«7.18. При обнаружении систем с планетами типов, перечисленных в пп. 3.4 – 3.19 настоящего Устава, командир звездолёта, или лицо, временно исполняющее его функции, обязаны в течении стандартных земных суток поставить в известность Руководство Космофлота, с указанием точных координат системы. После этого командир обязан дождаться прибытия Экспертной Группы и представителя Космоадминистрации, и передать в их распоряжение весь полученный материал по обнаруженной системе и планете (…).
7.21. Категорически запрещается при обнаружении систем с планетами типов, перечисленных в пп. 3.4. – 3.19 настоящего Устава, предпринимать какие-либо самостоятельные действия, связанные с высадкой на их поверхность: как любых автоматов для исследования и разведки, так и экспедиций, укомплектованных людьми. (…) Весь сбор первичной информации должен вестись только с орбит, исключающих возможность обнаружением туземным населением присутствия любых средств земной техники и людей. (…)
7.29. Виновные в нарушении пп. 7.18 – 7.28. настоящего Устава несут полную ответственность в соответствии с Параграфом 1583, подпункты а, б, с, д, ф Общегалактического Уголовного Кодекса, вне зависимости от того, было ли нарушение умышленным, или произошло по небрежности. (…) Нарушитель пожизненно лишается всех званий, категорий, льгот, и права вождения космических кораблей любого класса. Пенсионное пособие начисляется по категории Зет.» (…)
Устав Космофлота, издание 107-е, дополненное и исправленное.
«…вверх, по атласно-бархатистой коже её бедра.
От этой ласки, столь желанной, и столь долго предвкушаемой, всё её существо содрогнулось в порыве сладостной истомы… Она, обмякнув в его крепких объятиях, как бы отдалась на волю победителя, и лишь тихонько вздохнула.
Этот её многозначительный вздох словно придал ему новых сил!
Она услышала, как он засопел: снова нашёл жадными устами лепестки её влажных и раскрасневшихся от поцелуев губ, и впился в них: словно хотел выпить до дна всю её душу! Её сознание вновь отказалось подчиняться трезвому рассудку – как отказалось и воспринимать всю остальную, столь холодную и циничную реальность! Ах, как же хотелось хоть на краткий миг позабыть тяготы и заботы этого злобного и жестокого мира, и поддаться приказам его нежных и требовательных губ… Она уже готова всё позволить его сильным и чутким рукам!
А этот завораживающий, шепчущий слова безумной страсти прямо ей в уши, голос!..
Да, от этого голоса она оказалась и впрямь – как под магическим воздействием!.. Гипнозом! Вот и сейчас – он продолжал шептать что-то нежное ей в ухо между жаркими и пьянящими поцелуями, а его опытные и смелые руки, живущие словно своей жизнью, делали своё дело: подняли обмякшую и более не сопротивляющуюся Розмари, и перенесли в соседнюю комнату, бережно и осторожно уложив её словно пребывающее в трансе тело на кушетку.
Затем эти пальцы принялись споро освобождать пылающее страстью столь долго сдерживаемого желания разгорячённое тело, от ненужной, и уже мешавшей ей одежды!..
Вот, наконец, эти руки властно и настойчиво проникли туда, куда до сих пор она никому не позволяла даже прикоснуться, и принялись ласкать: так, как она мечтала, видела во сне, столь долго ждала!
Судороги восторга, сладостного предвкушения вновь пронзили её от макушки до кончиков крохотных изящных пальчиков ног… Неукротимый огонь всепоглощающей страсти бушевал теперь так, что, казалось, ещё чуть-чуть, – и он заставит вспыхнуть и одеяло на кушетке, и занавеси, и пол!..
Да и сами древние стены замка! Плевать на всё – лишь бы он ПРОДОЛЖАЛ!!!
– Ну же, ну!.. О-о-о!.. – только и смогла она простонать запёкшимися губами, закрывая бездонные зелёные глаза, и впившись ногтями ему в затылок.
И он не разочаровал её! Зарычав, словно тысяча злобных тигров, он чуть отстранился, и она, наконец, почувствовала, как его напрягшийся, словно стальной…»
– Проклятье! – прорычал Джо, тщетно осматривая жалкие остатки маленького томика в поисках продолжения, – Когда я приучу его начинать с начала!
Правда, он знал, что заводить разговора об этом всё равно не будет – ведь это именно он высказался в том смысле, что никогда не станет читать подобный бред!
И ещё добавил, что это, мол, рассчитанная на молоденьких наивных девочек, ищущих неземной любви, и перезрелых старых дев, ищущих уже только разъяснения, чего они по дурости, или излишней разборчивости, упустили, слезливая и сентиментальная пошлятина! И что – «как это ещё на такое перевели бумагу!»
Вот и приходится теперь держать марку, и делать вид, что никогда не читает…
Поворчав ещё и покряхтев, он и сам вырвал пару страниц из несчастной книжонки, размял, чтобы было помягче, и… Использовал по назначению.
Порядок.
Натянув штаны, и заправив в них рубаху, он ткнул кнопку конвертера. Тот отозвался привычным довольным урчанием. Ну вот – хоть что-то на этой чёртовой посудине работает как надо.
Джо всунул ладони в очиститель, и покорно терпел, пока чуть ощутимые пары воды и мягкие щёточки промоют ладони, и высушат их. Замигал зелёный. Он вынул руки.
