Ему снилось, что он бежит по длинному коридору, обвивающему центральные отсеки солнцехода, чтобы успеть прыгнуть в кабину метро и перелететь на Землю, но двери кабины закрываются, он ударяется о них всем телом, а в следующий миг солнечная плазма прорывается внутрь машины и…
С криком Герман подхватился на кровати в поту, с бурно колотившимся о рёбра сердцем, не сразу соображая, где находится.
На плечо легла узкая прохладная ладошка, прозвучал знакомый милый голосок:
– Что с тобой, сяньшэн?
Герман зажмурился, потряс головой, посмотрел на встревоженное лицо Юэмей Синь, подсевшей к нему на кровать в наспех накинутом кимоно. По китайскому обычаю они спали отдельно друг от друга, хотя и в одной комнате.
– Тебе приснилось что-то плохое?
Герман криво улыбнулся, опрокинулся навзничь, раскинув руки.
– Солнцеход… и я внутри… нас раздавило…
– У тебя слишком богатое воображение.
Ксенопсихолог кинул взгляд на грудь женщины. Китаянка смущённо запахнула полы кимоно. Однако он медленно, но непреклонно развёл её руки, распахнул полы атласного розового халата и снова залюбовался невысокой упругой грудью никогда не рожавшей женщины. Она замерла, не понимая его порыва. Герман как бы заторможенно погладил вздрогнувшие груди рукой, поцеловал, потом вдруг вспыхнул, загорелся, сбросил с Юэмей кимоно, и уже через минуту они занимались любовью, забыв обо всём на свете, в том числе и о солнцеходе, в котором остались друзья Германа…
Спустя час они искупались в бассейне, позавтракали почти в молчании, поглядывая друг на друга. В глазах Юэмей стоял вопрос, который она никак не решалась задать любимому, и он начал первым:
– Давай сыграем свадьбу, Ю.
Лицо китаянки зарделось, глаза наполнились изумлением.
– Ты… хочешь… узаконить… наши…
– Разве ты против?
– Но я… мне сорок четыре… а тебе…
– Разве это главное? Я люблю тебя. И хочу от тебя ребёнка.
– Ты хочешь… – Юэмей задохнулась, прижала руку к груди. – Гера, я не… повтори…
– Я хочу ребёнка, от тебя, – терпеливо повторил он. – А лучше двух. Один вырастет и станет ксенологом, как я, второй – врачом.
– Почему не контрразведчиком, как я? – невольно улыбнулась женщина.
Герман мотнул головой.
– К тому времени эта специальность станет не нужной никому. Мы уничтожим Дьявола, и человечество заживёт мирной жизнью.
Юэмей снова улыбнулась, покачала головой.
– Ты ещё совсем мальчик, сяньшэн, мечтатель…
Герман легкомысленно пожал плечами.
– Это обстоятельство не мешает мне жить, и работать, и думать о тебе. Так ты согласна?
– А если родятся девочки?
– Тогда они обе станут специалистами в области физики Солнца.
– Почему?
– Потому что это очень интересная область науки.
Юэмей засмеялась.
– Чисто мужской взгляд на вещи. Ты не находишь, что и кроме науки в жизни немало интересного?
Герман тоже рассмеялся, потом стал серьёзным.
– Ты права, дети и без нас решат свою судьбу, а вот Кузя с Катей, Ходя… где-то они сейчас, что с ними? Хочется верить, что они живы.
– Спасатели скоро запустят в Солнце второго «крота».
– Это ещё сколько ждать, пока он стартует, пока нырнёт в Солнце. Доползёт до ядра…
– Другой дороги нет.
– Я знаю. – Герман вздохнул, отодвинул чашку с зелёным чаем. – Хочется, чтобы всё это поскорее закончилось.
Юэмей обошла стол, прижала голову молодого человека к груди, проговорила с нежным сомнением:
– Я хочу того же, сяньшэн. Только не все мечты достижимы.
– А про детей? – пробормотал он, не отодвигая губ от кожи женщины, вдыхая её волнующий запах.
– А про детей мы ещё поговорим.
Юэмей отстранила Германа и превратилась в руководителя сектора контрразведки СБ, решительного, жёсткого и целеустремлённого. Такого, каким ее привыкли видеть коллеги по работе и другие должностные лица.
