Разве кто-нибудь учит нас тому, как нужно любить? И разве можно этому научить? Мы осваиваем эту науку интуитивно, на ощупь, путем проб и ошибок. Словом, нас учит этому сама жизнь.
Можно сказать, что Сашенька вытянула счастливый билет. Ей посчастливилось родиться в благополучной, материально обеспеченной и морально устойчивой семье. Мама была бухгалтером, а папа – главным инженером на каком-то очень важном для города предприятии. Новорожденную дочку они принесли в благоустроенную 3-комнатную квартиру, где одна из комнат сразу же и безоговорочно была выделена под детскую. Родители очень любили своего единственного ребенка, но не баловали, поскольку справедливо полагали, что в воспитании нужна строгость, которая позволяет четко очертить допустимые границы поведения.
Вопрос о том, что такое любовь и в чем ее тайный смысл, начал занимать Сашеньку не слишком рано, лет в 10. Она вдруг стала представлять себе, что когда-то ей придется лежать в одной кровати с каким-то мужчиной, есть с ним за одним столом и даже… целоваться. Сама мысль об этом была такой странной, пугающей и почти такой же запредельной, как мысль о смерти. Поэтому Сашенька предпочитала зажмуривать глаза, с головой зарываться под одеяло и не шевелиться, в ожидании того, что наваждение покинет ее и больше никогда не вернется.
Классе в пятом Сашины подружки начали влюбляться. После уроков обычно собиралась команда – человек шесть девчонок, прошедших вместе огонь и воду, а точнее вылазки на крыши домов и в подвалы, карабканье на заборы и деревья, выслеживание подозрительных личностей и т. д. Однако Саша стала замечать, что вектор интересов постепенно, но неуклонно стал смещаться в другую сторону. Подружки все чаще предпочитали делиться друг с другом своими девичьими секретами. Самая близкая Сашина подруга Юля влюбилась в одноклассника Костю. Все свои сомнения и терзания по этому поводу она, как великую тайну, доверяла Сашиным ушам, даже не подозревая, что ее лучшая подруга уже ужасно устала от всех любовных историй, навевающих на нее только скуку и тоску по веселым и беззаботным временам дворового детства.
В восьмом классе в Сашу влюбился почти бессловесный одноклассник Толик. Саша не считала себя красавицей, однако ее почти сформировавшаяся фигура была очень ладно скроена, густые темные волосы придавали особую глубину ее зеленым глазам, а полноватые губы были очень даже очаровательным проявлением вольно расцветающей юности. В своих ухаживаниях Толик избрал самую неблагодарную тактику – тактику молчаливого оруженосца, а точнее ранценосца. Эта модель поведения изначально обречена на поражение, но она позволяет хоть как-то выразить свои чувства, и поэтому к ней неизменно прибегают самые застенчивые мальчики, с трудом пробивающие себе дорогу в юность.
Вольнолюбивая Саша не жаловала пораженцев, но Толика не прогоняла, позволяя следовать за собой немою тенью, которой не разрешалось вмешиваться в девичьи разговоры и просто вступать в любой контакт с предметом своего обожания. Впрочем, Толика такое положение вещей вполне устраивало потому, что любое речевое усилие давалось ему с трудом и вариант молчаливого присутствия был для него наименее болезненным и затратным.
Однако постепенно, во многом благодаря настойчивой и бессловесной преданности Толика, Саша стала ощущать новое, неведомое ранее, но уверенно просыпающееся в ней чувство. А точнее, предчувствие. Это было предчувствие чего-то очень важного, может быть самого важного в жизни, чего-то настолько прекрасного и вместе с тем неуловимого, что казалось, будто это «что-то» не имеет и не может иметь ничего общего с окружающей реальностью. Саша стала очень рассеянной, задумчивой и полюбила уединение. Она могла подолгу смотреть в окно, бродить по улицам или просто лежать дома, глядя в потолок. Мир, в котором она жила прежде, стал скучным и слишком пресным, а в сердце поселилось ожидание. Это было ожидание любви.