Странно. И чего он так завёлся? Или эпизод из любовного романа о псевдорыцарских временах столь сильно распалил воображение?..
Покачав головой и сердито сплюнув туда же – в конвертер – он вышел из гальюна*.
*Гальюн – туалет на корабле.
Всё, что он думал по поводу отсутствия нормальной туалетной бумаги, он высказал Полу ещё месяц назад, когда обнаружилось, что её запасы иссякли, а его легкомысленный и оптимистичный компаньон проморгал столь необходимый, можно сказать, первоочередной важности, элемент снаряжения для человеческой составляющей их экипажа.
С другой стороны – чёртова туалетная бумага куда дороже дурацких книжонок, которые Пол скупал оптом у старьёвщика Майло-марсианина. Так что – ладно, они как-нибудь дотянут до следующего возвращения на базу. В Клайд.
Джо снова усмехнулся – зато вот о не-человеческой компоненте Пол не забыл!
Витамины, песочек, зеркальца, палочки, и разнообразные меловые игрушечки для Половских любимцев занимают огромную коробку на полке в трюме. И запасов непортящейся зерносмеси в холодильнике им хватит лет на тридцать.
Хотя живут они не больше десяти.
Остановившись в кают-компании, где и троим было бы трудно разминуться, Джо с притворным раздражением наблюдал, как двое волнистых попугайчиков поют, и старательно и методично превращают натуральный, а, следовательно, и чертовски дорогой, каркас своей клетки в мелкую труху, нагло игнорируя развешенные для «заточки» клювов веточки. Тоже, кстати, от настоящих деревьев! А, следовательно, дорогие – как сиблит.
Распевал бодрые песни, конечно, самец: обращаясь к зеркальцу со своей обожаемой персоной. То, что жена долбанула его полминуты назад так, что полетел пух, нисколько не умеряло его энтузиазма и громкости голоса.
Каркас же грызла, само-собой, самка. Была бы размером чуть побольше, и можно было бы её использовать, как универсальный измельчитель отходов в конвертере. Или – вместо мясорубки.
Как успел заметить за последние три года совместного обитания на корабле, Джо, она отличалась и более склочным характером, и прочным клювом: иногда без всякого повода начинала гонять по всей клетке бедолагу самца. Вот тогда перья и пух летали по всей каюте, забивая решётку климатизатора. Бедный «мачо».
Со стороны – чистый ангел. Даром, что с крыльями!
Если бы только не распевал дурацкие бодрые песни пятнадцать часов в сутки. Заткнуть не реально – разве что накрыть плотным тентом на условную ночь.
Впрочем, если быть до конца откровенным, с присутствием на борту попугайчиков со всем комплектующим барахлом, Джо вполне смирился. И даже получал удовольствие, глядя, как иногда эти живые датчики нормального состояния атмосферы чешут друг другу в голове, и кормят из клюва в клюв, проявляя нежность и трогательную заботу о дражайшей половине, которую лишь полчаса назад уронили на пол, и выдрали полхвоста…
Всё-таки – живые существа!
Проверив, хватает ли «придуркам», как он, презрительно кривя рот, называл их при Поле, воды и корма, он прошёл в рубку. Идти недалеко – кораблик у них крохотный, тонн на восемьсот.
Пол, развалившийся в кресле пилота, и закинувший ноги в сомнительной свежести носках на главный пульт, читал очередную книгу. Джо отметил, что в кричащей суперобложке этой преобладают зелёные тона – значит, напарничек перешёл от чтива любовного к популярно-историческому. Наконец-то. Потому что обложки детективов с чёрно-крова-вым, или мелодрам – с розовым колером, намозолили глаза до дрожи.
Кресло штурмана скрипнуло под всеми двумястами двадцатью фунтами Джо, приняв, хоть и со скрипом и зудом сервомоторчиков, форму его немаленького зада.
Джо бегло проглядел записи в бортовом журнале, которые автоматически вёл Главный компьютер корабля, выведя его себе на вспомогательный экран. Сделал он это скорее автоматически, чтобы хоть чем-то занять себя: если бы в пучине пространства появилось хоть что-то, заслуживающее внимания, сработала бы звуковая сигнализация. Да и рубка ожила бы включившимися дисплеями обзорных экранов, и проснувшимся пультом с главным экраном в полстены, который в таких случаях напоминал слегка спятившую Рождественскую ёлочку. Только – плоскую.
Ни-че-го. Сухие цифры на мониторе не сообщали ни о чём интересном.
Вокруг ничего не было, и ничего не происходило. Автонавигатор продолжал методично-привычные поиски ориентиров, и совершал полупарсековые скачки каждые две минуты. Побочные явления гиперпереносов, или, как называли их пилоты, «прыжочков», земная наука успешно преодолела полтора века назад. Как и гигантские ускорения – с помощью гравикомпенсаторов. Теперь люди могли позволить себе роскошь свободно передвигаться по кораблю, и выполнять любую работу, а не лежать в компенсационном баке с кислородной маской на лице и проводами по всему телу.
– Что, опять кончилось на самом интересном?.. – вполне дружелюбно поинтересовался Пол, оторвавшись, наконец, от книги. На приветливом от природы, хоть и грубовато вылепленном веснущатом лице сияла милая и как бы наивная улыбка.
