Снилась ему, если смотреть правде в глаза, сплошная и откровенная хрень. Загорелые ковбои в широченных кожаных штанах и замшевых потёртых куртках, задумчиво сжимавшие в уголках упрямых губ короткие тёмно-коричневые сигары. Бравые золотоискатели со своими самодельными промывочными лотками. Разбитные женщины «бальзаковского возраста» в старомодных нарядах, увлечённо танцевавшие задорный канкан. Усатые рослые гусары в нарядных ментиках[2]. Одноглазые и одноногие пираты. Юные девицы, облачённые в умопомрачительные бальные платья с оголёнными точёными плечами и классическими «венецианскими» масками на лицах. Многочисленные и разномастные коты-кошки на двух ногах, вернее, люди с кошачьими головами и прицепленными пышными хвостами. Гоблины, орки, хоббиты и эльфы. Большеголовые инопланетяне в серебристых светло-сиреневых облегающих комбинезонах. Королевские мушкетёры и гвардейцы кардинала. Благородные средневековые рыцари в латах и их прекрасные дамы. Карлсоны и Малыши. Белоснежки и гномы. Гарри Поттеры и рыжеволосые Гермионы. Ну, и так далее…
И вся эта разномастная братия беззаботно веселилась, громко и увлечённо разговаривала между собой, распевала песни на самых разных языках, бросалась кружками разноцветного серпантина и даже танцевала друг с другом. Да и он сам – с нескрываемым и искренним удовольствием – принимал участие в этой всеобщей радостной вакханалии: непринуждённо общался с остальными участниками мероприятия, подпевал, вопил, пил пиво (дрянное, надо признать), бросался серпантином и ненавязчиво оглядывался по сторонам.
«Это, скорее всего, какой-то разухабистый и разнузданный карнавал», – решил Максим. – «Или же, впрочем, маскарад? Нет-нет, именно – карнавал. Однозначно…. Маскарады, они являются лишь разновидностью среднестатистического бала и проводятся, как правило, в закрытых помещениях. Или же на свежем воздухе, но на тщательно-огороженных площадках. А здесь всё происходит на широкой городской улице: симпатичные двух и трёхэтажные дома по обеим сторонам, бронзовые солидные памятники, покрытые благородной сиренево-зеленоватой патиной, разлапистые пальмы с широченными пыльными листьями, бесконечное и невероятно-шумное шествие разнообразных «ряженых». Однозначно, карнавал. Штатским гадом буду. Причём, карнавал тропический и с неким ярко-выраженным «кошачьим» оттенком…. Ага, а Главным здесь, безусловно, является вон тот низкорослый пузатый шут, нагло занявший верхнюю площадку передовой карнавальной платформы. Рядом с ним задумчиво застыла, горделиво скрестив руки на высокой груди, невысокая молоденькая девушка с пышными каштановыми волосами в классическом карнавальном костюме «домино». Невысокая, то есть, среднего роста, но очень стройная и грациозная. И сердечко глупое, вдруг, защемило, защемило. Вот же, что называется…. Защемило – от тоски дикой и безнадёжной? Ничуть не бывало, дамы и господа. Скорее, уж, от ожидания – чего-то заветного, волшебного и нежданного. Бывает…. Платформу же – в свою очередь – уверенно влечёт вперёд шестерка тёмно-гнедых породистых лошадей, покрытых тяжёлыми светлыми попонами с расшитыми по них гербами: молоденький золотистый лев, светлый равнодушный единорог, смуглая мужская рука, сжимающая пучок стрел, арфа, сова, рыцарские шлемы, чёрные двуглавые орлы. Зима, лето, попугай, короче говоря…. Стоп-стоп. Это же фамильный герб (вернее, одна из его многочисленных версий), знаменитых банкиров Ротшильдов…. При чём здесь эти богатые, мутные и высокопоставленные господа? Интересное, честное слово, кино…. Я сам? В наших снах, к большому сожалению, мы не можем видеть самого себя «со стороны». Не можем, и всё тут. Проверено на собственном опыте…. Могу только уверенно констатировать, что я облачён во всё чёрное: рубашка, штаны, длинный чёрный плащ, чёрные сапоги для верховой езды, украшенные элегантными светло-серебристыми шпорами. На голове – по характерным ощущениям – располагается широкополая шляпа, а на физиономии – скромная узкая маска с прорезями для глаз. Надо думать, что и эти предметы – угольно-чёрные…. Хм. Может, я нахожусь «в образе» легендарного Зорро? А что здесь такого? Вполне даже жизненная версия. Вполне. Да и сам «образ», без всяческих сомнений, весьма достойный и положительный…. Значит, общаюсь, подпеваю, пью слегка подкисшее пиво и ненавязчиво оглядываюсь по сторонам? Ну-ну. Не иначе, раз оглядываюсь, нахожусь на ответственном задании. То есть, на работе…. Ага, ко мне, судя по всему, направляется приметная парочка: высокий тощий мужчина (очень прямой, как пламя свечи), в костюме арлекина Пьеро, ведёт под ручку древнюю низенькую старушку…. Старушку? Самую натуральную ведьму, чего уж там: горбатую, совершенно седую, одетую в какие-то неаппетитные лохмотья, с тёмным-тёмным лицом, изборождённым многочисленными глубокими морщинами, и длинным крючковатым носом, щедро утыканным ярко-лиловыми и тёмно-сизыми бородавками.… Только её глаза несколько выбиваются из облика: молодые, лучистые, ярко-зелёные, лукавые, с откровенной развратинкой.… Хотя, почему, собственно, выбиваются? Вполне возможно, что именно такие глаза и должны быть у природных и «настоящих» ведьм…. Прямой, как пламя свечи, мужчина-Пьеро приближается и произносит – глубоким голосом, с лёгкой, чуть заметной картавинкой: – «У каждого, конечно, свои странности. У меня, к примеру, их ровно четыре. Я ненавижу: сидеть в кино, слушать радио, ждать поезда и давать интервью. От всех этих вещей меня – неизменно – размаривает крепкий и приставучий сон…». Кто же это такой, чёрт меня побери? Неужели…».
Навязчиво и приставуче зазвучала-зазвенела мелодичная трель.
– Вот же, незадача, – торопливо шаря ладонью по прикроватной тумбочке в поисках мобильника, расстроился Максим. – Кому это не спится?
Почему он расстроился?
Всё дело в том, что Макс Соколов (дружеское и армейское прозвище – «Путник»), очень доверял снам. Очень-очень-очень…. Не всем, конечно. Кому спрашивается, нужны все эти чёрно-белые отрывочные сны, лишённые стройной логики и внятного сюжета, которые – после пробуждения – забываются почти сразу? Никому и никогда, ясная табачная лавочка. И совсем другое дело – цветные и чёткие сны, выпуклые и осязаемые, напоминающие реальность и надолго оседающие в памяти. К таким снам Путник всегда относился с большим уважением-почтением и даже считал их вещими.
А тут, понимаешь, не дали досмотреть завлекательную и поучительную «киношку». То бишь, лишили важной и актуальной информации, которая, наверняка, пригодилась бы в будущем. Вот, Максим и расстроился…