Глава 9


Филипп


Добравшись до своего кабинета, я откинулся в кресле, достал из ящик бутылку виски, налил в стакан и сделал большой глоток.

Мне нужно напиться, чтобы перестать творить хрень!

Я потер ладонями лицо, пытаясь стереть образы мелкой и шкодливой подружки дочери.

– Блядь. Что, черт возьми, происходит?

Я сошел с ума. Стресс от работы и выпитое вино вызвали неуместную реакцию и затуманили мой гребаный рассудок. О чем она думала, флиртуя с мужчиной вдвое старше нее? В этой бесстыжей рубашке, демонстрируя всем свои торчащие сиськи? Идеальные маленькие упругие сисечки с твердыми сосками…

– Ар‑р‑р, хватит!

Я рычал! Это неверно. Мне нужно прекратить трахать ее даже в своих мыслях. К сожалению, каменный стояк был со мной не согласен и распирал брюки, болезненно упираясь в ширинку.

Я выругался под нос, злясь на себя за такой провальный вечер. Не надо было подпускать девчонку так близко. Вся ответственность только на мне, из нас двоих – я взрослый. Но позволил ей…

– Твою же!..

Такое ощущение, что я еще чувствую на кончиках пальцев ее влажность и горячность.

Я должен был сообразить, к чему она ведет, остановить ее! Должен был, да, в ту же секунду, когда увидел алчный блеск в ее глазах. Она слишком молода. И не должна предлагать себя кому‑то неподходящему ей по возрасту.

Но эти губы! Эти обнаженные бедра!

Какой мужчина устоит от таких откровенных соблазнений. Кто в своем уме отведет взгляд от этих идеальных сисек, выложенных перед ним на стол… Боже, мне ничего так не хотелось, как вогнать между ними вмиг напрягшийся член. Я слишком часто дрочил, думая о ней, чтобы в очередной раз не представить это.

Но все полная херня!

Я махнул в себя остаток виски, чтобы стереть напрочь воспоминание, когда она мазнула моей рукой по своим влажным складкам.

– Хреново…

Виски меня не брал. Я потянулся к паху и сжал твердый член через брюки. Может, если немного спустить пар, отпустит?

Не думать о ее губах и о том, как они сомкнутся на моем члене.

К черту. Я расстегиваю ширинку и высвобождаю член, застонав при его высвобождении.

– К черту… – вслух повторяю я, сжимая член и проводя рукой вверх до самой головки, а потом дергая вниз, к основанию. Вместо того чтобы просто спустить пар, разум снова возвращается к ней, как она смотрит на меня, как трахает глазами, как ее язык облизывает нижнюю губу. Бля… Я двигаю рукой сильней.

Дрочу на девчонку! На малолетку. На ровесницу моей дочери! И похрен, что ей восемнадцать, других причин достаточно, чтобы не дрочить на нее.

Только проблема в том, что я продолжаю вспоминать, как ее рука легла на мое бедро, как я погрузился в ее горячее влагалище. Веки потяжелели, я закрыл глаза, работая рукой, пытаясь вспомнить ее розовые соски с той провокационной фотографии. Готов биться об заклад, ее складки такие же розовые, невинные, нетронутые.

– О, бля‑я‑я, – я застонал, наращивая темп.

Эта мелкая дрянь издевается надо мной. Хочет, чтобы я…

Стук в дверь кабинета неожиданно отрезвил, я распахнул глаза.

Блядь, как не вовремя!

Я выпустил член из рук и придвинулся ближе к столу, скрывая свой непотребный вид. Кому пришло в голову припереться сюда ночью?

– Тук‑тук, – передразнила меня Кира, заглядывая в кабинет. – Лиза легла спать, а я подумала, что могу составить тебе компанию. Выпить на ночь.

Она отсалютовала мне наполненным хрустальный бокалом.

– Я уже выпил, но за предложение спасибо. Мне нужно закончить… работу.

Какого хрена она делает? Без спроса вошла в мой кабинет, когда я в расстёгнутых штанах, с торчащим под столом членом.

