Толстушка
Откуда взялась эта толстушка в компании бомжей и бичей, никто не датировал.
Она просто появилась среди них. Как впрочем, появлялись и исчезали в той среде все они.
Сегодня пришел, завтра исчез. Кто спрашивает откуда? И куда?
Главное, есть ли что в карманах.
Это высшее общество более придирчиво, и то, до определенного порога счета. За этим порогом в несколько десятков нулей и чисел, придирчивость растворяется.
В той среде, о которой пойдет часть рассказа, нет таких предубеждений.
Откуда? Как? Почему?
Захочет человек, бич, бывший интеллигентный, рассказать, расскажет. Бомж – без определенного места жительства, вспомнит свой бывший адрес, смахнет скупую слезу, запив её из заботливо протянутого стакана.
Закусить? Какие нежности! И так сойдет!
Она не была похожа на остальных обитателей чердаков и подвалов.
Пухленькая настолько, что никто и никогда бы не подал ей и копейки на хлеб.
Понятно же, не голодает! Раз такая замечательно выступающая со всех сторон.
Да и одета чисто. Ещё не успела обтрепаться.
Стакан да, брала, но как-то так получалось, что он оставался полон до того самого момента, когда все остальные уже были на пути в свои сновидения. Там им было хорошо, наверное. Утром никто ничего не помнил, и мысль была у всех одна, слаженно четкая: «Где взять, чтобы налить?!»
С её приходом логово компании как-то незаметно преобразилось. Чище стало. И даже иногда начало пахнуть кашей или супчиком.
И тогда светлели лица тех, кто уже давно забыл, что такое домашняя пища. Да и пища вообще. Еда давно была только в виде закуси.
Она куда-то уходила днём, вечерами приходила с сумкой продуктов. И даже со свежим хлебом!
Ни в чем предосудительном её нельзя было заподозрить в силу перезрелости, достаточно серьезной, и каких-то наивно детских, глаз, окруженных взрослыми морщинками.
Жалобы? Нет. Никто и никогда их не слышал. Как впрочем, и вообще почти ничего, кроме приглашения поесть, или каких-то фраз, без которых не обойтись, или «спасибо» и пожалуйста, тоже.
И только ночами, когда все остальные громко спали после разного объема доз той самой жидкости, она позволяла себе поплакать.
Да что там поплакать! Пореветь в подушку, сооруженную из старого пальто, найденного возле мусорных баков.
Она бралась за любую, абсолютно любую грязную работу, лишь заработать на свой кусок хлеба. И с другими поделиться.
Но получалось не каждый день. Время тогда было такое. Люди с высшим образованием были счастливы, если удавалось найти работу дворником или грузчиком. Или…да какую угодно!
Лишь бы хоть что-то принести домой! Чтобы дети, с которыми ещё пару лет назад так весело катались в отпуск и на каруселях, не смотрели впавшими глазами на пустую сумку.
И да, тогда не было войны. Не было мора.
Просто были перемены.
И время толстых малиновых кошельков. Черных риэлторов, шквала подержанных машин от братьев наших зарубежных, золотых колец и цепочек весом в пуд. Ах, да, и пейджеров! До мобильников наша, так любящая перемены, страна, тогда ещё не дожила.
Ой, что-то я чуть с тропы рассказа не сбилась.
В тот день она ничего не смогла заработать. И три дня назад тоже. Есть хотелось до того, что в голове уже били не просто барабаны, а плясались все шаманские под «Лунную сонату». Или наоборот. Луна под бубны.