Я никогда всерьез не задумывалась, нравился ли мне Максим Александрович. То есть нравился, конечно, как и всем вокруг: такие люди привлекают к себе внимание в любом случае, даже если обладают отвратительным характером. Но этот мужчина в любом аспекте был приятен: всегда вежлив, терпелив и строг только в такие моменты, когда строгость необходима. Идеальный директор! При этом жгучий брюнет с темными глазами, которые почти всегда прищурены, не слишком улыбчивое смуглое лицо, высокий рост – Максиму Александровичу бы мачо в эротическом фильме играть, а не производством рекламных услуг заведовать. Но судьба, к вящему счастью всего персонала, распорядилась иначе и направила его тем путем, коим он и оказался главным человеком в нашем офисе.
Именно всеобщая влюбленность в шефа и послужила предпосылкой для изменения моего положения. Сначала Маргарита Ивановна пошутила, что Максим Александрович выделяет меня – «пялится», ее же собственными словами выражаясь. И ведь нечего больше делать престарелой бухгалтерше, как порождать слухи! Но после этого и остальные начали замечать: Максим Александрович, заходя в отдел, постоянно выискивает меня взглядом; Максим Александрович смотрит мне вслед; Максим Александрович никогда не обращается ко мне по имени, как ко всем, – дескать, это признак какого-то особого романтического смущения. И поначалу все это было лишь веселыми шутками, подколками, типичными для любого коллектива. Сама я отшучивалась в ответ, потому как считала происходящее забавной выдумкой – надо же что-то обсуждать при отсутствии более интересных событий. Внимания же босса Александровича я не отмечала – наоборот, казалось, что он постоянно был мною недоволен. И его придирки к моей работе совершенно не выглядели придирками, даже если выискивать подводные камни: я, недавно устроившаяся после института, на самом деле еще многого в работе не понимала, действительно перепутала данные, когда в конце прошлого месяца составляла отчет, не отличалась инициативностью и креативным мышлением. Точно такие же претензии выдвигал бы мне любой другой руководитель.
Но все изменилось буквально за один вечер. К концу рабочего дня я жаловалась девчонкам, что мне ехать на другой конец города – сегодня у отца юбилей. Дорога займет часа два, то есть в любом случае опоздаю, а папа терпеть не может оправданий. Татьяна удивилась:
– Ты ведь могла отпроситься! Максим Александрович бы понял – уж в твоем случае точно! – и захихикала, поддерживаемая остальными.
Именно из-за этого я не отпросилась! Словно не хотела лишний раз подчеркивать мое привилегированное положение, в которое сама не верила. Он бы отпустил – ведь не каждый день о таком прошу. Как отпустил бы и любую другую сотрудницу. Но в случае с любой другой никто бы не выискивал в этом событии тайных знаков…
Я отмахнулась:
– Да ничего! Я тут и двух месяцев не работаю, а уже отпрашиваться! Ладно, позвоню и предупрежу, что сильно опоздаю – лучше по телефону все о себе выслушать.
– Как же так?! – вдруг неестественно громко вскрикнула Аня. – Столько проблем! Может, на такси, чтобы хоть чуть быстрее?
Подхватила и Маша:
– Просто ужас! Да ты сейчас только до метро добираться минут сорок будешь!
Я взяла со стола телефон и непонимающе уставилась на них:
– Да ничего страшного…
И, уловив их взгляды, резко обернулась. Там стояла серьезная причина неожиданно возникшей в кабинете фальши – женщины решили лишь немного сгустить краски для определенного зрителя. И Максим Александрович их не разочаровал, зато мне подписал пару смертных приговоров:
– Куда-то опаздываете? Пойдемте, я вас подвезу. Макет доделаете утром.
Я хоть и растерялась, но способность мыслить не утратила – и потому выбрала самый правильный вариант:
– Спасибо, не нужно. Я сама.
– Настаивать не буду. Маргарита Ивановна, перекиньте мне на почтовый ящик документы, я дома посмотрю.