– Чак, сними с дома блокировку.
– Выполнено, тайтай, – отозвался инк-домовой на китайском языке.
– Новости на консорт-линию.
– Включаю.
– Ты со мной? – Юэмей посмотрела на Германа, одновременно вслушиваясь в то, что ей передавала служба информации УАСС по каналу «спрута».
– Нет, в институт, – ответил ксенопсихолог. – Хочу поработать над одной проблемой.
– Чак, «эшелон» Герману Алнису. – Начальница контрразведки имела в виду вызов группы охраны. Снова обратилась к другу: – Над какой проблемой?
– Почему Дьявол решил уничтожить именно нас, человечество? Почему он не затронул ни Маат, ни Орилоух, ни Дайсон?
– Работай на наших машинах, наш Стратег ничуть не уступает вашему.
Герман виновато шмыгнул носом.
– Я уже привык к своему Умнику, да и база данных ИВКа засекречена, пока от вас достучишься…
– Хорошо, освободишься – позвони, пообедаем вместе.
– Лучше давай поужинаем. Есть ещё одна проблемка, которая меня волнует, не менее интересная. Она связана с первой. Попробую решить и её.
– Конкретно?
– Почему именно к нам обратился Наблюдатель? Тот, из будущего?
– По-моему, это просто. – Юэмей скрылась в спальне, откуда послышался её голос: – Потому что, на мой взгляд, ни одна цивилизация не имеет такого опыта войн, борьбы, разведки и контрразведки, как наша, человеческая. Всё, я побежала, отец моих будущих детей. До встречи.
Она появилась в столовой уже одетая в официальный уник, поцеловала Германа в висок и умчалась. А он остался сидеть за столом в расслабленном состоянии, вовсе не горя желанием куда-то бежать и что-то делать. Поразмышлял над словами китаянки. Почесал в затылке:
– Чёрт побери! Хорошая мысль! Она права! Интересно, кто из нас больше психолог, она или я?
– Конечно, она, сяньшэн, – вежливо ответил домовой, воспринявший сентенцию Алниса за конкретный вопрос.
Герман засмеялся и поплёлся переодеваться, на ходу обдумывая пришедшую в голову идею.
Через час он уже сидел в своём рабочем модуле, запрятанном в недрах Института Внеземных Коммуникаций.
День пролетел незаметно.
Герман даже удивился, когда рация «спрута», которой он пользовался как внештатный (пока) сотрудник контрразведки, принесла голос Юэмей:
– Господин аналитик, вы не забыли, что мы встречаемся в девятнадцать часов по среднесолнечному в Москве?
Герман подскочил как ужаленный, сорвал с головы эмкан [1]:
– Господи, Ю, прости! Сейчас же всё бросаю…
– Не торопись, планы меняются. – В голосе китаянки послышались холодные нотки.
– Я понял, исправлюсь, буду где скажешь, сделаю как скажешь…
Голосок Юэмей Синь потеплел: она явно улыбалась сейчас.
– Естественно, тебе придётся просить прощения. Но у нас недобрые новости, поэтому встречаемся не в ресторане, а дома у Владилена Реброва, через час. Доберёшься?
– Без проблем.
– Тогда до встречи.
Связь прервалась.
Алнис, удивлённый и встревоженный, посидел за рабочим столом, размышляя над словами «у нас недобрые новости», потом побежал в туалетную комнату и принял душ. Через сорок минут он уже выходил из метро Южно-Сахалинска в сопровождении витса охраны, привыкнув к своему положению «особо важной персоны», которую надо охранять денно и нощно.
Владилен Ребров, нынешний комиссар Службы безопасности УАСС, жил на Сахалине, в собственном бунгало. Станции метро этот старинный дом, выстроенный ещё в прошлом веке в стиле древнерусского терема, не имел, да она была и не нужна владельцу, в любую секунду имеющему возможность воспользоваться тайфом. Однако гостям приходилось добираться до усадьбы Ребровых на обычном воздушном транспорте. Чем Герман и воспользовался. Он взял двухместное такси-пинасс, которое и доставило его в нужную точку острова за четверть часа.
