– Посмотрите сюда, – сказал Седых, обращаясь к Гвоздеву и Жарову, стоявшим у него за спиной. Он ткнул пальцем в карту, которую держал в левой руке. – В этом районе производились все четыре высадки переселенцев. Значит, с этого места и следует начать поиски.
Он показал на восточное побережье материка по форме напоминавшего половину разрезанного вдоль кленового листа.
Гвоздев взял карту, и показал указанное место, сидевшим за штурвалами, Ротозееву и Никанорову.
Челнок стремительно приближался к Зиме.
– Когда до земли останется триста метров, остановите машину, – дал команду Седых, которая была выполнена уже через пятнадцать минут.
Спасатели увидели спокойный океан или море и побережье изрезаное мелкими бухтами. Берег был покрыт густым лесом, а не так далеко от берега начинались горы. Синие, местами, особенно внизу заросшие мелким лесом, они поражали своей необычной красотой. Это и была Зима.
– Красиво, – сказал Гвоздев.
– Недурно и что интересно не видно никаких следов человеческой жизнедеятельности, – заметил Седых.
– Было бы странным увидеть что-нибудь с такой высоты, – не согласился с ним Жаров.
– Если бы здесь жили люди, то они обязательно оставили бы самые элементарные следы своего присутствия: площади вырубленного леса, какие-нибудь постройки, наконец, дороги, – объяснил Седых.
– Логично, – согласился теперь Жаров.
– Надо теперь попытаться определить, где мы находимся. Мне кажется это не тот материк, который нам нужен, – сказал Седых и развернул перед собой карту.
Гвоздев и Жаров стали за его спиной и принялись тоже изучать карту.
– Вот, где мы, – Гвоздев нагнулся и ткнул пальцем в карту. – Видите, нигде больше нет такого берега изрезаного заливами, а вот рядом горы.
– Точно, – согласился Седых. – Мы в северной части нужного нам материка, а это значит, что нам нужно лететь на юг. Где у нас юг?
– Там, – Ротозеев указал рукой чуть влево.
– Что ж двигаемся, – дал команду Седых.
Челнок полетел. Постепенно побережье стало уходить влево, а горы остались позади. Ландшафт менялся. Остались позади широкая река и холмистая местность с редким лесом.
– Смотрите, что это? – Ротозеев указал кивком головы немного вправо.
– Это же дым, – сказал Никаноров.
– Точно дым, – подтвердил Ротозеев.
Седых посмотрел на карту.
– Мы не долетели примерно двести километров до нужного места, – сказал он.
– Что будем делать? – спросил Ротозеев.
– С момента высадки прошло много лет, и переселенцы наверняка уже разбрелись по материку в разные стороны, так что давайте искать место для посадки, – сказал Седых.
Челнок пролетал над лесом, а за лесом начинался залив.
– Произведём посадку на воду, – сказал Седых. – На воде челнок будет в большей безопасности.
Челнок осуществил вертикальную посадку в ста пятидесяти метрах от берега. Машина держалась на воде при помощи воздушной подушки, а для того, чтобы её не унесло волнами, в воду был спущен якорь. Седых провёл инструктаж:
– В челноке остаюсь я и Гвоздев. Остальные отправляются в разведку. Командиром отряда назначаю Жарова. Выход на связь каждый час. Если выяснится, что огонь возник вследствии природной стихии, без участия человека, тогда немедленно возвращайтесь обратно. Если обнаружите кого-нибудь из четвёртой группы переселенцев, ничего им не говорите о нашем задании. Сначала как следует, изучите обстановку и выйдите со мной на связь, а я уже решу как действовать дальше.
Отряд Жарова отплыл к берегу на надувной резиновой лодке. Выбравшись на берег, лодку сдули, сложили и упаковали в специальный мешок, который Никаноров повесил себе за спину. Ротозеев нёс за спиной вещмешок с продуктами, а у Жарова за спиной висела рация. Каждый из них был вооружён пистолетом и небольшим запасом патронов.
Сразу у берега начинался густой лиственный лес, обильно поросший кустарником. Среди деревьев преобладали тополя и клёны.
Жаров достал из бокового кармана ранца маленький молоток, гвоздь и моток крепкой красной проволоки; подошёл к тополю и вбил в него гвоздь с привязанной к нему проволокой.
– Теперь можно идти, – сказал он и посмотрел на наручный компас. – Нам на северо-запад. Вперёд.
