– Ты сегодня необычно молчаливая, – сказала Маргарет за ужином, – С тех пор, как ты утром приехала, ты не сказала мне и двух слов. Сразу же отправилась кататься на лошади и даже не обедала. Что у тебя случилось? Ты была так напряжена.
– Проблемы на работе, – ответила девушка без какой-либо интонации.
Но миссис Коллинз почувствовала, что дело серьезнее, чем кажется на первый взгляд.
– Не хочешь поделиться? – осторожно начала она.
Камилла наконец-то подняла голову, которую весь ужин продержала склоненной над тарелкой, и внимательно посмотрела на подругу. Та сразу заметила беспокойство во взгляде.
– Я не хочу перекладывать на тебя свои проблемы, – сказала Дюваль, – Я справлюсь!
– Не думаю… Ты уже не справляешься.
Девушка молчала и снова опустила глаза, чтобы не выдать своих чувств. Она не могла признаться в своей слабости – даже подруге… даже себе.
– Слушай, давай после ужина пройдемся по усадьбе, и если ты захочешь, мы поговорим, – спокойно предложила Маргарет.
– Хорошо, – впервые за весь день Ками улыбнулась.
Вечером, когда резкие краски сменились мягкими силуэтами, можно было наблюдать захватывающее зарево заката. Небо окрасилось веером солнечных лучей золотистых, рыжих и алых цветов. Сам огненный диск медленно клонился к заходу и бросал на землю длинные тени самых причудливых форм. А темные силуэты деревьев у самого горизонта служили резной рамой этого живописного зрелища. Две женщины прогуливались среди тенистого парка, наслаждаясь красотой открывшегося им вида. Камилла лениво играла свежесрезанной белой розой, полной грудью вдыхая аромат летнего вечера. Маргарет все ждала, пока ее подруга достаточно расслабится и успокоится, чтобы поделиться с ней своими неприятностями.
– Вернулся директор компании, – наконец заговорила Дюваль, – И за каких-то три дня мы с ним стали злейшими врагами. Он поклялся извести меня, а я обещала, что ни за что не уйду без боя.
– Зная тебя, мне с трудом верится, что ты могла с кем-то так сильно разругаться.
– И все-таки это так.
– Но из-за чего?
– Тебе все с начала рассказать?
– Да, пожалуй.
И Камилла подробно пересказала лучшей подруге события тех нескольких коротких встреч. Удивительно, но ей самой казалось, что их было гораздо больше, как и времени, которое они с Милтоном были знакомы.
– Да, вы как кошка с собакой, – сказала миссис Коллинз, выслушав девушку, – Зная по опыту, такое бывает только в двух случаях: когда люди не знают друг друга и не хотят понять, и когда безнадежно влюблены, отрицая это чувство.
– Какая любовь?! Мне противно даже вспоминать его! Я никогда не полюблю такого эгоистичного, самовлюбленного и циничного грубияна. Ему наплевать на все светлые человеческие чувства. У него и сердца, наверное, нет. Он его продал вместе с совестью, когда решил заняться бизнесом. У этого мужчины в голове только схемы и правила, которым все должны подчиняться беспрекословно. Он бизнесмен до мозга костей, а ты знаешь, как я отношусь к таким людям.
– А ты уверена, что он именно такой, каким ты его описываешь?
– Да, уверена. Я успела его узнать.
– А мне кажется, что нет. Если между вами не любовь, значит – недопонимание. Вы оба сильные и эмоциональные личности. Каждый из вас слышит только себя и не желает прислушаться к собеседнику. Попробуй пообщаться с ним по-человечески.
– Он так не умеет.
– Ты должна поговорить с ним не как с начальником, а как с человеком. Узнать, что он думает, что чувствует, что им движет. Попробуй встать на его место, и ты поймешь… Только тогда вы перестанете ругаться.
– Я думаю, из этого ничего не выйдет. Мне проще уйти, – устало сказала Камилла, опускаясь на ступени, увитой зеленью террасы.
– Ты этого хочешь?
– Нет! Напротив, я чувствую, что должна остаться. Но я не уверена, что смогу все это выдержать.