Не будучи специалистом в области наблюдения за противником, ксенопсихолог не заметил, что за их жёлтым пинассом следует машина посерьёзней – бело-синий куттер с эмблемой МЧС. Это работал «эшелон» прикрытия «важной персоны», прикреплённый к Алнису по приказу руководства СБ.
Май на Сахалине – время пышного цветения багульника и других кустарниковых при почти полном отсутствии молодой травы, и контраст серо-буро-жёлтых склонов сопок с яркими белыми и розовыми полосами цветущих кустов создавал необычный эстетический эффект.
Здесь уже было утро, в отличие от европейской части материка, откуда прибыл Герман. Поэтому ужин с Юэмей теперь превращался в завтрак.
Полюбовавшись на остров, пролив, морскую гладь и сопки с высоты, он вызвал китаянку и выяснил, что его уже ждут.
Пинасс опустился на лужайку напротив дома Реброва, поджидавший Алниса молодой человек в строгом синем костюме (витс, разумеется) отступил в сторону, повёл рукой:
– Проходите, пожалуйста.
С любопытством озираясь – у комиссара Федеральной Службы безопасности он ещё ни разу не был, – Герман последовал за молодым человеком.
В холле его встретила Юэмей, похожая в обтягивающем её фигурку унике на девчонку.
– Как настроение?
– Нормально, – расплылся в улыбке Герман, вспоминая о теме своей работы, и похвастался: – Я, кажется, разгадал замысел Дьявола.
– Прекрасно, – усмехнулась главная контрразведчица Земной Федерации. – Сейчас и расскажешь всем о своём решении.
Герман почувствовал скрытую озабоченность Юэмей, перестал улыбаться.
– Что случилось? Ты говорила – у нас неприятности…
– Сейчас всё узнаешь, идём.
Они поднялись на второй этаж дома, вошли в просторную гостиную Ребровых, отделанную под старину: дерево, мебель в стиле ретро, резные панно, витейры, похожие на окна в иные миры, коллекция старинной утвари, подсвечники из бронзы, волейбольная сетка вдоль одной из стен и летающий у потолка волейбольный мяч – атрибуты тех времён, когда отец Владилена Май Ребров был волейбольным тренером сборной команды Русских Равнин, за которую когда-то выступал дед Кузьмы Филипп Ромашин.
В зале у одного из витейров – объёмных цветных голографий – с изображением меркурианского пейзажа стояла группа мужчин и женщин. Герман поздоровался. На вошедшую пару обратили внимание, ответили на приветствие. Среди гостей Реброва находились оба старших Ромашина, Филипп и Игнат, Станислав Томах, бывший премьер-министр Правительства и средних лет мужчина с тяжёлым мрачноватым лицом, одетый в обычный серый уник без знаков отличия. Женщин было двое: Дениз, жена Игната и мать Кузьмы, и совсем молодая особа в ярком наряде, с пышной причёской, красивая, с великолепно развитой фигурой гимнастки.
– Знакомьтесь, – сказала Юэмей Синь. – Герман Алнис, ксенолог, ведущий специалист Института Внеземных Коммуникаций, нештатный сотрудник Федеральной контрразведки.
Герман неловко поклонился.
– Ты почти всех знаешь, – сказал Владилен Ребров, очень похожий на своего отца в молодости. – Кроме Саши (девушка-«гимнастка» кивнула, оценивающе разглядывая Алниса) и Ивана (мужчина с лицом гладиатора тоже кивнул). Они работают на СВР. Прошу за стол, судари и сударыни. Времени у нас мало.
Герман хотел спросить: что такое СВР? – но не решился.
Все без суеты заняли места за овальным столом из тёмного от времени дуба.
Герман поёрзал на твёрдом деревянном кресле: оно и в самом деле было сделано из дерева, но сидеть это не мешало.
Бесшумная витс-прислуга выяснила, кто что будет пить, быстро расставила чайные и кофейные приборы, исчезла. Но начинать завтрак никто не торопился. Владилен поговорил с кем-то неслышно, оглядел гостей.