– Да ладно, выпьем по глотку. Составьте мне компанию. Еще можете показать, над чем работаете. Вдруг я могу помочь.

Мой гребаный член дернулся от перспективы получить ее помощь. Боже, ей точно не стоит приближаться.

– Кира, я думаю, тебе лучше пойти спать.

Вот только мой голос звучит неубедительно, с придыханием, а член подрагивает с каждым ее шагом.

– Я серьезно. Плохая идея напиваться на ночь.

Она не слушается. Плохая маленькая непослушная дурочка.

– Филипп Андреевич… могу я называть вас Филипп?

Меня скручивает от того, как мое имя катится с ее языка между пухлых губ. Как идеально выглядел бы мой член между ними, вогнанный до основания, до самой глотки. Я не мог отвести от нее взгляда, когда она обходит мой стол и застает с поличным.

Такой стояк не спрячешь и не объяснишь, что обычно так и работаю в кабинете.

– Ой, Филипп Андреевич, а чем вы тут занимались? – мурлычет она. Губы изгибаются в лукавой улыбке, язык высовывается и бесстыже облизывает нижнюю губу.

– Это не то, что ты думаешь, – неубедительно пытаюсь соврать я.

– О, я думаю, именно это.

Она отставляет свой бокал, наклоняется вперед и поднимает юбку, чтобы медленно залезть на мой стол. Я вижу ее ягодицы, и у меня рука чешется шлепнуть ее по непослушной голой попке. Она подвигается к центру стола так, чтобы смотреть мне в лицо. Ее ноги свисают по обе стороны от меня.

– Я уже предлагала тебе помощь…

Она придвигается ближе, и я поднимаю руки, чтобы схватить ее голые бедра и остановить.

– Кира… Что ты делаешь?

Она опускает руки поверх моих. Маленькие и горячие. Она изо всех сил пытается удержать меня своей рукой, но ртом и грязным языком у нее получается лучше.

– Филипп, давайте не будем больше притворяться. Между нами точно что‑то происходит. Скажи мне, что ты этого не чувствуешь? Скажи, что мне все померещилось, и я уйду…

Она сама потягивает мои руки вверх по бедрам, но я пытаюсь отдернуться.

Это до добра не доведет. Нужно сказать ей, чтобы уходила, но она продолжает издеваться надо мной.

– Я же знаю, что ты этого хочешь. Я вижу, как ты смотришь на меня. У нас одинаковое притяжение друг к другу. Я дам тебе все, что хочешь…

Член дергается.

– Кира, остановись, – требую я.

Она смеется, и я смотрю, как она откидывает голову и подставляет мне доверчиво шею. Мое внимание возвращается к задранной юбке, которая теперь совершенно сбилась к поясу.

– Кира… – последний раз предупреждаю я, но это только придает ей сил.

– Давай перестанем притворяться, что тебе просто любопытно. – Она еще выше задирает юбку, обнажая нежные пухлые складки. – Хотя мне тоже любопытно.

Кира облизывает розовые губки и тянется к члену.

Я перехватываю ее за запястье.

– Прекрати немедленно.

– Прекратить что? Это? – Она широко раздвигает ноги, открывая мне текущую дырочку.

Она вставляет свой палец в мокрую щель и скользит внутрь, потом наружу.

– Знаешь, это мог сделать ты. Ощутить пальцами мою готовность. Всей своей рукой.

Я с восхищением наблюдаю, как она трогает себя пальцами. Ее голова откидывается назад, а губы приоткрываются. Я вспоминаю, как случайно подглядел за ее мастурбацией.

Даже я не знаю, кому это нравится больше. И могу ли я, сжимая член в кулаке, хоть близко представить эти ощущения?

– Я чувствую твой запах, – стону я, потрясенный собственным признанием.

Алкоголь берет свое, заставляя меня спятить от желания. Я хотел бы сбросить ее со стола и выгнать из кабинета, но я слишком очарован. Ее смелость прийти сюда и предложить себя мне… Знает ли она, как долго я был лишен вкуса восхитительного и запретного?

Боже, как она себя касается…

Она медленно вытаскивает палец и подносит к моим губам.