Жаров двинулся вглубь леса, выбирая удобный путь меж кустарников. Ротозеев и Никаноров шли вслед за ним. Шедший последним Никаноров разматывал клубок с проволокой, которая должна была в любой момент указать спасателям обратный путь.
Так они прошли чуть больше километра.
– Друзья, а вам не кажется странным, что нам до сих пор не встретилось никаких следов человеческого присутствия? Ни дороги, ни тропинки, ни пенька от срубленного дерева. А ведь огонь где-то совсем близко, – поделился своими мыслями Никаноров.
– Похоже ты прав. Мы, наверное, имеем дело с природной стихией: огонь мог возникнуть от удара молнии. Человек такое существо, которое оставляет следы своего присутствия далеко вокруг своего жилища, – согласился с Никаноровым Жаров.
– Тише. Вы слышали? – обратился к своим товарищам Ротозеев.
– Что там? – спросил Жаров.
– Там кажется что-то хрустнуло, – сказал Ротозеев, указывая рукой в правую сторону.
– Стоим тихо, – дал команду Жаров.
Они простояли молча минуты три, после чего Жаров сказал:
– Наверное, показалось. Идём дальше.
Лес стал реже и светлее, почти без кустарников. Идти стало легче. Лес завораживал путников своим суровым величием, и в то же время внушал страх своей таинственностью и непредсказуемостью.
Отряд перебрался через ложбину, в которой протекал ручей.
Жаров взглянул на компас.
– Нам туда, – сказал он, указав рукой, направление и двинулся в путь.
– А ведь человек так устроен, что не может строго идти прямо, всё-равно он сворачивает в сторону, сам того не подозревая, – сказал, следовавший за ним Ротозеев.
– Знаю. Это потому, что правая нога делает более длинный шаг, чем левая. Я учитываю это, выбирая ориентиры для направления. Например, сейчас я определил, что самая заметная точка на северо-западе – это вон та берёза. Видишь? А, когда мы достигнем берёзы, я выберу другой ориентир, – сказал Жаров.
– Братцы, подождите. Идите сюда, смотрите, что я нашёл, – Никаноров позвал Жарова и Ротозеева. Он остался около края ложбины, не последовав за своими товарищами.
Жаров и Ротозеев вернулись обратно.
Никаноров отошёл немного в сторону от места, где они перебрались через ложбину.
– Смотрите, – сказал он, показывая кивком головы себе под ноги. – Как думаете, что это?
– Тропа? – предположил Ротозеев.
– Несомненно, тропа, но тропу могли протоптать и звери, – сказал Жаров.
– Не похоже на то, что это сделали животные, – усомнился Ротозеев.
– А, ты, знаешь или может быть видел какие тропы, натаптывают звери? – спросил его Жаров.
– Не видел, а, ты, видел?
– И я не видел.
– О чём тогда мы спорим? И с чего, ты, вообще взял, что звери могут вытаптывать тропы?
– Читал где-то. Надо учитывать любые варианты.
– Что делать-то будем? Неплохо было бы посмотреть, куда ведёт эта тропа, – сказал Никаноров.
Тропа откланялась вправо и даже немного назад от пути, по которому шли спасатели.
– Ладно, давайте посмотрим, куда ведёт эта тропа. Далеко мы не пойдём, – решил Жаров.
– Конечно, нужно посмотреть, – согласился Ротозеев. – Проволока всегда нам укажет обратный путь.
Спасатели пошли по тропе, извивающейся рядом с краем ложбины, в которой журчал ручей, направление которого совпадало с движением спасателей.
Неожиданно, окружавшие путников, гармонию и спокойствие, нарушила стайка птиц, сорвавшаяся с ветвей дерева. Спасатели замерли, обратив взгляды на птиц.
– А вот и первые туземцы, – сказал Жаров.
– Интересно, что это за птицы? – проявил любопытство Ротозеев.
– Какая разница. Нам сейчас не до них, – сказал Жаров.
– А вот и настоящий туземец, – сказал Никаноров.
Ротозеев и Жаров опустили головы и посмотрели вперёд.
На встречу спасателям двигалось непонятное существо. Именно существо, потому что вид его был таков, что его скорее можно было принять за призрак или сказочное чудовище, чем за человека: длинная рубаха, низко надвинутая шляпа, из-за которой не видно было даже носа, только густая седая борода позволяла предполагать, что это старик. Оно или он передвигался, совершая странные движения. Он как-бы пританцовывал, подпрыгивая, то на одной, то на другой ноге; то делал круговой оборот, и ещё он размахивал длинной палкой, как-будто чертил ею знаки в воздухе.
