Глава 1

Оливия Харрингтон бегло осмотрела номер, который она зарезервировала в отеле «Чатсфилд», и чуть не застонала от негодования. Кладовка просторнее этого номера. Намного просторнее. Устало вздохнув, Оливия сбросила туфли на высоченных каблуках, которые специально надела для перелета из Лос-Анджелеса, и плюхнулась на узкую кровать. Она ногой закрыла дверь, затем еще раз оглядела маленькую тюремную камеру, которая должна была стать ее домом на целую неделю.

Конечно, Оливия не рассчитывала на президентский люкс. Она не была знаменитостью мирового масштаба, но тоже участвовала в кинофестивале. И разве номер класса «стандарт» в лучшем отеле города может быть похож на закуток для швабр? В нем даже ванной комнаты нет, а из окна открывается вид на кирпичную стену соседнего здания, до которой при желании можно дотянуться.

К тому же создавалось впечатление, что в номере нормально не прибирались с тех пор, как его покинул предыдущий постоялец… или лучше сказать, заключенный? На ковре были рассыпаны крошки, простыни были измяты, а присмотревшись, она заметила на них пятна. Фу!

Тяжело вздохнув, Оливия открыла дверцу маленького бара, на котором стоял крошечный телевизор. В такой ситуации без алкоголя не обойтись. Но оказалось, что бар опустошен отчаявшимся постояльцем. Нашлись лишь бутылка воды и половина шоколадки. Может ли этот день стать еще хуже?

В аэропорту Лос-Анджелеса ей пришлось просидеть несколько часов, поскольку два рейса были отменены, затем пережить полет в экономклассе, будучи зажатой между матерью с кричащим младенцем и упитанным бизнесменом, который не желал делиться общим подлокотником. Оливия тщательно продумала свой наряд, прекрасно зная, что папарацци обожают фотографировать знаменитостей, когда те, уставшие после перелета, без макияжа, покидают аэропорт. Она тринадцать часов провела на каблуках. Сон казался несбыточной мечтой.

Отвратительный номер стал последней каплей. Кровь Оливии забурлила от злости. Она быстро встала, засунула ноющие ноги в дизайнерские туфли и поправила макияж, согнувшись пополам, чтобы хоть что-то увидеть в маленьком квадратике зеркала. Оливия не была избалованной капризной дивой, но это уже слишком. Ей с трудом удавалось дышать в крохотном номере, а ведь здесь предстоит готовиться к премьерам фильмов и другим светским мероприятиям. Оливия прекрасно знала, почему ей досталась эта кладовка. Она – одна из Харрингтонов. Ее сестра Изабелл отвергла сделку, предложенную Чатсфилдами. Она не могла позволить конкурентам завладеть их семейным бизнесом. И Спенсер Чатсфилд счел забавным водворение представительницы семьи Харрингтон в кладовку.

Как смешно!

Возможно, не стоило резервировать номер в «Чатсфилде», но все, кто хоть что-то собой представлял на Берлинском кинофестивале, останавливались в этом отеле, а Оливия не желала упустить ни одно мероприятие. Фестиваль был для нее очень важен. Она много и упорно работала, чтобы получить шанс продемонстрировать свои возможности. Ей было известно, как ведутся дела в киноиндустрии. Необходимо общаться, заводить нужные знакомства. Оливия мечтала доказать всем, что будет прекрасной актрисой. Этим она хотела почтить память своей матери.

Ее никогда не интересовал семейный бизнес. Но будь она проклята, если позволит кому-либо, в особенности одному из самоуверенных Чатсфилдов, издеваться над собой.

В последний раз бросив взгляд на свое отражение, Оливия развернулась, распахнула дверь номера и стремительно пошла по коридору. Она отправилась на поиски человека, который рискнул унизить Харрингтонов.

Спустившись вниз, Оливия увидела, что холл отеля заполнен актерами, актрисами и прочими медийными персонами, и все они излучают неповторимую ауру богатства и славы. С некоторым трудом ей удалось добраться до стойки ресепшн.

