Уходят старики… Уходят из жизни, уходят из наших храмов. Казалось, так будет всегда: бабушки в шляпках и платочках на «своих» местах, знающие службу наизусть, умеющие так улыбаться, что сердце мгновенно откликалось и согревалось… И вдруг оказалось, что их может не быть: хвори, пережитое, возраст… И стало пусто. Без их лиц, без их строгости, теплоты. Без их любви к Церкви.
Сейчас изучаются архивы, и Церковь собирает материалы о новомучениках Российских – чадах и служителях Церкви, которые приняли мученическую кончину за верность Христу. Слава Богу, нам открыт теперь их подвиг, мы можем возносить им молитвы, мы все больше узнаем о том, как они жили в страшные 20-е, 30-е, 40-е. Но мы пришли в Церковь позднее. Большинство – в 80-е и 90-е годы, открывая для себя церковную жизнь по книгам, входя в Церковь со своим гордым мирским самомнением, непослушанием и «готовностью» к аскетическим подвигам. Мы знали, как «надо», но не умели просто быть верующими – не только на церковной службе, но везде и всегда: любить, прощать, терпеть, уступать. Мы и в Церкви стали замечать, что священники служат «не по Уставу», а старые прихожане не умеют «правильно» креститься и кланяться, а то и на колени встают, когда «не положено»…
А «бабушки» терпели все это и молились. Молились в Церкви, дома, на улице – терпели и прощали. Они были в Церкви, когда пастырей ссылали, судили, расстреливали, когда власти собирались закрыть «последний храм». Меру их подвига мы не знаем. Они собирали посылки ссыльным, они терпели насмешки коллег по работе и выдерживали давление «отдела кадров», они никогда не снимали икон у себя в доме, но если домашние были «против», закрывали иконки дверцами шкафчиков. Да, они ссорились со своими неверующими внуками, соседями, начальниками, но они любили их и молились за них. Они просто жили и верили.
Нам очень не хватает их сегодня.