Ротозеев и Никаноров подумали, что имеют дело с привидением и принялись про себя читать молитву.
Существо с палкой приближалось.
– Эй, ты, кто? Если, ты, человек назовись, – обратился к существу Жаров.
– Вас приветствует верховный жрец племени Доброго Оленя Быстрый Ум, – существо сняло шляпу и поклонилось спасателям, после чего стало ясно, что это самый обычный старик.
– Странное имя, – заметил Жаров.
– Для заблудших и отвернувшихся от истины людей моё имя вполне может показаться странным, но только не для людей истинного пути, которые подарили мне это имя, – Быстрый Ум одновременно говорил и ходил вокруг спасателей, продолжая пританцовывать и размахивать палкой. – Если бы у меня не было прошлой жизни, из которой меня вырвали и бросили выживать на эту планету, я, встретившись с вами, принял бы вас за богов, спустившихся с неба на землю, но слава великой истине я в силах отличить демонов от добрых духов.
– Мы вовсе не демоны, – возразил Ротозеев.
– Это вам так кажется. Только демоны и силы зла могли оставить на дальней, не обжитой планете несчастных людей, заставив их выживать в тяжелейших условиях. Сколько людей эти служители зла заманили сюда обманом и забыли о них. Обман, ложь – это и есть главные признаки зла.
– Мы вам искренне сочувствуем. Прошло уже много времени с того момента, когда вас поселили здесь. С тех пор многое изменилось. Тогда в нашем мегагосударстве был не самый удачный строй, из-за чего собственно и произошёл кризис, потрясший нашу державу. Вы просто не знаете, что о вас забыли из-за кризиса. Тогда всех учёных из этой звёздной системы вернули на Землю и в ближайшие к Земле пространства. Сейчас у нас другой строй, более прогрессивный и совершенный, – сказал Ротозеев.
– Вы, ошибаетесь, ничего совершенного не бывает в природе. Когда что-то начинаешь считать совершенным, оно сразу становится обречённым на разложение и смерть. Истинное же никогда не перестаёт совершенствоваться, – сказал Быстрый Ум.
– Я сказал более совершенный, а не совершенный, – уточнил Ротозеев.
Старик хотел ему ответить, но его перебил Жаров:
– Уважаемый Быстрый Ум, несмотря на то, что вы крайне негативно воспринимаете наши персоны, я хотел бы попросить вас познакомить нас с другими членами вашего племени. Смею вас заверить, что ни я, ни мои товарищи не причинят ни вам, ни вашим соплеменникам никакого вреда.
– Придётся это сделать: ведь вы вооружены, – сказал Быстрый Ум.
– Это на случай крайних обстоятельств, до которых дело надеюсь не дойдёт, – сказал Жаров.
– Следуйте за мной, – сказал Быстрый Ум и, перестав кривляться и пританцовывать, поплёлся мелким шагом по тропе, в ту сторону, куда шли спасатели, которые последовали за ним.
– Удивительное дело: я, конечно, предполагал увидеть здесь нечто необычное и даже страшное, но встретиться здесь с человеком, называющим себя жрецом, который верит в злых и добрых духов; этого я не мог предвидеть даже в самых смелых своих фантазиях, – признался Жаров.
Быстрый Ум ответил, не оборачиваясь:
– На Земле когда-то жил философ Кьеркегор, который сказал, что разум приводит к отчаянию, а вера к надежде. А в моей судьбе случилось так, что меня разум привёл к вере, а не к отчаянию. Вы можете считать глупостями всё, что я сейчас говорю, но я могу доказать это логически. У меня есть доказательства, иначе бы мне не поверили люди и не назначили бы меня жрецом. Я даже сумел разгадать замысел тех, кто нас забросил сюда. Я подозреваю, что вы сами не знаете об истинных замыслах этих служителей зла. Они вообразили себя богами, творцами и решили, уподобившись истинному создателю, организовать жизнь на отдельно взятой планете. Но, что сталось с этими псевдосоздателями? Что теперь о них известно? Вы знаете?
– Нет, – ответил Жаров.