Джо, понимавший, что напарничек уж наверняка точно рассчитал, где вырвать, совсем было уже надумал, какую шпильку он отпустит, но вовремя сдержался – заметил нетерпеливые искорки в уголках лукавых глаз. Тогда Джо вполне серьёзно спросил:
– А я тебе никогда не рассказывал анекдот… или не совсем анекдот о том, как оправдали одного мужика, убившего свою жену?
Пол чуть покачал головой, и от прищурившегося Джо не укрылось, как посерьёзнела его мина, и он чуть ли не услышал, как бешено завращались шестерёнки в голове Пола в ожидании подвоха.
Что ж – всё правильно. Когда четыре года почти каждый день видишь и общаешься с каким-либо человеком, поневоле станешь узкоспециализированным психологом! И будешь чуять партнёра, со всеми его слабостями, привычками, тараканами в голове, и прочими прибабахами – чуть ли не лучше себя!
Естественно, и тот отвечает тебе тем же.
– Так вот. Когда судья попросил подсудимого рассказать, как всё было, муж сказал, что обожает детективы – вот прям жить без них не может!.. А жена, зная это, на сороковой странице каждого надписала, кто убийца…
Короче, формулировочка в оправдательном приговоре звучала так: «в связи с издевательством в особо утончённой форме считать невиновным, оправдать полностью, и освободить прямо в зале суда!»
– Ага. Понятненько. Неужели так пробирает?
– Нет. – теперь уже Джо фыркнул, – Но если ты ещё раз забудешь туалетную бумагу, уже я буду вырывать из книг самые интересные сцены.
– Да ладно тебе! Чтоб узнать, какая сцена интересна, а какая – нет, нужно же вначале прочесть! А тебе же лень!
– Тоже верно. А я сам читать и не буду. Вон: Мать за меня прочтёт. И скажет.
Мать – главный компьютер их корабля, даже не булькнула от возмущения в ответ, как иногда делала. Вместо этого вдруг завыла сирена, и на пульте проснулись и замигали разноцветные лампочки индикаторов, огромный экран прорезался точечками звёзд, и…
– … твою мать! – Пол даже спустил ноги на пол, – система с планетами!
– Чёрт, – Джо был куда сдержанней, – Похоже, так! Одна – даже с кислородной атмосферой. Мать! Ты уже выводишь нас на орбиту?
– Разумеется. Однако как законопослушный компьютер не могу не напомнить статьи семь восемнадцать и семь двадцать один Космоустава о том, что любые действия…
– Да знаем мы. Пожалуйста замолчи и работай!
Этим Мать и занялась, лишь, как послышалось Джо, возмущённо фыркнув через трансляцию. Им оставалось просто сидеть и ждать. Иногда вяло переругиваясь.
Собственно говоря, работа космических авантюристов – самостоятельных Предпринимателей – отнюдь не усеяна, как считают романтично настроенные мальчишки, лепестками роз и невероятными приключениями, погонями и сказочными прибылями, хотя именно это назойливо навязывалось дурацкими фантастическими фильмами и книгами – как древними, так и современными.
На самом деле девяносто девять процентов времени уходит на сон, еду, ремонт, и… Просиживание штанов в кресле, где ты нужен – как экскаватор в сауне. Поскольку всю работу делают Главный компьютер и встроенный в него Астронавигатор.
А человек – лишь хрупкий и медлительный придаток к этим великолепным механизмам. Вечно скучающий, слоняющийся из отсека в отсек, работающий на тренажёрах, чтоб не лишиться окончательно мышц, и иногда вяло переругивающийся с напарником… Пока корабль делает своё дело.
И делает – на совесть.
Поскольку по-другому и не умеет.
Вот это и называется «романтикой свободного поиска».
Понятно, что в таких условиях от психологической совместимости двух обязательных членов экипажа (а именно с таким минимальным числом людей разрешает летать чёртов Космоустав! Потому что без «живого» общения космическая «шиза» косит буквально за два-три года. А вылечить её не смог пока никто. Ни в одном «дурдоме».) зависит не то, что слаженность действий. А и жизнь!
– Рассказывай. – Джо рассматривал планету, которая теперь занимала почти половину огромного экрана. А что: симпатичная планета. Перистые облачка кое-где перекрывают очертания не то – континентов, не то – больших островов. А вообще-то площадь океана явно намного больше, чем на родной старушке-земле…
– Расстояние до местного солнца – одна и две десятых астроединицы. Сутки составляют двадцать шесть часов. Крупных спутников нет. Гравитационный индекс – один и ноль три стандартного. Давление атмосферы – семьсот восемьдесят три миллиметра ртутного столба. Кислород – двадцать два и четыре десятых процента. Остальное – азот, и почти так же, как на земле: пары воды, криптон, и прочие благородные в виде тысячных долей. Ну, и углекислый газ. Среднесуточная температура у земли – восемнадцать Цельсия.
– Понятненько. Что там с зондами? – это, потирая руки в предвкушении, влез Пол.
– Включаю картинку.
На боковых мониторах возникла вначале дёргающаяся и расплывчатая, но быстро стабилизировавшаяся картинка с первого, а чуть позже – и второго зондов.
– Сканнеры показывают присутствие живых организмов. Кролики. Олени. Птицы. Мыши. Насекомые. – Мать выводила на экран укрупнённое изображение того, что засекли сканнеры – в схематичном виде, голубыми голографическими линиями.
Ну и ни фига они от земных, привычных, не отличались.
– Хорошо. Значит, жить можно. Как насчёт людей?
– Пока – никак. Живых нет.