– Я хотела бы поговорить с управляющим, пожалуйста.

Строго одетая, с идеально уложенными в тугой пучок волосами женщина вежливо ответила:

– Боюсь, мистер Чатсфилд сейчас занят, мисс?..

– Харрингтон. Оливия Харрингтон.

Услышав ее имя, женщина не выказала восхищения, и Оливия раздраженно сжала зубы. Она сыграла роль второго плана в фильме, который будут показывать на фестивале. Возможно, в скором времени ей достанется потрясающая роль и она получит почетные кинонаграды.

– Я понимаю, что мистер Чатсфилд занят, – сказала Оливия с сахарной улыбкой на губах, – но тот факт, что моей семье принадлежит сеть отелей «Харрингтон», вероятно, заинтересует его. Вы так не думаете?

Сотрудница отеля сухо кивнула:

– Я узнаю, может ли мистер Чатсфилд принять вас.

Оливия выдохнула. Первое препятствие пройдено.

Впереди еще миллион.


– Оливия Харрингтон?

Бен в некотором замешательстве уставился на сотрудницу, стоявшую в дверях кабинета. Ему предстояло решить множество проблем, которые возникли с появлением в отеле мировых знаменитостей. Для них было обычным делом заказывать ведрами стоящее бешеных денег розовое шампанское и просить, чтобы в каждой комнате номера поставили букеты свежих цветов, но ни в коем случае не лилии или розы. Бену уже пришлось изъять несколько десятков букетов, потому что в каждом из них были розы. Точнее, одна маленькая розочка.

Бен был готов объяснить капризной молодой актрисе, куда она может засунуть эту розу. Но, к счастью, сдержался, и это стоило ему огромных усилий. Но когда он в следующий раз встретится со Спенсером, обязательно скажет, куда тот может засунуть злосчастный цветок. Брат уверял, что ему придется просто пожимать гостям руки, однако уровень внимания, которого требовали к себе представители Голливуда, зашкаливал. А возвращение в «Чатсфилд» пробуждало воспоминания о прошлом, наполняющие сердце болью и злобой. Бен не желал выполнять глупые просьбы знаменитостей и предпочитал прятаться в кухне.

Он устало посмотрел на сотрудницу отеля, стоящую перед ним, с трудом вспомнив ее имя.

– Вы хотите сказать, Анна, что Харрингтон, член семьи владельцев сети отелей, хочет со мной встретиться?

– Она хочет поговорить с управляющим. И ее тон был весьма… требовательным.

Бен закрыл глаза. Замечательно! Только встречи с требовательной представительницей семьи Харрингтон ему и не хватало. Что она делает в Берлине? Ведь переговоры ведутся в Лондоне и Нью-Йорке.

– Спасибо. – Он заставил себя улыбнуться. – Пригласите ее.


Сотрудница отеля, заставив Оливию прождать мучительные десять минут – неудобные туфли сводили ее с ума, – наконец-то вернулась.

– Мистер Чатсфилд готов вас принять, мисс Харрингтон, – сказала она, сверля ее взглядом. – Пожалуйста, следуйте за мной.

– Спасибо.

Разве отель «Чатсфилд» не занимает первое место по качеству обслуживания? Хорошо же здесь обходятся с гостями! Впрочем, она – Харрингтон. Быть может, они припасли грубость и высокомерие исключительно для нее?

Оливия направилась в кабинет управляющего. Зайдя внутрь, она увидела мужчину, сидящего за столом, небрежно запустив пальцы в густые каштановые волосы. Это и есть Спенсер Чатсфилд? Оливия видела его фотографии в Интернете, но не помнила, чтобы он был настолько… привлекателен. Разве Спенсер не показался ей типичным суровым бизнесменом? Мужчина, сидящий перед ней, был совсем не таким. И не важно, что на нем был элегантный серый в тонкую полоску деловой костюм. Его мощная фигура и язык тела говорили о том, что он чувствует себя гораздо комфортнее в потертых джинсах, футболке и, возможно, кожаной байкерской куртке.

