Лютер притормозил перед дорожным знаком, и косые стрелы дождя полетели сквозь желтый свет фар, метя в название города. «Добро пожаловать в Танорок» – гласила выцветшая от времени надпись. Чуть дальше вдоль дороги стоял розовый пикап, а справа, на крутой насыпи, девушка сажала цветы.
Лютер любил загадки. Это было одной из редких радостей в его жизни – находить ответы на неожиданные вопросы, складывать головоломки и узнавать тщательно скрываемые ото всех секреты. Поэтому он заглушил мотор и, выйдя из машины, прислонился к капоту, наблюдая за незнакомкой.
В другой ситуации он бы проехал мимо не задумываясь, но девушка, высаживающая клумбу в три часа ночи, – это как минимум интересно.
Она заметила свет фар и обернулась. Выпрямилась и взмахнула руками, едва не съехав вниз по мокрой траве. Красивая брюнетка, лет двадцать с небольшим, неужели у нее не нашлось занятий лучше, чем сажать календулу под покровом ночи, да еще в дождь?
– Буква «у» кривовата, – заметил Лютер. – Сделай хвостик длиннее.
Ночная фея высаживала цветы не хаотично, а по выверенной схеме, которая в итоге складывалась в слово «мудак». Днем будет видно издалека. Лютер обернулся и глянул на дом, расположенный напротив насыпи.
– Кто там живет? – спросил он. – Твой бывший? Что он сделал?
Девушка отряхнула руки от земли и, неспешно спустившись, остановилась напротив. В свете фар ее смуглая кожа казалась золотистой, а светло-карие глаза вспыхнули янтарем.
– А тебе какое дело? – нахально поинтересовалась она, стаскивая перчатки. – Езжай куда ехал.
– Я не в силах проехать мимо явного нарушения общественного порядка, – соврал Лютер.
В силах, и еще как. Но хамские цветы интриговали.
– Я занимаюсь озеленением города, – возразила девчонка. – Что тут плохого?
– Слово носит негативную окраску.
– Правда часто оскорбительна.
– Его могут прочитать дети.
– Твои нотации никому тут не интересны, – отрезала она. – Как ты вообще умудрился разглядеть что-то в темноте?
– У меня отличное зрение, – похвастался Лютер.
– Рада за тебя. Но ты явно не коп, так что…
Лютер достал из внутреннего кармана плаща удостоверение и не без удовольствия ткнул его под нос девушке.
– Специальный агент Лютер Фосберг, – мрачно прочитала она.
– Очень крутой коп, – заявил он, возвращая удостоверение в карман. – И мне нужны ответы. Для начала, как тебя зовут?
Он достал из кармана плитку горького шоколада, развернул и откусил, надеясь заглушить проснувшийся голод.
– Рокси, – с неохотой представилась девушка.
Потянувшись, отломила кусочек и демонстративно положила в рот, но, прожевав, поморщилась. Да, шоколад изготовлен по особому рецепту, который не всем по вкусу.
– Итак, что мы имеем, Рокси? – решил подытожить Лютер. – Оскорбление бывшего парня клумбой – просто очаровательно, – он аккуратно загнул фольгу и спрятал остатки шоколада в карман плаща. – Долго встречались?
– Пару месяцев. Слушай, ты что, собираешься посадить меня за цветы? Сперва докажи. Может, они сами тут выросли.
– Угу. Выросли, посмотрели на твоего бывшего и собрались в слово «мудак».
– Ты его не знаешь, а то бы не удивлялся.
– А ты просто случайно проходила мимо с тяпкой и в садовых перчатках.
– Совпадение, – вызывающе задрав подбородок, ответила Рокси.
– Значит, вы были вместе всего пару месяцев. И ты на него злишься. Выходит, инициатором разрыва был он?
– Какая разница, – она раздраженно швырнула перчатки в кузов пикапа.
– Ты очень хороша собой, Рокси, – заметил Лютер, окидывая взглядом ее фигуру.
Стройная, длинноногая, с густыми темными волосами, безжалостно стянутыми в хвост. Нежный рот, аккуратный носик и потрясающие глаза – точно маленькие солнышки.
– Очевидно, что ты с придурью, – невозмутимо продолжил он, – но на начальном этапе отношений все закидоны кажутся милыми. Особенно если девушка так привлекательна.
Рокси пожала плечами и закинула пустые поддоны от цветов в машину.
– Спасибо за комплимент, специальный агент Лютер Фосберг. Не особо рада знакомству, и мне пора.
– Что ты сделала, Рокси? Почему он бросил тебя? Вряд ли изменила своему мудаку. В таком случае ты не злилась бы на него и чувствовала свою вину. Если же он тебе изменил, то не стала бы марать руки. Нет, тут что-то сложнее. Я заинтригован.
