Глеб Васильевич лежал на кровати и смотрел на заглядывающую в окно верхушку тополя, украшенную распустившейся листвой, когда вошли медсестра и врач.
– Доброе утро! – нарочито громко поприветствовал его моложавый доктор и сел на край кровати: – Как спалось?
– Спасибо, нормально. – Глеб Васильевич перевел на него взгляд. – Сколько мне еще лежать?
– Вы так спрашиваете, будто провели здесь уже не один год, – улыбнулся доктор, беря из рук медсестры историю болезни. – Вас привезли два дня назад. Скажу больше, вовремя. Еще немного, и сейчас мы бы не разговаривали.
– Мне нужно позвонить домой, – попросил Глеб Васильевич.
– Телефоны держать при себе мы не разрешаем. – Врач шутливо нахмурил брови и стал мерить пульс. – Отделение кардиологии. Волноваться вам нельзя, к тому же он плохо влияет на установленное здесь оборудование.
– Мы сообщили вашей жене, – попыталась успокоить больного медсестра.
Глеб Васильевич знал, что ей позвонили вечером того же дня, как его привезли в больницу. Конечно, Татьяна не может прийти. Ей надо находиться рядом с сыном и одновременно заниматься поиском денег.
Доктор закончил мерить пульс, просмотрел вклеенную в историю кардиограмму, задал еще несколько вопросов и вышел.
Глеб Васильевич снова уставился в окно. На душе скребли кошки.
«Может, зря я отказался от помощи этого человека? – неожиданно подумал он. – Хотя разве я отказывался? Просто не дал ответ, надеясь, что вырученные с продажи квартиры и дачи деньги покроют расходы».
Едва Тихоновы дали объявление и заключили договор с риелторской конторой, как появилось огромное количество покупателей. Но все предлагали сумму в три раза меньше заявленной. Надежды на быстрое разрешение проблемы таяли на глазах.
– Почему я лежу? – неожиданно сказал он вслух и медленно сел. – Надо немедленно позвонить Татьяне.
Неожиданно двери открылись, и в палату осторожно вошел не кто иной, как Курочкин.
– Господи! – схватился за грудь Глеб Васильевич.
– Вам плохо? Вы не рады, что я пришел? – растерялся посетитель.
– Что вы, – показал на стул Глеб Васильевич, – как раз о вас думал. Проходите.
Курочкин с опаской оглянулся на дверь:
– Я кое-как прорвался. Меня могут в любой момент выгнать. Приемные часы после обеда.
– Как вы меня нашли?
– Очень просто, – опускаясь на стул, заговорил Курочкин. – Позвонил вам, трубку взяла медсестра. Все. Осталось узнать номер больницы, отделение и палату.
– Понятно, – вздохнул Глеб Васильевич.
– Как я понял, вам стало плохо, когда вы были у своего начальника?
– Да, – подтвердил Глеб Васильевич. – Он отказал в помощи.
– Ну, ничего. – Курочкин положил ладонь ему на предплечье. – Из любого положения есть выход.
– Какой?
– Мы можем перевезти вашего сына обычным рейсом. – Курочкин откинулся на спинку стула. – Наймем хороших врачей, купим оборудование. В конце концов, есть частные самолеты.
– Вы так добры ко мне…
– Не только к вам, – улыбнулся Курочкин. – В мире столько несправедливости, поэтому часто приходится помогать людям в беде. Это прямая обязанность фонда.
– Как мне вас благодарить?
– Я ничего еще не сделал, – напомнил Курочкин. – А вообще, лучшей наградой для меня будет ваш переезд в Америку.
– Но это предательство, – ответил ему Глеб Васильевич, ловя себя на мысли, что предложение Курочкина уже не вызывает у него бурю негодования.