Слишком поздно Оливия сообразила, что не может отвести от него глаз. Скорее даже откровенно на него пялится. Она выпрямилась и вздернула подбородок. Самое время сыграть роль негодующей клиентки.

– Спенсер Чатсфилд? – спросила она сурово.

Мужчина – на его лице она заметила щетину, которая была… очень сексуальной – приподнял бровь.

– Нет. Бен Чатсфилд. А вы?

– Оливия Харрингтон.

Его глаза сузились, а выражение лица не стало приветливее. Он выглядел… скучающим.

– Что я могу для вас сделать, мисс Харрингтон? – протянул он.

Ему известно, какой ей достался номер, сообразила Оливия.

Она ничего не знала о существовании Бена Чатсфилда. Чаще всего Изабелл упоминала имя Спенсера, и, конечно, Оливия слышала о Джеймсе. Но одно ей было ясно: Бен Чатсфилд – настоящий козел.

Оливия уперлась ладонями в стол и склонилась над Беном. Он и глазом не моргнул.

– Вы, возможно, полагаете, что это забавно, – в ее голосе звучала сталь, – разместить кого-то из Харрингтонов в номере, похожем на кладовку, но для меня это показатель низкого уровня обслуживания клиентов. Неприемлемого уровня.

В конце своей небольшой речи Оливия начала задыхаться от негодования, однако выражение лица Бена Чатсфилда оставалось невозмутимым.

– Вы недовольны номером? – сказал он после небольшой паузы. – Я правильно вас понял?

– Да, вы поняли правильно, мистер Чатсфилд. Мой номер ужасен.

– Ужасен, – равнодушно повторил Бен.

Он откинулся на спинку кресла и, слегка прищурившись, продолжал на нее смотреть.

«Ну почему, почему, – вздохнула про себя Оливия, – он так привлекателен?» Она выпрямилась, скрестила руки на груди, ожидая, когда он… Что? Объяснит свое поведение? Признается, что совершил глупость? Как бы не так. Размечталась!

– И что же, – размеренным тоном продолжал Бен, – такого ужасного в вашем номере… мисс Харрингтон?

Какое-то время она ошарашенно смотрела на него, шокированная его наглостью.

– Все, – в конце концов сказала Оливия. – Абсолютно все.

Бен начал что-то набирать на компьютере. Оливия ожидала, что же будет дальше, с трудом сдерживая возмущение.

– Я вижу, вы зарезервировали номер класса «стандарт».

– В этой кладовке нет ничего стандартного, – процедила она сквозь зубы.

– В отеле «Чатсфилд», – холодно заявил Бен, – никого не размещают в кладовках.

– Наверное, вам стоит самому посмотреть, как выглядит мой номер.

Бен внимательно взглянул на нее, и Оливия обратила внимание на его губы. Они тоже были невероятно соблазнительными, на удивление пухлыми и изящными. И еще у него были длинные ресницы. Как несправедливо!

– Быть может, вы правы. Мне нужно самому посмотреть на этот ужасный номер. – Его тон был пропитан сарказмом. – Чтобы вас успокоить.

Оливия показала рукой на дверь кабинета:

– Будьте моим гостем.

– Ах! – Бен поднялся. – А это должна быть моя реплика.


Богатая наследница семьи Харрингтон решила устроить спектакль. Бену с трудом удавалось подавлять раздражение. Что ей не понравилось? Недостаточное количество нитей в простынях? Отсутствие свежих цветов в ванной комнате? Как ни хотелось ему послать дамочку куда подальше вместе с ее требованиями, Бен прекрасно понимал, что не будет это делать. Ну, или сделает в достаточно вежливой форме.

