Милли
Вот и верь после этого людям.
Я полгода делала все домашние задания по теоретической магии Розабелле с тем уговором, что ее мама, одна из лучших портних, сошьет за все это время мне бальное платье!
Нет, я, несомненно, сама виновата. Меня же не насторожило, что ни разу не позвали на примерку. Не насторожил уговор, что все будет готово в последний день. Все-таки правильно говорит наш магистр, что у меня в голове сплошной сквозняк и я вечно думаю не о том. Но у меня на самом деле и мысли не возникло, что все так обернется!
А что у нас в итоге? В итоге за полдня до бала у меня на руках платье, которое, да, по размеру, но настолько несуразное, что с таким же успехом я могла сшить его сама! Грязно-горчичного цвета ткань усеяна объемными красными розами. Причем с настолько большими лепестками, что те уныло висят, будто после сильного ливня. То есть в целом все платье со стороны производит впечатление эдакой грязной грядки! Но другого-то нет. И взять его попросту негде!
Вот и получается, что с одной стороны, хочется разреветься от злости на собственную доверчивость. А с другой, пусть бы и в таком платье, наряд же не главное, верно?..
– Так и будешь молчать? – отвлек меня от гнетущих мыслей сидящий напротив Атрей. Как назло, экипаж в это время тряхнуло, отчего я чуть не слетела с сидения.
Мне даже отвечать ничего не хотелось. Сетовать на то, что меня обманули? Что там явно был расчет на то, что я ни к кому жаловаться не пойду? И что сейчас у меня попросту нет выбора?
Атрей и без моего ответа продолжил:
– Милли, ты же понимаешь, что в таком неприглядном виде тебе на бал все равно нельзя. И я, знаешь ли, тоже должен выглядеть подобающе. Если ты мысленно подсчитываешь, какое количество «ненастоящих» денег мы потратим, то напрасно. Я тебе объяснял, что деньги настоящие. И никуда они в итоге не денутся.
– В таком случае странно, что создание фантомов не используют для обогащения, раз вы так запросто настоящие деньги плодите.
– Увы, но затраты драконьего стекла на заклинание все же больше того, сколько фантом может дать, – улыбнулся Атрей. Но тут же посерьезнев, добавил: – Не хочешь рассказать, откуда настолько ужасное платье? Судя по твоей реакции, ты сама такое не ожидала.
– Я не хочу жаловаться, – устало пробормотала я, на миг прикрыв глаза. – А любое объяснение будет выглядеть так, будто я жалуюсь.
– И что же в этом плохого? Мне ты можешь жаловаться. И ругаться, и стенать, и вообще вывалить все, что у тебя на душе. Хочешь, даже стукни в сердцах, – с архисерьезным видом протянул мне руку, – клятвенно обещаю, что все же не сломаюсь.
Отчего-то захотелось рассмеяться. Просто как облегчение… Если бы следом не догнала мысль, что с моей жизнью явно что-то не то, раз с магическим созданием мне проще и веселее, чем с настоящими людьми.
– Меня и вправду гнетет, что, по сути, приходится обманывать ни в чем не повинных людей. Ты уже дважды расплатился за экипаж. Вдобавок еще сколько потратим в платяной лавке, тем более ты сказал вознице везти нас в самую лучшую в городе… Может, со стороны это выглядит мелочным. Но разве можно построить свое счастливое будущее на несправедливости и обмане?
– Как ты собираешься самостоятельно жить с такими-то взглядами?.. – смотрел на меня так внимательно, что даже не по себе стало. – Нет, Милли, определенно, тебе нужно как можно скорее выйти замуж. И за нормального мужчину, а не изнеженного стихоплета, чтобы он мог оберегать тебя от тех неприятностей, в которые ты точно со своей правильностью будешь вляпываться. Пойми, то, что ты привыкла полагаться лишь на себя, в корне неправильно. Так не должно быть.
– То-то, я смотрю, уже целая очередь выстроилась желающих меня оберегать, – я даже засмеялась.
Но Атрей ответил без тени улыбки:
– С твоими данными точно выстроится. У тебя лишь один изъян. Ну помимо откровенности и правильности… Твое происхождение. Ты никогда не думала о том, чтобы раскрыть эту тайну? Быть может, у тебя самой есть какие-то зацепки? Леди Присцилла упоминала вашу целительницу, с которой твоя мама успела поговорить. Ты знаешь, что именно она сказала?