Маргарет опустилась рядом с девушкой, а Дюваль продолжала:
– Иногда мне кажется, что я могу горы свернуть, что на свете нет ничего, что человек не в силах сделать. Нужно просто захотеть, набраться терпения и не отступать. Но порой мне ужасно одиноко и тяжело. Мне не хочется ничего делать – просто нет сил. Всей душой хочется все бросить, но разум и характер твердят, что я выдержу, что нужно только немного подождать и набраться сил. Я знаю, что смогу, но все равно спрашиваю себя: за что мне это? Почему изо дня в день, из года в год я должна переживать все это одна? Почему мне в одиночку приходится бороться за каждую частичку моей мечты? Ведь таких людей единицы. Многие просят помощи и получают ее от других, от таких же сильных людей, как я. А кого мне просить? Кто поможет мне? Много лет назад я пыталась просить помощи у родителей, друзей, у любимого. Но они были не в силах мне помочь, потому что не знали, что именно мне нужно. У них не было времени, выслушать меня, не было желания, понять мои чувства. Они слышали только себя! Я будто бы билась головой о стену, просила услышать меня и помочь, я кричала о беспомощности, но никто не обращал внимания, – Ками на минуту замолчала, голос ее сорвался, а глаза заволокла пелена, – И вот я спрашиваю: почему я не могу просто жить, как другие? Чтобы обо мне заботились, чтобы меня любили и защищали… Чтобы я чувствовала рядом с собой надежное плечо, на которое могла бы опереться. Чтобы мне протянули руку, и мы бы вместе шли по жизни…
Миссис Коллинз обняла девушку, положив ее голову себе на грудь. Ками было необходимо поплакать и сбросить со своих плеч этот груз обиды и напряжения. «Ах, девочка моя, твоя судьба не так ужасна, как ты думаешь. Но и тебя можно понять. Тебе просто нужно влюбиться, и тогда вся твоя боль исчезнет, как по волшебству», – думала Маргарет, утешая Камиллу. А потом, взглянув на уходящее солнце, прошептала:
– Господи, пошли ей достойного человека, который убережет ее от забот и научит быть любимой.
Спустя минут десять Дюваль подняла голову и взглянула на женщину своими чистыми янтарными глазами.
– Спасибо тебе, Маргарет. И прости меня – не знаю, что на меня нашло.
– Тебе это было необходимо. Ты всегда все держишь в себе, и рано или поздно человеку уже не хватает сил молчать. Тебе лучше?
– Да. Но я по-прежнему не знаю, что мне делать.
– Знаешь. И всегда знала. Ты живешь сердцем, так и следуй ему. Оно не позволит тебе совершить ошибку.
– Маргарет! Ты самый близкий и родной мне человек!
– Я знаю это, Ками! Но это ненадолго. Скоро рядом с тобой будет тот, кто станет тебе дороже меня, дороже всех на свете, даже собственной жизни.
«Аминь» – сказала про себя девушка, ибо не хотела надеяться понапрасну. Дюваль повторяла себе эти слова почти каждый день уже на протяжении десяти лет, но так ничего и не изменилось. Она устала надеяться – она хочет просто жить.
– Как прошли выходные? – спросил Фредерик у Милтона, когда они прошли в кабинет.
– Ужасно! Я еле выдержал. Ты же знаешь, как я отношусь к светским уикендам.
– Представляю, что тебе пришлось пережить. Но думаю, что Рене, напротив, была в полном восторге.
– Еще бы! Даже не хотела уезжать. Она согласилась, только узнав, что если я поеду один, то ей потом придется самой добираться до города.
– Ты отвез ее домой?
– Только не к себе. Я так устал от нее, что оставил Рене у ее родителей. Пусть протрезвеет и отдохнет.
– Отдохнет от отдыха? Здорово, видать, повеселились. А сам ты как?
– С утра, как обычно, совершил пробежку, поплавал. И если не считать плохого настроения, то я отлично себя чувствую.
В этом Лори не сомневался: на его друга приятно было посмотреть – подтянутый, ухоженный, красивый и обеспеченный мужчина. Сдалась ему эта Рене… Если учесть еще его ум и обаяние, на что женщины меньше обращают внимание, в отличие от внешности и кошелька, то Николас Милтон мог бы встречаться с самой мисс Австралия.
– Эй, ты меня слышал? – долетел до него голос Милтона.
– Прости, что?
– Я спросил про твои отношения с Камиллой. Все выходные хотел тебе позвонить, узнать, как дела, но не стал тебе мешать. Много про нее узнал?
Фредерик смутился, вспомнив, как в пятницу вечером девушка его мягко отшила, сообщив, что уезжает за город и что ужин в ресторане придется отложить.
Николас внимательно следил за другом, ожидая ответа.
– Если честно, Ник, то ровным счетом ничего.
– Как это?! Вы были так увлечены друг другом, что у вас не хватило сил на разговоры?
– Ты думаешь, я провел все выходные в постели с Дюваль?
– А разве нет?
– Ты просил меня узнать о ней побольше, а не соблазнять ее.
– Это одно и то же. Сейчас женщины начинают откровенничать только после хорошего секса.
Милтон встал и прошел к бару. Что-то он стал много выпивать в последнее время… Видимо из-за нервов.
– Выпьешь что-нибудь? – спросил мужчина, наполняя себя бокал виски с содовой и со льдом.
– Пожалуй, мне еще рано пить, да и тебе не советовал бы. Время только двенадцать.
– Я же сказал, у меня плохое настроение. А твои новости сделали его еще хуже, – Николас сделал большой глоток, посмаковав напиток, и расположился на диване в своей мини гостиной.
Предложив другу присесть, Ник спросил:
– Ну, так расскажешь, что у вас было?
– Я же сказал – ничего. В пятницу вечером после работы я к ней подъехал и пригласил поужинать.
– А она? – Николаса интересовала реакция Камиллы.
– Она ответила, что хочет отдохнуть и пораньше лечь спать, так как в субботу рано утром уезжает загород на все выходные.
– И ты поверил?
– А с чего бы ей врать?
