Рубиновокрылый дракон Зейриха вырвался вперёд Ханриса, облетел башни и дворцовые мосты, разгоняя косяки птиц, и устремился за горы прямиком к вулкану. Дракон с паланкином топтался по круглой площадке на подступах к дворцу. Тесса подметила, что для ещё одного гиганта там не хватило бы места. У края площадки, низко склонив головы, стояло несколько десятков женщин. И каждая словно близнец остальным: голова и лицо покрыты белой кисеей, а за строгим платьем не видно ни клочка тела.
– Другие невесты? – предположила Тесса.
– Не совсем. Это прислужницы, хотя некоторые из них когда-то участвовали в отборе. Девушек издалека возвращать не целесообразно, поэтому они остаются в качестве прислуги.
Тесса задумалась над своей участью: или жена, или служанка. Последнего она не перенесёт. Лучше бросится в пропасть, чем будет подносить еду и вычищать золотые горшки. Ещё вчера ей пророчили великое будущее, а теперь оно под угрозой.
Прокрутив кольца, Валех направил дракона в сторону вулкана.
– Сделаем круг, пока площадка не освободится.
Они пролетели за дворец, пересекли горный хребет, частично заменявший городу стену и оказались над черной долиной. На землю снегом валил пепел. Девушка сдувала его с плеч принца, чтобы он ненароком не забился ей в нос. Ветра крутили серые вихри и рассеивали их по скалистым скосам.
– У Эраха две стороны. Город людей и город драконов, – сказал Валех. – Вулкан часто дымит и выплёвывает пепел, но, к счастью, ветер почти всегда дует в драконью сторону.
Кратер циклопьим глазом смотрел на девушку, и в его огненной глазнице бурлила лава. Теперь Тесса не скрывала страха, дрожа всем телом и вжимаясь в спину принца. Близкое соседство людей и вулкана казалось ей до жути пугающим. Жар поднимался вверх, проникал под одежду, парил кожу. В лавовых пещерах и гротах мелькали драконы.
Дворец был сердцем двух миров и вратами между ними.
Помимо горных пещер и пепловых пустошей на драконьей стороне устроилось множество черных от сажи особняков, больше похожих на храмы, чем на жилища. Рядом с ними на квадратах зеленой травы пасся скот. Там же сновали длинноволосые женщины в янтарных мантиях. Кипела работа: они ухаживали за драконами, чистили их обмундирование, шили кожаные седла, и следили за живностью, чей удел стать кормом. И все это только женщины, ни одного мужчины.
– Там внизу прислужницы драконов?
– Прислужницы – оскорбление для тех женщин. Они жрицы из древнейших родов и дочери императорского дома. Девам не благородной крови не позволено жить в драконьем городе, а девам королевской крови в обществе людей. С рождения и до смерти.
– Это же несправедливо! – воскликнула Тесса.
– Таковы традиции. Они живут в роскоши, почете и изоляции, не могут выйти замуж и иметь детей, чтобы власть над драконами не вышла за пределы семьи. Мы потомки Амандия, сына бога. Потому наша воля сильнее, чем у обычных людей, и драконы готовы подчиняться.
– Простите меня за дерзость?
– Говори.
– Почему женщины вашей семьи должны приносить жертвы, а мужчины нет?
– Наша жертва сопоставима с лишениями сестер, скоро поймешь.
Валех развернул дракона ко дворцу. Тесса пыталась унять досаду. Она будет вынуждена принять местные нравы и обычаи, стать тенью мужчины. Но в её маленькой вселенной было иное мироустройство: тот кто рождается для великого не имеет пола, так говорила госпожа Ивита.
Дракон с грохотом приземлился на площадку. Приказав прислужницам ожидать внизу, Валех сам помог Тессе спуститься.
– Какова ваша жертва? – шепотом, словно вымаливает тайну, спросила девушка.
– У императора не может быть братьев.
– Ваши слова противоречат тому, что я могла наблюдать. Зейрих ваш брат.
– У моего отца тоже были братья, прежде чем он он стал императором.