– Что я – драконье дитя. Но в родильной горячке и не такое говорят вроде как. Или все же моя мама на тот момент уже была просто не в себе, не знаю… Давай все же не будем об этом, – я снова отвернулась к окну. – Сегодня и так все кувырком. Очень хочется хотя бы к вечеру сохранить боевой настрой. А такие разговоры… От них совсем невесело. Я все же хочу верить, что в целом ты – это хороший знак. Даже если с ненастоящими деньгами, – все же улыбнулась.
– Даже не сомневайся, – прозвучало чуть странно, словно за этими словами Атрея таился некий подтекст, – мое появление судьбоносно. И я гарантирую, что исключительно в хорошем смысле. Сегодняшний день тебя еще удивит. Обещаю.
Атрей
Драконье дитя? Но ведь в этом нет абсолютно никакого смысла! Драконы вымерли с сотню лет назад. От них осталось лишь кристаллизованное пламя, как единственный источник магии для обычных людей. И все. Так что мама Милли, к сожалению, и вправду уже была не в себе. Иного объяснения попросту не находится.
Но почему тогда магистр Даверган ее искал? И искал, причем, тайно.
Может ли Милли быть его внебрачной дочерью?
Или внебрачной дочерью кого-то другого не менее влиятельного? Кого-то, у кого магистр был доверенным лицом? Самого короля, к примеру? Хотя тот и считается бездетным.
Пока слишком много вопросов…
И глядя сейчас на сидящую напротив обнимающую себя за плечи девушку, так и хочется тихо спросить «Кто же ты?..».
Но Милли и сама ничего не знает. Да и он ничуть не продвинулся в выяснении ее происхождения. Выход один – возвращать в Руквуд, поднимать архивы и пытаться найти хоть какую-то зацепку, что это за маг такой «с глазами цвета драконьего стекла».
Можно было бы, конечно, расспросить наставника. Но пока даже лорду Гиросу лучше ничего не рассказывать. Мало ли, что выяснится. Так что пусть пока Милли остается тайной для всех.
Его личной тайной…
Но личной, конечно, исключительно в том смысле, что сначала он должен сам во всем разобраться. И лишь убедившись, что Милли ничего не грозит, можно кому-то о ней рассказывать. Даже Тео пока знать не стоит. Хотя тот ведь точно не выдаст, но… Нет, это будет тайной для всех. Так уж точно безопаснее.
– Мы почти приехали, за следующим поворотом главная площадь, – констатировала Милли, глядя в окно экипажа. – Но все же, Атрей, ты уверен, что стоит идти на такой обман с деньгами?
Как же сложно ей будет с этой ее честностью…
– Стоит. Даже не сомневайся. Ты же хочешь произвести впечатление на балу?
– Я хочу произвести впечатление только на ректора. И исключительно своими знаниями.
– Знаешь, есть два простых правила, – Атрей терпеливо улыбнулся. – «Люди оценивают по внешности». И «Нельзя второй раз произвести первое впечатление». Тем более это же твой первый в жизни бал, я правильно понимаю? Неужели ты не хочешь на нем блистать? Или, дай угадаю, ты о таком варианте для себя даже не думала?
– Любая девушка хочет быть красивой, – она все же не стала отрицать, улыбнулась. – Но все же в моем случае лучше лишнего внимания не привлекать.
Увы, без вариантов. Она, что, в унылом одеянии воспитанницы была прелестна. Что сейчас, в этом повседневном платье, в которое переоделась дома у леди Присциллы, прелестна не менее. Ну а уж в ночной рубашке и подавно… Только ведь для того и нужна достойная оправа любому драгоценному камню, чтобы подчеркнуть всю его красоту.
И пусть это точно будет не последний бал в жизни Милли. Но, как первый, станет самым запоминающимся. Вот только вся эта ее затея с университетом… Это вряд ли.
Ведь если Милли разыскивают с благими намерениями, то ей путь в столицу, к роскошной жизни и безоблачному будущему. А если же с плохими… Тогда ей ни в коем случае нельзя применять магию, раз это как раз и ориентир для поисков. И об обучении в университете при таком раскладе и речи быть не может.
Впрочем, есть еще вариант, что после смерти магистра Давергана это уже не актуально. А значит, Милли может сама выбирать свою судьбу.
И сам он точно не прочь в этом посодействовать.
