Квартира деда располагалась на втором этаже старой блочной девятиэтажки. Перед походом к ней Максим честно выждал сутки, смотрел по телевизору местные новости, прочитал несколько газет. И везде – тишина, словно смерть депутата при странных обстоятельствах для этого города обычное дело. Ни интервью со скорбящими родственниками и друзьями, ни приличествующего случаю некролога… Все можно объяснить только одним – Артемьев принял вызов. И, скорее всего, уже связал между собой две смерти – сына директора строительной фирмы и одного из своих подельников. И готовит ответку, конечно.
Поздним вечером следующего дня Максим не выдержал и сразу после полуночи отправился на разведку. Побродил перед единственным подъездом, посмотрел издалека на людей, на припаркованные рядом с домом машины. Потом подобрался поближе, вошел в подъезд, поднялся по лестнице на второй этаж. С улицы Максим видел, что в окнах квартиры старика света нет, но это еще ничего не значит. Может, там лампочки все разом перегорели или проводке конец пришел. Второе, кстати, вероятнее. Максим постоял перед хлипкой деревянной дверью – такую и ломать не надо, толкнуть только хорошенько, сама вывалится. С той стороны – ни звука, ни шороха. Три минуты, пять – дольше ждать Максим не стал. Повернул в замке аккуратно несколько раз острие ножа, приоткрыл дверь и вошел в квартиру деда. И едва переборол в себе желание зажать нос. Пустая темная двушка встретила гостя густым настоявшимся ароматом помойки. Свинарник, вернее, хлев, торгаши устроили тут знатный. Максим пробрался между набитых мягким барахлом тюков, коробок и ящиков, обследовал обе комнаты, загаженные донельзя кухню, ванную и туалет. И остановился в коридоре, на ходу составляя план действий. Можно поджечь тут все, это отличный выход, но он чреват последствиями – пожар может перекинуться на другие квартиры. Тогда не так – надо дождаться возвращения «квартирантов» и вежливо, внятно и убедительно объяснить, что так нельзя. Здесь так не принято – и все. В этом случае «беседа» будет носить локальный характер, и посторонние не пострадают. Да вот беда – встретить гостей некому. Дед, в силу возраста, эту войну проиграл, а Максиму недосуг сидеть тут с утра до вечера. Помощник нужен, а лучше несколько.
Максим выскользнул в темный подъезд, постоял на площадке и сбежал вниз по лестнице. Отошел от подъезда, по запаху определил направление движения. И не ошибся, почти сразу нашел то, что искал. У контейнера с мусором лежал на грязном снегу крупный рыжий с белым пес. Он заворчал глухо при виде человека, но с места не тронулся. И задрал вдруг голову, защелкал зубами так, словно ловил в воздухе мух или комаров.
– Замерз, бедненький, – пожалел пса Максим, – ну, иди сюда. Я тебе помогу.
И сгреб псину одной рукой за шкирку, второй за шкуру на спине, поднял и бегом рванул обратно к дому деда. Собака рычала глухо, дергалась, пыталась вертеть башкой, скалилась, но вырваться не смогла. Максим с ношей вбежал на второй этаж, моля мысленно всех богов, чтобы никто не попался ему навстречу, толкнул ногой прикрытую входную дверь и зашвырнул пса в квартиру. Тот шлепнулся на грязный линолеум, но вскочил на разъезжавшиеся лапы и, поджав хвост, рванул в комнату. Максим снова закрыл дверь, вернулся назад. Пришлось сделать еще два захода, но времени на все ушло почти два часа. Остальные дворняги так легко на контакт не шли, шарахались от человека и удирали прочь. Но две – правда, не очень крупные – попались-таки, подошли сами и были немедленно водворены в квартиру. На этот раз дверь Максим закрыл основательно, подергал за ручку. Из квартиры донеслись приглушенный лай, скулеж и рычание – псы делили территорию. Все, друзья, вэлкам, вас там с нетерпением ждут. Из съестного в квартире – только груда одноразовых тарелок с объедками, так что к приходу «хозяев» собачки успеют проголодаться. А через пару дней надо вернуться, проведать зверушек. Максим вышел из подъезда, подхватил горсть снега и старательно вытер им руки, снова посмотрел на темные окна квартиры на втором этаже. Эти псинки не подкачают, от голодухи они быстро озвереют в заточении. И достойно встретят «соседей» старика. А пока есть время, надо Вована навестить. Если он, конечно, уже вышел на «работу».