– И то верно… – мужчина задумался, – Я и не знал, что у нее родственники за городом. Она говорила, что приехала сюда всего три года назад.
– Я могу взять из архива ее дело и изучить его.
– Нет. Этим я сам займусь. А ты должен наверстать упущенное. Отвези ее в дорогой ресторан, своди в Оперу, прокати на яхте, купи драгоценности… В общем, ухаживай по полной, чтобы она потеряла голову и выложила тебе все. Насчет денег не волнуйся – все расходы за счет фирмы.
– Скажи, дружище, зачем она тебе сдалась? Забудь про нее… Займись своей жизнью.
– Я и занимаюсь. Пока я все про нее не узнаю, я не смогу спать спокойно. Врагов нужно знать в лицо и держать как можно ближе к себе.
– Ты думаешь, Камилла – твой враг?
– Да! Она опасна. Я еще никого так не ненавидел, как ее! Мы еще посмотрим, кто кого! Так что не подведи меня.
– Если для тебя это так важно, то я сделаю все от меня зависящее.
– Тогда иди и сообщай мне все-все. Даже любую мелочь.
– Окей.
Камилла Дюваль поднялась из-за стола, чтобы отправиться на обед, как вдруг к ней подошел управляющий компании.
– Ты уже обедала, Камилла?
– Вот только собиралась идти. А вы что-то хотели, мистер Лори?
– Прошу, не надо называть меня «мистер Лори», а то я чувствую себя пенсионером. Зови меня Фредерик или Фред, как захочешь, – с вежливой улыбкой ответил мужчина.
– Но это неудобно. Вы мой начальник, главный управляющий компании, я не могу обращаться к вам так фамильярно. Если кто-нибудь услышит, у меня будут неприятности.
– Кто бы это ни был – я с ним договорюсь.
Девушка не знала, что и сказать, все это было несколько странным, но Фредерик не оставил ей времени на размышления. Он галантно подал ей руку и спросил:
– Ну, что? Составишь мне компанию за обедом?
– Почему бы нет?
Когда она вместе спустились вниз, Дюваль направилась было в кафе, где обычно обедала, но Лори удержал ее, покачав головой.
– Не сегодня… Если ты обедаешь со мной, то я выберу для нас другое место.
Ками напряглась – с чего бы это правой руке директора ей интересоваться? Следует быть начеку…
Они вышли из офиса на улицу и направились вдоль извилистой улочки в сторону Кроун-Стрит. Добравшись до самого центра города, Фредерик выбрал дорогой ресторан на Элизабет-Стрит возле площади Сент-Джеймс. Но если учесть, что Элизабет-Стрит была широкая магистраль, прорезающая сердце Сиднея с севера на юг, то каждый ресторан был здесь одним из самых элитных и дорогих. По достоинству оценив роскошное убранство, Камилла с Фредериком прошли в центр зала, где метрдотель проводил их к свободному столику. Лори галантно отодвинул перед девушкой стул и помог ей сесть. Дюваль не привыкла к такому обращению, но оно было ей приятно, как и любой женщине на ее месте. «Вот, что значит, старая школа! Молодым людям стоило бы у них поучиться, как ухаживать за женщинами», – подумала Ками. Вскоре блюда были выбраны: Камилла взяла легкий салат с крабом, свой любимый апельсиновый сок и чашечку кофе с тирамису, а Фредерик решил подкрепиться более основательно: суп-пюре, цыпленок с картофелем, бокал красного вина и кофе эспрессо. Когда официант принял заказ и удалился, среди гостей повисло неловкое молчание. Дюваль пыталась расслабиться, но это ей не удавалось из-за того, как пристально ее рассматривал сидящий напротив мужчина. Наконец, она не выдержала и решила нарушить молчание:
– Вы так на меня смотрите… У меня что-то с лицом?
– Нет. Ты очень красивая, – спокойно, но вдохновенно произнес Лори.
Девушка, действительно, ему нравилась: правильные черты лица, легкий макияж на глазах, темные шелковые волосы, волнами спускающиеся на плечи и легкое белое платье с невесомым небесно-голубым платком, изящно повязанным на шее. Длинные серьги с каплями топазов нежно покачивались, чуть касаясь шеи… Весь ее облик был воплощением юности, свежести и женственности. А когда она улыбалась, как сейчас, или смущенно прятала глаза – любой мужчина мог с легкостью потерять голову. «И почему Ник ее ненавидит? Это просто невозможно, особенно по отношению к ней».
Так как Дюваль ничего не ответила, Фред решил продолжить разговор.
– Расскажи мне, что-нибудь о себе, Камилла. Ты работаешь у нас почти месяц, но я совершенно тебя не знаю.
Ками пыталась взять себя в руки – вся эта ситуация очень ее настораживала.
– Главное, чтобы вас устраивала моя работа.
– Так то, да, но когда работа устраивает, хочется знать о сотруднике больше, как о человеке. Где ты училась? Чем интересуешься? Работала ли в какой-нибудь другой сфере?
Девушка задумалась, до какой степени ей можно быть откровенной с ним? Просто отказаться рассказывать о своей жизни нельзя, это не вежливо. Тем более мистер Лори был намного старше нее и ее непосредственным начальником. К тому же он расспрашивал ее намного доброжелательнее, чем мистер Милтон.