– Начнём, пожалуй. Пейте и слушайте. Многие из вас уже в курсе событий, для тех же, кто не в курсе, я дам короткую справку. Произошло то, чего мы и опасались. Мы не успели задавить в Системе всю агентуру Дьявола, занимаясь более важными делами спасения Солнца и, по сути, всей цивилизации. Она первой перешла в наступление. Премьером два часа назад избран бывший заместитель председателя СЭКОНа Рюйтель. Он был в нашем списке подозреваемых в сотрудничестве с Дьяволом кандидатурой номер два. Увы, он теперь у власти и сделает всё, чтобы ему никто не смог помешать. Кроме того, решением Совета безопасности ВКС отстранены от исполнения обязанностей все здесь присутствующие.
Герман изумлённо глянул на сидящую рядом Юэмей, ответившую ему понимающей полуулыбкой.
– Таким образом, – продолжал негромко Ребров, – мы все по сути превратились в изгоев и не можем влиять на события в мире, которые естественно станут развиваться по сценарию, разработанному в стане врага.
– Час назад были освобождены из тюрьмы в Игуанамо, – добавил роскошным басом мрачнолицый «гладиатор» Иван, – оба Мехти и Гарри Ширер.
Ребров кивнул.
– Понимаете, чем это нам грозит?
Никто ему не ответил.
Комиссар взял стакан с искрящейся сомой, отпил.
– Однако мы никуда не уходим, как вы понимаете. Просто переходим на иной режим работы. К делу подключается СВР, о существовании которой Правительство не осведомлено. Кроме пары-тройки человек в СБ и ВКС. В связи с создавшимся положением всем нам придётся какое-то время скрываться, изменить привычки, образ жизни, а если понадобится, – Ребров помолчал, взвешивая слова, – то и внешность. Уверен, атака на всех, кто может помешать замыслу Дьявола, не за горами.
Герман открыл рот, собираясь задать вопрос, но встретил предупреждающий взгляд Юэмей и передумал.
– Ты что-то хотел сказать? – заметил его движение Ребров.
– Д-да… н-нет…
– Смелей, Гера, – тихо сказала Дениз, знавшая Алниса много лет как друга Кузьмы.
– Он пытался обосновать интерес Дьявола к человечеству, – пояснила Юэмей. – По-моему, у него есть решение.
– Так-так. Что за решение?
Герман засмеялся.
– Я ещё не вполне уверен… мне кажется… хотя могу доказать… что цель Наблюдателя, пытавшегося нас предупредить, кроется в сохранении единственной гуманоидной цивилизации в Галактике. То есть нашей, земной. Ну, а цель Дьявола, соответственно, её уничтожить.
Некоторое время все молчали, разглядывая молодого учёного. Потом «гладиатор» Иван посмотрел на Реброва:
– Нам эта информация пригодится?
– Боюсь, что да, – сказал бывший комиссар безопасности. – У тебя всё?
– Что такое СВР? – неожиданно для себя самого спросил Герман.
Ребров остался невозмутим:
– Служба внутренних расследований. Иван Славин руководит ею. Саша де Лорм разрабатывает необходимые режимы. Нам всем придётся соблюдать все её рекомендации. Ты готов стать членом команды?
Герман, не ожидавший такого предложения, косо глянул на Юэмей Синь, в свою очередь ободряюще улыбнувшейся ему, выпрямился:
– Готов!
– Ну и отлично! Теперь давайте займёмся конкретикой. Контрразведка установила, где в настоящий момент находится Ян Лапарра. Его прячут в бункере, принадлежащем американской военной базе Гуантанамо. Пора освободить патриарха, а заодно показать всей этой своре холуёв Дьявола, что мы живы, готовы к беспощадной войне с ними и не остановимся на полпути. Саша, доложи нам о разработке операции.
Блондинка с роскошным телом гимнастки гибко выскользнула из-за стола, воткнула флэш-иголку в «кактус» вириала домашнего инка, и компьютер послушно развернул виом, отразивший схему операции и видеоснимки места действия.
Герман и Юэмей вернулись домой (китаянка жила не в Китае, в отличие от своих ближайших родственников, а в Эквадоре) поздно вечером – по времени Эквадора. Их сопровождала одна бригада «эшелона», выделенная уже не в официальном порядке с разрешения руководства УАСС, а с ведома службы СВР. Впрочем, на качестве сопровождения это обстоятельство никак не сказалось, парни охраны знали своё дело и вели подопечных с безупречной тактичностью.