Провинциальный Мирвенград расположился у южной границы королевства, максимально далеко от столицы, так что тут точно не стоило ожидать особой роскоши. Но «лучшая в городе» платяная лавка выглядела вполне достойно. Новая вывеска блестела магическими искрами, и наряды в витринах красовались по последней столичной моде. Ну или как он сам мог судить об этой самой моде. По крайней мере, на последнем балу, на котором он присутствовал в Руквуде, как раз на прошлой неделе, все дамы поголовно были одеты в именно такие пышные платья с узким корсетом и спущенными рукавами, настолько объемными, будто вот-вот свалятся.
Конечно, предпочел бы остаться с Милли и лично проконтролировать, чтобы она не выбрала себе какое-нибудь унылое серое нечто, но в дамскую примерочную мужчины, естественно, не допускались. И как только Милли скрылась за дверьми, обратился напрямую к неестественно улыбчивой хозяйке этой самой лавки:
– Моя сестра очень скромна, так что прошу вас посодействовать в выборе ею платья достаточно роскошного. Что же касается цены, любая стоимость вообще не проблема. Но если моя сестра будет спрашивать, ничего ей не говорите, просто отвечайте, что все заранее согласовано со мной.
Конечно, Милли станет злиться, но пусть привыкает, что это норма, когда мужчина принимает за нее решение.
Сам тоже не стал терять впустую время. Вход в мужскую примерочную располагался с другой стороны лавки. И судя по нескольким каретам на дороге у входа, он не единственный, кто решил обзавестись подходящим нарядом в последний момент.
Внутри оказалось все же не многолюдно. Один пожилой джентльмен сидел на диване у кона и с весьма тоскливым видом смотрел на шейные платки, которые один за другим предлагал расторопный юноша в серой униформе. Вторым же посетителем был светловолосый молодой мужчина, как раз примеряющий черный фрак напротив напольного зеркала в золоченной оправе. И судя по тому, сколько высокомерно незнакомец держался, в Мирвенграде он точно считался не последним человеком.
И вокруг него уже увивался, по всей видимости, хозяин мужской половины лавки с заискивающим:
– Лорд Кавер, вы сегодня в прекрасном настроении, это так чудесно!
– Да, Габен, у меня все складывается на редкость удачно, – тот чуть повернулся, теперь рассматривая свое отражение сбоку. – Сегодня на вечер очень большие планы. И помимо бала, – прозвучало с таким откровенным предвкушением, словно он вот-вот получит некое бесценное сокровище, за которым чуть ли не полжизни гонялся.
Они говорили что-то ищет, но Атрей и не прислушивался. Хоть и привык всегда держать ухо востро, но подобные бессмысленные разговоры его мало интересовали. Да и к тому же к нему уже спешил один из работающих в лавке юношей в серой униформе.
– Добро пожаловать, господин! Чем могу служить? К нам на неделе завезли новую коллекцию шейных платков, не желаете ли взглянуть?
Атрей ответил не сразу. Так некстати легким дуновением ощутилась знакомая поисковая магия. Кто-то из Ордена его ищет? Но зачем? Все же в курсе его нелепого наказания за дуэль. Да и смотритель архива, как его там зовут, вряд ли бы стал разбалтывать о внезапном маячке…
Но кому бы вдруг ни понадобилось его разыскивать, это их проблемы. У него сейчас дело точно важнее чего-либо. Конечно, кодекс Черных рыцарей отрицал эгоизм в любом виде, но сейчас это был и вправду личный вопрос. Уже личный. И ни о каком возвращении в Руквуд и речи быть не может, пока не будет ясности во всей этой ситуации с Милли. Совесть просто не позволит оставить ее на произвол судьбы.
И весьма вероятно, что когда, наконец, он все же вернется в столицу, то вернется уже не один.
Даже не удивился бы, если бы Милли провела за выбором бального наряда большую половину дня, но нет, она освободилась довольно быстро. И судя по ее виноватому взгляду и той сумме, что нужно было оплатить, платье она все же выбрала не из самых плохих.
Сундуки с их одеждой наказал отправить с посыльным на адрес леди Присциллы. И, получалось, что в запасе оставалось все равно еще несколько часов. Даже не до самого бала, а до сборов на бал. По крайней мере, как Атрей прикидывал, сколько именно времени Милли понадобится на прихорашивание.
И уже выйдя на улицу, под палящее полуденное солнце, Атрей спросил:
– Тебя все еще мучает совесть?
– По сути, это приравнивается к воровству, согласись. И мне сложно избавиться от мыслей, что на пути к своему лучшему будущему я совершаю поступки далеко не лучшие… Сначала воровство драконьего стекла, потом запретная магия по созданию фантома, а после понеслось… Говорят, цель оправдывает средства, но все равно сложно отрешится от осознания, что это все неправильно, – но все же улыбнулась. – Давай хотя бы остаток дня проведем без разбрасывания фантомными деньгами?