– Я родом из Парижа: там родилась, выросла и училась. Окончила художественный институт и уехала за границу, набираться опыта. Приехала в Сидней, так как мне всегда нравился этот город. Два с половиной года работала у одного модельера в его агентстве, но потом решила, что хочу добиться нечто большего. Я ушла и в скором времени устроилась в вашу фирму, где и работаю по сегодняшний день.
– А что ты изучала в институте?
– Все, что необходимо для получения высшего образования: философию, психологию, экономику, менеджмент, историю, эстетику и множество других наук. А так же практические и творческие занятия, необходимые, для получения профессии: рисунок, живопись, роспись по батику, выкройки, ведение материалов, историю моды… За пять лет, много чего было.
– Бог мой! И ты смогла все это пережить? – на лице мужчины появилась искренняя улыбка, на которую Камилла не могла не улыбнуться в ответ.
– Пришлось. Но это была хорошая школа.
– А кроме моды, чем ты еще увлекаешься?
– Много чем… Люблю книги, хорошую музыку, живопись, театр. Обожаю плавание, прогулки верхом и танцы. Увлекаюсь фотографией, одно время посещала курсы по фото мастерству.
– У тебя здесь есть кто-нибудь? Или ты живешь одна?
– Я приехала сюда одна. Мои друзья и семья остались во Франции. Но мне здесь не одиноко. Я люблю свой дом, люблю этот город, и меня все устраивает.
– Но кто-то все-таки есть? – Фред вспомнил, как Камилла сказала, что уезжает на выходные за город, что ее там ждут, – Когда в пятницу я приглашал тебя на ужин, ты сказала, что тебя ждут за городом.
Дюваль припомнила, что говорила, но ей не хотелось говорить про Маргарет и про ее поместье. Это было ее убежище. Она и так слишком много о себе рассказала – это должно его удовлетворить.
– Это была встреча со старой клиенткой. Она просила у меня совет. Ничего особенного.
От Лори не ускользнуло, что тон девушки изменился, и он понял, что сегодня ему больше ничего не удастся разузнать. Они еще немного поговорили, пока обедали и после вернулись в офис. В пять часов Милтон позвал своего друга к себе.
– Почему ты ко мне не зашел? – спросил Николас.
– Зачем? – Фред был явно удивлен.
– Я знаю, что ты обедал с Дюваль.
– И что? Я не узнал ничего такого, что могло бы тебя заинтересовать. Когда у меня будет полная картина – я доложу тебе.
– Я хочу знать сейчас. О чем вы с ней говорили?
– Какое нетерпение…
И Лори постарался дословно передать Нику их с Камиллой разговор.
– Знаешь, я удивляюсь, как ты можешь ненавидеть эту девушку. По мне – она просто ангел.
– Ошибаешься! У этого дикого ангела еще какой острый язычок и непокорный характер.
– Мне она показалась спокойной, обаятельной и веселой девушкой. Слышал бы ты, как она смеется! У нее хорошее чувство юмора, благородные манеры и, насколько я успел заменить, она достаточно умна и обладает чувством собственного достоинства.
– Знаешь, ты лучше узнай о ней побольше, а выводы я буду делать сам. Не нужно мне ее рекламировать.
– Как хочешь. Только не перестарайся… Ты просто одержим этой девушкой! Мне кажется, что это не ненависть. Она тебе нравится!
– Чушь! – фыркнул Николас, стараясь казаться невозмутимым, но его друг слишком хорошо его знал.
– Если бы ты пообщался с ней нормально, хотя бы как я за обедом, то уже к вечеру был бы от нее без ума.
– Ты хочешь сказать, что уже влюбился в нее? – с иронией спросил Милтон, – Быстро же она тебя очаровала.
– Дело не во мне. Дело в тебе! И если даже сейчас между вами ничего нет, это только вопрос времени.
Николас смотрел в окно и не обернулся, когда его друг вышел и закрыл за собой дверь. Мужчина был в раздумьях: «Если она уйдет, то проблем не будет. Оставлять ее здесь слишком опасно!»
Последующие дни для Камиллы были проникнуты долей галантности и дружелюбия со стороны мистера Лори. Девушка начала лучше узнавать его, а после пришло и доверие к этому мужчине. Фредерик рассказал Дюваль о своей семье, о детях, о том, как начал работать в модельном бизнесе, когда только познакомился с отцом Николаса. В то время компания только начала стремительно набирать обороты. И к тому моменту, как теперешний директор «Милтон Групп» взял бразды правления в свои руки, Фредерик Лори был уже проверенным союзником и надежным другом. Именно Фред помогал Николасу на первых порах. Камилла узнала, что молодой Милтон учился в Лондоне, затем некоторое время жил в Сан-Франциско, Лос-Анджелесе и Нью-Йорке. Отец везде возил его с собой, чтобы Ник был готов в любой момент взять компанию под свой контроль. Свою мать Николас почти не знал – она умерла, когда мальчику было пять лет, а его отец был целеустремленным и властным человеком. Он хотел превратить сына в свою копию, и это во многом повлияло на характер молодого Милтона. Но когда отец погиб в автокатастрофе, Николас мужественно перенес этот удар судьбы и смело возглавил компанию. С тех пор Фредерик Лори стал его лучшим другом и наставником, как в профессиональных делах, так и в личной жизни. Лори не нравились многие привычки Ника, в частности, его пристрастие к азартным играм, выпивке и дурной компании. Но со временем мужчина смог осознать важность своей роли в компании и в жизни других людей, он начал понимать последствия поступков, которые сейчас совершал. И к тридцати двум годам Николас Милтон стал достойным представителем своего имени.