На юбилей отца я опоздала, отчего он весь вечер выражал недовольство. При этом никто и не заметил, что брат на торжество вообще не явился. Но мне казалось, что иного пути не было: прими я предложение Максима Александровича, с завтрашнего же дня атмосфера в офисе усугубилась бы. Но выяснилось, что я ошиблась – она усугубилась бы неизбежно. Оказалось, что вчерашнее посчитали чуть ли не признанием в любви. Шутки продолжались, но теперь я чувствовала под ними скрытую злость:
– Твой опять на поставщиков орет! – Татьяна то же самое говорила и вчера, но вчера она на похожих словах улыбалась.
– А может, в личной жизни у него непорядок, а, Леночка?
Вот этого вчера не было. Что-то новенькое. И чем дальше, тем больше. Убедившись окончательно, что под их предположениями есть почва, девочки перестали веселиться и теперь захлебывались ревностью. Один Никита по привычке помалкивал, наверное, всерьез опасался привлекать к себе внимание оголтелой толпы. Еще через пару дней со мной говорили открытым текстом, даже не пытаясь обернуть в шутку:
– Зря ты, Леночка, из себя скромницу строишь. Хвостом-то вертеть умеешь как богиня!
Это я верчу хвостом? Да у меня серьезные проблемы, если кто не знает – я из-за своей зажатости уже столько натерпелась! Встречалась в институте с одним парнем: прыщавый, худющий и такой же неуверенный в себе, как и я. Он мне даже никогда особенно не нравился, да только когда подошел, краснея пятнами, я отказать не смогла. Ведь на своей шкуре знала, как живется нерешительным людям! И потом несколько месяцев мусолила эти отношения, потому как боялась, что никому больше не буду нужна. Егор, кстати, бойфрендом был замечательным и во многом мне помог – самооценка от его комплиментов хотя бы немного встрепенулась. Он называл меня красавицей! Не знаю, насколько преувеличивал, но факт остается фактом: при неплохих, в общем-то, внешних данных я никогда не умела себя преподнести. А потому со временем перестала пытаться. На работу ходила в простой и скромной одежде, не красилась, да и сутулилась точно так же, как всегда раньше. Немного найдется мужчин, которые при такой подаче, смогут рассмотреть мои зеленые глаза или чуть вьющиеся волосы. А если и найдутся, то определенно не потому, что я перед ними хвостом крутила! И даже на незаслуженные обвинения я ничего не ответила – что еще добавить про мою закомплексованность?
Через пару дней Максим Александрович ждал меня на выходе из офиса возле своей машины – и это точно не могло улучшить всеобщее настроение. Но что я могла поделать? Когда окликнул, конечно, подошла.
– Мне нужно с вами поговорить, поэтому давайте я вас все-таки подвезу?
Я обернулась: на крыльце стояла ошарашенная Татьяна, разинув рот. Сил у меня не осталось даже на переживания, поэтому молча кивнула и села в автомобиль. Пристегнулась. Как только Максим Александрович занял свое место, тихо назвала адрес.
Я снимала квартиру совсем недалеко, поэтому уже через десять минут машина остановилась возле моего подъезда, а до этого момента Максим Александрович ни единого слова и не произнес. И лишь припарковавшись, повернулся ко мне. Я же пялилась в лобовое стекло, боясь еще и раскраснеться.
– Елена, можно задать вам личный вопрос? – на этих словах я глянула на него и тут же снова отвела взгляд. Кивнула. – Вы замужем или встречаетесь с кем-нибудь?
Я некрасиво, как рыба, открыла рот и глотнула воздуха. Потом все же заставила себя посмотреть на босса. Девочки были правы – я ему симпатична! И как солидный человек он вряд ли начал бы донимать меня в офисе. Максим Александрович, так и не дождавшись ответа, вдруг улыбнулся – я впервые видела такую широкую улыбку на его лице:
– Это просто вопрос, Елена. Чтобы не возникло недопонимания в дальнейшем.
Я совершенно точно ему нравлюсь! От этой мысли почему-то хотелось закричать – слишком много эмоций накатило разом! Да чем я могла привлечь мужчину, в которого влюблены буквально все буквально с первого взгляда?! Я ведь не задумывалась всерьез о каких-то возможностях, как разумный человек по-настоящему не планирует брак с известным киноактером! Фантазии существуют параллельно с реальностью и никогда с нею не пересекаются.
– Я… нет. В смысле, не замужем… – Больше из себя ничего выдавить не смогла.