Обычно оставлять свою машину перед фасадом здания администрации города – привилегия избранных. В эту касту входили далеко не все чиновники местного гадюшника. Те, кто попроще, ютились по соседству – на площадке рядом с универмагом. Но сегодня элите пришлось потесниться – у торгашей прорвало трубу. Потоки кипятка залили центральную улицу, движение на ней перекрыли, пар поднимался над крышами зданий. Максим побродил рядом с местом бедствия, понаблюдал за восстановительными работами и не спеша направился к стоянке. Машину он выбрал сразу – неприметный темно-зеленый праворульный внедорожник удачно примостился у самого дальнего края забитой транспортом площадки. А напротив – ряд уже основательно подросших голубых елей, за одной из них и остановился Максим. Осмотрелся по сторонам, сгреб с еловых лап горсть снега, слепил снежок. И ловко запустил его, попал в стекло боковой дверцы джипа. Немедленно отозвалась сигнализация, запиликала, завыла на все лады. Максим терпеливо ждал окончания концерта и даже засек время. Машина успокоилась ровно через четыре с половиной минуты. Максим выждал еще немного и швырнул второй снаряд, но уже в лобовое стекло. На этот раз все закончилось быстро – через три минуты. Машина, после того как в нее врезался третий снежок, орала недолго, а на четвертый бросок не среагировала вообще. Никак, просто стояла себе молча и не вякала. Вот и чудненько, что и требовалось доказать – хозяин решил, что сигнализация неисправна, и просто отключил ее. «Спасибо тебе, добрый человек, а то уж я волноваться начал». – Аккуратно и бесшумно вскрыть дверь, завести двигатель и выехать через открытый по случаю коммунальной катастрофы резервный проезд не составило для Максима никакого труда. Заставил поволноваться только охранник-коротышка, сидящий в стеклянной будке, как грач в скворечнике. Но открыл-таки шлагбаум и выпустил угнанную машину с охраняемой территории. А что – пропуск под стеклом отлично виден издалека, с охранника взятки гладки. Не торопясь, но и не ползком, по задворкам города в потоке других машин – благо что центр почти полностью перекрыт – Максим выехал к территории завода, прокатил вдоль забора и проехал, насколько смог далеко, в парк. Здесь можно отсидеться до темноты, сюда сунутся в последнюю очередь. Да машинка скоро сама найдется – часов через семь-восемь, возможно, даже в хорошем состоянии. Хотя тут заранее не угадаешь. Ничего, хозяин у внедорожника небедный, в случае чего новую купит. Если уже не купил.