– Как это – живых – нет?! Ты на что это намекаешь? Что остались только мёртвые?!
– Нет. И мёртвых не осталось. – голос компьютера как всегда был мягок и спокойно-нейтрален, – Все давно рассыпались в прах. Если точнее – три тысячи девятьсот лет назад. Вот, вывожу на центральный то, что сохранилось из архитектуры.
На центральном возникли руины – судя по планировке, огромный когда-то комплекс. Сейчас белеющий невыгорающим мрамором обвалившихся колонн и обрушившихся стен и балок потолков. Травы и кустов вокруг как обычно росло полным-полно. Спасибо, хоть джунглей, как в южной Америке, не имелось. А то там до двадцатого века необнаруженными оставались пирамиды высотой с небоскрёб…
– Похоже на храм. Нет, на храмовый комплекс.
– Нет, Пол, – Джо пригляделся внимательней, – Больше похоже на древнюю крепость. Смотри: стены поистине циклопические. – действительно, комплекс руин окружали неровным угловатым овалом когда-то высокие и толстые, а сейчас лежащие пологими валами-холмами стены из метровых блоков. – Мать, что за материал у стен периметра?
– Известняк.
– А у зданий?
– Мрамор. Гранит. Базальт.
– Чёрт. Понятно, почему стены обвалились, а здания хоть как-то, но – стоят. И что, на других островах такие тоже есть?
– Нет. На других островах даже следов глинобитных хижин не видно. Я засекла с орбиты только это. И только на самом большом острове.
– Отлично. Готовь челнок. Мы вылетаем сразу после обеда.
– Не могу не напомнить, что…
– …пункты Космоустава с семь восемнадцать по… И прочее. Хватит бубнить. Накрывай на стол и заправляй челнок.
Вблизи руины производили странное впечатление.
Размером. Монументальностью. Объёмом вложенного труда. Блоки защитных стен оказались ещё больше, чем Джо показалось с орбиты. Колонны имели добрых три шага в диаметре. Когда Храм стоял целым, наверное, достигал десятков метров в высоту, и чуть не сотни – в длину. Колоссальная была построечка, ничего не скажешь.
Однако поживиться оказалось абсолютно нечем. Джо и Пит все ноги сбили, обыскивая выступающие на поверхности обломки и кирпичи, но даже завалящей древней пуговицы не нашли – тут и их мощные металлоискатели оказались бессильны: похоже, сгнило и проржавело всё.
– Не повезло, блинн… – Пол, с лица которого тёк пот, снова выругался. Джо было плохо слышно космослэнг – маска глушила слова. Он и сам, с защитной нашлёпкой на носу и рту напоминал себе тарбийца – словно лысый урод с вытянутой мордой.
Мать соизволила сжалиться:
– Может, вам интересней будет ознакомиться с данными гамма-сканирования?
Джо откинул рамку планшета на рукаве. Возникло голографическое изображение храмового комплекса. Затем оно повернулось, став боком, и под храмом обозначился наклонный коридор, уводящий чуть не на километровую глубину.
Разглядывая тонкие линии голограммы, Джо подумал, что общение с ними не проходит даром: компьютер буквально издевается. Вначале ждёт, пока они устанут, как собаки, а затем преподносит то, что давно выяснил с помощью аппаратуры зондов.
– Мать! Ты – настоящая свинья! Почему не сказала сразу?! – Пол фыркал от возмущения. Джо благоразумно помалкивал. Поймать Мать на прямом издевательстве не удавалось никогда. У неё всегда есть «разумные» оправдания:
– Я обнаружила этот ход лишь две минуты назад. Потому что до этого зонд с гамма-сканнером обследовал по вашему же приказу соседние острова архипелага. На предмет пещер и бункеров. И никакая я не свинья. Я – самообучающийся и послушно выполняющий приказы компьютер восемьсот тридцать второго поколения.
Джо заржал. Пол насупился. Потом тоже хохотнул:
– Ладно, извини, Мать. Не хотел тебя обидеть. Покажи, где вход.
Чтоб попасть в узкий и тёмный проход со стёртыми и осклизлыми ступенями, всё равно пришлось разобрать приличный завал. Хорошо, что импульсная пила позволяла легко разрезать самые крупные обломки на приемлемые куски. Оттаскивали руками. Экзоскелет для таких работ подходил, конечно, лучше…
Да только вначале хорошо бы починить его. А нет запчастей. А на них – уже нет денег. А денег нет – потому что нет добычи. А добычи нет… Потому что не везёт. Ну, бывает и такое в «романтичной» жизни авантюристов-космопроходчиков. Редко, но бывает. И довольно часто.
Фонарь и камера на плече предопределили порядок спуска: Джо двигался впереди, освещая проход шириной меньше шага, и в высоту – только пройти, не царапая макушки, шумно дыша, и оставляя через каждые пятьдесят метров микроусилители для связи. Их он просто вынимал из кармана и кидал на пол. Вернее – на ступени. Замшелые, скользкие, раскрошившиеся не то от времени, не то – от частого пользования. Пол опять ругался.
Затем, когда Мать сказала, что они подходят к центральной камере, Джо приказал напарнику прекратить и это – мало ли… Ещё обрушится свод. Или какая змея выползет на шум: посмотреть, нельзя ли поужинать двумя глупыми землянами…
Камера не поразила. Ни размером, ни убранством.