– Это всё глупая самоуверенность сверхчеловеков, поверивших во всемогущество науки, – продолжал старик. – Но разве может наука объяснить, разгадать законы жизни расстений, природных стихий. Если кто-то думает, что может, то очень сильно ошибается. А я умею разговаривать с воздухом, расстениями, деревьями, родниковой водой. Вы, наверное, будете удивлены, когда я вам открою тайну о том, как я узнал, что вы проникли в этот лес. Об этом мне поведал лесной ручей, и я отблагодарил его, совершив особый ритуал в его честь. Потом я встретился с духом этого леса, который мне сказал, что я должен встретиться с вами.
– Сумасшедший, – тихо шепнул на ухо, идущему впереди Ротозееву, Никаноров.
– Или прикидывается, – также шёпотом сказал, обернувшись назад, Ротозеев.
– Быстрый Ум, а помните ли вы день, когда вас отправили на эту планету? – спросил Жаров.
– Я плохо помню тот момент, – ответил жрец.
– Это было третье декабря 2..1 года? – Жаров имел ввиду дату отправления с Земли четвёртой партии переселенцев.
– 2..1?Не уверен. Это мог быть 2..0 и даже 2..9 год. Я не помню, какой был тогда год, но это было точно в декабре.
Тропа свернула вправо, в густой ельник, войдя в который путники погрузились в полумрак. Они шли, время от времени, оборачиваясь по сторонам, опасаясь, что на них внезапно может напасть кто-нибудь спрятавшийся за мохнатыми елями. Быстрый Ум шёл по-прежнему медленно, и спасателям не терпелось как-нибудь его поторопить. Им казалось, что они шли по ельнику очень долго, когда тропа начала плавно подниматься вверх. Впереди раздавались непонятные, редкие, обрывистые звуки. Наконец тропа закончилась, уперевшись в крутой как стена земляной склон, поросший мелкой травой. Звуки стали яснее и спасатели поняли, что это голоса людей.
– Эй! – крикнул Быстрый Ум. – Хватит спать!
На вершине возвышенности показался молодой человек с копьём, одетый в шубу из густого белого меха. На голове копьеносца неаккуратно сидела кожаная шапка-колпак.
– Хватит спать, Зоркий Глаз. Подавай лестницу, – скомандовал Быстрый Ум.
– Кого это, ты, привёл с собой? – спросил Зоркий Глаз, недоверчивым взглядом разглядывая спасателей.
– Это духи неба, которых я встретил, прогуливаясь по лесу.
Зоркий Глаз напрягся и долго соображал, как ему быть.
– Что ты там замер, Зоркий Глаз? Давай подавай лестницу, – потребовал Быстрый Ум.
– А они не причинят нам зла? – спросил Зоркий Глаз.
– Нет. Пока я верховный жрец племени я не позволю никаким силам причинить зло племени. Я знаю заклинания, которые лишают воли самых сильных духов. А эти духи не опасны.
– А разве они не умеют летать по воздуху?
– Умеют, но для этого им необходимо вернуться в свои истинные сущности, а они как видишь, предпочитают оставаться пока в человеческом обличии.
– Псих, – шепнул на ухо Ротозееву Никаноров.
Зоркий Глаз опустил деревянную лестницу. Быстрый Ум и спасатели забрались на возвышенность и оказались на вершине землянного вала, окружавшего небольшое селение. Вал был сплошным, без ворот, поэтому извне попасть в селение можно было только по лестнице. Внутри селения обильно росли деревья, поэтому его непросто было заметить с высоты. Жилища этого селения представляли собой разных размеров землянки и походили на звериные норы. Только одно жилище – низкий сруб с высокой крышей из еловых ветвей выделялось на фоне общей убогости. Посреди селения была полянка, в центре которой горел костёр.
Быстрый Ум и спасатели спустились по плавному спуску, вырытому на внутренней стороне вала.
– Идите за мной, – сказал Быстрый Ум.
Он провёл спасателей к поляне, где горел костёр.
– Садитесь здесь, ждите, – сказал он и ушёл.
Спасатели уселись на траву. Они с любопытством смотрели по сторонам, наблюдая за жителями селения, которые в свою очередь рассматривали спасателей и держались от них на расстоянии, будто опасаясь к ним приближаться.
– Не нравится мне этот придурок Быстрый Ум. Несёт всё бред о духах, а люди ему верят, – сказал Никаноров.
– Кто знает, что довелось ему пережить здесь за двадцать пять лет. Неизвестно, что было бы с тобой, окажись ты на его месте. Может быть, он тут вроде юродивого местного пошиба, – сказал Ротозеев.