– Открой рот, Филипп.

Черт, это неправильно, но губы все равно разжимаю, позволяя ей вставить палец, покрытый ее соками, в рот. Дикий зверь срывается с цепей, и я обхватываю палец губами, высасываю, тщательно вылизывая языком.

– Посмотрите, от чего вы отказываетесь, Филипп Андреевич…

Я хватаю рукой ее за волосы, наматываю на кулак, натягивая.

– Перестань так меня называть, – рычу я, злясь на то, что она своего добилась, я возбужден и доведен до предела.

– Как вы хотите, чтобы я вас называла? Папочка? Ты мог бы быть моим папочкой.

Я только сильнее сжимаю ее волосы, слушая стон с ее чертовых губ.

– Держу пари, ты боишься, что я стану очень ответственным отцом. Начну с наказания. Накажу в рот. Накажу за бесстыжие сиськи. Трахну тебя в текущую щель.

Бля, я схожу с ума. Ослабляю хватку, отпускаю ее запястье и засовываю свой палец так глубоко в нее, что больше не могу продвинуться дальше.

– Ты этого хотела, маленькая сучка? Чтобы папочка так тебя наказал?

Она хрипит, издавая мягкий стон, и он разжигает во мне запретный огонь.

Если раньше я держался на героической силе воли, чтобы не поддаться опасному влечению, то теперь никакой воли не осталось.

Я проникаю в Киру вторым пальцем. Смотрю, как ее веки становятся тяжелыми, а зубы прикусывают нижнюю губу. Я теряюсь в ее запахе. В ее стонах. За это совращение я отправлюсь прямиком в ад, но сначала трахну ее сладкую щелочку.

Я толкаю ее на стол и подтаскиваю за бедра к краю, буквально сервируя ее для себя. Опускаю голову между ног и приникаю к раскрывшимся складкам, мгновенно втягивая их в рот. Больше никаких игр в нежность, она сама не хочет, чтобы я был таким.

– Да… вылижи меня, папочка…

Я прикусываю ее бедро с внутренней стороны.

– Только потому, что ты просишь. Ты сама напрашиваешься, чтобы я был плохим.

И я тут же просовываю язык в нее, то входя, то выходя наружу. Я не понимал, насколько сходил с ума по этой сучке, пока ее вкус не лег на мой язык. Я грубо и жадно вылизываю ее. Бедра извиваются под моей хваткой, шлепая своими набухшими складками мне по лицу. Она хнычет, когда ее накрывает оргазмом. Но мы еще не закончили. Я отпускаю Киру, встаю и берусь за напряженный каменный член.

– Вставай.

В ее глазах испуг, что я выгоняю. Губы складываются в милую надутую улыбку, напрашиваясь остаться. И она получит то, за чем пришла.

– Вставай, если хочешь мой член. Или трахнуть тебя чем‑нибудь другим? Давай подыщем на столе что‑нибудь подходящее… Что тебя заводит? Бутылка из‑под брендированного виски устроит? Или, может, кий?..

– Я хочу только твой член.

Ее глаза расширяются, когда член вытягивается еще больше. Она садится, потом соскальзывает со стола, показывая мне свое рвение.

– Тогда перевернись.

Я хватаю ее за руку, разворачиваю и толкаю молодое тело обратно на стол. Приподнимаю юбку, чтобы увидеть оттопыренную упругую попку и гладкую кожу, как фарфор.

Шлепаю!

Потом еще!

И еще!

Адреналин попадает в кровь, когда я шлепаю Киру по заднице, каждым ударом касаясь ладонью голой кожи. Схватив пальцами за задницу, я раздвигаю ягодицы.

– Тебя сюда когда‑нибудь трахали, маленькая сучка? – Большим пальцем прижимаюсь к ее анусу, и Кира дергается, пытаясь меня оттолкнуть. Я наклоняюсь и облизываю языком дырочку.

– О нет… да… ты плохой папочка, – охает она.

– Я отвратительный папочка, тебе понравится. Ты будешь брать мои пальцы и язык, но членом я разработаю твою тугую дырочку.

Загрузка...