Денис, мой брат, с подросткового возраста приносил одни только хлопоты. А еще говорят, что все зависит от воспитания. Ха! – только и ответила бы я таким грамотеям. Разве нас с Денисом воспитывали разные люди в разных условиях? Но он, будучи младше на три года, уже с первого класса отставал в учебе, а с десятилетнего возраста чуть ли не ежедневно огорошивал родителей очередной неприятной новостью: то он подрался, «защищая честь прекрасной дамы», то «совершенно заслуженно» обматерил учителя, то случайно попался полицейским, когда его дурацкая компания разбирала беседку в детском саду, чтобы развести костер.
Ни о каком институте родители даже не заикались, и без того были рады, что Денис хотя бы аттестат получил и до сих пор не вляпался во что-то на самом деле серьезное. Самым же удивительным было то, что и родители, и я его безумно любили. Вот бывают такие люди, в которых ничего, на первый взгляд, хорошего не найдешь, но в их присутствии будто все оживают. Возможно, брат не отличался излишней серьезностью, но при этом всегда был добродушным пареньком, умеющим извиняться и признавать свои ошибки. Быстро забывалось и то, что ошибок накопилось уже столько, что пора бы кому-то о них и вспомнить… но стоило Денису улыбнуться и попросить прощения, как очередной счет обнулялся.
Но в середине сентября раздался тревожный звонок – Денис куда-то пропал. Он часто исчезал раньше на пару дней, но на этот раз о нем не было слышно уже неделю. Телефон отключен, ближайшие друзья не в курсе… В полиции заявление приняли, но участковый, который про моего непутевого родственничка знает не понаслышке, без зазрения совести ухмылялся. Мама не злилась на него, ведь тоже надеялась, что поводов для паники пока нет.
Хотя само собой, первой в голову пришла мысль, что брат наконец-то догнал свои неприятности, за которыми так долго и упорно мчался. Я места себе не находила, и на работе была рассеянной.
– Елена, будьте любезны, соберитесь, – отчеканил Максим Александрович, когда я в очередной раз неправильно набрала текст.
Я извинилась, это за последние дни уже вошло в привычку. Девочки, давно забывшие про старое напряжение, узнав о проблеме, пытались поддержать.
Но я подсознательно ждала плохих новостей, хоть пессимистичные мысли от себя и отгоняла. А если этот балбес явится, как ни в чем не бывало, точно врежу ему от всей души! Я успела накрутить себя до состояния натянутой струны. И, когда посреди ночи в мою дверь отчаянно задолбили, подскочила, успев за долю секунды представить самое плохое. На пороге стоял Денис! Я сначала обняла брата, а уже потом осмотрела: он был живой, но не в полном смысле этого слова. Лицо разбито в кровь, щека ненормально раздулась и лопнула на скуле, а руку он болезненно прижимал к груди.
– Что… – начала я озвучивать свой шок.
Он ввалился внутрь и здоровой рукой захлопнул дверь. Я мгновенно собралась, решив, что сейчас не лучший момент для обморока:
– Иди в зал, я аптечку принесу. Рука сломана?
– Наверное, – выдавил Денис. – И дышать больно. Но нет, в больницу мне пока нельзя!
Об этом я и без его комментариев догадалась. Села рядом, достала вату и смочила перекисью – хоть раны обработать, потом стянем БФ-клеем. Будет жутко больно, но Денис заработал и не такое наказание. Зато к утру он уже будет выглядеть намного лучше, вот только что с рукой делать? Поскольку вопросы я так и не сформулировала, брат начал объясняться сам:
– Вляпался я, сестренка. По самые помидоры! И теперь не знаю, что делать – хоть с балкона твоего сигай.
– Первый этаж. Поэтому запросто подождет. Утром матери позвонишь, она места себе не находит! И потом уже сигай.
– Ленчик… Я это… короче, вляпался!
– Это я уже слышала. Жду подробностей.
Он скривился, увидев в моей руке тюбик, но возражать против экзекуции не стал. Через пару минут пытка осталась позади, тогда он и продолжил:
– Короче, слушай. Андрюха работенку подогнал – ну… Ты только сразу не ори, а до конца дослушай. Короче… это… мет толкать.
– Наркотики?! – я вытаращилась на него.
– Угу. Добро пожаловать в реальный мир, сестренка. Но дело вообще не в мете… Дали мне, короче, место – возле ночного клуба: стоишь себе, не отсвечиваешь, клиентура сама знает, где искать и сколько стоит. Думал, просто подзаработаю на хату, от родичей съеду – все им полегче. Короче…
– Давай уже на самом деле короче! – не выдержала я.