Подруги стали подозревать, что Саша влюбилась, но не хочет доверять им своих сердечных тайн. Поэтому постепенно они стали отдаляться от нее, чем нисколько не расстроили свою давнюю, но отвергнутую подругу. Ведь она понимала, что ее чувство не подлежит ни разглашению, ни тем более обсуждению, и вообще вряд ли может быть выражено каким-либо способом. А еще она смутно догадывалась, что через него к ней приблизилась великая тайна бытия, запечатывающая уста и разверзающая душу для страдания.
Александра окончила школу с серебряной медалью, с легкостью поступила в университет на биолого-почвенный факультет и с головой погрузилась в студенческую жизнь. Учеба никогда не доставляла ей хлопот, а все свое свободное время она проводила с новыми друзьями, распахнувшими для нее мир беззаботной и вместе с тем жадной до новых открытий молодости.
С утра она убегала на занятия, обедала в университетской столовой, потом отправлялась в библиотеку, где прилежно и не без интереса готовилась к предстоящим семинарам и практикам. А по вечерам гуляла в веселой компании по улицам, пела песни под гитару в маленькой комнатке студенческого общежития или же просто «зажигала» где-нибудь, где играла музыка и можно было танцевать. Родительский дом превратился во временное пристанище, место для ночлега и короткой передышки, откуда на следующее утро можно было с новыми силами броситься в бурлящий водоворот впечатлений и событий.
На 3 курсе появился новый предмет – «Орнитология». Александра многого ждала от этой учебной дисциплины, планировала писать в ее рамках диплом и, возможно, в дальнейшем строить на ее основе свою научную карьеру. Вместе с орнитологией в жизнь Александры вошел и новый преподаватель – молодой, перспективный, умный и в целом интересный Виталий Алексеевич.
В аудиторию он зашел очень просто, по-свойски. Не встал за кафедру, а лишь слегка оперся телом и руками о стол и начал читать свою первую лекцию. В нем не было никакой нарочитости, никакого академизма, только естественность и непринужденность в каждом движении, в каждом слове. Он как будто позаимствовал эту легкость бытия у птиц, парящих в небе. В этот самый момент сердце Александры, притаившееся на время, замершее в ожидании чуда, вдруг проснулось и робко, но бескомпромиссно прошептало: «Это он!»
Любовь вошла в этот мир, воплотилась, соединила мечты и реальность, открыла темницу измученной души и выпустила на свободу все самое сокровенное и бесценное. Александра посещала все занятия любимого преподавателя, неизменно садилась на последнюю парту и, затаив дыхание, внимала, словно речам оракула, рассказам о гнездовании, кольцевании и сезонных миграциях наших пернатых собратьев.
В конце семестра она набралась решимости и подошла к Виталию Алексеевичу с просьбой стать ее научным руководителем. Своим живым умом, смелостью суждений и чувством собственного достоинства новая студентка заинтересовала преподавателя, умевшего ценить эти качества в людях. Сначала он просто приглядывался к ней, а затем стал обращать на нее все более и более пристальное внимание.
Летом Виталий Алексеевич повез на учебную практику группу студентов, среди которых, конечно же, была и Александра. Именно там, среди широких просторов хакасских степей, начался их бурный роман. Все, что происходило тогда, было как во сне или как в самых головокружительных любовных историях: бессонные ночи, пылкие признания в серебристых отблесках лунного света, молчаливые вздохи и многозначительные взгляды в предательски ярком свете нового дня.
Александра была абсолютно счастлива и уже рисовала себе радужные картины своей дальнейшей жизни. И эта жизнь представлялась ей в виде длинной и широкой дороги, по которой она и Виталий Алексеевич – Виталик – шли, взявшись за руки. Ей казалось, что их союз будет нерушимым, ведь они не просто любили друг друга, но должны были стать еще и единомышленниками в подвижническом труде во благо науки.
После возвращения с практики Виталик признался, что женат и у него есть трехлетняя дочь. При этом он поклялся, что это никак не сможет повлиять на его чувства, просто ему нужно время, чтобы разобраться в себе, в этой ситуации и, наконец, собраться с духом, чтобы объясниться с женой. Александра почувствовала, что летит в какую-то пропасть и ей не за что зацепиться, чтобы остановить свое падение.