Жаров хотел тоже что-то сказать, но не успел. Вокруг стало появляться всё больше людей, которые сновали из стороны в сторону и приближались к поляне. Вскоре поляна была окружена плотным человеческим кольцом. С противоположной по отношению к спасателям стороны, люди раступились и на поляну вошли пятеро, которые по сравнению с остальными членами племени были красивее и богаче одеты, кроме Быстрого Ума, который составлял им компанию. Спасатели встали.
– Вождь племени Доброго Оленя Задумчивый Взгляд и его сыновья Ослепляющий Свет, Твёрдая Рука и Горячее Сердце приветствуют злых духов неба, – представил, вошедших с ним в круг, Быстрый Ум.
– Мы тоже приветствуем вас, но должен заметить мы не злые духи, – сказал Жаров.
– Садитесь, – сказал Задумчивый Взгляд, обращаясь к спасателям. Это был мужчина лет пятидесяти, выглядевший явно старше своих лет, с длинными прямыми седыми волосами.
Спасатели сели. Задумчивый Взгляд и его сыновья тоже сели на предусмотрительно положеные на землю куски кожи. Их и спасателей разделял костёр. А Быстрый Ум ходил, пританцовывая, из стороны в сторону, за спинами вождя и его сыновей, бормотал себе под нос заклинания и чертил палкой знаки в воздухе.
– Так, вы, утверждаете, что вы не злые духи. Кто же вы на самом деле? – спросил Задумчивый Взгляд.
– Обычные люди, такие же, как и вы, – ответил Жаров.
– Врёт! Он нагло врёт! Мне только что об этом поведал дух костра, – вмешался в разговор Быстрый Ум.
– Быстрый Ум что-то путает, я не вру, – сказал Жаров.
– Я догадываюсь, откуда вы появились. Интересно было бы узнать, что вас сюда привело? – Задумчивый Взгляд задал вопрос, на который спасателям было труднее всего ответить.
– Чтобы заплатить обещанные нам денежки и вернуть нас на Землю, – крикнул кто-то из окружавших поляну.
По оцеплению прокатился короткий хохот.
– Кто? Кто это сказал?! – закричал Быстрый Ум. – Кто этот вероотступник?
Воцарилось недолгое молчание. Тот, к кому обращался Быстрый Ум, не выдал себя. Многие знали, кто это был, но также промолчали.
– Ладно, потом разберёмся. Пускай духи ответят на заданный мною вопрос, – сказал Задумчивый Взгляд.
– Мы, в общем-то, спасатели, – признался Жаров.
– Кого собираетесь спасать?
Спасатели не нашлись, что ответить.
– Понятно, не нас, – ответил за них Задумчивый Взгляд. – Поднимите руки, сейчас вас разоружат и свяжут.
Спасатели механически потянули руки к оружию.
– Не делайте глупостей, если хотите ещё немножко пожить, – сказал Задумчивый Взгляд.
Из оцепления выскочили лучники, целившиеся в спасателей, которые не успели вытащить из кобур пистолеты.
– Поднимайте руки, поднимайте, – приказал Задумчивый Взгляд.
Спасатели подчинились. Им связали руки, отобрали у них оружие и снаряжение. Снаряжение бросили перед Задумчивым Взглядом и его сыновьями.
Запищала рация – Седых пытался выйти на связь с отрядом Жарова.
– Можно я отвечу на вызов. Это наш начальник хочет выйти с нами на связь, – попросил Жаров.
Задумчивый Взгляд усмехнулся.
– Забудьте про вашего начальника. Здесь я начальник для всех, – сказал он.
Рация перестала пищать.
– Если с нами что-то случиться, вам придётся за это ответить, – пригрозил Жаров.
– Вряд ли. Сколько лет мы были никому не нужны, и ещё столько же никто не будет нас искать. И вас. Мы сделаем так, что от вас и следов не останется. Кстати сейчас наши воины сматывают проволоку, которую вы протянули, чтобы найти обратный путь, – сказал Задумчивый Взгляд.
– Что, вы, хотите с нами сделать? – спросил Жаров.
– Пока не знаю, думаю.
– Надо принести их в жертву добрым духам: сжечь живьём на костре, – предложил Ослепляющий Свет, старший сын вождя.
– Не торопись, Свет, сжечь их мы всегда успеем, – сказал Задумчивый Взгляд.