Он развернулся к Оливии, которая продолжала смотреть на него с таким негодованием, что ему захотелось закатить глаза. Похоже, она сильно переигрывает, но для чего ей все это нужно? Быть может, она сочла забавной идею создавать проблемы Чатсфилд ам?

Это не его дело, напомнил себе Бен. Он согласился помочь Спенсеру, потому что его отношение к семье было весьма сложным и запутанным. Но Бена не волновали Харрингтоны и возможность поглощения их компании. И уж точно его не волновала капризная богатенькая наследница.

– Будьте любезны, покажите мне свой номер, – с холодной вежливостью попросил он.

Они вышли в холл отеля.

Оливия была красивой женщиной, Бен это признавал, хотя ее красота казалась ему слишком совершенной, ненастоящей. После всей лжи, что Бену пришлось проглотить в прошлом, он не терпел обман ни в каком проявлении.

Сияющие темно-каштановые локоны струились по спине мисс Харрингтон, большие карие глаза поражали своей глубиной. Элегантная хрупкая фигура с соблазнительными изгибами, заключенная в изумрудное платье-футляр, и туфли на высоких каблуках подчеркивали длинные стройные ноги с изящными щиколотками. Все это, безусловно, привлекало внимание.

Бен поднял глаза немного выше, и его взгляд упал на ее ягодицы. Которые тоже оказались невероятно соблазнительными.

Оливия нетерпеливо нажала пальчиком с идеальным маникюром на кнопку лифта.

– Когда вы прибыли в Берлин? – спросил Бен, решив, что в данной ситуации следует вести себя цивилизованно.

Хотя вряд ли на ухоженную требовательную красавицу произведут впечатление его манеры.

– Час назад. Я всю ночь провела в самолете, мистер Чатсфилд.

И это тоже его проблема? Он постарался сочувственно улыбнуться:

– Пожалуйста, называйте меня просто Бен.

Оливия ничего не ответила.

К счастью, приехал лифт. В последнее мгновение в кабину прошмыгнула эффектная блондинка в розовом обтягивающем фигуру комбинезоне и усыпанных стразами высоких сапогах-ботфортах.

– Оливия! Я и не знала, что ты приедешь на фестиваль.

Каждое ее слово было прямо-таки пропитано лицемерием, и Бен почувствовал, как напряглась Оливия. Но уже через пару секунд она заставила себя расслабиться и одарить женщину ослепительной улыбкой.

– Эмбер! Как приятно тебя здесь встретить. Да, я тоже приехала на фестиваль. Я снялась в «Вечном голубом небе». Слышала?

– Ох, точно. – Эмбер наморщила носик. – Роль на две реплики?

– Второстепенная роль, – поправила ее Оливия все с той же улыбкой.

Двери лифта открылись, и она с высоко поднятой головой прошла мимо Эмбер, бросив:

– Ну, еще встретимся, я уверена.

Так, значит, она актриса. Новость не удивила Бена. Актрисы в его понимании – ухоженные, высокомерные, насквозь пропитанные ложью, трудные в общении женщины. Оливия именно такая.

Она вела его по устланным коврами коридорам, затем свернула в узкий коридорчик и миновала дверь, ведущую на лестницу. Бен нахмурился. В этой части здания не было номеров. Здесь располагались комнаты для персонала и складские помещения.

– Вот мы и на месте, – заявила Оливия, церемонно показав ему старомодный ключ, а не фирменную карточку с эмблемой отеля.

Она открыла дверь. Бен вошел, его плечо соприкасалось с плечом Оливии, потому что комната на самом деле оказалась крохотной и смахивала на кладовку.

– По-вашему, этот номер не ужасен? – приторно-сладким тоном поинтересовалась Оливия и указала на кровать со смятыми испачканными простынями. – Я не думаю, что простыни меняли с… прошлого года. К тому же мини-бар пустой и отсутствует ванная комната.

Оливия повернулась к нему лицом, подбоченилась, и ее тело, а в особенности грудь оказались достаточно близко от Бена.