– Я уже сказал вам, вы никого не предаете, это вас давно предали. И то, что вы здесь, – тоже результат попустительского отношения государства к светилам науки. Я же говорил, что нечистые на руку дельцы давно продают ваши труды за границу, выдавая за свои…
– Этого вы мне не говорили. – Глеб Васильевич от удивления даже приподнялся на локтях.
– Ну, немного не так выразился, – пожал плечами Курочкин.
– У вас есть с собой телефон?
– Да, конечно.
– Можно позвонить?
– Без проблем. – Курочкин сунул руку в карман и протянул Глебу Васильевичу трубку сотового телефона.
Телефон жены был отключен.
– Наверное, у сына сидит, – с сожалением проговорил Глеб Васильевич, возвращая трубку.
– Перезвоните позже. Оставьте телефон себе, только спрячьте. Здесь, я знаю, не положено.
– Спасибо вам! – Глеб Васильевич вдруг понял, что нет сейчас для него ближе человека, чем Курочкин. – И простите.
– За что? – удивился тот.
– Я плохо о вас думал.
– Бросьте!
– Скажите, если все пройдет нормально и сына удастся вывезти, как мне быть?
– В любом случае вам необходимо покинуть Россию, – пожал плечами Курочкин.
– В моем положении это тяжело сделать. – Глеб Васильевич покосился на окна, словно опасаясь, что его могут подслушать.
– Конечно, вам будут препятствовать, – кивнул Курочкин. – Особенно те, кто все это время получал барыши за ваши изобретения. Кстати, как только я узнал, что вы были у помощника заместителя министра, сразу связался с Вашингтоном и попросил проинформировать, что это за тип. Так вот, он претендует на авторство ряда ваших изобретений.
– Да этого просто не может быть! – не поверил Глеб Васильевич. – Он же ничего не смыслит в физике. Если мне не изменяет память, этот негодяй с трудом закончил в свое время политехнический институт в провинции, потом делал карьеру по партийной линии. Комсорг, парторг…
– Я не так выразился, – смутился Курочкин. – Он намерен требовать вознаграждения как за собственные изыскания, но при этом не скрывает, что просто крадет их у вас.
– Все равно не укладывается в голове, – растерялся Глеб Васильевич.
– Но почему тогда он в штыки воспринял вашу просьбу? – хитро прищурился Курочкин и сам же ответил на этот вопрос: – Наверняка опасается, что в том же Израиле кто-то попытается предложить вам работать напрямую.
– Но я могу продолжать работать в России и информировать вас лично, – неожиданно пришедшая в голову мысль показалась спасением.
– Смею вас огорчить, – на лице Курочкина появилась скорбь. – Как только этот чиновник узнает, что деньги пошли мимо него, он донесет на вас куда надо…
Антон направлялся в номер в приподнятом настроении. Как ни странно, причиной этого стало повышенное внимание к ним со стороны Тэваза. Теперь преимущество на их стороне. Но еще большее удовольствие доставляло то, каким ударом для Дрона окажется его сегодняшняя интрижка. Ведь майор наверняка считал, что завоевал девушку, и теперь гордился своим очередным «подвигом».
На всякий случай Антон стукнул в дверь и потянулся на цыпочках, предвкушая, как будет распекать разгильдяя за утраченную бдительность.
– Войдите, – нарочито громко разрешил Дрон.
– Можно? – Антон изобразил на лице плебейскую улыбку.
– Пожалуйста, – по-барски ответил Дрон, продолжая лежать на заправленной кровати.
– Ну, что, развратник, и следы успел замести? – злорадно спросил Антон.
– Вы это о чем? – Дрон сел.
– Ну, как? – Антон прошел к столу и сел. – Не чай же вы здесь пили?
– Представь себе, – показал взглядом на чашки Дрон. – С твоим печеньем.
– Мне сегодня ночью можно здесь остаться?
– Не ерничай. – Дрон встал, подошел к дверям, приоткрыл их и выглянул в коридор.
Его поведение напрочь расстроило все планы Антона в отношении проведения воспитательной беседы.