– Что же ты предлагаешь, отец? – спросил Ослепляющий Свет.
– Убить их всё-равно придётся, но перед этим следует их использовать для вливания свежей крови в наше племя. Сначала они оплодотворят некоторых наших женщин. Для этого у нас найдётся троечка вдов, а потом можно и в костёр, – сказал Задумчивый Взгляд.
– Можно и пять отыскать, – заметил Твёрдая Рука, средний сын вождя.
– Согласен, – одобрил предложение сына Задумчивый Взгляд.
– А, если мы не захотим? – спросил Жаров.
– Тогда вас придётся сжечь сейчас, – сказал Задумчивый Взгляд. – Ну, что не передумали?
– Я нет, – сказал Жаров.
Ротозеев и Никаноров промолчали.
– Могу предложить после оплодотворения бросить жребий, и при удачном исходе вы можете остаться в живых, может быть даже все трое. Поживете, какое-то время в заточении, а потом станете свободными членами племени, если будете себя хорошо вести. Устраивает вас это предложение? – спросил Задумчивый Взгляд.
Спасатели промолчали.
– Что ж, тогда этих двоих в заточение, – Задумчивый Взгляд указал на Ротозеева и Никанорова. – А этого в костёр.
Ротозеева и Никанорова увели.
– Я согласен, – сломался Жаров.
Спасателей затолкали в землянку, которая находилась на окраине селения, рядом с защитным валом. Через маленькое оконце-отверстие под самой крышей, если так можно было назвать нагромождение еловых ветвей и старых шкур, проникал слабый свет. Ни пола, ни стен-везде земля. Внизу валялась пара облезлых шкур, на которых расселись узники. Вход прикрывался шкурой. Вместе с узниками в землянке находился стражник, который сидел около входа. У него была густая кудрявая русая с редкой сединой борода, крупный нос и голубые усталые глаза. Правой ладонью он упирался в рукоятку меча, воткнутого остриём в землю.
– Стоило лететь в такую даль, чтобы в итоге попасть в плен, совокупиться с какими-то вдовушками, после чего бесславно умереть, – размышлял вслух Никаноров.
– О чём, ты, думаешь?! Что, ты, говоришь?! Какое к чёрту совокупление? Я никогда себе этого не прощу, – набросился на него Жаров.
– Чего не простишь? – спросил Ротозеев.
– Не прощу себе того, что не выстоял, скис, сдался.
– Хе. А ещё ницшеанцем назывался, строил из себя реалиста. Игорёк, ещё не поздно всё исправить, ты всегда можешь заявить об отказе, вливать свежую кровь в это доблестное племя, а господин охранник передаст твоё заявление в вышестоящие инстанции, – предложил Жарову в шутливом тоне Никаноров.
– Философия Ницше – философия мужества, а я раскис тут как последняя тряпка. Господи, неужели ничего уже нельзя исправить, – Жаров откровенно начал падать духом.
– Вместо господа здесь Быстрый Ум, – заметил Ротозеев.
– Не унывай, Игорь. Ничего другого нам не остаётся. Если смерти неизбежать, давайте хоть немножко повеселимся, – сказал Никаноров.
– Слушай, а ведь их пахан, обещал какой-то жребий, так что, быть может, не спета ещё наша песенка, – вспомнил Ротозеев.
– Вот-вот, я и говорю: рано ещё унывать. Может ещё сохранят нам наши бесценные жизни? Поработаем немного осеменителями, поживём какое-то время в неволе, а потом на свободу с чистой совестью. А свобода, братцы, она везде свобода. Развернёмся, обживёмся, семьи заведём, все, как положено, – развил мысль товарища Никаноров.
– Придурок, – сказал Жаров.
– Конечно. Если был бы умным, не оказался бы сейчас в этой норе, впрочем как и ты, – уколол его в ответ Никаноров.
– Согласен, – ответил Жаров.
– Дело не в уме или глупости – всё решает судьба, – сказал Ротозеев.
– Фатализм – прибежище безвольных личностей, – сказал Жаров.
– Надоело всё о высоком и высоком. Мы не на семинаре. Меня сейчас больше беспокоит вопрос о вдовушках. Как бы узнать, что они собой представляют, – сказал Никоноров.
– Обратись с этим вопросом к господину охраннику, – посоветовал Ротозеев.