– Это уже твои проблемы, – фыркнула она. – Считай это своим личным висяком. Или как там называют нераскрытые дела…
– Я ведь и правда могу арестовать тебя, Рокси, – напомнил он.
– Думаешь, шериф впаяет мне срок за клумбу? – разумно засомневалась она.
– Нет, разумеется. Но он заинтересован в сотрудничестве со мной, так что будет рад угодить. Уверен, я смогу продавить его на общественно-полезные работы.
Рокси закатила глаза и повернулась к пикапу, явно намереваясь уйти, но потом вновь обернулась к Лютеру.
– Ты приехал из-за того, что произошло в парке, так? – спросила она совсем другим тоном: цепким и требовательным. Янтарные глаза вопросительно смотрели на него, ожидая ответа, и Лютер кивнул.
Рокси быстро облизнула розовые губки, глянула на насыпь, явно о чем-то напряженно размышляя.
– Знаешь, а ты прав, – протянула она.
– В чем именно?
– Я не должна была это делать, – она вздохнула и кивнула на клумбу. – Возмутительно. Попрание морали и все такое.
– Да не так уж плохо, – возразил Лютер. – Вносит некоторую изюминку в унылый пейзаж.
– Дети могут увидеть.
– Они могут увидеть вещи и похуже.
– Я должна понести справедливое наказание.
Рокси шагнула совсем близко к нему, взмахнула ресницами, покусала губки. Какой напористый флирт. Что же ей надо?
– Хочешь, чтобы я наказал тебя прямо здесь? – уточнил он на всякий случай.
– Вот еще! – возмутилась она, но тут же виновато улыбнулась, и на ее щеках появились милые ямочки.
Каким бы мудаком ни был ее бывший, он бы не бросил ее без веской причины.
– Но ты прав, я заслуживаю наказания в виде общественно-полезных работ, – повинилась Рокси.
– Да брось, – не поверил Лютер. – Так жаждешь помахать метлой?
– Нет, – мотнула она головой. – Но, послушай, Лютер, ты ведь впервые в нашем городе?
– Раньше бывать не доводилось, – подтвердил он.
– Тебе не помешает помощник, – быстро продолжила Рокси. – Кто-то местный, кто знает здесь всех и каждого и не будет слишком тебя раздражать.
Лютер молчал, и девушка подошла к нему вплотную, почти прижавшись грудью.
– А я живу здесь с рождения, – прошептала она, заглядывая ему в глаза. – И, кажется, нравлюсь тебе…
Он сглотнул, достал початый шоколад и откусил еще. Обычно люди предпочитают держаться от него подальше, но у Рокси инстинкт самосохранения отсутствовал напрочь.
– И ты расскажешь, почему твой бывший тебя бросил?
Он чувствовал жар ее тела и аромат цветов и сырой земли. Вряд ли Рокси оценит, если он скажет, что она пахнет как знойный полдень над свежей могилой.
– Может, и расскажу, – она снова кокетливо улыбнулась, стрельнула в него глазками и заправила выбившуюся прядь за ухо, оставив на шее полоску грязи. – Потом. Когда мы раскроем дело.
– Мы… – он задумался. – Что ж, Рокси… А фамилия?
– Медоу, – ответила она.
– Кем тебе приходилась погибшая девушка? – спросил Лютер, и Рокси отшатнулась.
– Мы едва знали друг друга, – сухо сказала она. – Мне любопытно – вот и все. Поучаствовать в расследовании – это так захватывающе.
– Врешь.
Рокси лукаво посмотрела на Лютера из-под ресниц.
– А что, если ты мне понравился, специальный агент Лютер Фосберг? – промурлыкала она. – Это достаточно веская причина, чтобы продолжить наше знакомство?
Опять ложь и манипуляции. Но очень интересно, как далеко она может зайти. Он обнял ее за талию, запустив руку под майку. Кожа под его пальцами оказалась восхитительно теплой и бархатистой. Рокси напряглась на мгновение, но не стала вырываться, напротив – шагнула еще ближе и положила ладонь ему на грудь.
– Значит, ты согласен? – прошептала она, обдав его губы запахом клубничной жвачки.
Она и сама была как спелая ягодка – так и хочется укусить. Лютер лизнул подушечку большого пальца и вытер пятно с ее шеи, задержавшись на часто бьющейся венке.
– Пока что ты предлагаешь мне только повесить на себя сумасбродную девицу, которая врет на каждом шагу, – сказал он. – К тому же, если ты подруга убитой или ее родственница, то это совершенно исключено. И главное – это может быть небезопасно.
Это совершенно точно опасно. Малышка Рокси и не подозревает, во что пытается вляпаться.