– Без проблем, – с самым серьезным видом смотрел на нее Атрей, стараясь сдержать улыбку, – и тогда мы и обратно к леди Присцилле пойдем пешком, и уж тем более на бал отправимся своим ходом. И я уже молчу о том, что как раз сейчас хотел предложить где-нибудь перекусить, чтобы ты на балу в голодный обморок не падала. Но теперь боюсь об этом даже заикаться.
Милли засмеялась.
– Знаешь, ты не производишь впечатление человека, который вообще может бояться чего-либо. Как-то я перестаралась со твоим образом… Ну хорошо, раз совсем не тратиться нельзя, давай хотя бы попробуем тратить поменьше. К примеру…
– Своруем еду? – с готовностью предложил он. – Отличная идея! Я, значит, отвлекаю, а ты утаскиваешь. Это, конечно, не драконье стекло, но раз у тебя какой-никакой опыт, то точно справишься.
Милли его даже кулачком в плечо стукнула.
– Ау, – снисходительно выдал он и демонстративно «травму» потер.
– Я ведь серьезно, между прочим, а ты все иронизируешь, – хоть и сказала с укором, но с губ не сходила улыбка. – На самом деле я понятия не имею, где здесь хоть одна приличная таверна. А у леди Присциллы ее супруг запрещает угощать гостей, ибо, это «неразумные траты семейного благосостояния». Но тебе, как фантому, все равно ведь физическая пища не нужна. А я и вовсе не голодна. Но раз у нас в запасе еще есть время… Как бы ты хотел его провести?
Лучше ему все же не озвучивать, как бы он хотел.
Но не успел даже ничего придумать в ответ, как Милли добавила:
– Это ведь и вправду очень эгоистично с моей стороны, что мы все это время только и делаем, чтобы у меня все вечером получилось. И я как-то совсем не подумала, что для тебя-то это единственный во всей вечности день, когда ты находишься в материальном мире. Хочется, чтобы и для тебя этот день был особенным.
– Он и так уже особенный, – причем даже не кривил душой. И дело было даже не в том, что ему впервые приходилось сталкиваться с магическим маячком повышенной секретности. Нет. Как-то все сегодня воспринималось иначе. Как изысканная специя способна изменить все блюдо, так и Милли каким-то непостижимым образом преображала происходящее.
Но пока не хотелось об этом задумываться.
– У нас есть еще часа два, в лучшем случае. И раз уж ты отказываешься воровать еду из ближайшей таверны, – хитро ей подмигнул, – то на этом мои предложения заканчиваются. Можем просто погулять по городу. Покажешь, что тебе в Мирвенграде больше всего нравится. Так сказать, местные достопримечательности.
Которые точно его не интересуют. В отличии от стоящей рядом удивительной девушки. Пусть и в простом платье, пусть без каких-либо изысков и драгоценностей, но почему-то кажущейся куда прелестней, чем первые столичные красотки на балах.
Вот чем она подкупает? Своей искренностью? Своей чистотой или бесхитростностью?.. Пока сам не понимал.
– Хм… Есть у меня одна идея… Пойдем, – Милли даже за руку его взяла. И такой простой жест показался чуть ли не интимным. Словно она так неосознанно высказывала свое безграничное доверие.
– Пойдем? Или все-таки поедем? – с улыбкой наблюдал за ней Атрей.
– Нет-нет, именно пойдем, – она покачала головой. – Тем более тут недалеко. Я покажу тебе, что именно в Мирвенграде мне нравится больше всего.
За время пути по залитым солнцем улочкам у него успели кончиться все возможные предположения. Вот куда она его ведет? К какому-нибудь местному памятнику? На пристань? Или, да даже такое возможно, в городскую библиотеку?
Но Милли на все его расспросы только смеялась и отвечала заговорщическим:
– Скоро сам все увидишь. И вообще, не помню, чтобы я добавляла тебе любопытство.
– Это не любопытство, это стремление быть готовым ко всему, – с улыбкой отвечал он. – А то с тобой я совершенно не знаю, чего ожидать в любой следующий момент.
– Разве я непредсказуемая? – это ее будто бы даже удивило.
– И ты даже не представляешь насколько.
Хотя дело было даже не в непредсказуемости. А в том, что она кардинально отличалась от тех девушек, что знал раньше, и насчет которых он мог безошибочно предположить не только их каждый шаг, но и чуть ли не всю жизнь расписать.
