Вернемся, однако, к нашей истории.
Система требовала от приобщенных неукоснительно соблюдать все общепринятые правила и все условия этой игры.
Насколько трудно было взлететь, настолько же легко было рухнуть.
Известна была такая притча.
Допрашиваемый «качает права» и даже строптиво напоминает:
– Я подследственный, а не обвиняемый.
Следователь неторопливо встает, приглашает его подойти к окну:
– Смотрите.
Кивает на горожан, быстро пересекающих площадь, на переполненные автобусы.
– Вот это – подследственные.
И уточняет:
– Пока подследственные. Усвоили?
Весьма поучительное напутствие не только для возможных сидельцев, но и для молодых юристов. Без глупостей, всяк сюда входящий. Тонкие чувства оставь за порогом.
Должно быть, поэтому столь резонансной была история судьи Анны Гурьевны, обозначим фамилию буквой О.
Это была еще не старая, следившая за собою женщина с правильными чертами лица, с безукоризненной биографией, со столь же безупречной анкетой. Ей, судя по всему, предстояла долгая беспорочная деятельность и впечатляющая карьера.
И вот однажды случился сбой. В одном привлекавшем к себе внимание, сложном, неординарном процессе она, похоже, переусердствовала с установлением обстоятельств и также некоторых несоответствий. На прокурора нежданно-негаданно свалились тягостные заботы.
Как было сказано, это дело имело путаную историю, свое особое закулисье и деликатные подробности. Не станем рассказывать весь сюжет, напоминать имена и фамилии. Тем более что речь не о них, а о забуксовавшем колесике непогрешимого механизма.
Реакция смущенных коллег была и нервной и предсказуемой. Вокруг Анны Гурьевны, как по команде, возникло угрюмое, настороженное, вдруг обезлюдевшее пространство. Коллега, как видно, вообразила, что можно не только карать, но и миловать. Опасные игры. Закон суров.