Камилла не без интереса слушала рассказы о своем директоре. Она пыталась собрать в голове полный образ этого человека, который до сих пор оставался для нее загадкой. Информации было не много, но девушка замечала, что с каждым днем ее все больше и больше интересует человек по имени Николас Милтон. Тоже можно было сказать и о Нике – он постоянно требовал от Фреда во всех подробностях пересказывать ему разговоры с Камиллой. Его интересовало все: ее прошлое, ее жизнь, воспоминания, увлечения, вкусы и мечты.
Камилла Дюваль всегда была послушной дочерью и прилежной ученицей. По настоянию родителей она много училась, но это не способствовало ее умению сходиться с людьми. Как принято говорить: ее считали странной, забитой, «серой мышкой» – девушкой, которая ничего из себя не представляет. Эту новость Николас воспринял с подозрением. Видя, какой женщиной она сейчас стала – яркой, сильной, обаятельной, целеустремленной и дерзкой, было трудно поверить, что в школе она не была «оторвой». Что могло так сильно ее изменить?
Успешно окончив школу, Дюваль начала с трудом пробивать себе дорогу в жизнь. Она рассказывала, что никогда особо не хотела становиться модельером. Камилла предпочла бы стать художником, музыкантом или писателем. Но однажды ее желание писать стихи или картины внезапно умерло вместе с мечтой, работать в этой сфере искусства. Но девушка так же прекрасно знала, что не хочет иметь ничего общего со счетами, цифрами, отчетами и другими бумагами. Она решила выбрать профессию, которая была бы востребована, связана с творческой деятельностью, и не отягощала схемами и цифрами. Сфера модного дизайна была для Камиллы совершенно чужда, но на первом курсе института у нее появилась подруга, которая постепенно открыла ей глаза на мир моды и помогла не просто понять его законы, а целиком вовлечься в эту игру. Это помогло девушке полностью преобразиться. Дюваль начала работать над собой, и это доставляло ей удовольствие. Она часто меняла образы и стили, пытаясь найти свой, который помог бы ей проявить себя и раскрыть свой внутренний мир. Камилла говорит, что и сейчас еще находится в поиске и считает, что этим поискам не будет конца. Ибо искусство – это сама жизнь, она меняется со временем, изменяя твои взгляды и приоритеты.
Годы учебы в институте были целиком потрачены на изучение и освоение профессии, которая теперь стала для нее основным увлечением, занимая все свободное время. После окончания Парижского университета искусств, Камилла решила для себя, во что бы о ни стало уехать и жить одной – на новом месте, где бы ее никто не знал, где она стала бы полностью независимой и свободной. Родители всячески противились этому и возмущались – ведь раньше дочь всегда и во всем слушалась их и подчинялась правилам, которые они для нее создали. А тут произошел настоящий бунт: девушка купила себе билет в один конец до Сиднея, расположенного на самом краю света, и просто поставила всех родных и друзей перед фактом. Когда все поняли, что Камилла неумолима, они поддержали ее материально и напоследок сказали, что ждут скорого ее возвращения, так как были уверены, долго девушка одна не протянет. Но Дюваль была настроена решительно. Ей необходимо было узнать, на что она способна, кто она сама по себе, и что собой представляет как личность? С самого детства родители слишком опекали ее и мешали жить по собственному велению. Они выбрали для нее школу, институт, занятия и курсы, которые она посещала. А теперь девушка смогла вырваться из-под их опеки, чтобы узнать саму себя!
Так Дюваль оказалась в Сиднее. Первое время она снимала комнату почти на окраине города, но ей удалось быстро найти работу подмастерья. Девушка стремительно училась и вскоре достигла невероятных высот. Камилла начала неплохо зарабатывать и через два года после приезда купила себе квартиру в престижном районе Элизабет-Бей. Именно тогда она поняла, что хочет намного большего от жизни. Ей постоянно нужны перемены, движение вперед, чтобы чувствовать себя живой. Поэтому не прошло и полгода, как Дюваль уволилась и заняла должность дизайнера модельера в одной из самых престижных модных компаний Австралии.
Остальное оба приятеля прекрасно знали. Николас был доволен тем, как продвигается «расследование» Лори. Единственное, что почему-то все сильнее его беспокоило, это то, с какой теплотой Фредерик говорил об этой девушке. О том, какая она умная, добрая, веселая, приветливая, дружелюбная и много чего еще. Насколько понял Милтон, Камилла тоже всячески поощряла своего нового друга, от чего последний был в полном восторге.
