Знакомые лица – такие близкие, но теперь недосягаемые, – исчезли. На экране вновь понеслась резня. Окровавленные тела, пылающие крыши жилищ, вой и стоны – всё каскадом обрушивалось на несчастную душу Кирилла Андреевича.
Он напряжённо осмотрел «пол» в желании найти кнопку отключения, но её надёжно скрывала чёрная мгла. «Странно, почему свет экрана дьявольского компьютера не распространяется сюда – в мою… – Кирилл Андреевич задумался, не зная, как назвать место, где находится. – Обитель? Да, так и есть! Когда-то Тая увещевала меня, читая из библии: Христос говорил ученикам, что в доме Отца его обителей много… А я-то насмехался. Дурёхой называл, темнотой внушаемой. Понял теперь, тупица безмозглый, где она – настоящая темнота».
Профессор принялся судорожно шарить по полу, пытаясь хотя бы случайно попасть пальцем на кнопку отключения.
Внезапно, как и в первый раз, ужасы прекратились. Кирилл Андреевич увидел дочь в храме.
Лера заказала панихиду. Купила свечу. Поставила перед иконой и начала молиться.
Кирилл Андреевич явственно слышал, что это были просьбы о спасении его души.
«Только бы не погас экран, только бы не сменился сюжет», – беспокойно думал он, наблюдая начало панихиды. Тревога не оставляла и дальше.
– А-а-ми-и-инь, – пропел священник, завершая обряд.
В тот же миг всё вокруг мелко задрожало.
– Боже, – прошептал Кирилл Андреевич, ощутив резкие толчки.
Его вырвало из обители, как подсечённую рыбу из воды, и, мотая по сторонам, снова куда-то понесло…
Упав на твёрдое, профессор долго оставался недвижимым. Потом поднялся. Осмотрелся.
– Кажется, у меня сменилось место жительства, – подумал он в страхе и заметил, что мгла перестала быть беспросветной.
Теперь, напряжённо всматриваясь, можно было различить на полу бледно-голубоватый круглый ободок.
Кирилл Андреевич кинулся к нему. Остановился в нерешительности, опасаясь ужасов, до того преследовавших с экрана. Но из нестерпимого желания увидеть родных робко приложил палец.
***
– Алло. Денис? Слушаю.
– Была у нотариуса?
– Вот, только что вышла. Всё оформили. Она сказала, что мне одна треть квартиры полагается. А тебе, вроде как, ничего.
– Знаю-знаю. По закону наследники первой линии – мать, жена и дети.
– Что ж ты так печёшься?
– За мать хлопочу. Не будет же она по конторам шнырять.
– Отстань. Баба Фая в свои восемьдесят четыре любому фору даст. Тебе-то всё это зачем? И тут выгоду ищешь?
– Думай как хочешь, племяшка. Я звоню сообщить, что нотариус не в теме.
– В смысле?
– Да в том смысле-коромысле, что тут ещё одна претендентка на квартиру нарисовалась – Эльвира, вторая жена Кирилла. В общем, ты её не знаешь. Короче, эта авантюристка решила через суд кусок пирога оттяпать. Я сегодня повестку в почтовом ящике нашёл. Жди, тебе тоже должно прилететь.
– Хм, если ей полагается, пусть забирает, – задумчиво проговорила Лера.
– Х-ха! В том-то и дело – ничего ей не светит. Брат говорил, что до развода выкупил её долю. Он ещё у меня тогда денег занимал. Так вот, я адвокатшу нанял, но пока с баблом засада. Давай скинемся по десятке. Дело-то общее. Потом верну.
– А ты уверен, что выиграем?
– Стопудово! Но, если даже что-то пойдёт не по плану, всё равно деньги твои верну.
– Ну-у, хорошо, – неуверенно пробормотала Лера.
– Отлично! Номер карты скину. Переводи, не задерживай. Яночка уже выступление готовит.
– Яночка?
– Ну да – адвокатша. Она молодая. Красотка. По-другому и не назовёшь. Не парься, короче. Давай! Встретимся в суде.