С этими словами принц оставил Тессу на попечение прислужницам. Из строя безликих тел, выдвинулась не старая, но уже и не молодая женщина. На обмотанной белой кисеей голове был виден треугольник лица: глаза, нос, губы. Каждая часть лица по-своему выражала недовольство.
– Мы заждались вас, – перекрикивала она командным голосом хлопки драконьих крыльев. – Я старшая прислужница Таш. Идемте, надо немедленно сжечь ваши лохмотья!
Тесса охотно согласилась с ней. Платье висело нежизнеспособным колом.
Они шли сквозь вереницу широких коридоров. Девушка разглядывала высокие своды. Чтобы до них дотянутся нужна хорошая стремянка, а потолочные украшения были безупречно чисты.
Коридор заливал свет, льющийся из больших зарешеченных золотой сетью окон. Каждые тридцать шагов – прорезь в полный рост. Девушка подмечала всякую мелочь, восторгалась любой засечкой или необычной деталью архитектуры. Эрахейцы любят свет. Это хорошо! Она устала от мрака и сырости, соседствовавших с ней в прежнем жилище. После дворца у неё не повернется язык назвать ту развалюху замком.
– Завтра вечером будет смотр невест, – Таш оторвала подопечную от подсчета шагов уже между дверьми, а не окнами.
– Так сразу? Не по-человечески как-то.
– Другие невесты уже три дня во дворце. Ради двух девушек никто не будет откладывать ритуал.
– Ритуал? Мне не нравится это слово.
– Невесты представляются и показывают свой главный талант перед всеми неженатыми принцами и императором, его женами и другими членами императорской семьи. Смотр единственная возможность произвести впечатление сразу на всех, запомниться или наоборот. Если вы очень удивите принцев, то кто-то даже предложит вам свою ленту.
– Что значит "предложит ленту"?
– Если бы вы прибыли вовремя, то знали бы!
– От меня это не зависело!
Женщина повысила голос и Тесса тоже. Она не любила, когда Беритос на неё кричал, хоть и кричал он всегда по делу. А в этом случае нападки на неё были и вовсе несправедливы.
– Я прислужница, а не императрица, – Словно бы с большим уважением продолжила напирать Таш. – О порядках и ритуалах рассказывают они. Вы же самых простых вещей не знаете! Как зовут императора?
– Аларих… Нет… Ардалих.
Таш хмыкнула. В её манерах и речи поступала непоколебимая надменность, хоть женщина, по-видимому, много лет прислуживала во дворце.
– Заявите, что Аларих император, и наживете себе много врагов.
– Я же исправилась. Все эти имена на одно лицо.
– Уж поверьте, “именам” вы, невесты, тоже на одно лицо. – После язвительного укола женщина немного смягчилась и понизила голос, будто любопытствует на запретную тему. – Вы прилетели из бесплодных земель? Как там сейчас?
– Ужасно. Всюду хворь. Где она туманом застилает города, там люди не успевают хоронить мёртвых. Целые поместья лишаются своих хозяев и становятся добычей для мародёров. Надежды нет, все уповают на Реома. – Еле слышно Тесса добавила: – Будь он проклят.
Речь произвела эффект, Таш поджала побледневшие губы:
– Когда я покидала континент, приморские города процветали.
– Жаль, не застала их такими…
“Конечно, и в лучшие дни я бы их не увидела, но хотя бы новости из тех городов были бы не только прискорбными”.
– Ладно, давайте подберем сопли и сделаем то что должно. – Таш раздвинула каменные двери в купальню, внутри которой уже находилась Флоара. – Как закончите, переоденем вас. И… принесу книгу о традициях, только не трепите о моей доброте.
Тесса огляделась. Из углов мраморных стен выпирали бронзовые статуи обнаженных по пояс женщин, склонившихся к центру с опрокинутыми в руках кувшинами. Оттуда струйками текла чистая вода и собиралась в большом изящно литом чугунном резервуаре, устроенном на раскаленных углях. Горячий пар поднимался с поверхности воды, рассеиваясь в пространстве.