– Ты меня, Вася, не пугай, – глядя на то, как Дрон вернулся и уселся с другой стороны, предупредил он.
– Придется, – слегка наклонился вперед Дрон. – Не было у меня с ней ничего и быть не могло.
– Неужели возраст подкачал? – попытался пошутить Антон, но по взгляду Дрона понял, что удивит скорее он его, а не наоборот.
– Она сама предложила мне пройти в номер и разыграть сцену, будто у нас интрижка, – перешел на шепот Дрон.
– Вася!.. – Антон неожиданно догадался, в чем дело, и прижал палец к губам.
Любой офицер спецназа знал: нельзя вести серьезные разговоры в номерах гостиниц, на съемных квартирах, которые приходится оставлять без присмотра, и в машинах. Замки сейчас не проблема, а техника шагнула так далеко, что, того и гляди, станут считывать мысли.
– Я помню, – кивнул Дрон, – поэтому пойдем со мной.
Теряясь в догадках, Антон отправился с Дроном к морю.
– В общем, на электрофорезе она ко мне в кабинку вошла и сунула вот это. – Дрон протянул свернутый вчетверо листок.
Антон огляделся. Они были в конце пляжа. Справа вплотную подступал густой кустарник, слева на берег накатывали волны, прямо – ограждение из сетки. Он развернул записку, написанную аккуратным женским почерком, выдававшим волнение пишущей:
«Василий, меня вынуждают познакомиться с вами и узнать, кто вы на самом деле. Настаивают на любых способах. Я обязана выполнить требование этих людей, иначе у меня будут неприятности. Пригласите меня в номер, как будто я вам понравилась. Там все объясню».
Затем свернул листок и сунул в нагрудный карман куртки.
– Ты решил мне про Тэваза рассказать?
Если сказать, что Дрон удивился, значит, не сказать ничего. У человека, которого учили скрывать свои эмоции, открылся от удивления рот.
– Блин, с трудом верится, но спрошу. – Дрон упер руки в бока и оглянулся по сторонам: – Неужели ты снизошел до того, что перебрался из соседнего номера на балкон и подслушивал?
– Нашел мальчика, – Антон даже разозлился. – Рассказывай.
– Что? – удивился Дрон.
– Все!
– Так ты знаешь или нет? – удивленно захлопал глазами Дрон.
– Говори, – потребовал Антон.
– Они пришли к ней домой два дня назад…
– Кто? – перебил его Антон.
– Тэваз и еще один его друг. Он русский. Сказали, что ФСБ прислала из Москвы двух своих агентов, которые должны накопать компромат на персонал. Будто абхазские врачи ненадежны, а медсестры сплошь и рядом работают на все разведки мира.
– Для чего? – Антон наклонился, поднял камень и запустил его в море.
– Якобы чтобы иметь основание безболезненно уволить всех, – следя за тем, как голыш подлетает на волнах, вздохнул Дрон.
– Сам-то в это веришь? – Антон отряхнул руки.
– Во что?
– Что это так.
– Как? – нахмурился Дрон.
– Прикидываешься?
– Нет, – честно признался Василий. Было видно, он действительно не понимает вопроса.
Антон развернулся и пошел в обратную сторону.
– То, что мы из ФСБ, и с такой миссией, – просто повод вынудить несчастных женщин выполнять все, что им говорят. На самом деле здесь дело совсем в другом. Я думаю, нас просчитали.
– Кто? И откуда ты знаешь Тэваза?
– Случайно подслушал разговор в беседке, когда ты меня за дверь выставил, – объяснил Антон. – Он требовал, чтобы наша дежурная по этажу проверила номер и, возможно, установила что-то.
– Ну и ну, – протянул Дрон. – Неужели мы так администрацию напугали?
– Бери глубже, – цокнул языком Антон. – Скорее всего, здесь замышляется что-то нехорошее. Почву готовит Тэваз, а мы вызываем у него подозрение как люди, которые приехали, чтобы помешать этому.