– А там неподалеку другая точка. Ну, вообще не наша территория. Прогуливаюсь я себе мимо, гляжу, а толкача на смене нет. И пара нариков по стенам шкерятся, ждут. Вот и думаю, помогу людям… пока толкача нет. Помог. Клиенты довольны, я с выручкой. На другой день думаю, снова помогу. А меня уже братки местные увидели и поймали. Короче, объясняли долго и больно, что нельзя на чужой территории свой мет толкать. Я так-то сразу понял, а они все объясняли и объясняли. Потом товар и бабло отобрали. Прихожу я, значит, к поставщику, а он прямо взбесился, похуже предыдущих – там вообще одни психи! Я ему, видите ли, чуть ли не третью мировую войну с конкурентами развязал, ему, видите ли, теперь жопы всему району вылизывать, чтобы никаких претензий не осталось… Выгнал он меня, но с долгом. И неделю щедро подарил.
У меня сердце рухнуло вниз:
– Сколько?
– Два ляма.
– Долларов? – глупо переспросила я.
– Рублей! Стало легче?
Я покачала головой, прикидывая в уме. Друзья у Дениса примерно такая же оторвань – они помогут, но больше сотни не соберут, даже если свои истрепанные жизнью почки продавать начнут. У меня на карточке десять тысяч, и следующая зарплата положение не слишком улучшит. Родителям можно рассказать, но у них свободных денег никогда не бывает. На какую сумму я смогу взять кредит? Денис тем временем продолжал:
– Они адрес мой знают, понимаешь? Я б вообще отсюда утек, но они к родным придут. Мамке… могут что-нибудь сделать, понимаешь?
В этом весь Денис и есть: проблема на проблеме да проблемой погоняет. Но сбежать и оставить нас под угрозой не смог бы, хоть его на части резать будут. И ко мне бы не пришел, если бы было куда еще пойти. Я встала и решительно заявила:
– Собирайся, поедем в травмпункт. У тебя же есть неделя? За неделю что-нибудь решим.
– Да что мы там решим? – он устало отмахнулся. – Я подумал, может, тачку угнать?
– Придурок!
– А что делать-то еще? Умирать?
– Для начала гипс. Через неделю и умрешь, но с гипсом.
Возможно, оттого, что Денис хоть с кем-то поделился, он и сам заметно успокоился. В травмпункте выяснили, что перелома нет, но ушиб будет болеть долго – а ему и это радостная новость.
С утра началась свистопляска. Маме по телефону сказала, что Денис подрался – ничего страшного, поэтому ей приезжать не стоит. И ему очень стыдно, что заставил ее переживать. Сообщать родителям о проблеме будем в последнюю очередь. В обеденный перерыв сорвалась в банк. Там ответили, что могут выдать не больше трехсот тысяч. Я все равно оформила, пытаясь не задумываться о процентах и своей зарплате, которая сильно подтаяла на годы вперед. Денис вечером сказал, что обзвонил всех приятелей – общими усилиями к концу недели смогут собрать почти двести тысяч. Это намного больше, чем я ожидала! И до сих пор не хватало полтора миллиона.
Денис решил пойти к дилеру этой же ночью – отдать пока хотя бы часть, пусть видит, что он отнесся серьезно! И, может быть, тогда получится выторговать еще пару недель. Вернулся домой с новым синяком и без хороших новостей. Сполз по двери вниз, зажал голову руками и разрыдался. А он, кажется, даже маленьким не плакал. Когда все закончится, я сверну ему шею! Но пока только села рядом и обняла.
Через два дня, когда его лицо уже не выглядело так страшно, брат устроился в кафе посудомойщиком. Он и сам понимал, что это не выход – просто хотел показать мне, что переосмыслил установки. Сказал, что хотя бы кредит поможет выплачивать. Тогда же вернулся к родителям. Дни отщелкивались так быстро, что не давали времени даже варианты в голове перебрать.
В пятницу я застыла перед входом в офис. Уже опаздывала, но никак не могла взять себя в руки. Максим Александрович отчитает, но это первое мое опоздание, поэтому я подарила себе еще несколько минут заторможенности. Стояла и разглядывала его машину. Сколько стоит такая модель? Эта глупая, ни к чему не приводящая мысль, вертелась в голове, будто замкнулась в круг.
– Елена?
Я обернулась и с трудом выдавила:
– Здравствуйте, Максим Александрович. Извините за опоздание.
Он холодно окинул меня взглядом с головы до ног.
– Я пожалею, что спросил, но что с вашим лицом?
Понятия не имею! Зареванное? Невыспавшееся? Или решительное? Я сделала шаг к нему:
– Максим Александрович, у меня дома небольшие проблемы…
– Точно. Пожалел, что спросил.