– Так я и не успел стать штатным сотрудником контрразведки, – сказал Герман с улыбкой, когда влюблённая пара уединилась в доме Юэмей.
– Это хорошо, – серьёзно ответила китаянка. – Ты не проходишь ни по одному нашему документу как сотрудник СБ, поэтому никто искать тебя как носителя тайн службы не станет. Но, боюсь, агенты Дьявола рано или поздно узнают о твоей деятельности в ИВКе на благо Службы и попытаются убрать.
– Я же ничего особенного не сделал.
– Ты правильно разобрался в ситуации с хронозеркалами и помог нам справиться с первой атакой Дьявола. Вряд ли он это забудет. Тебе не нужно ходить на работу в институт.
– Но меня тогда уволят…
– Возьми отпуск, мы сочиним тебе болезнь и отправим на лечение за пределы Системы.
Герман невольно улыбнулся.
– Я же захандрю без ежедневной порции ксенопсихологии.
– Без работы не останешься, обещаю. Нам еще разбираться и разбираться в психологии Дьявола и его подручных. В СВР есть свои мощные инк-системы, Стратеги и Умники, с ними и будешь контактировать.
– Без базы данных ИВКа я не смогу развернуть проблему.
– Линию связи с базой данных института мы тебе устроим.
– Тогда я не возражаю.
Юэмей устало сняла уник, не стесняясь откровенного взгляда Германа, и он шагнул к ней, разом отбрасывая все сомнения и мысли…
Смена руководства силовых структур Земной Федерации резко изменила приоритеты спецслужб. Им было предложено «повернуться лицом к простому народу» и заботиться о каждом человеке, а не только о «важных персонах», обеспечивая безопасность личности и достойный уровень жизни. Были отменены многие программы, направленные на заботу об экологии Солнечной системы, на борьбу с тёмными силами и на соблюдение законов и моральных принципов «божественной этики». С Дьяволом теперь надо было не воевать, а договариваться с целью «уважения его прав», воспитывать толерантность к негуманоидным формам жизни и готовиться уступить ему часть свободных планетных территорий, если он захочет обосноваться в Системе.
Однако самым печальным следствием столь радикальной смены политики в отношении Дьявола – толком никто не знал, кто это и как выглядит, из какого «измерения» он высунулся, – стало уголовное преследование бывших руководителей спецслужб, без предъявления им обвинений и без соблюдения процессуальных юридических норм. Мало того, на Земле возникла некая странная организация, назвавшая себя «Мучениками службы безопасности», якобы пострадавшими от деятельности Федеральной СБ и Управления аварийно-спасательной службы в целом. Своей задачей «мученики» поставили ликвидацию бывших сотрудников безопасности и начали с главных действующих лиц – бывшего директора УАСС Филиппа Ромашина и бывшего комиссара Федеральной Службы безопасности Владилена Реброва.
Однако «мученикам» дали неожиданный отпор, в результате которого они потеряли несколько боевиков, и «восстановители справедливости» вынуждены были умерить свой пыл.
Естественно, средства массовой информации подняли по этому поводу дружный вой, перевернули всё с ног на голову, обвинили Ромашина и Реброва во всех смертных грехах и задурили головы обывателям до такой степени, что люди поверили в сказку об «истинных носителях Зла, являющихся эмиссарами Дьявола».
Семьи Ромашиных вынуждены были перейти на крипто-режим жизни, сменить место жительства и не показываться на людях.
Ребров от этого образа жизни отказался, сделал заявление по каналу Всемирных новостей, что не считает себя виноватым ни по одному пункту обвинений и будет жёстко пресекать все попытки давления на него лично и на его соратников.
Его поддержал новый глава УАСС Ги де Лорм (мало кто знал, что дочь де Лорма является руководителем особого отдела СВР), и на какое-то время преследователи бывших безопасников приутихли. Хотя уже было известно, что возглавляет отряд «мучеников» сын бывшего министра безопасности Оскар Мехти, человек злопамятный, агрессивный и, по слухам, добровольно служивший агентом Дьявола. Но освободили его как героя, едва не погибшего во время похода в недра Солнца «ради спасения человечества» – нейтрализации «огнетушителя Дьявола». Об истинных героях операции – Кузьме Ромашине, Хасиде Хаджи-Курбане, Кате Лапарре и водителях солнцехода в официальных хрониках даже не упоминалось.