Максим выбрался из машины, обошел ее, осмотрел со всех сторон, побродил среди берез и елок, снова забрался в салон. Холодновато, а ждать еще долго. Во сколько у них, на шоссе, рабочий день, вернее, ночь начинается, интересно знать? Часов в семь или восемь вечера, если не позже. Значит, куковать тут еще долго придется. Книжечку бы какую почитать, что ли…
На заднем сиденье ничего интересного не оказалось, только ворох местных газет. Максим просмотрел их, закинул макулатуру обратно. Тоска, товарищи, не заснуть бы… Так, а здесь у нас что? Крышка бардачка откинулась с легким щелчком, внутри обнаружилась плотно набитая облезлая черная борсетка. Максим вытряхнул ее содержимое на соседнее кресло, принялся вдумчиво изучать находку. Вернее – компромат. По рассеянности или по привычке чувствовать себя в полной безопасности чиновник с говорящей фамилией Душкó бросил в машине много интересного. Максим копался в блокнотах, исписанных от руки мелким острым почерком, прочел каждую записку, старательно разбирая чьи-то торопливые каракули, каждый обрывок с цифрами, номерами телефонов и значками, похожими на шифр. И так увлекся, что не заметил, как стемнело и снова началась метель. В салоне машины стало холодно, пришлось заводить двигатель и включать печку. Максим сложил все бумаги в стопку, отдельно положил открытый блокнот. Везде, на каждой странице, одно и то же – одна или две заглавные буквы и ряд цифр рядом, в четыре-пять знаков подряд. И по четыре цифры наверху каждой страницы. Ну, с этим-то все просто, это наверняка число и месяц, а вот остальное… Это, например, совсем свежая запись, от пятого февраля: ТР-65000. Что за ТР, интересно… Или вот, следующая – М50000. Дальше не легче – ЗЛ84000. Что за кодировка и где к ней ключ? Хоть возвращайся назад к администрации и бери за горло этого дядю. Бери за горло, бери за горло… Или за кошелек. «Вот этот ему в фонд города еженедельно отстегивает, и этот, и вон с того салона ему денежка капает». – Ну, конечно, мог бы и сам сообразить.
Максим схватил с заднего сиденья первую попавшуюся местную рекламную газетенку, вцепился в нее, открыл разворот. Так, вот они – бывший рынок, ныне Торговые ряды, торговый центр «Маяк» на вокзале (хотя, может быть, это и «Манифест», черт их разберет). А ЗЛ – сеть ювелирных магазинов «Золотой Лев», вот они, все восемь штук перечислены в аляповатом рекламном модуле. Ну, а цифры рядом – размер еженедельной дани, конечно. Отлично, просто отлично. Максим смял газету, опустил стекло и вышвырнул шуршащий комок наружу. Ветер немедленно подхватил его и уволок по сугробам в елки. Максим алчно потер руки, перечитал список данников Артемьева еще раз. Некисло устроился господин полковник, со всего города ему денежка капает. Даже про сортиры платные не забыл, никого своим вниманием не обидел. А хозяин машинки, похоже, особа приближенная к мэру, отвечает за сбор ясака. И доставку его лично в руки градоначальника. Собирает-то не сам, понятное дело, там специально обученные люди работают.
Максим глянул на часы – почти восемь вечера, пора. Не включая подсветки, выехал из парка, выбрался на пустую разбитую дорогу, покатил вдоль забора. И пока пробирался на шоссе огородами, думал, что господин с «душком» лишился сегодня пока только недешевой машины. А уже через несколько дней, в крайнем случае через неделю, он потеряет и кабинет с креслом в городской администрации, и, возможно, немалую часть здоровья. За утерю документов – а на этих можно смело рисовать гриф «ОВ» или даже «ДСП» – Артемьев с подельника спросит строго и беспощадно. За такие вещи морду не просто бьют, ее потом пластические хирурги по лоскуточку обратно собирают. А дальше уже стоматологи подключаются. Лучше бы этот Душко интимные фото своего главаря в Сеть выложил – дешевле бы отделался.
Работа на трассе уже кипела – морозоустойчивые девки лениво прогуливались вдоль сугробов по обочинам, курили, отворачивались от резкого дальнего света фар. Максим проехал от поворота до АЗС, развернулся, осмотревшись предварительно, через две сплошные, покатил назад. Надо поторапливаться, машина чиновника уже в розыске, не хватало еще с дэпээсниками сцепиться. Первым делом самолеты, ну а девушки… Так, девушка, ты-то мне и нужна. Эта индивидуалка в униформе – в облегающих джинсах, высоких сапогах и коротком полушубке – бродила вдоль дороги в гордом одиночестве. Бредет, отворачиваясь от ветра, длинные волосы шевелятся над поднятым меховым воротником, как змеи. Максим вывернул руль вправо, остановился на обочине, просигналил коротко. Девица обернулась, отбросила сигарету и потопала назад. Подошла к водительской дверце, наклонилась к окну и растянула в улыбке густо намазанные темной помадой губы. М-да, видок у «девушки» тот еще, но деваться некуда. Максим опустил стекло, помолчал немного, оценивая «товар», спросил сквозь зубы:
– Сколько?