И он пошел мимо меня – вероятно, собирался ехать на деловую встречу. Я судорожно схватила его за локоть:
– Вы можете одолжить мне денег? В смысле, под зарплату, конечно.
– Я не кредитор, Елена. Хотел бы смотреть на такие лица – работал бы в банке.
– Максим Александрович, пожалуйста!
Он все же остановился, и я отпустила его руку. Промелькнул знакомый прищур вкупе с незнакомой улыбкой.
– Сколько нужно?
– Полтора миллиона.
– Долларов?
Вот! Так и знала, что мой вопрос Денису не был таким уж и нелепым!
– Рублей.
– Я не кредитор. В долг не даю никому. Я только плачу за работу.
Понимая, что другого выхода нет, и прямо сейчас он уедет, я решилась окончательно:
– Я… вы тогда были заинтересованы в… Я…
Его улыбка поползла в сторону, а глаза сузились еще сильнее:
– В машину. Там обсудим.
Думала, что от волнения упаду, но, наоборот, почувствовала прилив сил. Да, я о таком варианте раньше не думала, но разве Максим Александрович мне не нравился, разве я не считала его сексуальным, разве мне придется заставлять себя его желать? А его странные наклонности… Ну что ж, можно пережить, если Дениса этим выручу.
В машине попыталась смотреть прямо – теперь уже поздно сдавать назад. Но не выдержала и потупила взгляд.
– На меня смотри, – Максим Александрович перешел на ты. Я подчинилась, но от этого только больше смутилась. – Уверена?
– Да… Да! – повторила, чтобы прозвучало тверже. Но изнутри раздирали сомнения – мне даже некогда было подумать, на что я соглашаюсь!
Боссу же будто это беседа была безразлично, настолько бесстрастно звучал его голос:
– Условия?
– Я… я не люблю боль, – поняла, что сейчас последний шанс выдвинуть хоть какие-то требования. – Но готова терпеть… в пределах разумного.
– Секс?
– Д… да, – я запиналась на каждом слоге.
Он усмехнулся:
– Ты понимаешь, что именно это я тебе предлагал месяц назад?
– Понимаю.
– В глаза смотри, – он не повышал голоса, но говорил холодно. – Все эти условия уже неактуальны.
– Вы… больше не заинтересованы?..
Он смотрел так пристально, будто наслаждался моим смятением:
– Заинтересован. Но на других условиях.
Я вновь нервно сглотнула.
– Каких?
– Теперь не будет никаких правил. И срок – это будет не один раз, а, скажем, неделя. Обещать могу только то, что ты останешься живой и здоровой. Во всем остальном – моя полная свобода творить с тобой все, что взбредет в голову.
Воображение нарисовало семь кругов ада – как фотоснимком отпечатало. Я всхлипнула:
– Зачем вы так?
– Потому что мне был нужен твой интерес. Но я тебе не нравлюсь, а значит, ты уйдешь сразу после этого срока. Соответственно, мне незачем строить из себя паиньку. Не нужно делать так, чтобы тебе понравилось, не надо вовлекать в Тему, не надо ни в чем себе отказывать. Потому и условия другие.
Он ведь сказал «живой и здоровой»? Значит ли это, что каких-то особенных увечий не предполагается?
– Согласна, – но голос мой дрожал.
– Тогда переезжаешь ко мне. Можешь уйти в любой момент. Но деньги получишь только через семь дней.
Я сжалась от отчаяния:
– Деньги… они нужны завтра. Крайний срок!
Максим Александрович рассмеялся:
– Так дело не пойдет. Выходите, Елена, мне нужно ехать. И забудьте об этом разговоре.
Какие гарантии я могу ему дать? У меня даже квартира съемная!
– Я… расписку могу дать! У нотариуса заверим! Если уйду раньше, то останусь вам должна!
Он снова посмотрел на меня, а я обрадовалась, что мужчина не окончательно потерял интерес к сделке.
– Ты так и хочешь сделать из меня кредитора. У кого-нибудь из родных есть недвижимость?
– Да, – обреченно подтвердила я.
– Вот тогда жду расписку от них. А срок увеличивается до двух недель.
Почему-то в воображении эта беседа протекала совсем иначе, а в итоге обернулась потерями всех возможных выигрышей. Но из полного тупика я бы и не смогла ответить иначе:
– Ладно.
– Не «ладно», а «все, что захотите», – он беззастенчиво надо мной издевался. – И пока ответ не принимается. Подумай хорошенько и звони только в том случае, если других выходов не найдешь. Потому что я, поверь, точно не лучший для тебя вариант. Не после твоих признаний в этой же машине раньше. Уж это я тебе гарантирую.