А Милли походила на хаос. Только на упорядоченный хаос, как бы абсурдно это ни звучало. Будто на каждый ее план есть целая вереница планов «на случай, если предыдущий не сработает». И это могло ее завести вообще куда угодно. Вплоть до зарабатывания на жизнь варкой зелий где-нибудь на окраине Бадренского леса.
Но он твердо намеривался повернуть ее жизнь именно в самое выгодное и безопасное для Милли русло.
Идти и вправду пришлось недолго. Минут через пятнадцать утопающие в зелени улицы Мирвенграда остались позади. А впереди, насколько хватало взгляда, простирались холмы. Цветастые луга перемежались островками леса, и все это на фоне совершенно безоблачного неба. Все же здесь начало лета ощущалось куда явственнее, чем в Руквуде.
Или просто в Руквуде ему было банально не до того, чтобы акцентировать на этом внимание?..
– Вот! – торжественно объявила Милли, остановившись на вершине холма, прямо у старого раскидистого дерева. – Мы пришли.
Огляделся по сторонам с вполне логичным:
– Куда?
– Ты же спросил, что мне больше всего нравится. Так вот, мне нравится здесь, – безо всяких церемоний она села прямо на траву у подножия дерева. Причем, умудрилась сделать это с неосознанной грациозностью.
– И чем это место такое особенное? – все же не стал признаваться, что она снова умудрилась его удивить. – Это какое-то уникальное дерево? Старейшее в городе? Или его посадил некто выдающийся? Или здесь произошло нечто эпохальное?
– Нет, – казалось, Милли забавляет его озадаченность.
– То есть это просто дерево?
– А разве что-то обязательно должно быть особенным, чтобы это ценить? – блаженно улыбнувшись, Милли прикрыла глаза.
Сел на траву рядом. Думал, Милли тут же подскочит или хотя бы отстранится, но она и с места не сдвинулась. Впервые за весь день вместе видел ее расслабленной.
Все равно непонятно. Что ее тут привлекает? Ладно бы отсюда открывался вид на весь город, но нет, Мирвенград расположился позади, а отсюда можно было любоваться только раскидистыми лугами, простирающимися до самого побережья на горизонте.
– И часто сюда приходишь?
– Не так часто, как бы мне хотелось. Но когда есть возможность, обязательно провожу здесь время.
– Чтобы подальше от людей?
Милли все же открыла глаза, но на него не смотрела. Чуть затуманенный взгляд был устремлен к горизонту.
– Можно и так сказать… Вот ты говоришь, что для меня лучший вариант – это выгодно выйти замуж. Но какой в этом смысл? Что вообще изменится? В обители каждый мой шаг пытаются контролировать и все решают за меня, и просто теперь это станет делать муж?
– Да, но с тем учетом, что он будет лично заинтересован в твоем благополучии, достатке и безопасности. В контроле нет ничего плохого, Милли, когда он тебе во благо.
Она бросила на него быстрый взгляд, губ коснулась чуть ироничная улыбка.
– Атрей, прости, ты не понимаешь не только в жизни, но и в девушках.
Ну да. Конечно.
– Нет, я не понимаю конкретно в тебе, – с улыбкой возразил он.
– А во мне и понимать нечего, все предельно просто, – она снова прикрыла глаза. – Я просто хочу быть хозяйкой своей жизни. Быть вправе самой решать, как мне жить. И при этом обладать силой достаточно могущественной, чтобы отстаивать это право. Магия мне нужна не только затем, чтобы узнать с ее помощью правду о своем происхождении. Но и как гарант мой свободы от всех и вся.
– В нашем мире невозможно быть полностью свободным, – внимательно смотрел на нее. – Любой человек так или иначе связан обязательствами. Даже если эти обязательства только перед самим собой.
Милли ничего не ответила. Может, просто не хотела продолжать тему. Но и он не стал.
И вправду что-то было в этом умиротворенном уединении. Легкий ветер гнал волнами траву раскинувшегося впереди луга. Раскидистая крона старого дерева укрывала от палящего солнца. Казалось, весь мир вокруг замер. Будто в кои-то веки не нужно никуда спешить, не нужно решать какие-либо проблемы… И в этом окружающем умиротворении не было привычной фальши. Мир был удивительно искренен в своей первозданной чистоте. Ровно как и удивительная девушка рядом….
– Милли, я должен сказать тебе кое-что… – тихо произнес Атрей.
Она снова промолчала.