– Тысяча за час, а дальше как договоримся, – отчеканила девица и замолкла, выжидая.
– Садись, – Максим мотнул головой в сторону соседнего кресла и поднял стекло. Девица шустро обогнула капот, открыла дверцу, плюхнулась рядом. Салон быстро заполнился запахом дешевых сладко-приторных духов и сигарет, Максим чуть поморщился.
– Звать тебя как? – зачем-то спросил он, и девица быстро ответила:
– Катя подойдет? Давай вон туда отъедем, там сейчас закрыто, – и махнула рукой в сторону и назад. Там – Максим уже проезжал мимо этого места – когда-то было придорожное кафе. А сейчас от него осталась только наглухо заколоченная деревянная домушка с вывеской «Трактиръ».
Отъехали, остановились. Девица скинула полушубок, бросила его на заднее сиденье и потянулась к застежке куртки Максима. Тот ударил ее по пальцам с длинными, покрытыми темным лаком ногтями, и девица отдернула руки.
– Как хочешь, давай сам, – и попыталась стянуть с себя тонкий свитер с глубоким вырезом на груди.
– Погоди, – остановил ее Максим, – успеешь.
– Время, – предупредила «Катя», вместо ответа Максим вытащил купюру, бросил ей на колени. Девица схватила деньги, запихнула их в украшенный стразами карман джинсов и уставилась на клиента. Обычный алгоритм действий был нарушен, и она растерялась, не знала, что делать дальше.
– Деньги кому отдаешь? – спросил ее Максим.
– Вовану, – ответила «Катя» и снова попыталась стащить с себя свитер.
– Сиди, не дергайся, – уже с угрозой повторил Максим, – я тебе за час заплатил.
Девица раскололась быстро – Вован за «смену» подъезжает раза три или четыре, первый раз уже был. Если что – она звонит ему на мобильник, и тот либо прикатывает сам, либо присылает помощников. Но это – на крайний случай, когда клиент отказывается платить или портит «товар».
– Ты сейчас позвонить ему можешь? Сказать, что я тебя отсюда забрать хочу, пусть подъедет, поговорим.
Дважды просить девицу не пришлось, она быстренько извлекла из кармана полушубка мобильник, набрала номер, и ей сразу ответили.
– Вов, тут такое дело… Здесь не хотят… Сейчас, да. Ты бы подъехал, поговорил, а то человек торопится… Ага, жду. – И нажала «отбой».
– Сейчас он подъедет, – сообщила «Катя» и снова профессионально улыбнулась. – А ты что, правда… – договорить она не успела.
