Пролог


– Ты видела, как он на меня смотрел? Как голодный на кусок жареного мяса. Ей-богу! Аж слюнки текли. Ха-ха-ха! – Громко рассмеявшись, рыжеволосая девушка в парадном платье горничной остановилась и оперлась руками о забор.

Выпитое вино бурлило в крови, и ей хотелось петь, танцевать, хохотать, причем все это делать одновременно.

– Тише ты! Разбудишь всех! Еще патруль вызовут, – шикнула подружка, испуганно озираясь по сторонам.

– Кто вызовет? Эти, что ли? – Молодая горничная презрительно сморщила нос. – Да здесь живут одни нищие.

– А можно подумать, ты не такая же, – фыркнула подружка.

– Вот еще. Я служу у госпожи Вансер – ик – дан.

– Да замолчишь ты или нет? А то завтра госпоже доложат, в каком состоянии ты была, да еще и где и в такой час. Сразу вылетишь и отправишься к нищим. И я вместе с тобой.

– Ой, Адела! Ты такая скучная. Ну тебя, – с досадой протянула рыжая. – Все настроение испортила.

Покачнувшись, она развернулась и, пританцовывая, припустила по безлюдной темной улочке, забитой трактирами. Из-за них не было видно Ледяного моря, которое бушевало, предприняв очередную попытку напасть на надоевшую ему пристань. Она сковывала свободолюбивые волны, как тугой корсет – талию модницы. Море гневалось, шумело и брызгало яростью, оседающей белой соленой шапкой на стенах и крышах трактиров. Очередная волна оказалась такой высокой, что брызги окатили горничную. Взвизгнув, она расхохоталась еще громче и, затянув непристойную песню, заторопилась домой, бросив подружку посреди темной мостовой.

Адела лишь вздохнула и пошла следом, уворачиваясь от ледяных брызг. Море сегодня особенно злилось, щедро разбрасывая пену. Адела раздраженно вытерла рукой лицо. Вино ее не будоражило. От дешевого пойла разболелась голова и немного подташнивало. Она уже не раз пожалела, что поддалась на уговоры и пошла в эту богом забытую забегаловку на пристани. Теперь еще и домой одной идти. А темень такая, что не видно собственных ног, быстро шагающих по старой, изъеденной солью мостовой. Напрягая глаза в поисках ям, чтобы не оступиться, Адела увидела блеск.

– Это еще что?

Остановившись, она наклонилась и не сдержала вопль изумления. На мостовой, в небольшой выемке, оставшейся после разрушения камня, прямо посреди грязи лежали два изумруда. Они были такие крупные и яркие, что Адела округлила глаза.

«Это же сколько они будут стоить?» – пролетело в голове.

Таких огромных изумрудов она не видела даже в украшениях королевы. Руки вспотели и затряслись. Воровато оглянувшись, не видит ли кто, Адела быстро наклонилась и хотела взять камни, но не успела дотронуться до блестящих граней, как те исчезли.

– Нет-нет-нет! Как же так?

Девушка запустила руки в яму, думая, что камни провалились, как вдруг грязь зашевелилась и плотно облепила пальцы.

Мерзкое ощущение. Как будто руку опустили в болото, плотно заросшее тиной и илом. Она испугалась и резко отшатнулась, потеряла равновесие и упала. Но грязь не отставала. Адела потянулась вслед за пальцами, став тягучей и липкой, словно смола. Из ямы начал подниматься невыносимый смрад. Дохнуло протухшей рыбой, болотной тиной и еще чем‑то тошнотворным. Покрыв руки уже до локтей, жижа словно причмокнула и поползла дальше.

– Отстань от меня! – Адела завизжала и в страхе затрясла руками, пытаясь избавиться от нее.

Ставшими скользкими пальцами она попыталась оторвать кусок прилипшей грязи и закричала еще громче. Под грязью кожа была бордово-красной. Словно ее ошпарили кипятком.

Из крохотной ямы на мостовую выплеснулась очередная порция липкой массы, словно та была бездонная.

Адела вновь увидела изумруды. Но это были уже не камни, а глаза, горевшие голодом и невероятной злобой. И они хищно смотрели на нее.

Открыв рот, чтобы снова закричать, Адела с ужасом поняла, что не может этого сделать. Словно завороженная, она смотрела в эти глаза, чувствуя, как грязь покрывает ее тело целиком. Мгновение, и девушка исчезла, непостижимым образом провалившись в крохотную яму, по размеру немногим больше яблока.

Чавк, и наступила тишина, прерываемая лишь отголосками пьяных разговоров, доносящихся с разных уголков пристани.