Полукруглый свод, как и коридор, оказался высечен в граните. Украшений никаких не имелось. Стены даже не отшлифовали – так и оставили грубую угловатую поверхность, носившую явственные следы долот и ломов. Однако в противоположной стене круглого помещения имелся ещё проём – похоже, в соседнюю камеру. Убедившись, что в первой комнате взять решительно нечего (поскольку кроме пыли под ногами в ней ничего и не было!), прошли во вторую.
Ух ты!
Здесь, в центре, имелось возвышение. На нём красовался настоящий каменный саркофаг. Высотой Джо до пояса, и длиной в три шага.
Стены же камеры покрывала затейливая резьба – высечены были явно сцены жизни и быта расы, очень даже напоминавшей людей.
– Пол. Посмотри, что в саркофаге. Только близко не подходи. Я пока обойду стены. Может, Мать что сообразит по истории этих ребят. – Джо двинулся в медленный обход тоже круглого помещения по периметру, следя, чтоб камера на плече не тряслась, и свет падал как надо. Сам он тоже, конечно, пытался вникнуть.
Вот люди явно сеют. А вот – жнут. Пшеницу? Похоже. Вот – печи. А, нет, не для выпечки – в них нагревают что-то, что потом… Куют. Металлические орудия, стало быть. Вот здесь видно, что Храм величественно возвышается – действительно, метров на двадцать: люди рядом не достигают и десятой доли его высоты… А люди-то… Поклоняются. Во всяком случае, многие стоят на коленях, и что-то протягивают вперёд: не то – дары полей, не то – изготовленные орудия, не то – убитых оленей.
А вот и предмет их поклонения: из входного отверстия наполовину высунулся…
Дракон?!
– Джо. – только сейчас Джо осознал, что пауза уж слишком затянулась: Пол давно должен был увидать, что же там – внутри, – Я думаю, тебе лучше самому взглянуть.
Джо сердито фыркнул:
– А то я и так не знаю, что там. Яйца.
– Точно! – в тоне напарника звучало и восхищение и даже страх, – Но откуда ты?!..
– Нетрудно догадаться. На трёх картинах-рельефах толпа поклоняется божеству в виде дракона. Причём дракон показан так, словно его высекали с натуры – чертовски реалистично, я бы сказал. Ну, а поскольку единственное полезное, что «производит» дракон, кроме «продуктов физиологических процессов», это – яйца, я так и подумал…
– А вот интересно – подумал ли ты, что они до сих пор живые?!
– Что?! – Джо, убедившись, что всё отснял, поторопился подойти, и встать рядом с Полом, – Ух ты! А ведь верно, будь оно неладно! Вот эта хрень, – он ткнул пальцем в массивную плиту из жёлтого металла, – наверняка что-то вроде индуктивного инкубатора. Ну, или аппарата поддержания жизнедеятельности! И зелёная полусфера – похоже, какое-то поле… Мать! Где тут аппараты для всего этого безобразия, и откуда подводится энергия?
– Поводи ещё сканнерами вокруг, и по саркофагу.
Джо так и сделал. Даже вокруг обошёл. Мать вроде как вздохнула:
– Энергия не подводится ниоткуда. Аппаратов жизнеобеспечения нет. Ну, во всяком случае, таких, что я могла бы обнаружить. Так что как работает эта «хрень», не знаю.
– Мать! Слышать от тебя такое!.. Сердишься?
– Да. Сержусь, что не могу разобраться.
– Ладно. Тогда попробуй перевести эту штуковину. Я думаю, это как раз инструкция, как и что работает, и что с ней делать. – Пол указал на таблицу, высеченную прямо на внутренней поверхности дна саркофага, рядом с четырьмя крупными розовыми, и по форме напоминавшими казуарьи, яйцами.
– Хм-м… Слишком мало слов. Точно перевести не смогу.
– …рен с ним, давай неточно!
– «Нашедшему этот… скорее всего, всё же – саркофаг. Просим поместить эти яйца в тепло живого тела, и, когда дети Баа вылупятся, выпустить их на поверхности.»
– И… Всё?
– И всё.
– Чёрт. Ну ладно – ты. Ты у нас владеешь девятьсот тридцатью семью основными языками Галактики, и ещё примерно одиннадцатью с половиной тысячами диалектов. Да и программы расшифровки как раз для такого случая у тебя самые продвинутые… Но не могли же эти балбесы, будь они неладны, рассчитывать, что сюда прилетит кто-то на космическом корабле, и будет расшифровывать их тупое «послание»?!
– Нет, конечно. Они рассчитывали явно на кого-то с соседних островов. Или архипелагов. Восстанавливаю недостающую информацию по методу Шерлока Холмса (хе-хе!..): местная, ну, то есть – этого острова, Цивилизация подверглась воздействию некоего глобального, но избирательно действующего катаклизма.
Что это было – не знаю. Но раз живы олени-птицы-мыши-комары, что-то, вряд ли связанное со всеобщей экологией. Скорее всего, как это в технологически развившихся, а нравственно – нет, Социумах, бывает, выдумали что-то специфическое, некий протовирус, или бациллу, или ещё чего на генетическом уровне.
Словом, лишь люди и драконы погибли.
– Хм-м… Правдоподобно. Зная людей. И… Прискорбно. А вот скажи, как они исхитрились поддерживать режим сохранения яиц без аппаратов жизнеобеспечения?
– С вероятностью девяносто один процент – с помощью волшебства.
– Чего?! – даже Пола проняло.