Но и так продолжил:
– Я не тот, кем ты меня считаешь. Я… – слова так и остались непроизнесенными. Голова Милли чуть наклонилась в бок, пока просто не опустилась на его плечо.
Милли спала. Попросту спала!
Ну да, логично. Она же наверняка всю ночь провозилась с заклятием создания фантома. Вдобавок неизвестно сколько времени провела на нервах, обо всем переживая. И потому сейчас, когда вся эта тревожность хотя бы ненадолго ее отпустила, Милли сразу уснула.
Чтобы ни в коем случае не потревожить ее сон, бережно обнял. Она никак не отреагировала. На губах играла легкая улыбка, словно снилось что-то исключительно хорошее. Попытался вспомнить, когда сам в последний раз видел хороший сон. Или хоть какой-либо сон вообще. Не вспомнил. Зачастую приходилось и вовсе не спать. А когда все же спал, сознание просто проваливалось во тьму. Безо всяких видений.
Поймал себя на том, что просто неотрывно смотрит на спящую девушку. И все явственнее в душе поднималось странное осознание. Что именно Милли каким-то непостижимым образом влияет на него. Словно она источник его личного умиротворения. Своеобразный островок чистоты и искренности, давно забытых им в вечной фальши и притворстве других людей.
Она хочет жить своей жизнью. Но способна ли она саму себя уберечь? Однозначно нет. И магия совсем не панацея. Причем для Милли, наоборот, это опасность, а не спасение, если ее до сих пор неведомо зачем ищут и ищут именно по магии.
Но если он вмешается в ее выбор открыто, она точно воспримет его в штыки.
Решено. На балу он никак не будет препятствовать ее замыслу, и без того заранее обреченному на провал. Места в магических университетах выкуплены подчистую и просто так их ни одному даже самому одаренному магу не получить. Но он не станет Милли об этом говорить. Она сама должна разочароваться в своей затее. И вот тогда, и только тогда, он расскажет о себе правду.
И предложит альтернативу.
Тайно увезти Милли в Руквуд, осторожно выяснить все возможное об ее происхождении, и даже при необходимости пристроить ее в какую-нибудь состоятельную семью под видом дальней родственницы, чтобы так вывести в высший свет…
Резким дуновением снова ощутилась поисковая магия! И куда сильнее, чем до этого. Да кому из Ордена он настолько позарез понадобился?! Еще с первой попытки должны были понять, что раз он не реагирует, то нет смысла пытаться его вернуть! Не собирается он возвращаться, что бы в столице ни происходило. В Ордене достаточно других Рыцарей, чтобы без него справиться.
Поисковая магия постепенно рассеялась. Его все же оставили в покое. Только надолго ли?.. Впрочем уже через час-полтора нужно будет разбудить Милли и возвращаться в дом леди Присциллы для сборов на бал. Ну а дальше все, как Милли и ждет. Судьбоносный вечер.
И пусть все пойдет не по плану самой Миллисы, но зато по его плану. И это точно будет правильнее.
Милли
В обители воспитанниц учили всему, что может понадобиться для жизни в высшем свете. Но остальные девушки периодически ездили домой к родным, где могли носить роскошные наряды, я же никогда в жизни ничего подобного не надевала. И сегодня, к собственному стыду, не могла не впечатлиться.
Почему к стыду? Да потому, что в моих представлениях о самой себе, я должна быть далека от столь прозаических вещей, как красивая одежда, драгоценности и тому подобное. Что впечатлять меня должно нечто воистину прекрасное и великое. А не вот эти вот «мелочи».
Но сегодня, примеряя одно за другим бальные платья, я чувствовала себя, как минимум, принцессой. И сердце что-то билось учащеннее, и на свое отражение я смотрела с несдерживаемой улыбкой.
Да, пришлось признать, что не так уж я далека от приземленных радостей. И что мне на самом деле хочется быть красивой. Хотя ведь для моей затеи красота вовсе не требовалась. Но, может, Атрей и прав. Так у меня больше шансов произвести впечатление.
Все эти мысли крутились в моей голове, пока Вертруда, служанка леди Присциллы, снова помогала мне с платьем. И, конечно, снова ворчала. Но на этот раз хотя бы не в адрес самого платья.