– Я не боюсь, – упрямо мотнула она головой. Легонько царапнула ноготками его грудь и, запрокинув к нему лицо, совсем по-детски попросила: – Пожалуйста.
Сердце глухо ударило о ребра, ткнувшись в ее ладонь точно котенок, выпрашивающий ласку. Лютер стремительно вывернулся и отскочил от Рокси на пару шагов.
– Ты чего? – удивилась она и понятливо усмехнулась. – Решил, что я буду тебя шантажировать? Мол, специальный агент приставал ко мне ночью посреди дороги? Брось, я не стану!
Лютер молча обошел машину и, сев в нее, захлопнул дверь. Выдохнув, потер грудь. Показалось?
– Что это значит? – выкрикнула Рокси. – Ты согласен?
Лютер повернул ключ зажигания, включил дворники, смахнув воду с лобового стекла. Рокси стояла перед машиной, растерянная, мокрая и очень, очень соблазнительная. Запах, тепло молодого тела, волнение – все это смешалось в один восхитительный коктейль, к которому так и хотелось присосаться.
– Что за дебильная манера – оставлять вопрос без ответа? – рассердилась она.
Похоже, Рокси Медоу тоже цепляют загадки.
– Я приду в участок завтра, – пригрозила она. – Скажу, что специальный агент приказал.
Горло пересохло от невыносимой жажды. Лютер сдал назад, а потом включил поворотник и объехал девушку по широкой дуге.
– Мы еще не закончили, Лютер Фосберг! – выкрикнула Рокси ему вслед.
Лютер любил загадки, которые не так часто встречались на его пути. Но главной потребностью оставался голод.
Облизнув выступившие клыки, он потянулся к дорожной сумке и вынул жестянку. Кровь, которую выдали в бюро, была холодной и уже слегка загустевшей, несмотря на консерванты. Совсем другое дело – кровь Рокси Медоу. Горячая, ароматная, она лилась бы в его горло ровными толчками, пока полностью не иссякла.
Звонок телефона прервал его фантазии, и Лютер принял вызов.
– Лютер! – послышался жизнерадостный голос Джессики. – Уже добрался? Как город? Ездил в участок? Жилье подобрал?
– Еду в отель, – бросил он, потрогав кончиком языка клыки, которые все никак не втягивались.
Ему не удалось обмануть голод. Все его тело жаждало горячей крови девушки, которая осталась позади, такая одинокая и беззащитная посреди пустой ночной улицы. И это в городе, где совсем недавно произошло убийство.
Может, развернуться? Проследить, чтобы Рокси Медоу благополучно добралась домой? Но кто защитит ее от него самого?
– Не забудь повесить табличку «Не беспокоить», чтобы горничные не подняли шум, – заботливо напомнила Джессика.
– Мне нужно разрешение, – выпалил он.
Джессика помолчала и осторожно уточнила:
– Я правильно понимаю? То самое разрешение?
– Да.
В самом деле, у него есть право. Тщательно прописанное в договоре с бюро.
– Мне казалось, наш альтернативный вариант тебя вполне устраивает, – голос Джессики звучал растерянно, но Лютер пока сам толком не понимал, что с ним происходит.
– Устраивал, – подтвердил он. – Но сейчас я хочу разрешение. Медоу. Танорок.
Послышался короткий неодобрительный вздох, стук клавиш.
Он почти видел, как Джессика хмурит брови, грозные и широкие – по последней моде, и совершенно не подходящие к ее мягким чертам. Это было забавно – наблюдать за метаморфозами ее внешности. Она то худела, то толстела, то красила свои светлые волосы во внезапные цвета вроде розового и бирюзового, а ее брови он помнил еще безжалостно выщипанными ниточками, которые высоко изгибались над круглыми голубыми глазами, придавая ей удивленный вид.
Если бы ему вздумалось выщипать брови, то они отросли бы лет через пять, не меньше. Застрял как муха в янтаре, и вся его жизнь напоминала медленный тягостный сон. Что плохого в том, чтобы хоть на короткий момент проснуться и почувствовать вкус жизни? Или вкус девушки, которая как наивный мотылек сама летела навстречу смерти.
– Вижу миссис Медоу, Сесилия, шестьдесят один год. Лютер, это исключено! – воскликнула Джессика с явным облегчением. – Она не входит в допустимую возрастную группу.
– Другая Медоу. Рокси, – сказал он.
Снова приглушенное щелканье клавиш.
– Нашла, – буркнула Джессика. – Роксена Медоу. Двадцать два, медицинская страховка чистая, без хронических заболеваний. Вторая положительная.
На плаще остался ее запах. Солнце, земля и цветы. Потянувшись, Лютер вынул из сумки еще одну жестянку. Жажда никак не унималась, и клыки не помещались во рту.