«Настоящая любовь требует жертв, она проверяет крепость наших отношений, а значит нужно идти до конца, через все возможные испытания», – так говорила она самой себе, чувствуя, что ее любовь становится еще более сильной, вместе с тем приобретая новые оттенки – оттенки боли и страдания. Иногда боль становилась непереносимой, она сжимала все ее существо, и казалось, что от нее уже не будет спасения. Но в те минуты, когда Виталик брал ее за руку и шептал слова о том, что она – единственная и самая дорогая для него, все мгновенно менялось. Казалось, что весь мир безмолвно хранит и оберегает их тайну, что любовь всегда права и благословенна Богом, она возносит на самые вершины бытия и лечит все душевные раны.
Виталик попросил сделать все возможное, чтобы их чувства остались вне поля зрения окружающих. Встречаться они могли только украдкой, жили, постоянно оглядываясь и делая вид, что их связывают только деловые отношения. Александру больше всего угнетала эта ложь, эта фальшивая жизнь напоказ и сама необходимость скрывать то, что было настоящим и неподдельным и о чем хочется кричать всему миру. Кроме этого, постепенно она начала догадываться, что ее талантливый, умный и с легкостью идущий по жизни Виталик просто струсил, не выдержал свалившегося на него испытания и пытается спрятаться не от людей, а от самого себя.
Однажды утром она проснулась и явственно осознала, что не хочет жить. Просто не хочет вставать, умываться, пить чай и вообще делать что-либо, связанное с поддержанием жизнедеятельности организма. Она просто захотела, чтобы все в ней замерло и больше никогда не оживало. И вдруг вспомнилось то самое первое переживание из детства, когда любовь представилась ей в виде странного и даже ужасающего видения, очень напоминающего переживание по поводу смерти.
Александра Николаевна встала из-за стола, сложила аккуратной стопкой бумаги, с которыми только что работала, и выключила компьютер. Последние 20 лет сразу после работы она торопилась домой. Ноги сами несли ее туда, и она даже не представляла себе, что может быть как-то иначе. Дом был ее главной опорой, ее крепостью, за стенами которой она чувствовала себя спокойно и уверенно и в то же время отдыхала душой и телом, набиралась сил для нового рабочего дня.
Но в последнее время что-то изменилось, как будто отлаженный годами механизм вдруг начал давать сбой. Сегодня особенно сильно не хотелось идти домой, и Александра Николаевна просто побрела вдоль улицы, погрузившись в свои мысли. Ей вдруг припомнился стих, который она написала много лет назад и в котором были такие строки:
Поэзия любви всегда поет о смерти.
Мы продолжаем жить в безумной круговерти.
Она вспомнила, что написала его в тот день, когда осознала, что, только отрекшись от своей любви, сможет жить дальше. Тогда она решительно и бесповоротно сделала свой выбор: объяснилась с Виталиком, сменила научного руководителя, а спустя год вышла замуж за своего однокурсника, давно и безуспешно пытавшегося добиться ее расположения. Отношения с Виталиком длились около года, и это время стало для нее неким наваждением, ночным кошмаром, который наконец-то развеялся при свете дня и о котором она старалась не вспоминать.
На научной карьере пришлось поставить крест, но Александра Николаевна никогда не жалела об этом, найдя в семейной жизни благословенный отдых для измученной страданиями души. Двадцать лет она проработала в зоологическом музее, воспитала сына, в котором души не чаяла и который был очень похож на нее не только внешностью, но и чертами характера.
Гуляя вдоль городских улиц и совершенно не замечая окружающего шума, эта зрелая и вполне состоявшаяся женщина вспоминала самые прекрасные моменты своей семейной жизни: поездки к морю, походы в горы, пикники с друзьями и просто тихие семейные вечера с обсуждением событий прошедшего дня. И вдруг ее, как откровение, настигло неумолимое осознание того, что все это осталось в прошлом.
В сорок пять лет Александра Николаевна окончательно решила для себя, что любовь – это непостижимая тайна, которая не принадлежит этому миру, но жить без которой невозможно. Она развелась с мужем, оставила работу в музее и уехала куда-то, навсегда исчезнув из нашего поля зрения.