– Что будем делать? – спросил Дрон.
– Для начала думать, – как само собой разумеющееся, ответил Антон. – И еще, – он замедлил шаг. – Надо узнать, кто сейчас и в каких номерах отдыхает. Я не беру в расчет обычных пенсионеров, а людей посерьезнее.
– Думаешь, планируется похищение? – догадался Дрон.
– И это в том числе тоже не исключаю.
– Знаешь, мне кажется, все банально просто. Это обычные грабители. Возможно, считают, что храним в номере много денег. Сам подумай, разве из того же Центрального аппарата сюда кто-то поедет? Конечно, не исключено, что готовят банальный теракт.
– У нас уже теракты банальными стали? – удивленно хмыкнул Антон.
– Извини, не так выразился, – развел руками Дрон.
– Твоя подружка не сказала, кто такой этот Тэваз, – спросил Антон, – и почему он свободно разгуливает по территории?
– Фамилия – Агирбая, мингрел. Держит на побережье небольшой частный пансионат. Здесь у него магазин.
– Это тот, что на первом этаже? – уточнил Антон.
Дрон кивнул.
– Уже что-то, – оживился Антон. – Адрес знаешь?
– Конечно, Песчаная, девять. Дом с желтым фасадом.
– Сообщу сегодня шефу и предложу поработать в этом направлении.
– Думаешь, даст добро? – осторожно спросил Дрон.
– А ты как считаешь?
– Наверняка этим смежники займутся.
– Да, задача у нас есть, – согласился с Дроном Антон. – Но, если этот Тэваз как-то связан с грузинской разведкой, не исключено, что мы попадем в самое яблочко.
– Согласен, – кивнул Дрон.
– Тем более у нас есть чеченцы, – напомнил Антон. – Так что, как только Родимов разрешит, Джин с Шаманом сразу навестят заведение этого Тэваза. А теперь давай подумаем, какую информацию мы должны ему слить.
Лашу трясло так, что ноги сами собой подпрыгивали. Между тем человек, подкравшийся со стороны головы и уткнувший в лоб ствол автомата, кроме как «тихо», ничего не сказал.
«Чего он хочет, почему молчит? – едва сдерживая себя, чтобы не закричать от навалившегося ужаса, думал Лаша. – Неужели конец?»
– Испугался? – громом среди ясного неба прозвучал голос Абесалома.
Лаша сел и открыл глаза. Сердце билось так, что трудно было дышать. Он медленно развернулся. Криво улыбаясь, перед ним стоял командир. Чуть дальше, позади него, – Бахваи Ради.
– Зачем так шутить? – с обидой в голосе заговорил Лаша. – Еще немного, и я бы схватил тебя за ствол. Что было бы потом, сам знаешь…
– Ты чуть не умер со страха, – рассмеялся Абесалом.
– Это я специально трясусь, – пытаясь унять дрожь, стал оправдываться Лаша.
– Сказочник! – Абесалом забросил автомат за спину. – Где твое оружие?
– Пуля попала, – стал врать Лаша, – перебила газоотводную трубку.
– Опять врешь, – сокрушенно вздохнул командир.
– Почему так решил? – рассердился Лаша.
– Хватит, – отмахнулся Абесалом. – Обувайся, пошли.
– Куда?
– Ты что, здесь остаться решил? – Глупые вопросы подчиненного окончательно вывели командира из себя.
– Я просто спросил, – натягивая кроссовки, заторопился Лаша, еще не зная, хорошо это или плохо, что его нашли. – А где остальные?
– Мы разделились, – пояснил Абесалом, озираясь по сторонам. – Так легче запутать следы и выжить.
– Я убил начальника пограничников, – похвастал Лаша.
– Лучше скажи, почему не выполнил приказ? – со злостью в голосе неожиданно спросил Абесалом.