– Принцы жуткие, – сказала девочка. – Я не готова к… просто не готова. Это моя старшая сестра была обещана принцам. Была, но сбежала со странствующим певцом. Великая любовь – засудачили… А у него глупые куплетики и гнилые зубы!
– Не злись на сестру. Должно быть её на самом деле поразила великая любовь, если она променяла достаток на скитания. – Тесса улыбнулась, протягивая Флоаре корзинку с душистым мылом. – Мне бы хотелось иметь сестру, общее детство.
– Ой, она меня задирала и отбирала мои рукоделия, когда ленилась. А ещё звала зефиркой, а я ненавижу зефир. И папа с мамой её больше жалели.
Флоара стыдливо отвела взгляд, постеснявшись, что много взвалила на новую знакомую, а потом добавила:
– На острове всё чужое и огромное. Зато красивое, и я могу стать женой принца. Только бы не Зейриха! Он злой.
Девушки нежились в горячей воде и по щепотке открывали друг другу свои тревоги, пока говорить стало не о чем. Ручейками капли скатывались по стенам, оставляя влажные дорожки. Флоара пробовала разные мыла. Гладкие кирпичики выскальзывали из её рук, и она гоняла их ступней по полу. Тесса же думала о последних словах Валеха, и о приключениях, ворвавшихся в её жизнь. Умом девушка понимала, что теперь надо следовать правилам острова, а не лить слёзы и сокрушаться о несбыточном. Однако утрата мечты о миссии перед магами не отпускала. Тесса мыслями возвращалась к прошлому, и переворот в судьбе начинал казаться трагической ошибкой, будто она обязана найти путь домой. Но зачем? Дар спит, а без него она на родине не нужна.
Накупавшись, девушки вышли в бельевую и были встречены недовольным ворчанием Таш:
– Нерасторопницы. Голодные?
Женщина хлопотала над башнями из цветных тканей. Ей помогали другие прислужницы. Одни колотили палками постиранные вещи, а другие складывали уже высохшее и чистое бельё.
Таш была одновременно строга и по-матерински заботлива. Тесса легко бы могла привязаться к женщине, напоминающей госпожу Ивиту и Беритоса одновременно. Первая всегда приходила на помощь с поучительными сентенциями, скучными, но порою полезными. Второй же снабжал воспитанницу более практичным мудростями: не плюй в небо; не руби сук, на котором сидишь; не в свои сани не садись; и его любимая: не учи учёного.
Прислужницы вертели девушек словно больших кукол, измеряли рост, плечи и талию. Вскоре их переодели, и мучения воздались строицей. На какое-то время красивые платья выкупили место в умах невест, они забыли и про голод и про то, что вокруг чуждое неизведанное царство.
– Покрутитесь, не откажите себе в радости. Наряды – подарок императорской семьи для участия в отборе.
– Разве это приличное одеяние? – спросила Флоара, застенчиво прикрывая полуобнаженные плечи.
– Эрах жаркая страна. Местные женщины не привыкли чувствовать себя рыбой в кляре. Точно, еда. Я принесу вам её в комнаты.
Сначала прислужницы устроили Флоару, а потом Тессу в покоях чуть поодаль.
– С рассветом придёт старшая Кия, она помогает невестам с отбором, – проговорила девушка со скрытым лицом и захлопнула громкую дубовую дверь.
Простор тут же заставил Тессу ощутить одиночество. Из ниоткуда не выскочат фантомы, а Беритос не ворвется с поучениями. Предоставленная сама себе, с непривычки она не знала что делать.
Через решетчатое окно, увитое зелёным плющом, проходил вечерний розовый свет и окрашивал в теплые тона изящную мебель. Больше всего девушку заинтересовали сундук, куда она сложила своё скромное имущество, и письменный стол, на котором рядом с чернильницей лежала стопка чистых папирусов и восковые таблички для черновых записей.
Наконец-то она сможет писать, не боясь, что восковые таблички испортятся и придётся ждать недели, когда домоуправец привезет новые из города!