– Что ты намерен делать дальше? – спросил Ник.
– Как всегда – продолжу общение с ней и узнаю что-нибудь новое.
Фред привык к беседам с Камиллой, он и в правду находил ее интересной и обаятельной женщиной. В ней громко кричали молодость и жизнь, и она стремилась поделиться этим настроением с остальными, всячески вдохновляя их. Такое общение живит и вызывает привыкание. А ее мудрые суждения и индивидуальные взгляды на многие вещи, дают возможность обсуждать с ней различные темы. Но Лори утаил от своего друга, что Дюваль знает о нем почти столько же, сколько и Милтон о ней. Николас считал, что держит девушку в руках, но это было не так. Сами того не подозревая, эти двое постепенно сближались друг с другом, а мостиком между ними был Фредерик. Это будет продолжаться до те пор, пока случай не столкнет их вместе лицом к лицу, и вот тогда занавес поднимется, и сцена окажется целиком в их распоряжении – чтобы их игра началась в открытую.
– Я думаю, в этом уже нет смысла. Я знаю достаточно. Не общайся с ней больше – хватит с нее твоего внимания! Ты свободен от этих обязательств, – холодным тоном заявил Милтон.
Фред хмуро сдвинул брови – ему очень не понравилась последняя фраза Николаса и приказной тон, которым он ее произнес.
– Это уж позволь мне решать – с кем общаться, а с кем нет! – произнес Лори не менее холодно, – Я не собираюсь из-за твоей прихоти терять хорошего друга.
Голубые глаза Ника яростно блеснули.
– А что наша дружба уже не в счет? И с каких это пор вы с Дюваль стали друзьями? Ты просто добывал для меня информацию.
– Я общался с хорошим человеком, а не работал шпионом. За те две с половиной недели, которые я провел с Камиллой, мы с ней стали добрыми друзьями. И меня абсолютно не волнует твое мнение об этой девушке. Ошибочное мнение, между прочим… Я прекрасно знаю, какая она, а вот ты – нет!
– И это должно как-то повлиять на мое решение вышвырнуть ее отсюда?
– Для этого ты должен найти веский повод. А Камилла не сделала ничего, за что ее можно было бы уволить.
Николаса выбило из колеи то, что его друг встал на сторону противника.
– На чьей ты стороне? Я считал тебя своим другом, а ты оказался подкаблучником!
– Я не собираюсь продолжать разговор в подобном тоне. Когда успокоишься – мы поговорим! – и Фредерик мгновенно покинул кабинет.
Милтон ходил из угла в угол в полном оцепенении. Наконец, он устало опустился в кресло, подперев руками голову. Что же ему делать? Камилла Дюваль все сильнее и сильнее укреплялась в компании и в его жизни. Ему необходимо избавиться от этого наваждения! А это будет возможно, только если она уйдет. Рядом с ней он никогда не будет знать покоя. Мужчине казалось, что он бредет на ощупь в темноте, стараясь найти выход, но тьма сильнее сгущается вокруг него и ему становится нечем дышать. Он хочет вырваться, но не знает как. И никто не может ему помочь. Даже его друг отвернулся от него. Они ничего не понимают… Не знают, как важно ему избавиться от Дюваль!
Звук открывшейся двери вывел Николаса из транса, в котором он пребывал последний час. Мужчина обернулся к выходу, желая узнать, кого еще принесла нелегкая. В кабинет вплыла на высоких шпильках, в глянцевой мини-юбке и сексуальном топе хрупкая блондинка. Модная стрижка боб доходила до подбородка, создавая перламутровое обрамление из волос для красивой кошачьей мордочки, с высокой линией скул, острым подбородком и пухлыми губками. Серо-голубые глаза были широко посажены и визуально еще больше увеличены за счет подводки, синих и голубых теней и длинных накрашенных ресниц. Это была высокая яркая женщина с гладким округлым телом, покрытым золотистым загаром и весьма наглой манерой поведения. Она высокомерно прошла к столу, даже не потрудившись закрыть за собой дверь, и не дождавшись приглашения, расположилась в кресле напротив Ника.
– Дорогой, неужели ты не рад меня видеть? – пролепетала она слащавым голоском.
– Зачем ты пришла, Рене?
– Хотела повидать тебя, поцеловать и поговорить.
Милтон охотней встретился бы со стаей собак динго, чем со своей любовницей. Особенно здесь в офисе. Зная ее скандальный характер – добра не жди.
– Неужели, ты не поцелуешь меня и не предложишь выпить? – истерически провопила она.
Мужчина вспомнил, что дверь в его кабинет осталась открытой, и он поспешил устранить это недоразумение. Прикрыв дверь, он прошел к бару и налил Рене Кларк бокал белого вина, а себе хорошую порцию коньяка. Протянув гостье фужер, Николас быстро поцеловал ее в губы и снова вернулся на свое рабочее место. Девушка брезгливо отхлебнула вино и поморщилась.
– Что за дрянь ты тут держишь? Может, для твоих сотрудников и сгодится, но не для меня! – она отодвинула бокал подальше и осмотрелась вокруг, – Я так редко здесь бываю… И почему ты торчишь тут целыми днями? Скука смертная!