– Волшебство. Магия. Сверхсилы. Согласно определению в «Большом Вебстере» сорок второго издания, магия – это воздействие на предметы и людей неизвестными науке способами. Раз аппаратуры нет (а её нет точно!), энергетические поля может поддерживать заклятье, мобилизующее особым образом атомы металла плиты. Берущей энергию из воздуха. Или этого саркофага. Или стен. Во всяком случае, это я так понимаю ситуацию.
– А знаешь, звучит правдоподобно… – Джо ткнул локтем собиравшегося было возмущённо «выступать» Пола, – На Лимбусе-шесть мы, вроде, сталкивались с подобным.
– Угу. Чёрт, верно. Только они там желают сохранять вечно – своих сложенных штабелями в подземельях «славных предков». Но методика наложения заклятий, наверное, схожа. Мы принимаем твою версию, Мать. Правдоподобно. С вероятностью девяносто один…
– А теперь ты нам вот что скажи, – перебил Джо, – Если яйца извлечь, и пригреть об… хе-хе… «живое тело», они что – и правда, оживут и вылупятся?
– Не вижу к этому никаких препятствий. Разумеется, если один из вас захочет таскать такую штуку на животе. Или ягодицах. Под одеждой. Тогда площадь нагрева и теплоизоляция окажутся достаточными для…
– Хватит! Я просто так, гипотетически, спросил! Не думаешь же ты, что среди нас и правда найдётся идиот… – Джо заткнулся, обнаружив, что Пол уже извлёк одно из яиц, и пристраивает, расстегнув комбинезон, на животе. Но среагировал быстрее, чем Пол успел взять и второе:
– НЕ ТРОГАЙ, твою мать!..
– Почему это?!
– Блин горелый… Раз уж так хочется стать «отцом» – фиг с тобой, я не буду сильно возражать… Давно мечтал посмотреть на дурь, которая тебя, наконец, прикончит… Или хотя бы образумит. Но! Ты вначале одного «высиди». Потом – выкорми. Воспитай. Посмотрим, как и что. Может, придётся куда-нибудь лететь, и искать ему на обед девственниц. Или ублажать неземной музыкой… Я хочу сказать, ты уже сделал глупость. Ну так не увеличивай её четырёхкратно!
– М-м-м… Пожалуй. Тем более что яйца уж больно здоровые. Все четыре я на животе точно не поместил бы. Пришлось бы обвес какой придумывать. Для ягодиц.
– Могу себе представить. – фыркнул Джо, – Ты бы ещё перьев в …опу навтыкал. Для правдоподобия.
– Пошляк был, пошляк и остался. Ещё и чёрствый. Одно слово – чурбан с глазами. Где же твоя гуманность? Любовь к живым созданиям? Ну, зверушкам, то есть?
– Испарилась. На Бандоме-три. Когда мне отгрызла полруки зверушка чуть поменьше, чем тут, на картинках. А ведь как мило выглядела. Пушистая, большеглазая. Улыбалась. Как бы. Ладно, хоть протез выглядит, как живой. – Джо потряс перед носом Пола искусственной кистью.
– Нет, ну я же не совсем идиот. Я не позволю штуковине с морскую свинку ростом отгрызть себе полруки! Да и этот… Как его… Инстинкт. Говорят, что то существо, которое при вылуплении первым видит птенец, и является для него матерью. Ну, или, отцом. И птенец везде за ним ходит, как пришитый. И учится всему…
– Насчёт морской свинки, конечно, верно… Но он же вырастет. – Джо махнул рукой на барельефы, – Ладно. Я посмотрю, чему кроме просиживания штанов в кресле и ковыряния в носу ты сможешь бедняжку научить.
– Да ладно тебе. Думаю, учить «бедняжку» будет не надо: он и сам должен всё уметь! Инстинктивно. Зато представь, сколько бабла можно выручить, если продать в Нью-Йоркский Ксенолэнд настоящего огнедышащего дракона!
На третье утро Джо разбудили истошные выкрики и ругань, доносившиеся из каюты Пола. Сильно пахло горелым пластиком и тряпьём. Джо, мстительно улыбаясь (про себя!) и схватив огнетушитель, ринулся в бой.
Примерно как поле битвы каюта напарника и выглядела!
Когда затушили тлеющие остатки комбеза и простынь, Джо сердито буркнул:
– Матрац будешь покупать из личных средств. Ожоги помажь Ринолоном – он в аптечке. Я пока посижу с твоей «крошкой». – на всякий случай раструб огнетушителя смотрел «крошке» в пасть.
Правда, когда Пол выбежал, постанывая, и прикрывая наготу рукой, Джо поспешил огнетушитель отложить. Потому что стало стыдно.
Потому что уж больно расстроенной выглядела кроха.
Милая. Симпатичная. Глядя в невинно-умильные глазки можно было подумать, что она опечалена тем, что слегка поджарила «папочку». Или Пол предпочитает, чтоб его величали Мамочкой? Блинн…
Сам Джо уже обжёгся на паре таких «милашек» – одна отгрызла ему полруки, вторая плюнула ядовитой слюной, да так, что глаз еле-еле спасли лучшие доктора ксеногоспиталя на астероидах. Так что к чешуйчато-кожисто-перепончатому «птенчику» он близко не подходил – хоть тот от носика до кончика хвоста не превышал руки – а присел на поставленный напротив кровати стул, и стал просто наблюдать.