Тесса измерила комнату шагами и выглянула в окно. Живот застонал от голода. Где же Таш? Время тянулось, как мед… Ах, вкусный и сладкий мед.
Старшая прислужница появилась с подносом в руках. Вошла громко и неожиданно, перепугав девушку, поставила поднос на кровать. Тесса подбежала к еде, словно голодная кошка, и подхватила её, чтобы перенести на стол.
– Здесь так не едят, – Таш посмотрела, как на дикарку.
– А как?
– Лёжа.
Она уложила Тессу в правильную позу.
– Неудобно, – ворочалась девушка.
– Привыкните… Не облизывайте пальцы… Вас ударить по рукам?.. Да, это вино разбавленное водой. Пейте, будете спать, как младенец.
– А я не хочу сегодня спать, – запротестовала Тесса, утомленная бойким уроком по этикету.
– Вам надо хорошенько выспаться, чтобы завтра на смотре ваше личико сияло, – слова нежные, интонация грубая. Женщина достала небольшую, но толстую книжечку в бархатном переплёте. – Ритуалы отбора почитайте перед сном. Может, не опозоритесь.
“Язва. Но все же заботливая.” – Подумала девушка и подняла кубок в шутливом тосте.
– За твою доброту!
Таш посмотрела исподлобья и, забрав поднос, ушла. Подложив под себя подушки, Тесса расположилась на кровати поудобнее. Голову слегка потряхивало, веки смыкались. Девушка потянулась к книге, но рука остановилась на полпути. Вино оказалось сильнее воли, вогнало в сладкую дремоту.
Сон прервал звонкий голосок Флоары. Девочка взволнованно щебетала о чем-то, но затуманенный разум не сразу разобрал слова. На ночном небе висела серебристая луна и освещала комнату не хуже масляной лампы.
– Можно я переночую у тебя? – спросила внезапная гостья, сев на корточки у кровати. – В моей комнате поселился нечистый дух!
– Почему ты так решила? – Тесса потянулась и зевнула.
– Он скребется в сундуке…
– Быть может, зверь?
– Я боюсь открывать ящик, не знаю.
– Оставайся. Ночью злые духи могущественнее, чем днём. Если в твоей комнате и правда не зверёк. А утром проверим сундук.
– Староста сказал, что ты ведьма… – Девочка заползла под одеяло. – Но ты добрая.
Тесса сделала вид, что пропустила мимо ушей слова Флоары. На самом деле в ней кипело раздражение, которое поднималось каждый раз, как кто-то недалекий предпочтет благородное “маг” неблагозвучному “ведьма”. Горизонты у мага, даже слабого, всегда шире, чем у ведьмы или колдуна, поклоняющегося одной силе.
– Твой нечистый дух оказался кстати. – Сказала Тесса, раскрывая перед собой книгу. – Таш дала. Здесь собраны все значимые традиции от рождения и до смерти эрахейца. Начнем с отбора. Остальное прочитаю как-нибудь потом.
– Читай вслух, пожалуйста.
– Отбор невест – это древний обычай выбора супруг принцами из числа самых красивых и одаренных девушек острова и подвластных земель. Благодаря отборам род Амандиев расцветает красотой, новыми силами и обзаводится многими потомками. – Тесса задумчиво склонила голову. – Многими потомками… Как при этом у императора не может быть братьев?
– Правда? Я слышала, что у императора не меньше двадцати сыновей.
– Большой отбор проводится каждые десять лет, малые отборы проводятся в любое время по желанию императора или из острой необходимости. Дочери из благородных семейств Эраха сами принимают решение об участии и, если боги не даруют им любви, возвращаются в родительский дом.
– А нас никто не спрашивал…
– Наши права не равны правам местных девушек. Нас похитили, и если не пригодимся, как жены, сделают прислужницами. О доме можно забыть.
Флоара вжала подбородок в колени и примолкла.