– Корсеты эти разнесчастные… Туда-сюда надевать… А дышать-то как будете, леди Милли? Вы вообще знаете, что девушке положено не только быть прекрасной, но и дышать при этом? Есть у меня подозрения, что бездыханная вы все же мало кому понравитесь. Даже этому вашему великолепному ухажеру. Вы где, кстати, такого взяли? Умопомрачительный мужчина! Эх, будь я в вашем возрасте…
Она продолжала что-то еще, но я не прислушивалась. Поймала себя на том, что вовсю мысленно прикидываю, какова вероятность при повторном создании фантома создать снова Атрея. Да, я понимаю, что на это вообще нет шансов, фантомы всегда уникальны! Но все же…
Ну ничего-ничего. У нас еще весь вечер в запасе. И уж точно не стоит лишний раз задумываться о ненастоящем мужчине, когда есть вполне себе настоящие проблемы.
Наконец, с корсетом было покончено. Дышать и вправду удавалось через раз, но зато и бальное платье село идеально. Надо же, как-то в лавке во время примерки я и не обратила внимания, насколько оно тяжелое… Ну да, уж очень меня пленил этот глубокий алый цвет. Вдобавок из-за складок атласной ткани создавалось впечатление, что местами цвет сам собой темнее, местами светлее, а золотая вышивка и крошечные самоцветы лишь еще больше подчеркивали эту игру света и тени.
Довершали образ длинные перчатки в тон и туфельки из такой же ткани, с подошвой столь тонкой, что они точно не предназначались для прогулок по мостовой. Украшений у меня не имелось, но Вертруда очень мило уложила мне волосы объемными локонами, ниспадающими с изящного пучка. Правда, сочетание моих темных волос и цвета платья создавало впечатление будто я куда бледнее, чем на самом деле. Но зато это вполне можно списать на аристократическую бледность, почему бы и нет.
Вертруда ненадолго оставила меня, чтобы сообщить, что я готова к выходу. Я пока сама не возвращалась в гостиную, придирчиво рассматривала свое отражение в высоком напольном зеркале. И пусть взгляд не находил явных изъянов, но очень хотелось заранее все учесть. Ведь это не просто первый в жизни бал, но и в полном смысле слова судьбоносный!
После легкого стука дверь приоткрылась. Но я не обратила особого внимания, решив, что это Вертруда вернулась.
Вот только зазвучавший голос принадлежал вовсе не ей:
– Простите, я, очевидно, ошибся комнатой. Искал одну девушку, слегка занудную и жаждущую незаметности, а тут вдруг ослепительная незнакомка.
– Атрей, не такая уж я занудная, – со смехом возразила я. Но почему-то не ускользнуло от внимания, что между звуком открывшейся двери и словами фантома была внушительная пауза. Словно остановившись на пороге, Атрей неотрывно на меня смотрел в молчании.
– Я бы поспорил, но сложно спорить, когда хочется лишь источать комплименты, – он подошел ко мне.
– Искренние, я надеюсь? – не оборачиваясь, я встретилась с ним взглядом в отражении в зеркале.
– Местами, – Атрей усмехнулся. Так и стоял позади меня, весь в черном, не считая белой рубашки, и, честно, было что-то в его образе зловещее. Как грозная тень, способная заслонить любой свет. Но в то же время аж мурашки пробирали от осознания, что вся эта откровенная опасность направлена не на меня, а вовне. Он – моя защита. Он – та нерушимая стена, способная укрыть меня от всего мира. Пусть и лишь оставшиеся несколько часов…
– Признаться, я приятно удивлен, – в отражении прекрасно было видно, как взгляд Атрея скользит по мне безо всякой попытки делать это незаметно. – Я всерьез опасался, что ты выберешь себе что-то максимально блеклое и неприметное. Знаешь, такое, чтобы встать рядом с портьерами и слиться с фоном. Для маскировки – самое то. Для бала – не очень.
Я снова не удержалась от смеха.
– Да ладно тебе меня критиковать. Или ты так долг возвращаешь?
– О, боюсь, у меня нет ни малейшего шанса вернуть тебе всю критику. Ведь в отличие от тебя, я не могу назвать свою сегодняшнюю спутницу неидеальной, – хитро подмигнул моему отражению. – Впрочем…всегда есть что улучшить. Закрой глаза.
– Зачем? – я даже испугалась.
Он мигом уловил смену моих эмоций. На его вопросительный взгляд в отражении я комкано пояснила:
– Просто страшно вдруг стало, что ты исчезнешь прямо сейчас.
На его лицо на миг набежала тень, словно тяготило что-то. Но Атрей улыбнулся.
– Милли, я никуда не денусь, покуда я тебе нужен.
И безотчетно захотелось сейчас же обернуться. Чтобы смотреть на Атрея прямо, и чтоб он смотрел на меня, а не вот так, лишь на отражение в зеркале, у которого мы стоим.