«Нужна ты мне…» – Максим рывком открыл дверцу и выпихнул девицу на улицу, выкинул следом ее полушубок, захлопнул дверь, дал по газам, выехал на трассу. Так, теперь надо встретить Вована, и желательно подальше от этого местечка. А вот и он, похоже, топит со всей дури по разделительной, благо машин сейчас мало. И точно – знакомая битая иномарка вылетела из снежного вихря, затормозила у заколоченного «Трактира». Постояла с минуту, рванула с места. За всем этим Максим наблюдал издалека – он уже успел пересечь шоссе, остановился на противоположной обочине. Тут небольшой поворот, и что делается за ним – со стороны закрытого кафе не видно. Зато все происходящее там – как на ладони. Иномарка Вована пронеслась мимо, и Максим успел заметить, что правый задний поворотник на машине цел. И для этого надо было в автосервис заезжать? А у самого руки, что ли, из задницы растут или понты не позволяют? Раздумывать о навыках и способностях сутенера было некогда, он уже почти пропал из виду. Максим рванул следом, вытащил из кармана куртки пистолет, положил его на соседнее сиденье. И дал по газам, понесся, вылетая на встречку, чтобы обогнать идущие впереди грузовики и дальнобойные фуры. Пару раз пришлось резко уходить обратно, прятаться за гигантские прицепы, отсиживаться, пропуская встречные машины. И рывком обгонять их, одновременно вертеть головой по сторонам, высматривая иномарку сутенера. Тот как сквозь землю провалился, и Максим уже решил, что проскочил место, где тот съехал с шоссе, собрался разворачиваться. Но нет – вот он, впереди, машина стоит на обочине, рядом топчутся две девицы. Вован и тут не задержался, резко взял с места, погнал вперед, Максим не отставал. И уже взял пистолет, приготовился открыть окно, когда иномарка остановилась на неосвещенном участке шоссе. Вован съехал на обочину, вылез из машины, рысцой оббежал капот, открыл вторую переднюю дверцу. И принялся расстегивать штаны. Да так и помер с переполненным мочевым пузырем – Максим вдавил педаль газа в пол, въехал «кенгурятником» в зад иномарке сутенера, снес его с дороги. Тот исчез под грудой металла, Максим убрал пистолет, выскочил из машины, бросился вперед. Вован был еще жив, лежал на животе и даже пытался приподняться на руках. Максим подбежал, пнул его ботинком в затылок, вытащил из ножен на поясе Пашкин нож. Вован стонал, выл и плевался, снег рядом с ним быстро покрывался темными пятнами. Ждать нельзя, мимо идет поток машин, и кто-то обязательно остановится, выйдет посмотреть, в чем дело. Максим нагнулся, схватил сутенера за волосы, поднял тому голову и быстрым движением перерезал Вовану горло. Обыскал карманы, вытащил из внутреннего, на спортивной, с белыми полосками куртки пачку купюр и бегом, не оглядываясь, проваливаясь по щиколотку в снег, рванул через пустырь.
Уже дома Максим первым делом оттер от крови нож, убрал его рядом с пистолетом на антресоли. Потом, отмывшись и отогревшись, выключил свет и лег на диван, смотрел в потолок на переплетение теней – полосы двигались, перемещались, скользили по белой поверхности. У Артемьева сегодня выдался чертовски тяжелый день, сразу две крупные неприятности. Вернее, неприятность одна, но она растет день ото дня, наглеет и звереет. Все три убийства уже наверняка связали между собой, а завтра сюда добавится еще и пропавшая машина господина с душком. Вернее, то, что в ней находилось. Но сначала надо все проверить. Завтра, это будет уже завтра, сейчас спать.
Все шло как по маслу – два быковатых юноши методично, не торопясь, объезжали город. Следить за ними не было необходимости – Максим просто выбрал наугад несколько пунктов из списка Душко и встретил «инкассаторов» там. И ни разу не ошибся – те, видимо, следовали раз и навсегда заведенному распорядку. Странный он, этот Артемьев, – то ли расслабился вконец, то ли ему уже действительно плевать на все? Как поступают в том случае, если коды к шифрам попадают в чужие руки? Правильно, меняют. А здесь никто даже не почесался переориентировать сборщиков дани. Хотя и правда, смысла в этом нет – можно изменить маршрут, но не его конечные точки. «Инкассаторы» последовательно объехали все лавочки, ларьки, магазинчики и торговые центры города. Максим прикидывал мысленно, каков мог быть размер улова. Начало недели, самое время собрать дань за прошедший период. Интересно, как у них теперь процесс приема-передачи будет происходить? Не лично же Артемьеву эти юноши пакет с наличкой поволокут. Или господин Душко вылизал себе прощение взамен на клятву служить мэру верой и правдой? А то, что его машину рядом с трупом сутенера, простите, сына чиновника городской администрации, нашли – так это чистая случайность, стечение обстоятельств. А действовать надо сейчас, ждать еще целую неделю нельзя. Максим следил издалека за сборщиками дани, а те уже втискивались в грязную, с заляпанными номерами «десятку». Движение тут оживленное – почти центр города, машин полно, обочины дорог и тротуары завалены снегом. Людям приходится выбегать на проезжую часть и практически бросаться под колеса транспорта, чтобы перейти дорогу. Хорошо, хоть местные уже привыкли – едут медленно, пешеходов пропускают, даже руками машут: иди, мол, я подожду. Но только не эти отморозки – покрытая то ли грязью, то ли засохшим навозом «десятка» прыгнула с места, вильнула на скользкой дороге и понеслась вперед.