Как и предсказывал Ребров, события в Солнечной системе начали развиваться по плану Дьявола, хотя для работников секретной службы СВР это не стало неожиданностью. Не помешали им добровольные, а также и невольные пособники Дьявола развернуть в полном объёме и свои порядки, что позволило предугадать многие действия противника и сработать на опережение.
А в понедельник тринадцатого мая на бывшую военную базу Старых Штатов Америки на острове Гуантанамо было совершено дерзкое нападение неизвестных, в результате которого был освобождён бывший эксперт УАСС Ян Лапарра. Произошло это следующим образом.
Базу – сорок два металлических ангара, подземные бункера для ракет (давно утилизированных) и прочего оружия, энергостанция, подсобное хозяйство, сеть камер наблюдения, двадцать пять гектаров каменистой почвы, изгороди из колючей проволоки, сорок вышек с прожекторами, комплекс радиосвязи – охранял батальон морских пехотинцев США. О том, что в одном из бункеров, имеющих выход в современное метро, содержится пленник, охрана, естественно, не знала. Поэтому служба здесь казалась контингенту лёгкой и необременительной, тем более что пехота ни за что не отвечала. Да и охрана древней базы являлась скорее данью традиции, направленной больше на воспитание молодых парней в духе «приверженности моральным устоям и ценностям свободного общества».
Тринадцатого мая командир базы полковник Джон Малхолм получил по консорт-линии приказ министра обороны США подготовить вверенный ему объект к ревизии. Для этого на остров откомандировывался полномочный представитель министерства адмирал Свен Фишер в сопровождении группы спецназа.
Джон Малхолм, никогда прежде не слышавший ни о каких ревизиях, тем не менее приказ начальства выполнил и лично встретил адмирала-проверяющего, мрачнолицего мужчину с ёжиком блестящих красных волос, одетого в черно-сине-серебристый уник официала Военно-морских сил США. Проверяющего сопровождали четверо таких же угрюмых парней в форме морского спецназа США; эту форму не меняли уже больше трёхсот лет. Они были вооружены «универсалами» и кортиками на поясах.
– Для чего вы это делаете? – полюбопытствовал командир базы, недоумевая по поводу визита. – Оружие у нас давно вывезено…
– База будет трансформирована в павильон кинокомпании «Раша бразерс», – веско ответил адмирал. – Через неделю начнётся вывод военного контингента и вывоз имущества. Мы должны осмотреть все объекты базы, чтобы ничего не забыть. Задача ясна?
– Так точно! – вытянулся полковник, озадаченный перспективой.
– Начнём с подземного хозяйства, – продолжал проверяющий. – Показывайте все казематы, доки, бункера, оружейные палаты, складские помещения.
– Но я не уполномочен… – заикнулся Малхолм.
– Вот карт-бланш. – Свен Фишер небрежно сунул полковнику кругляш особых полномочий, высветивший в воздухе объёмную фигуру «разрешения высшей степени доступа», которым пользовались только спецпредставители военно-морского командования США.
– Слушаюсь, – кинул два пальца к козырьку Малхолм. – Лучше всего начать осмотр с южного крыла базы.
– Начнём с центра, – сухо отрезал Фишер.
– Как скажете, – пробормотал сбитый с толку полковник.
Группу проверяющих, к которой присоединился ещё один офицер в сопровождении киба (универсальный инструментарий в форме блестящей полусферы с десятком глазков на антиграве), повели к центральному зданию штаба базы. Полковник сослался на занятость и оставил комиссию у лифта, который опустил всех на уровень подземных сооружений базы.
В ухе адмирала проклюнулся бестелесный голос спецсвязи «спрута»:
– Он побежал советоваться с командованием.
«Всё под контролем, – ответил адмирал абоненту, не разжимая губ. – Мы успеем».