– Лютер, я работаю твоим куратором вот уже двадцать лет, у меня нет никаких нареканий, и, дорогой… – Джессика снова вздохнула. – Давай попробуем решить эту проблему иначе. Непищевые удовольствия, медитации, у нас все так замечательно получалось! Мы справимся!
– Если я сорвусь без разрешения, и об этом узнают, будет плохо нам обоим. Меня утилизируют, а тебя уволят.
После паузы Джессика проворчала:
– Летальный исход абсолютно исключен. Ты уж постарайся себя контролировать.
– Я только этим и занимаюсь.
– Готово, – раздраженный щелчок клавиши прозвучал так громко, что Лютер поморщился. – Подаю заявку на разрешение. Когда получу одобрение, сразу тебе сообщу. Но ты ведь сам понимаешь, все не так просто. А пока тебе стоит держаться от этой девушки подальше. Я недавно нашла потрясающий комплекс йоги – прощание с солнцем, рекомендуют делать на закате, так успокаивает…
– Спасибо, – сказал он и нажал на отбой.
Бросив опустевшую жестянку на коврик под пассажирским сиденьем, облизнул губы. Потер грудь и прижал к ней ладонь, прислушиваясь. Ничего. Померещилось. Не могло же его мертвое сердце забиться снова?
***
Рокси тихонько повернула ключ, осторожно открыла дверь и на цыпочках вошла в дом, прислушиваясь к ровному сопению, доносящемуся из спальни бабушки. Сняла мокрую куртку, скинула кеды. Прокралась по лестнице в ванную и, стянув прилипшие к бедрам джинсы и остальную одежду, с наслаждением встала под горячий душ.
Специальный агент Лютер Фосберг занял все ее мысли, вытеснив оттуда даже мудака Криса. Светлые волосы, стянутые в хвост, внимательные серые глаза. Высокий, широкоплечий, самоуверенный. Он выглядел очень элегантно в черном плаще поверх строгого костюма и вел себя так, словно слишком хорош для их захудалого городка и заодно для нее, и, может, так оно и было.
Рокси вспенила шампунь на волосах, сделала воду погорячее, и душевая наполнилась паром.
Если Лютер думает, что она отступит, то ошибается. Отличная идея – повернуть ситуацию в свою пользу и набиться к нему в напарники. Так она сможет наконец разузнать все о произошедшем. Луизу нашли в парке, растерзанную хищным зверем. Город трясло, охотники устроили облаву и застрелили нескольких тощих волков, но Рокси чувствовала – здесь что-то не чисто. И если она узнает, что на самом деле случилось с Луизой, то, быть может, поймет, что произошло пятнадцать лет назад, когда погибла ее мать.
Рокси запрокинула голову, закрыв глаза и подставляя лицо горячим струям воды. Лютер Фосберг казался сдержанным и холодным, но смотрел на нее как голодный хищник на сочный кусок мяса. Ледяная внешность, огонь внутри. Рокси криво усмехнулась. Это будоражило и, что таить, возбуждало. Она думала, он попытается поцеловать ее, но вместо этого агент Фосберг просто сбежал.
Рокси выбралась из душа, вытерлась полотенцем. Задумавшись, написала пальцем на запотевшем зеркале имя Лютер.
Один взгляд на цветы – и он узнал и про Криса, и где тот живет, и в остальных предположениях тоже не ошибся. Специальный агент Фосберг явно проницательнее местных ленивых копов, которые не видят ничего дальше своего носа. С одной стороны – это хорошо: есть надежда, что он докопается до правды. А с другой… Некоторые секреты ей бы хотелось оставить при себе.
Рокси тряхнула головой, так что мокрые волосы рассыпались по плечам. В конце концов, он обычный мужчина. Все они одинаковые. Пара улыбок, взгляд из-под ресниц, быть может, поцелуй, и он будет у нее на поводке. Ее сердце сжалось и забилось быстрее, стоило лишь представить, как они с агентом Фосбергом окажутся наедине в салоне его роскошной серебристой машины, в которой все стекла так кстати тонированы.
Рокси протерла зеркало ладонью и посмотрела на отражение, пытаясь найти в своих глазах ответ: приятное это волнение, или она все же боится.
***
Номер в отеле был сносным: широкая кровать, плотные шторы, просторный душ. Все чистое и безликое. Бросив сумку с вещами возле шкафа, Лютер разделся догола, вышел на балкон и посмотрел на город, который давно спал. Моргала неоном одинокая вывеска бара, острый шпиль церкви целился в узкий рожок месяца, а вдали виднелась черная гладь озера, мерцающая звездами.
Лютер сжал перила сильнее, а потом его тело раскололось на части, рассыпалось, и стая ворон, хлопая крыльями, взмыла в ночное небо и разлетелась над городом.