– И все же, закрой глаза.
Я не стала возражать, послушалась.
– А когда открывать?
– Я скажу.
– А это не слишком долго?
– Боишься снова уснуть, просто стоя с закрытыми глазами? – в голосе слышалась неприкрытая ирония.
– Ты теперь мне это все время будешь припоминать? – я демонстративно насупилась. – Я, между прочим, неспециально уснула. И ты мог бы сразу меня разбудить. Хорошо, хоть нас никто не видел… Я ведь, получается, впервые спала с мужчиной!
Он аж воздухом подавился. То ли от смеха, то ли напал неожиданный кашель. Но я так и не поняла, что же Атрея так насмешило. Очень хотелось открыть глаза, чтобы увидеть выражение его лица, но я пока держалась.
– Клятвенно обещаю, что никому не разболтаю о твоем развратном поступке, – торжественно пообещал он. – Но все же «спать с мужчиной» это немного иное.
– Я знаю.
– Знаешь?.. – кажется, он даже оторопел.
– Мне Альва рассказала. А ей ее старшая сестра, недавно вышедшая замуж. Альва, получается, ездила домой как раз на свадьбу сестры, а та, на следующий день рассказывала ей про ужасы первой брачной ночи. Какой это жуткий кошмар, пытки и мучение… Хотя я считаю с точки зрения природы так поступать совершенно нелогично! Если от взаимодействия мужчины и женщины зависит продолжение человеческого рода, то почему бы не сделать этот взаимодействие приятным не только для мужчины? Но нет! Женщины обречены на страдания! Вот так вот в нашем мире все несовершенно… Видишь, как тебе повезло, что ты ненастоящий… Кхм, Атрей, ты еще здесь?
– Здесь. Просто пытаюсь переварить услышанное и никак не прокомментировать, хотя очень хочется, – судя по интонации, ему одновременно хотелось и смеяться, и приложиться рукой ко лбу в немом осуждении. – Но давай все же пока оставим столь спорную тему до куда более подходящих для нее обстоятельств.
Я не успела ответить. Что-то холодное коснулось моих ключиц, но тут же следом как обожгло прикосновением горячих пальцев. Я тут же открыла глаза, уже просто не сдержавшись.
И так и замерла в изумлении.
Тяжелое ожерелье сияло россыпью самоцветов. Не хотелось думать, что это рубины. Не хотелось потому, что тогда украшение стоило неимоверно дорого. Атрей же с совершенно невозмутимым видом застегнул золотую застежку. И, быть может, мне и показалось, но его пальцы будто нарочно скользнули по моим плечам, словно сам он не сдержался от искушения лишний раз коснуться.
– Но, Атрей… – ошарашенно начала я, только он перебил:
– Милли, ты же сама говорила, что нужно произвести впечатление благосостояния. А девушки из высшего света не обходятся без драгоценностей. Да, я не стал предупреждать тебя заранее, купил, пока ты еще платье выбирала. Просто прекрасно понимал, что ты снова станешь хвататься за сердце из-за мнимого воровства.
Я даже ничего ответить не смогла. Как никогда раньше у меня не было такого роскошного платья, так никогда не было и драгоценностей. И сейчас собственное отражение так и притягивало взгляд. И совсем не хотелось думать о том, что все это ценой обмана.
– Давай ты все-таки не будешь сегодня ни о чем тревожиться, – тихо произнес Атрей, не сводя в отражении с меня взгляда. – Я сам обо всем позабочусь. Постарайся просто насладиться вечером, – и нехотя добавил: – Кстати, нам ведь уже пора выезжать.
Я в ответ лишь быстро кивнула. Отвернулась от своего отражения в зеркале. И только сейчас, обернувшись, взглянула на Атрея напрямую. Он не отступил ни на шаг, так что мы оказались друг к другу непростительно близко. Впрочем, учитывая, что я сегодня умудрилась заснуть в его объятиях, поздно смущаться. Хотя какая разница? Все равно Атрей не настоящий.
Он подал мне руку. В отличии от меня, был без перчаток. И мне почему-то захотелось стянуть свои, чтобы безо всяких преград чувствовать тепло прикосновения.
Что за странные мысли?..
– Едем, – я постаралась непринужденно улыбнуться, вложив руку в его. – В конце концов, после всех этих ухищрений вечер просто обязан пройти удачно.
– Так и будет, не сомневайся. Сегодняшний вечер тебя еще обязательно удивит. В хорошем смысле.
Ох, мне бы его уверенность… А то пока предчувствия твердят мне обратное.