Он старался не обращать внимания на то, что при повороте ее локон задел его щеку, или на то, что после тринадцатичасового перелета от нее все еще исходил аромат клубники. И ванили. Бен сделал глубокий вздох и посмотрел на разгневанную Оливию:

– Я прошу прощения. Очевидно, произошла ошибка.

– Ошибка? То, что меня запихнули в этот кошмарный номер, просто ошибка? Не притворяйтесь!

Гнев – такое знакомое обжигающее кровь чувство – охватил его. Она, конечно, красива. Но зачем устраивать сцену из-за явной случайности?

– Да, всего лишь ошибка, – ответил Бен. – Неужели вы думаете, что кто-то мог специально предоставить гостю нашего отеля такой номер?

– Именно так я и думаю, Бен.

Он уставился на нее – сначала в замешательстве, затем с раздражением.

– Ты решила, что я поместил тебя сюда, потому что ты Харрингтон?

– Не нужно быть физиком-теоретиком, чтобы это понять.

Он громко засмеялся:

– Милая, ты далеко не физик-теоретик.

В ее глазах полыхнула злость, отчего они приобрели золотистый оттенок.

– Я не позволю издеваться над собой.

– Я могу сказать то же самое. Ты не настолько важная персона, чтобы я тратил свое время на издевательства над тобой.

Оливия пожала плечами:

– Все может быть…

– Так ты думаешь, что я изучил список людей, которые забронировали номера в нашем отеле, – перебил он ее голосом полным сарказма, – надеясь, что кто-нибудь из Харрингтонов захочет у нас остановиться, и лелея мечту так по-детски с ним поступить? – Бен вспомнил, каким сладким ядом были пропитаны слова красотки в лифте. – Придется расстроить тебя, но твой приезд в Берлин не является главной новостью дня. – Он усмехнулся. – Я не уверен, что это вообще кому-то интересно.

От гнева ее щеки с высокими скулами залил румянец.

– Не знаю, каким образом тебе об этом стало известно, но…

– Ох, да успокойся ты. – Бен устал от капризных див и их запросов. Не хватало еще одной из Харрингтонов, капающей ему на мозги. – Я понятия не имел, что кто-то из вашей семьи окажется в Берлине. Все вы вроде бы должны сейчас быть в Нью-Йорке, на переговорах с моим братом.

– Каких переговорах? – возмутилась Оливия. – Моя сестра отказала…

– Вопрос поглощения компании быстро и просто не решается, – сухо пояснил Бен. – Но, по правде говоря, меня это абсолютно не касается. Я не имею отношения к делам Чатсфилдов.

Оливия изумленно изогнула бровь:

– И все же ты руководишь отелем в Берлине.

Он сам до сих пор не мог поверить в это.

– Так и есть. Но только на время проведения фестиваля.

– Так, значит, Чатсфилды живут одной сплоченной семьей, – протянула Оливия.

Бен напрягся. Сплоченной? Когда-то он не сомневался в этом. Но все в прошлом.

– Мы семья, – ответил он равнодушно, – точно такая же, как Харрингтоны.

Оливия поджала губы. Они стояли, глядя друг другу в глаза, и кроме злости, накаляющей воздух, между ними возникло нечто другое. Физическое влечение. Оливия Харрингтон, если не брать во внимание ее личность, была весьма привлекательной женщиной. Красивой, яркой, сексуальной. Ее глаза блестели от негодования, волосы слегка растрепались, щеки покраснели. Она выглядела разозленной и возбужденной одновременно.

– Вам будет предоставлен другой номер, – произнес он не терпящим возражений тоном, – и в качестве извинения за нашу ошибку одна ночь вашего проживания будет бесплатной.

Глаза Оливии удивленно округлились, но затем она величественно кивнула, словно именно такого ответа и ждала.

– Благодарю.

Чем быстрее ему удастся уйти от этой женщины, тем лучше.

– Всегда рады помочь, – сказал он и покинул ее номер.

Загрузка...