Лифт выгрузил отряд в широком тоннеле с проложенными по дну рельсами древней железной дороги. Дорогой этой давно не пользовались по прямому назначению, но рельсы не сняли.
Появился запыхавшийся крупногабаритный негр в сопровождении двух «чёрно-синих беретов» охраны, козырнул:
– Майор Кессиди. Я в вашем распоряжении, господин адмирал. Сейчас подадут транспорт.
В тоннеле загорелись прожектора, освещая бетонный пол, бетонные стены, стальные щиты, закрывающие входы в бункеры, и чёрные дыры боковых коридоров. На стенах высветились стрелки и транспаранты, указывающие направления: сплошные цифры и символы.
– Сюда, – ткнул пальцем Свен Фишер в красный транспарант возле ближайших ворот, металлических, наглухо закрытых, без единого отверстия или какого-то замка.
– Э-э, господин адмирал, – замялся Кессиди, – это особая зона. Там находится… э-э… находится…
– Откройте!
– Я не имею доступа…
– Мы имеем право вскрывать любое помещение! Доложите командиру, немедленно!
Вспотевший негр подвинул ко рту бусинку рации, связался с Малхолмом:
– Господин полковник, они хотят осмотреть шерифат…
– Я доложил наверх, всё в порядке, – ответил командир базы. – У них особые полномочия.
– Но я буду вынужден… сообщить… нашим инвесторам…
– Это ваше право, майор.
Кессиди бледно улыбнулся инспектору:
– Прошу прощения, господин адмирал, данный бункер принадлежит особому подразделению базы, доступ к нему нам не разрешён.
– Я полномочный представитель министра…
– Увы, этого мало, – развёл руками майор. – Необходимо согласовать ваше присутствие здесь с департаментом охраны высшего офицерского состава…
– Приступайте, – кивнул адмирал подчинённым, не дослушав майора.
В то же мгновение офицер, управляющий кибом, выстрелил в негра из парализатора. Кессиди потерял сознание и осел на бетонный пол тоннеля. Та же участь постигла и двух «чёрно-синих беретов», схватившихся за оружие.
Полусферу киба развернули к металлическим воротам бункера, отступили назад, к лифту.
Киб выстрелил из неймса – нейтрализатора межатомных связей, в луче которого любое материальное тело распадалось на атомы.
Невидимый пучок энергии вонзился в ворота, и те превратились в облако мгновенно тающих острых игл.
Под сводами тоннеля закурлыкал сигнал тревоги.
В воротах образовалось неровное овальное отверстие высотой в два и шириной в полтора метра. Хмурые спецназовцы адмирала нырнули в отверстие. Он последовал за ними, бросив офицеру с кибом:
– Задержи их на три минуты и уходи.
В бункере, куда проникла молчаливая «ревизионная» команда, вспыхнул неяркий оранжевый свет. Бункер оказался круглым, с грубо обработанными каменными стенами, в которых виднелись прямоугольники металлических дверей. Посреди бункера торчала кристаллическая глыба – кабина метро, рядом – многорукая статуя контролёра режима. Её тут же расстреляли из «универсалов». Бросились к дверям, не имеющим видимых запорных устройств. Очевидно, двери открывались по команде с монитора охраны.
Однако ворвавшиеся внутрь парни не стали тратить время на знакомство с линиями управления замками. Они расстреляли двери одну за другой, заглянули в каждую открывшуюся комнату – это были самые настоящие камеры для изоляции людей – и вынесли из одной такой камеры тело человека в сером балахоне, исхудавшего до скелетообразного состояния, бритоголового, с закрытыми глазами.
– Жив? – крутанул желваки на щеках «адмирал Свен Фишер».
– Дышит, – ответили ему.
– Уходим!
В тоннеле началась стрельба: офицер, прикрывающий отход группы, и киб, запрограммированный соответствующим образом, отреагировали на прибытие охраны базы.
Отряд «проверяющих» в перестрелку ввязываться не стал. Тайфы послушно унесли их из бункера в систему метро, и тюремный шерифат опустел.
Посопротивлявшись несколько минут после этого, киб самоликвидировался.
Ворвавшиеся в бункер «чёрно-синие береты» молча разглядывали пробитые двери и пустые камеры, в одной из которых еще недавно находился важный пленник.