«Лифт не работает по политическим причинам».
Предупреждение, накорябанное полусдохшим фломастером на картонке, болталось на скотче прямо над прожженной хабариком кнопкой. На всякий случай Матвей вдавил ее, но, увы, – никакого позитива. Картонка не врала – лифт действительно не подавал признаков жизни. Политический труп.
– Сука, и тут пиндосы! – с расстрельной ненавистью пробасил Бориска – водитель полицейского авто. – Пешком придется… Пятый этаж. А я только пожрал… Не пойду, не на батарейках.
С таким-то пузом… Конечно. Тут и ядерный реактор не справится.
– Ладно, я сам. Под балкон встань.
Матвей проверил, на месте ли пистолет, и ломанулся по лестнице, перескакивая через три ступеньки, словно кенгуру на Олимпиаде.
Торопиться было куда. И дело даже не в серьезности поступившего заявления – подозрение на квартирную кражу. Для Бердяева Матвея Александровича, молодого оперуполномоченного криминальной полиции, это был первый в карьере вызов. Нет, раньше он, разумеется, выезжал на происшествия, но под руководством опытных коллег. А сегодня должен разобраться самостоятельно, принять меры и не ударить «необстрелянным» лицом в грязь.
В дежурку позвонил сильно негодующий трудящийся. Мол, в квартире вор (мат), потому что дверь закрыта изнутри на цепочку (мат), а все члены семьи сейчас снаружи (мат). Время обеденное, сиеста, в отделе только необходимый минимум. В этот минимум и попали Матвей и брюхатый водитель Боря, жесткий ненавистник англосаксов. На подмогу обещали примчаться росгвардейцы, но тут как повезет, у них тоже сиеста. Поэтому пока вдвоем, на боевом «козле». Примчались, а лифт под санкциями. Плохое начало.
Все выше, и выше, и выше… Пульс за сто, но тренированный организм держит марку. Молодость без опыта.
– Отворяй, собака! – слышится сверху грозный бас. – Убью!
Значит, цель близка. Третий этаж, четвертый… Есть!
– Здравствуйте. Лейтенант Бердяев… Что случилось?
По званию можно было и не представляться. Но так авторитетней. Не сержант к вам прибыл, а серьезный офицер.
Перед дверьми двое. Лысеющий бородач лет тридцати и блондинка. У блондинки пакет «Шестерочки», у бородача – дверной ключ, сжатый в кулаке, словно кинжал. Перед дверьми на полу спортивная сумка с арабской вязью.
В двух словах объяснили ситуацию. Муж и жена. Расул и Алиса. Он – футболист из второй лиги, она – домашняя хозяйка, то есть безработная. Муж уехал в Тверь на игру, но ту якобы отменили, и он вернулся раньше, не позвонив и не поставив в известность любимую. Что уже само по себе странно в век сплошных смартфонов. Хотел было открыть дверь ключом, а та на цепочке. В общем-то, ничего такого, жена одна, опасается грабителей и насильников. Позвонил, а никто не отпирает. Вывод один: измена, подлая измена. Прямо тревожный анекдот. Заперлись голубки, опасаясь рогатой расправы. А Расул может забодать, он с Кавказа, он с бородой. Хоть и не борец, а футболист. Не одна красная карточка в активе. Кровь в голову, мат из глотки. Принялся дверь выворачивать крепкой рукой, а тут жена Алиса поднимается. «Что случилось, любимый?! Я в „Шестерочку“ ходила. За шампанским. Завтра, между прочим, вторая годовщина нашего знакомства, хотела сюрпрайз сделать…» Любимый растерялся. «А там кто?!» – «Так, наверно, вор! Ну конечно, вор! Кто же еще? Не Спидермен же?!»
Ну да, логично… Дверь сама на цепочку закрыться не могла. Расул рисковать не стал, вызвал ментов, прошу прощения, полицию. Полиция прибыла в лице Бердяева. Тот осмотрел дверь. Никаких внешних повреждений, значит, подобрали ключ либо отмычкой. Замок не сказать чтобы серьезный. На тройку по десятибалльной шкале.
– Понятно, – кратко подвел итог Матвей Александрович, еще раз нажал на кнопку звонка и прокричал задорное: «Откройте, полиция!»
Никто на крик не отозвался, поэтому выход оставался один – рвать цепь. Попытался сам, но крепка была сталь. Или руки слабы. Конфуз.
– Резать надо, – словно хирург, подытожил он после пятого толчка.
– Не надо… Отойди.
Расул взял небольшой разбег и, совершив красивый подкат, вынес дверь с первой попытки. Что сказать – мастер спорта международного класса. А то и заслуженный.
Матвей героическим жестом извлек из скрытой кобуры табельный ствол, грозно лязгнул затвором.
– Стойте здесь. Ничего не бойтесь.
Вообще-то самому страшновато… А ну как это не просто вор, а нарк обдолбанный с тесаком в руке. Или террорист с гранатой. Или оппозиция с бумажными стаканчиками. Никакой броник не спасет, который, кстати, впопыхах не надел. Надо было гвардейцев дождаться. Но… Это же дебют. Шанс застолбить уважуху. Смелее, смелее, на тебя смотрит мир. Или подглядывает через камеру в смартфоне.