«Птенчик» на неуверенно ступавших крохотных лапках ползал по сохранившемуся пружинно-проволочному скелету матраца, и жалобно поскуливал, принюхиваясь.
Ага – вот в чём дело! Остатки булки, сыра и сухарей просто подгорели до черноты, поэтому он их сразу и не узнал! Видать кроха-то… Голодна. Собственно, этого и следовало ожидать! Только вот сухари, сыр, или молоко вряд ли ему…
Подумав, Джо встал, и сбегал на камбуз. Кусок натуральной телячьей вырезки они приберегали для праздничного обеда. Если удастся найти что-то потенциально очень дорогое. Но сейчас, похоже, малышу мясо нужней. Да и не едят те, кто вылупился из яиц – молока.
Джо отрезал виброножом кусочек с палец. Подумал. Отрезал ещё три. Положил возле уродливой мордочки. Но так, чтоб держаться на безопасном расстоянии!
Ага. Всё верно. Дракончик, принюхавшись, и потыкавшись мордочкой, с вожделением смешно не то – завыл, не то – зарычал, и выпалил в кусочки мяса огненной струёй. (Хорошо, что Джо догадался положить их на кварцевый поднос, тоже захваченный из кухни! Впрочем, если б и не захватил, хуже Половской кровати от этого всё равно уже не стало бы. Вот и пусть спит теперь на стальном поддоне…)
Ах, вот чего малышу не хватало – запаха жаренного мяса! Наверное, инстинкт велит поджаривать всё, что попадёт в поле зрения, и проверять – тот ли запах? А сейчас, посмотрите-ка: детёныш уплетает так, словно неделю не кормили! Джо хмыкнул.
На третьем куске малыш немного притормозился. Похоже, насытился. Раскатисто рыгнул. Закатил хитрущие глазёнки-бусинки. Однако кусок доел. И четвёртый прикончил. К этому времени вернулся Пол. Комбез ему пришлось одеть старый и грязный.
Джо буркнул:
– Фу! Тебе должно быть стыдно! Тоже мне – отец. В каком виде ты являешься перед отпрыском!
– Верно, верно. Потом переоденусь. Когда постираю запасной. Как он тут вёл себя?
– Дядю слушался, не шалил. Почти. Я скормил ему грамм двести лангета. Поджарил он его сам. Похоже, он может есть и сырое. Но проверяет на запах. С помощью огня.
– Да-а?! Ух ты! Вот уж о чём бы я не подумал, так это о мясе… Хотел дать молока и сухарей. Но ты, конечно, прав. Крокодильчики тоже едят то, что поймает мать. Или – сами. Мясного.
– Вот именно. Поэтому придётся послать челнок с дроидом – пусть завалит какого-нибудь оленя. Или кроликов настреляет. У нас на борту натурального мяса – килограмма два. Слишком дорого оно, знаешь ли, для двух небогатых космопроходчиков!..
– Нет, погоди! Горючее же для челнока обойдётся дороже!
– А вот это ты хорошо сказал. Значит, стоимость горючего тоже вычтем из твоей доли!
К вечеру дракончик прикончил лангет, и Джо пришлось заняться разделкой двух туш оленей, которых привёз чёртов дроид. Тоже мне, охотничек …ренов: Джо еле обрезал всё испорченное сгоревшее мясо возле ран-дырок от струй лазеров, в которые пролез бы кулак. Однако мяса получилось килограмм шестьдесят. Нормально. Хватит надолго.
Как наивно думал Джо. Пока не пришлось самому кормить Дракончика на следующее утро: провозившийся и проусюсюкавшийся с малышом всю ночь Пол запросился отоспаться. Каюта напарника теперь ещё больше напоминала поле боя.
– По потолку он, что ли, тебя гонял?!
– Нет. По потолку он бегал сам, а я только успевал носиться за ним с подушкой: всё думал, сейчас грохнется! Ушибётся…
– Грохнется он, жди. Он летает получше десантного бота. – Джо еле увернулся от пикировавшей сверху штуковины, захлопавшей при приземлении на пол перепончатыми крыльями, – Мяса-то хватает?
– Похоже, нет. Только что он осилил кусочек с доброго цыплёнка.
Джо, пока Пол ушёл отсыпаться, пригляделся к дракончику внимательней.
Дракончик у них подвижный. Вон как резво припустил из угла в угол: погнался за своей тенью. А сейчас катается на спине – чешется. Надо же – прямо котёнок. Или – щенок.
А что: и правда – симпатичный. Поджарое тело в чёрно-коричневых чешуйках. Изящная длинная шея. Хвост, который малыш иногда, словно играя, складывает кольцами. Да и лапки уже не кажутся беспомощными – вон как лихо разрывают обивку подушки! Похоже, малыш опять проголодался: подошёл к сидящему снова на стуле Джо, и, попискивая и взрёвывая, потёрся шеей о штанину комбеза. Хм-м… А глаза-то… Выразительные. В них явно – просьба.
Ну как не дать?!..
Пришедший вечером Пол присвистнул:
– А кто тут говорил, что дитё нельзя перекармливать, а то у него будет несварение?
– Ну, я говорил. – Джо понимал, конечно, что нельзя кормить всегда, когда малыш просит… Но Полу же в этом не признаешься! Заприкалывает, – Но похоже, с метаболизмом у него… Какой-то он уж очень ускоренный. А само дитё резвое – только успевай выдёргивать из пасти явно несъедобную фигню. Кстати, извини за будильник. И тумбочку.