– Это моя работа. Откуда, по-твоему, берутся деньги, которые ты тратишь? – спокойно произнес мужчина и сделал очередной глоток коньяка.
Терпкая, обжигающая жидкость разлилась по всему телу, даря тепло и спокойствие, которое ему сейчас было крайне необходимо.
– Не знаю… И не хочу забивать этим голову. Я пришла по другому поводу. Ник, ты помнишь, что в четверг благотворительный вечер в Инн Дарлинг Харбор? Там соберется весь высший свет Сиднея. Тебе уже прислали приглашение?
– Да, на две персоны.
– А ты уже позаботился о моем платье? Что-нибудь из новой коллекции… Я хочу блистать!
– Я не уверен, что пойду, – Милтон решил остановить полет желаний своей подружки.
– Конечно пойдешь! Я столько ждала этого вечера. Там соберется вся элита, весь бомонд и пресса. Нельзя пропустить такое событие! О нем будут писать все газеты и журналы. К тому же, ты давно меня никуда не водил.
– Так сложились обстоятельства. Не всегда ведь бывает так, как нам хочется. Это не последний благотворительный банкет – будут и другие вечера.
– Нет. Я хочу быть там! – Рене говорила уже на истерически повышенных тонах.
Милтон понимал, что если ее сейчас не остановить, то будет настоящий скандал. Мужчина поднялся с места, подошел к Кларк и попытался ее успокоить.
– Мы обязательно куда-нибудь сходим. В выходные можем поехать покататься на яхте, а вечером сходить в Оперу.
– За кого ты меня принимаешь? В оперу… Туда ходят только простолюдины, а я хочу вращаться среди королей. Мы с тобой пойдем на вечер и все!
– Я не хочу никуда идти. Решения здесь принимаю я!
– Нет, дорогой, я тоже имею право голоса. Я как-никак твоя невеста! Если ты не согласишься, я устрою скандал на весь офис!
Николас увидел опасный блеск в ее глазах и истерическую усмешку. Больше всего ему хотелось, чтобы она замолчала, а еще лучше, чтобы скрылась с глаз.
– Этому месту явно не хватает кипящих страстей! Я тут буду кстати! – Рене начала набирать обороты, проявляя свойственную ей стервозность.
– Да, замолчи ты!
Ник был готов вытолкнуть свою любовницу в коридор, но в этот момент отворилась дверь и в кабинет заглянула Камилла Дюваль.
– Извините, я стучала, но вы не ответили. У меня к вам дело, мистер Милтон, – спокойный тембр голоса девушки ложился как бальзам на натянутые нервы Николаса.
Но Рене была просто в ярости:
– Выйди отсюда! Ты не видишь – мы разговариваем? – прокричала она.
Дюваль подняла на мужчину глаза, как бы спрашивая его решения. Милтон меньше всего хотел, чтобы Камилла стала свидетельницей его ссоры с Кларк. И потом – он был рад возможности прекратить бессмысленный разговор со своей подружкой. Ник моментально принял решение:
– Мне нужно работать, Рене. Мы договорим позже. А сейчас тебе лучше уйти – возвращайся домой.
Молодая женщина с нарочитой медлительностью поднялась из-за стола и брезгливо осмотрела стоявшую в дверях девушку. Затем, решив, что не стоит обращать на нее какое-либо внимание, взяла свою сумочку и, подойдя к Николасу, откровенно и страстно поцеловала его в губы. Всем своим видом Рене старалась показать, что «он мой – не трогай его, ему нужна только я». Камилла, пряча улыбку, опустила голову. «Два сапога пара», – решила она, – «Он циник и самодур, а она продажная, откровенная пустышка!» Что касается Милтона, то он терпеть не мог работать на публику, поэтому быстро прервал поцелуй и подтолкнул свою любовницу к двери. Та высокомерно прошла к выходу, не обращая на Дюваль никакого внимания, и, опять не закрыв за собой дверь, вышла из кабинета.
Камилла сама прикрыла дверь и повернулась к директору лицом. Николас смотрел на нее со странным выражением лица. Он был похож на хищника, который готовится к прыжку, чтобы поразить свою жертву. И зачем только Оливия послала ее к нему? Дюваль показала свои эскизы мисс Хенстли, и та, одобрив несколько из них и дав необходимые рекомендации, направила ее к Милтону. Она почти всех модельеров всегда направляла к руководству, когда те представляли что-то стоящее. Но для Камиллы Дюваль эти встречи были хуже каторги. Можно ли вообще работать в таких условиях? Ей уже приходилось терпеть придирки и унижения многих преподавателей, когда она училась. Тогда у нее просто не было выбора и ей пришлось стать тверже и терпеливее. Но сейчас? Стоит ли эта работа того, чтобы терпеть скандалы, унижения и оскорбления руководителя?