Максим Александрович неожиданно нахмурился:
– Хорошо, потому что у меня на вас есть планы. Но бегать я ни за кем не собираюсь, поэтому сразу говорю прямо. И отказ не отразится на вашем положении в фирме.
– Планы?
Возможно, моя реакция и появившийся в голосе писк начали его раздражать – от улыбки не осталось и следа:
– Да. Но все должно быть по полному взаимному согласию. Я люблю – как бы выразиться, чтобы вы тут же в страхе не сбежали? – эм-м… доминировать. Долго наблюдал за вами и пришел к выводу, что вам прекрасно подойдет… – снова короткая пауза перед убийственным продолжением: – Подчинение.
– Подчинение?
– Да! – он повысил голос. – В постели. В сексе. В жизни.
Я охнула. Вот это было абсолютной неожиданностью, крайне неприятной! Оказывается, ему понравились вовсе не глаза или фигура, а моя зажатость! Да как такое осознать?! Только что был забит последний гвоздь в крышку моих комплексов. Последняя капля в чаше моих многолетних страданий! Я в самом деле произвожу впечатление человека, которого хочется заковать в наручники и отшлепать?! Никакой тебе любви, никакой нежности – а только жуткое садо-мазо? Черт возьми! Черт меня раздери на куски, чтобы я от стыда перестала существовать!
– Елена? Я ни в коем случае не требую ответа сейчас. Мы могли бы узнать друг друга…
– Нет! Ни за что! – я кричала, но причиной тому было не только текущее настроение – чувства собирались в единое целое несколько дней. Сейчас пришло самое время вопить в полный голос, а иначе накопившееся меня разорвало бы: – Кто я, по-вашему?!
– Подождите, – он говорил мягко. Взял меня за запястье, но тут же отпустил и поднял открытую ладонь вверх: «Не трогаю, не трогаю». – Я понимаю, что с нуля – это всегда кажется слишком, но хочу предложить вам просто попробовать. Поверьте, ничего против вашей воли не случится…
– Нет! – рявкнула я. – Да вы мне вообще никогда не нравились! А уж после такого… Это же в голове не укладывается! В нормальной голове такое не укладывается, слышите?! Да вы же просто…
Я скривилась от отвращения, а потом вылетела из машины. Только в подъезде остановилась и начала дышать. И тут же себя винить – какая глупая детская реакция! Максим Александрович открылся и ведь ни к чему меня не принуждал. Достаточно было ответить спокойно: «Меня это не интересует». Или что-либо другое! А я его фактически в лицо извращенцем назвала. Да еще и так истерично. Это просто нервы – они сдали в самый неподходящий момент. Завтра обязательно зайду в его кабинет и извинюсь. Просто скажу: «Извините за вчерашнее», и на этом вся история будет закончена.
Но утром, когда я положила бумаги от Маргариты Ивановны шефу на стол и сказала запланированное, Максим Александрович совершенно без эмоций глянул на меня и ответил:
– Не извиняйтесь. Вы мне вообще ничего не должны, если это выходит за рамки рабочих обязанностей.
Я улыбнулась облегченно и вышла из кабинета.
Как Максим Александрович и обещал, его отношение ко мне в офисе не изменилось. Или все-таки нет? Со временем шутки в коллективе стали стихать, будто отмирали сами собой без подпитки. И однажды Аня, забывшись, мечтательно сказала – совсем как в тот день, когда я впервые здесь оказалась:
– Интересно, у него есть невеста? А то все в работе, в работе. Такое тело без дела пропадает!
– Ага, – поддакнула Маргарита Ивановна. – Я уж думала, он к нашей Леночке неравнодушен, да уже как-то и не смотрит на нее… Девочки, а может быть такое, что он гей?
– Не-е-ет! – возмутилась Маша.
– Да-а-а, – в тон возразила ей Катя. – С этой мыслью жить намного легче!
Татьяна тоже в стороне не осталась:
– Никит, а ты как думаешь, наш красавчик гей или не гей? У тебя глаз на такое не наметан? На восьмерку тянет или сразу на десятку?
– Не знаю я, – буркнул Никита. – И я женат, если вы не в курсе!
Все были в курсе, просто мало кому тут приходило в голову, что и без подколок можно прожить.
Через месяц никто про нас шефом небылиц не придумывал – ни с шутками, ни с ревностью. Потому что Максим Александрович перестал давать малейший тому повод.