– Да ладно – вычтем, как ты говоришь, из твоих. А насчёт метаболизма… Да, пожалуй. Но то, что когда я уходил, в малыше был всего метр, а сейчас – два, точно виноват ты!
Джо не нашёл возможным отрицать очевидный факт.
Дракончика решили назвать Питером.
К концу третьего дня резвящийся, словно жеребец, Питер гонял малого и большого дроидов, «выряженных» Матерью в голопроэкцию кролика и оленя, по всему кораблю, и от струй огня по всем стенам оставались закопчённые чёрные полосы. Дракончик, однако, всё чаще попадал, за что дроиды давали ему заранее приготовленное мясо…
Джо и Пол, бегавшие позади питомца, только успевали орать: «Фас!», «Так его!», «Молодец, Питер!».
Но громче всех орали попугайчики, пока их не вынесли в грузовой трюм, и не заперли. Однако подпалённый хвост самца немного отрезвил Джо – а то уж он было совсем присоединился к «усюсюканью».
– Нам пора подумать, как бы вернуть Питера домой, пока он ещё помещается в челнок! Да и весит он теперь… С полцентнера! А уж когда поднимается на задние лапы, чтобы облизаться. – Джо как раз отбивал (не слишком, впрочем, активно – скорее обозначал, что сердится!) очередную атаку хлыстообразного языка, и ухмылялся на радостное поскуливание, – я лично на ногах с трудом удерживаюсь!
– Знаешь, как-то он подозрительно быстро растёт.
– Мать! Что там с метаболизмом этого слюнявого паршивца?
– Активней вашего в семь целых, девять десятых раза. И усвояемость продуктов на двадцать три процента больше. Он приспособлен к повышенному содержанию кислорода.
– Понятно. Благо, кучи за малышом убирает Пол. – Джо хохотнул, и снова посерьёзнел, – И какого же он будет размера, когда рост закончится?
– В холке (если мне позволительно применять такое размерение не к коню или псу) – пять метров. В длину – восемнадцать. Рост закончится (ну, при условии своевременной и полноценной кормёжки!) через пять месяцев.
– Ну, нет! Тварюга такого размера у нас на «Ночном ястребе» не поместится! Да и еды… Мы – не рефрижератор, чтоб вместить столько мороженного мяса! Пол! Предлагаю немедленно отвезти дракончика на родину. Так сказать – домой.
– А мы же вроде, собирались…
– Фига с два! Я не полечу на корабле с хулиганистым игривым паршивцем, который налетает изо всех углов одновременно, и шершавым языком может запросто провертеть дырку мне в щеке! Он, наверное, думает, что охотится. Хватит, Питер! Фу, говорю, бессовестный дракон! Зализал всего… А нам бы надо показать ему в реале, то есть – на планете, на кого ему нужно будет охотиться.
– Да как ты можешь!.. Ведь он такой нюська… Ух ты, моя прелесть! – Пол обхватил дракончика за сильно потолстевшую шею. Тот в ответ довольно заурчал, привстал, и умудрился завалить Пола на спину. После чего от языка досталось и Половскому лицу.
– Ну ладно. Твоя взяла. – Пол, уставший куда больше напарника за эти всего три дня, сопротивлялся предложению Джо не слишком сильно, – полетели. Только вот ещё что. Если мы не хотим, чтобы он снова «вымер», нужно «высидеть» и остальные яйца: вдруг там найдутся и самки?
– Мать! Найдутся там «вдруг» самки для нашего «нюськи»?
– Что значит – «вдруг»? Я уже проверила. Остальные три яйца и содержат самок!
– А… Почему такая пропорция – один самец на три?..
– Это просто. Были бы два самца – они всё равно дрались бы до тех пор, пока не остался бы один. Сильнейший. Так в природе у многих животных – те же олени, моржи, быки, львы… А тут – рассчитано, что три самки быстрее восстановят этот вид.
– Н-да, пожалуй… Хотя… Им обязательно драться?
– Нет. Если территория для снабжения пищей окажется достаточно велика, не обязательно. Ну, то есть – им нужно пространство. Охотничьи угодья. Территория для популяции, словом.
– Уговорили, ладно. А как мы его в челнок-то заманим?
– Вот уж проблема! – Джо прошёл в камбуз и отрезал от остатков туши в холодильнике здоровенный кусище. – Питер! Ко мне, малыш! Дядя Джо даст чего-то вкусненького!..
Как ни странно, но научить Питера охотиться на настоящих кроликов оказалось нетрудно. За что Джо поблагодарил Мать: реалистично воссоздала псевдотела.
Непуганные зверьки даже не поняли вначале, что резво галопирующую штуковину размером с пони нужно бояться: струи огня настигали кроликов быстро и точно! (Вот уж когда Джо порадовался, что они с Полом догадались одеть на дроидов асбестовые чехлы!)
На пятый день с момента «высидки» Питер отчалил. Похоже, отправился охотиться в дальний лес. Да и хорошо: они занялись оставшимися яйцами. Два пристроил снова у себя на пузе Пол, одно согласился «принять на грудь» Джо.
Самки выглядели, конечно, не столь представительно: у них не было ни шикарного гребня на голове, ни столь могучих передних лап.
Однако лангет они поглощали с не меньшим аппетитом.
Назвали по предложению Пола – Мими, Люси, и, разумеется – Розмари…