Прихожая, ванная… Кухня, холодильник. Никого. Пот со лба и идем дальше. Палец на крючке, вдох-выдох…
Гостиная, балкон. Пусто… Легкий бардак, трюмо нараспашку. Значит, вор. Пауза, прислушиваемся. Ругань за стенкой с легким матерком. Дневное ток-шоу. Политика.
Последняя комната. Спальня. Еще одна пауза. В сериале герой саданул бы по двери ногой, влетел бы и всех положил. Либо его бы положили. Но он же герой, он бессмертный. А Бердяев совсем не из кино. Он из плоти и крови. И жить-то хочется, как каждому из нас.
Соберись, тряпка!
Аккуратно толкнул дверь. Прижался к стене, заглянул внутрь.
– Не стреляй… Сдаюсь.
На супружеском ложе субъект. Совсем не похожий на нарка и террориста. И не Спидермен. Ровесник Бердяева или чуть старше. Виноватый взгляд. Короткий ежик, футболка, джинсы, кроссовки. Руки без перчаток приподняты. На полу пакет с торчащим из нее барахлом.
– На пол. Вниз лицом, руки за спину… Быстро!.. Если не затруднит…
– Командир, да не вор я, клянусь… Только между нами… К Алисе пришел. Шампанского раскатали, она еще захотела, ушла в магаз. Сама, чтоб мне не светиться. А тут Расул… Сбежать никак, пришлось дверь на цепочку. Она вернулась, подала идею с жуликом. С вором то есть… Я вещички покидал в пакет, для вида, из трюмо. И сдался. А какой еще вариант?
Глаза не прячет, пот не вытирает, тревога в голосе не игрушечная.
– Судимый?
– Нет, что ты… Мастер я. Ремонт компов, телефонов. Тут недалеко, в подвальчике сижу, может, знаешь. С Алисой там и познакомились, полгода назад где-то, у нее с айфоном проблемы… Напарник хотел на бабки развести, мол, плата полетела, а там говно вопрос, я бесплатно починил. А с криминалом никогда. Ну как бы я дверь вскрыл, пальцем? Сам посуди! Да ты… У Алисы спроси… Только наедине.
Матвей встал из-за стола, подошел к лежащему на диване пакету, еще раз осмотрел вещи, хотя, когда составлял протокол изъятия, подробно, как учили, описал их. Да, настоящий вор вряд ли бы на это позарился. Полотенце, пара бокалов, дешевый подсвечник, комплект ношеного нижнего белья, бижутерия, футбольные вымпелы. Хотя в квартире было что взять. Тот же «Плейстейшн» или ноут.
Парня звали Юрой. Фамилия Миронов, если права не подделка. Сам якобы из глухомани, приехал в Новоордынск пару лет назад, после срочной службы в саперных войсках, закончил курсы, устроился в мастерскую, живет один на съемной. Никакой поэзии, сплошная проза. Если не считать отношений с замужней Алисой. Это все-таки поэзия.
Сосед по кабинету и наставник Леха Гуляев уехал в прокуратуру, шеф велел Матвею начать разговор, хотя по таким серьезным вариантам желательно присутствие опытного опера. А вариант, оказывается, совсем несерьезный, где-то даже анекдотический. На рогатую тему.
– И что делать? Рассказать Расулу? – Бердяев вернулся за стол. – И что тебя после этого ждет? А Алису? Смерть жуткая-лютая. Что у тебя, кстати, с ней? Не со смертью, с Алисой? Любовь или так, зов плоти?
– Нет, по серьезке все… Но толку-то? Расул ревнивый, как баран. Больной на башку. Мячом, наверно, отбил… Мне-то пофиг, но Алиса… Не отпустит. Еще и покалечит. Приходится тайком пока… Он, видать, что-то почуял, без звонка нагрянул… А сколько за кражу дают?
– Ты ж невиновный.
– А куда деваться?
Да, ситуация не типичная. Как поступать в таких случаях, в университете не учили. Придется советоваться с братьями по оружию.
– Посидишь в камере… Пошли.
Но сначала поговорил с Алисой. Та нехотя, услышав от Бердяева клятву о молчании, подтвердила рассказ любовника. Адюльтер. Аморально, подло, но… Что теперь делать, не знает. Просто попросила отпустить Юрку. Или устроить побег. Он вернется на родину, к матери. Потом Алиса попробует развестись с Расулом и уехать к любимому. Такая вот сильная любовь к простому, но благородному мастеру-ремонтнику. Наверно, бывает.
Наставник Гуляев вернулся как нельзя более вовремя. Матвей рассказал о проблеме.
– Да, история забавная, – согласился Леха, – но, главное, зачетная. Прушник ты, Мотя. Первую неделю – и такое раскрытие.
– Да там состава нет… И события.