– И в самом деле, как я сам не догадался. Уважаемый, извините пожайлуста, вы, не могли бы сказать, как вас зовут? – обратился к стражнику Никаноров.
– Железные Нервы, – сказал страхник.
– Очень приятно, а меня Никита. Это мои товарищи Игорь и Саша. Уважаемый, Железные Нервы, вы не могли бы рассказать нам о вдовах, с которыми нам в скором времени предстоит так сказать вступить в плотный контакт? Как они выглядят? Знакомы ли, вы, с ними?
Выражение лица стражника сделалось задумчивым.
– По всей видимости, ему запрещено разговаривать с нами, – предположил Ротозеев.
– Трудный вопрос, – заговорил всё же Железные Нервы.
– Почему? – спросил Никаноров.
– Они все разные – наши вдовушки.
– А симпатичные среди них есть? – поинтересовался Ротозеев.
– Если бы они были бы симпатичными, то не были бы одинокими. Бабы у нас на вес золота: хороший продукт никогда не заваляется. Тем более что нашим мужикам позволяется иметь несколько жён.
– Интересный поворот, – в голосе Никанорова исчезла прежняя бодрость.
– А, ты, думал, дурень, тебе здесь фотомоделей будут предлагать? – не приминул воспльзоваться возможностью ужалить товарища Жаров.
– Железные Нервы, а почему у вас всех такие странные имена? – спросил Ротозеев.
– Так сложилось. Фамилии и имена у нас быстро вышли из обихода. Это вполне закономерно – здесь другая жизнь, а старые наши имена остались в прошлой жизни.
– А, вы, кем были в прошлой жизни? – спросил Никаноров.
– Поэтом.
– Поэтом?! – удивился Никаноров.
– Да вольным художником. Жил бедно, но счастливо. Потом одни уроды посулили мне большое вознаграждение за участие в их эксперименте. Я тогда сильно нуждался, и позарился на лёгкие, как мне сначала казалось деньги. Теперь я понимаю, что всё сложилось справедливо: я был наказан за свою глупость и доверчивость. Здесь уже мне было не до поэзии, но я ни о чём не жалею. Я научился выживать, радоваться самым простым вещам, которые раньше мне казались пошлыми и бессмысленными.
– Представляю, как это было не просто, – сказал Ротозеев.
– Железные Нервы, вы же добрый человек. Я вижу это. Может быть, вы, поможете нам сбежать отсюда? А мы вам за это тоже окажем какую-нибудь услугу, – неожиданно предложил заговорщицким тоном Никаноров.
– Чем, вы, можете мне услужить? – Железные Нервы усмехнулся.
– Чем хотите, – сказал Никаноров.
– В том-то всё и дело, что и хотеть нечего. И вообще с чего ты решил, глупец, что я возьмусь помогать вам? Я своих предавать не собираюсь. Они мне дороже, чем ваши сытые рожи. Небось, считаете нас дикарями, человеческими отбросами. Вам никогда не понять нашей боли, нашей правды.
– Извини, – сказал Никаноров.
– Не сердись на нас. Пойми, мы сейчас находимся в безвыходном положении. Возможно, завтра нам придётся распрощаться с жизнями. Если, ты, всё же не в обиде на нас, расскажи, как вы жили тут всё это время, – попросил Жаров.
– Потихоньку жили. Выживали и выжили, – сказал стражник.
– Видимо тудно было ужиться с уголовниками? Наверняка эти упыри замучили немерено добрых людей? – предположил Ротозеев.
– Уголовники? Замучили? – удивился стражник. – Вы имеете первых здешних поселенцев? Кажется, среди них были те, кто раньше сидел в тюрьме. Из первых поселенцев мало кто остался в живых, когда нас поселили здесь, а их биографиями мы не интересовались.
– А почему их мало осталось в живых? – спросил Жаров. – Они, что убивали друг друга?
– Нет. Людей убивали болезни, и им было не до вражды.
– Болезни? Странно. Почему же учёные, проводившие эксперимент не вмешивались в ситуацию? – спросил Ротозеев.
– Изначально было решено, что они заберут нас по истечении обговорённого срока пребывания на этой планете. Я сомневаюсь в том, что за нами наблюдали должным образом, а если наблюдение и было, то очень поверхостное. Так мне кажется. Хотя вполне можно допустить, что эти уроды всё видели и знали, и просто незахотели вмешиваться. Чему удивляться, если в итоге нас здесь бросили как не нужный хлам.