– Когда император объявляет о начале отбора, все принцы обязаны прибыть во дворец, передав управление провинциями помощникам. Принцы не могут покинуть дворец или столицу до конца отбора. Женихами становятся принцы, не имеющие трёх жен. – Тесса прервала чтение, чтобы воскликнуть: – Три жены! Стоит мне смириться с одним диким нравом, как тут же я узнаю о новом! Завтра мое личико не будет сиять, ни в коем случае.
– Тише-тише, – принялась успокаивать её Флоара. – Вдруг нас услышат.
– Пусть слышат, – с холодной и бессильной злобой выдохнула девушка.
Никогда она не была вынуждена делиться по положению, а не по доброй воле. Словно зеркало, певшее отражению об исключительности, раскололось на куски. В них затроилось, замножилось и на каждом другие лица.
Тесса мысленно одернула себя. Чужие земли – чужие порядки. Это звучало здраво и тем не менее злило, но не так, как мгновением ранее.
– Прости, что подняла шум.
– Дико, – тихо ответила девочка вовсе не про поведение подруги. – Не хочу завтра.
– И все же оно наступит. Сейчас рано делать окончательные выводы, – Тесса вспомнила мантры госпожи Ивиты. – Эмоции мешают концентрации.
– Понимаю… нам надо прижиться во дворце. Дочитай последнюю страницу, – Флоара ткнула пальцем в книгу.
– Во время отбора жених носит при себе столько брачных лент, сколько ему недостает жен. Выбирая невесту, он вручает ленту. Если девушка соглашается принять её, то становится избранницей. Если несколько принцев оказывают благосклонность одной невесте, она имеет право принять несколько лент, но не больше трёх. На последнем смотре такая избранница сама решает, с кем вступить в брак. Жених же имеет право передумать в любой момент и попросить у избранницы вернуть ленту.
– Как много правил.
Веки Флоары слипались, вот-вот уснет.
– Я только на середине.
Девочка склонила голову на подушку и пробормотала что-то невнятное.
К Тессе вернулось настроение. Хоть какой-то выбор у неё все же будет, если заинтересовать разных принцев. Тогда ей, действительно, придётся показаться на первом смотре во всем великолепии.
После длинного списка обязательств и запретов, налагаемых на невест, она прочитала, что первый смотр открывает отбор и во время него девушки должны показать свой отличительный талант перед императорской семьей и нобилитетом – местной знатью.
Но каков талант Тессы? У неё не было сладкозвучного певчего голоска, она не умела играть на инструментах или рукодельничать. В замке её учили колдовать, и то многое, что она знала в теории, не смогла бы воплотить в реальности.
“Станцевать сумею. Как-нибудь”.
Ступая босыми ногами по холодному камню, девушка вышла в центр комнаты. Бесшумно, чтобы не потревожить детского сна Флоары, она водила руками по воздуху, крутилась и выгибалась. Танцевала, придумывая и запоминая движения. Закрыв глаза, пыталась чувствовать тело, следовать инстинкту.
Танец, как магия. Магия, как танец.
Прислушиваясь к себе, Тесса воплощала те движения, которые казались ей красивыми. Но кривое и бесформенное отражение в посуде всё портило. Взмах, она запрокидывала голову назад, и, выгибаясь, соблазняла луну. А отражение насмешливо искажалось. Взмах, она рисовала ногой на холодном полу узоры, кружила руками вокруг тела, словно они драконы, облетающие златоглавую башню. А в отражении творилась несуразица.
Тесса не сдавалась. Всем телом, всем нутром колдовала танец. Он должен стать особенным…
Руки начало покалывать, будто в них вонзались тонкие иголочки. Она не обратила на это внимание, сделала волну плечами и задвигала тазом. Но движения таяли, как огарок свечи. Во всём теле вспыхнул жар, девушку затрясло изнутри. Руки то покалывало, то морозило, то жгло. Ноги уже не держали.
Тесса опустилась на колени и взглянула на ладони… Они светились магией. Пульсировали.
Дар пробудился.
“Высшие силы, за что? Почему сейчас?”