– Запомни: состав и событие можно найти везде, даже в собственном носу. А тут все от парня зависит. И немного от тебя, – Леха перешел на шепот. – Хочешь денег и титулов? Я сейчас гляну наши кражи «глухие», там, где «подбор»[1]. Пусть штук пять на себя берет. Запомнит адреса, что украдено. Вещички, мол, сбыл неизвестным с рук. Работал в перчатках, пальцев нет. На обыске найдем отмычки. Есть у меня заначка… Потом следак откатает «уличную»[2].
– Да за это… По максималке влепят.
– Спокойно! В нашем суде такие дела Катька Фролова рассматривает, я с ней договорюсь. Даст ниже низшего. Он же первоход.
– Ей это зачем?
Леха растянул губы в образцово-показательной улыбке.
– У нас тоже что-то вроде любви.
– А если этот мастер не согласится?
– Так ты объясни: он помогает нам, мы – ему. А как он хотел? Не фиг по замужним бабам ползать. Какая любовь? Не будь дурачком. Палочку он метнуть хотел, да влип. Пускай вину искупает. Только вот что… Хромов попросит рапорт написать. Ты укажи, что задержал орла при моем участии. Ну, мол, стоял под окнами, прикрывал… Тут так принято. Гуманитарная помощь. Я тебя потом тоже куда-нибудь впишу… Да не дрейфь. Просто предложи. За спрос денег не берут. Ну откажется – пусть с мужем разбирается. А мы посмотрим, кто кого завалит. Тоже, кстати, потенциальная «палка».
Матвей не успокаивался.
– Погоди, погоди… А адвокат? Он же разобьет все.
– Адвокаты, особенно «положняковые», по таким вариантам задницу не рвут. Клиент не в отказе, да и взять с него особо нечего. Не дрейфь.
– А следователь? Сразу врубится, что парень лапшу вешает.
– Следаки тоже особо не копают, если человек в расколе.
– Блин… А если всплывет? Или потом кражи раскроются… Сам же сяду.
– Да что ты менжуешься?! До суда не всплывет, а потом всем пофиг. А кражи «глухие», никто их не раскроет. Поверь старому и опытному сатрапу и фабриканту, сгноившему в тюрьмах не одно поколение россиян. И помни о главном: дебют решает всё… Дерзай. Про рапорт не забудь.
Гуляев, бросив взгляд на свое отражение в стекле Доски почета, удалился в направлении дежурной части. Теперь на Матвея смотрела Лехина фотография с Доски. Вернее, Леха, но с фотографии, словно намекая – хочешь сюда попасть? Тогда слушайся старших.
Матвей подрастерялся. Нормальный такой дебют. Испанское начало. Дело даже не в риске, тут все понятно, знал куда шел. Дело в подходе. Судя по спокойствию Гуляева, здесь такие фокусы в порядке вещей. Ни хрена себе – чужие кражи на человека повесить. Отмычки подкинуть…
С другой стороны, не Матвей примет решение, а этот Миронов. Матвей только предложит. Стало быть, и за последствия отвечать не ему.
С этой успокоительной мыслью он забрал вора-любовника из камеры, привел в кабинет и изложил предложения по выходу из кризисной ситуации. Ты идешь навстречу нам, мы – тебе. Тот не особо удивился, понимая, что все в капиталистическом мире должно иметь свою цену. А здесь на кону благополучие, а то и жизнь любимой. (Если она, конечно, действительно любимая.) Значит, надо платить.
Задал всего один вопрос.
– Точно с судьей договоритесь?
Бердяев подтвердил. Пообещал все объяснить Алисе.
– Если не захочет ждать, пусть не ждет. Лишь бы проблем не было… И матери позвоните, успокойте.
– Конечно, – заверил Матвей.
Миронов, выкурив предложенную сигарету, посмотрел на опера.
– Давайте адреса и что там свистнули. У меня хорошая память, запомню всё.
В ближайшую пятницу Матвей проставлялся за вливание в коллектив. Добрая старинная традиция, бережно передаваемая от поколения к поколению. Собрались в караоке-клубе на своей территории. Оперативный состав и руководство. Без помпы. Водка, форель, говядина, песни.
В дебюте – торжественная часть. Слово взял начальник отдела, сорокалетний майор с сапожно-химической фамилией Хромов. Григорий Дмитриевич. Человек из сала. Или, как говорили в народе, майор Хром. Помешанный на фэншуе, приметах, астрологии и подобной цыганщине.
– Хм… Сегодня происходит вливание в наш уголовный коллектив молодого, но перспективного сотрудника. Бердяева Матвея Александровича. Первый же выезд – и четыре квартирных кражи. Не то что некоторые – ни одного раскрытия за месяц. На моей памяти так лихо никто не стартовал. Молодца! С почином! Приказ на премию уже в Управлении. Не сбавляй обороты, Матвей. Давай – за твое будущее, за удачу! Уверен, сработаемся!
Коротко, но приятно. Чертовски приятно… Завистливые взгляды «некоторых», звон стопок, хруст огурцов. Премия.
…И манящая улыбка блондинки, скучающей за соседним столиком.