– Вот козлы! – с чувством выругался кто-то за спиной Максима. Тот обернулся, посмотрел на прилично одетого невысокого полного мужчину. Тот выругался еще раз и сердито посмотрел на Максима.
– Конечно, козлы, как еще их назвать! Прошлой осенью они тут двух мальчишек сшибли, один потом в больнице умер! И ничего – скачут дальше как ни в чем не бывало! Их тогда человек десять видели, если не больше, свидетелей целая толпа была! Номер записали, милицию со «Скорой» вызвали, а толку? – Говоривший ругнулся еще раз и потопал дальше. Максим смотрел мужчине вслед, на спешивших навстречу людей, на машины. Ну, и что прикажете делать, куда бежать? Эти козлы, как изящно выразился собеседник, уже далеко, и где их искать? Черт, опять мимо кассы, во всех смыслах…
Максим вытащил из кармана куртки блокнот, отчеркнул ногтем отметину рядом с буквами «СС» – «Счастливая семейка» – огромный торгово-развлекательный центр, выросший на месте стадиона. Эти чудовища, как поганки после дождя, плодились в последние годы именно возле железнодорожных вокзалов, через которые тысячи жителей города ежедневно ездят на работу в мегаполисы. И строили их не на пустых местах, здесь, к примеру, когда-то был стадион. Не дворец спорта, нет, а обычный старый стадион с футбольным полем и скамейками вокруг. Сюда приходили поиграть мальчишки, здесь проходили матчи местных команд. В общем, ничего примечательного. Но с воцарением в городе Артемьева эффективные менеджеры из его стаи решили, что город ничего не потеряет, если на месте стадиона построить очередной торговый центр. И сегодня арендаторы помещений внутри этого монстра свою часть дани выплатили, этот пункт в сегодняшнем маршруте «инкассаторов» был последним. Хотя нет – вот еще небольшая приписка в блокноте, и сделана она рукой господина Душко уже позднее – боком и криво. «24ш» – похоже, какой-то новый магазинчик, только что открывшийся. И хозяин уже покорно вносит свой посильный вклад в фонд города. Что за «ш», интересно, где оно? Максим убрал блокнот, направился к автовокзалу, двинулся по перрону, читая на вывесках названия остановок. На «ш» обнаружилось сразу два пункта – «школа», естественно, и Шеметово – название нового микрорайона, почти напротив легендарной мусорной свалки. Ждать Максим не стал, нашел быстро нужную маршрутку, запрыгнул в нее почти на ходу – та уже отъезжала от остановки. Выслушал полуматерную речь водилы, заплатил за проезд, уставился в окно. И что делать, если ошибся? Ждать, чего ж еще, придется убить на это целую неделю, а время дорого, ох, как дорого. Но ждать не пришлось – «десятка» обогнала маршрутку на ближайшем перекрестке у светофора. Выехала на «зебру», дождалась желтого сигнала и рванула вперед. Слава тебе, господи, угадал – настроение у Максима резко пошло вверх. Если все сложится удачно, то через пару недель уже можно будет сваливать отсюда – пропахший гнилью и гарью город Максим уже начинал тихо ненавидеть.