– Нас вообще-то интересовала последняя группа переселенцев. Мы прилетели за ними, – признался Жаров. – Нам нельзя было об этом говороить, но теперь это видимо не имеет значения, потому что наши часы сочтены.
– Вы бы сделали большое благо, забрав этих людей с собой.
– Что, вы, имеете в виду? – не понял Жаров.
– Много они зла сделали.
– Зла?! – удивился Жаров. – Кому?
– Всем остальным. Сначала они хуже других приживались на этой планете, многие из них падали духом. Потом у них появился лидер, сильная личность, который, окружив себя преданными друзьями начал подчинять себе остальных. Несогласных и недовольных он безжалостно подавлял. Некоторым нравится быть рабом, холуем. Ведь рабом быть в чём-то легче, чем свободным человеком: выполняй себе, не раздумывая, приказы и хозяин позаботится о тебе. Они подмяли под себя многих. Мы были у них в подчинении, но смирились не все. Самые смелые составили заговор и решили уйти. Не знаю как сейчас, но тогда нас никто не заковывал в цепи, не держал в заточении, поэтому покинуть поселение не составляло труда. Все тогда старались держаться как можно кучнее и никто не мог предположить, что найдутся смельчаки, решившиеся отделиться от остальных и уйти искать себе новое место обитания. Нас возглавил Задумчивый Взгляд. Мы ушли слишком далеко от первого нашего места поселения, и с тех пор мы ещё ни разу не столкнулись, ни с кем из других переселенцев. Может быть, кроме нас никого уже не осталось на этой планете. Когда нас доставили сюда с Земли, нам выдали много полезных вещей: инструменты для разных работ, семена овощей и зерновых культур. Как назло, когда мы уходили от своих поработителей, мы не успели взять с собой ничего кроме пары молотков, пилы и топора. Поэтому нам приходится добывать себе пищу охотой, рыбной ловлей, сбором ягод и грибов. Я уже успел забыть здесь вкус хлеба, овощей, фруктов. Слава богу, пока лес даёт нам пищу. Зато мы научились плавить медь и олово и изготовлять из них инструменты. Недалеко от нашего посёлка мы нашли залежи этих металлов. Из-за чего мы, кстати, и обосновались в этом месте.
– В это трудно поверить. Неужели вы так боялись своих поработителей, что готовы были рисковать своими жизнями лишь бы уйти от них как можно дальше? – удивился Жаров.
– Условия. Это условия. Среда влияет на человека иногда самым парадоксальным образом, – сказал Никаноров.
– Что ж, по-твоему, среда нормальных людей превратила в уродов? – усомнился Жаров.
– А откуда мы знаем, что они нормальные? Все люди делают вид, что они нормальные. У кого-то это получается лучше, у кого-то хуже, – сказал Никаноров.
Спасатели провели в заточении несколько часов. Заканчивался вечер. В землянке, где находились спасатели, потемнело. Узники долго сидели молча. Каждый погрузился в свои мысли. Хотелось, есть и спать, но заснуть было трудно из-за того, что было немного холодно, а про еду, никто не решался спросить, то ли из-за того, что было поздно, то ли из-за подавленного состояния. Наконец Никаноров решил спросить стражника о еде, когда шкура, загораживающая выход зашевелилась, и в землянку вошёл человек с факелом. Как ни странно это был Задумчивый Взгляд.
– Иди, отдыхай. Пускай тебя, сменит Холодная Голова. Только скажи ему, чтобы сразу не заходил сюда. Пусть погуляет пока где-нибудь рядом, а я позову его потом сам. Мне необходимо поговорить с пленниками с глазу на глаз. Да, и постарайся не распостраняться об этом. Понял? – обратился к старжнику Задумчивый Взгляд.
– Понятно, – сказал Железные Нервы и вышел из землянки.
– Ну, что готовы к завтрашнему испытанию? – спросил Задумчивый Взгляд.
– К какому ещё испытанию? – Жаров не понял, что имеет ввиду Задумчивый Взгляд.
– Разве вступление в контакт с нашими вдовушками – это не испытание? Я понимаю, что – это дело в целом приятное, но в вашем случае не совсем лёгкое. Ведь вам важно будет сделать свою работу качественно, а то в нашем мужском деле случаи бывают разные. Знаете, наверное? Бывает так, что и ничего не получается. В этом случае вас ждёт немедленная казнь и никаких жребиев.