Девушка еще раз взглянула на Милтона – тот указал рукой на кресло, где только что сидела Рене, а сам расположился во главе стола во всей своей власти и красоте. Дюваль еще раз про себя отметила, насколько это был привлекательный мужчина. Если бы только его глаза, поражавшие своей синевой и глубиной, смотрели добрее и нежнее; если бы только эти губы не были так плотно сжаты, а раскрылись бы в улыбке; если бы все его лицо преобразилось и стало излучать свет и теплоту, участие и доброжелательность, взамен холодности и надменности – то можно было бы так легко влюбиться в него… Раз и навсегда.
Мужчина так же внимательно рассматривал Камиллу, но мысли его были не столь прекрасны и восторженны. Эта женщина разрушила его жизнь, лишила его покоя и сна. Пускай за последние две с половиной недели они почти не общались, но рассказов Фреда хватало, чтобы чувствовать ее присутствие. Они не ругались, не встречались наедине, но даже без этого, Дюваль постоянно занимала мысли Николаса. Она была повсюду: в его снах и в лицах встречавшихся по пути прохожих, в отражении зеркал и в призрачных видениях наедине. Он видел ее везде! Его ненависть от этого становилась все яростней, а желание все нестерпимее. Ему нужно срочно избавиться от нее, пока она не забрала у него все! Еще в дверях, когда Камилла только вошла, у Милтона мелькнула в голове мысль, как осуществить свой план мести. Его внезапно осенило. Рене напомнила ему о благотворительном вечере, а Дюваль, появившись в нужный момент, весьма кстати вписалась в его замыслы. Лучшей возможности и быть не могло. Мужчина не хотел идти на этот прием, но теперь все наоборот – он пойдет, и его будет сопровождать Камилла Дюваль! Для нее это будет уникальный шанс проявить себя и опозориться. Она наверняка сделает какую-нибудь ошибку или оплошность – как же он повеселится, глядя на ее унижение. Плюс – это будет веским поводом, чтобы уволить ее! И тогда она больше не будет действовать ему на нервы, разрушая его жизнь.
– …Мне необходимо знать ваше мнение, – Николас услышал только эту последнюю фразу из всего того, что говорила Дюваль.
Мужчина попытался сосредоточиться и не показывать того, что совершенно не слушал своего собеседника.
– Что конкретно вы от меня хотите? – спросил он.
– Мисс Хенстли, после того, как я показала ей свои эскизы, направила меня к вам, чтобы вы их просмотрели.
– Хорошо, я посмотрю, – Ник взял у Камиллы из рук наброски и положил их в стол, – Но потом. Сейчас у меня есть к вам другой разговор.
Девушка напряглась – от него нельзя ждать чего-то хорошего.
– Я вас слушаю.
– В четверг, то есть завтра, в отеле Инн Дарлинг Харбор состоится благотворительный вечер. Там будет много известных и влиятельных людей из мира моды, а так же политиков, актеров, редакторов крупных журналов, фотографов и репортеров. Я также нахожусь в числе приглашенных. И хочу, чтобы вы меня сопровождали.
– Я?! А почему обязательно я? Чем я заслужила такую честь? – Камилла была ошарашена такой новостью.
– Вы же постоянно говорите, что хотите проявить себя. Это ваш шанс! К тому же, успев узнать вас, я уверен, что вы станете настоящей изюминкой этого вечера, мисс Дюваль. Вас нельзя будет не заметить!
– Я тоже успела вас узнать, мистер Милтон, и знаю, что ради меня вы не будете стараться. Это приглашение неспроста… Чего вы этим добиваетесь? – Ками, действительно, гадала, что может за этим скрываться.
Глаза Николаса недобро сверкнули и он ответил:
– Ты ведь такая умная, Камилла! Должна и сама догадаться.
Дюваль поняла, что это вызов. Она внимательно посмотрела в эти хищные глаза и тихо спросила:
– А если я откажусь?
– Тогда можешь больше сюда не возвращаться.
Теперь Ками стало ясно, ради чего он все это устроил. Милтон мечтал избавиться от нее любыми возможными способами.
– Почему вы меня так ненавидите? – открыто спросила она.
– Потому что ты метишь очень высоко, не стоя при этом ничего! – брезгливо ответил Ник.
– Вы ничего не знаете обо мне – как вы можете судить меня?
– Я многое знаю… И этого мне достаточно, чтобы понять, что ты за птица.
– Вы ничего не можете знать! Кто бы вам что не рассказывал, это не откроет вам правды на то, какая я. Нет, здесь дело в другом… Дело в вас! Вы сами боитесь проявить свой характер, свои чувства. Вы строите из себя того, кем не являетесь. Вы не хотите, чтобы кто-то знал, какой вы на самом деле. И вы настолько вошли в эту роль, что и сами об этом забыли! Вам чуждо все человеческое, все светлое и душевное – вы бежите от этого, как от чумы. Думаете, если другие увидят в вас человека, то перестанут уважать и бояться вас? Напротив! Ваше поведение вызывает только чувство жалости и презрения. Я не знаю, почему именно меня вы выбрали в качестве козла отпущения, но у меня тоже есть душа и сердце. Я человек и не позволю обращаться с собой, как со старой вещью, которая мозолит глаза и вызывает одно только желание – избавиться от нее. Я не отступаю перед трудностями, но не буду тратить свою жизнь на то, что и гроша ломанного не стоит!