В этом районе города вонь, несмотря на мороз, стояла потрясающая – стойкая, плотная, густая. Немудрено – полигон вон он, через дорогу, завалы мусора прекрасно видны уже от конечной остановки. Как и сам магазинчик – «24 часа», занимающий подвал жилого дома. И «десятка» рядом с входной, плотно закрытой, по случаю холодов и жуткого запаха, пластиковой дверью. Максим направился туда, постоял перед дверью, осмотрелся – место безлюдное, тихое. Подъезды девятиэтажного дома выходят на другую сторону, а отсюда открывается отличный вид на свалку. Желающих погулять не видно, как и покупателей. Максим вытащил нож и быстро, двумя короткими движениями, проколол шины «десятки» – оба колеса с водительской стороны. И успел отскочить к кирпичной стене дома, вжаться в нее, спрятаться за распахнувшейся дверью магазинчика. «Инкассаторы» вывалились наружу, уселись в машину, заурчал двигатель. Но далеко отъехать они не успели, «десятку» повело вбок, она наклонилась влево, ее занесло. Водитель выбрался из машины и топтался теперь около нее, рассматривая «севшую» резину. Второй возился в салоне и, кажется, уже говорил по мобильнику. Ждать больше нельзя, и Максим быстро, почти бегом двинул к «десятке». Подлетел со спины к водителю, зажал тому ладонью нос и рот и дважды ударил ножом под лопатку. Опустил убитого аккуратно на снег и рывком открыл переднюю дверцу. Врезал второму «инкассатору» кулаком в переносицу и тут же добавил два раза ножом в живот. Осмотрелся быстро, схватил с заднего сиденья неприметный черный полиэтиленовый пакет, заглянул в него. Отлично, просто отлично, и сегодняшний день Артемьев может занести в жирный минус. Дань со всех торговых точек города сегодня до него не доедет. Как и эти быкообразные ребятки. Они теперь вообще никуда не поедут никогда в жизни. Отъездились.
Максим выпрыгнул из машины и не быстро, сдерживаясь, чтобы не сорваться на бег, зашагал прочь. Маршрут он менял несколько раз – сворачивал на первые попавшиеся улицы, шел то мимо серых многоэтажек, то вдоль бесконечных заборов и длинных то ли складов, то ли ангаров за ними. И только оказавшись далеко от магазина, у небольшого «стихийного» рынка, Максим сел в маршрутку и положил себе на колени тяжелый объемистый пакет. Дома пересчитал аккуратно добычу, сложил обратно в пакет. В нем оказалось немало, да если добавить сюда еще и вчерашний улов, отобранный у сутенера, то получалось прилично. Хватит на многое – на приличную машину, например, даже на две. Или на небольшую квартиру. Максим убрал пакет в «тайник» рядом с пистолетом, оделся. Пора проведать, как там без него собачки, не соскучились ли в одиночестве?
Собачки не скучали, скорее наоборот – резвились во всю прыть, веселили себя и остальных. И остальные – соседи злополучной квартиры – не выдержали, вызвали всех, кого полагается вызывать в этих случаях. «Скорая» встретилась ему по дороге, а у подъезда Максим увидел эмчээсовскую оранжевую «Газель» и милицейский «уазик». Максим поозирался по сторонам, подошел к машине, посмотрел на окна квартиры старика. На первый взгляд все в порядке, стекла целы, следов пожара нет. Надо посмотреть, что там внутри. Уже на первом этаже слышался гул голосов – наверху собралась толпа. Но ни лая, ни воя, ни воплей покусанных «гостей», что странно. Максим взбежал по ступеням вверх, остановился за спинами людей. Дверь в квартиру распахнута, в дверях взмыленный милиционер уговаривает любопытных разойтись. Но те упираются, орут дружно, почти хором, рвутся в злополучную квартиру.
– Что там? – Максим даже привстал на цыпочки, пытаясь высмотреть хоть что-нибудь поверх голов людей.
– Собаки бешеные людей покусали, – охотно сообщил парень лет двадцати – двадцати трех. В серой толстовке, старых джинсах и домашних тапках, тот вышел на шум, а заодно и покурить. Все равно парню пока делать было больше нечего – правая рука от кисти до локтя упакована в гипс.
– Да ты что? – Максим аккуратно оттеснил собеседника к стенке подальше от галдящей толпы. И осторожно, поддакивая и задавая наводящие вопросы, быстро выведал у мальчишки все. Запертые в квартире собаки резвились от души, лай и вой не прекращались круглые сутки. Соседи сначала терпели, потом те, кто жил за стеной, робко осмелились постучать в дверь. В ответ – рычание и скулеж, одна псина, похоже, даже бросалась на дверь. Соседей сдуло по квартирам, и еще сутки они терпели шабаш за стеной. А потом пожаловали «жильцы» и открыли дверь. На вопли торгашей сбежался весь подъезд, чтобы немедленно броситься назад – собаки рвали гостей прямо на пороге, те не успели даже сообразить, что происходит. А потом псы выскочили в подъезд. Народ быстренько разбежался по квартирам, оставив «квартирантов» и собак наедине. Потом кто-то догадался позвонить «куда надо». Двух собак застрелили прибывшие первыми милиционеры, третью прикончили в недрах квартиры.
– Одну вон там убили, у лифта, – загипсованная рука указала направление, где милиционеры пристрелили искусавшую тружеников рынка бешеную собаку.
– А вторая убежать пыталась, но наверх рванула, ее там догнали и тоже убили. Третью эмчээсники в квартире отловили и тоже пристрелили. А тех, кто квартиру снимал, «Скорая» увезла. Там кровищи было! – охотно рассказывал обо всем, что видел, соскучившийся от безделья парень.
«Бешеные? Странно, они вроде здоровыми выглядели, когда я их ловил». – Максим снова попытался заглянуть в квартиру через распахнутую дверь. Толпа между тем поредела, представление закончилось, и все потихоньку расходились. Но самые упорные еще чего-то ждали, и Максим решил не торопиться.
– А кто сказал, что они бешеные? – на всякий случай уточнил он у парня.
– Да я и сам сразу понял – вижу, у нее хвост поджат, морда в пене, из пасти слюна капает. Как увидел, сразу в квартире закрылся, – ответил загипсованный пацан.
Все равно непонятно – бешеную собаку фиг отловишь, в стадии буйства она может пробежать десятки километров, у нее исчезает чувство страха, его вытесняет агрессия. А здесь, похоже, собачки находились именно в этой стадии… В этом состоянии больная псина прут металлический перекусить может, а уж если человека или другую собаку по дороге встретит… Так, стоп, все понятно. Тот, первый пес, который так странно себя вел, – он был уже болен. Продромальная стадия бешенства может длиться два-три дня, дальше обострение. Вот он-то остальных и заразил, и сам не подкачал, когда пришло время встретить «гостей». Первая часть дела сделана, можно приводить деда обратно.
Милиционер, закрывавший вход в квартиру, посторонился, и из помещения вышли несколько человек в форме МЧС. Они выволокли небольшой черный пластиковый мешок, затопали с ним по лестнице вниз. Толпа мгновенно рассосалась, и Максим переместился поближе к дверям квартиры. Можно, конечно, будет вернуться сюда попозже, посмотреть – что да как.
– А чья квартира-то вообще? Кто тут живет? – спросил он у парня просто так, чтобы поддержать разговор. На ответ не рассчитывал, знал, что сейчас не просто знать соседей по подъезду, и даже здороваться с ними – признак дурного тона. Но парень неожиданно быстро и уверенно заговорил:
– Дед какой-то одинокий жил, потом исчез. Я участкового спрашивал, когда показания давал, тот сказал, что деда в дом престарелых отправили. «Ага, в дом престарелых. Гараж называется». – Озвучивать свои мысли Максим не стал. Поинтересовался только:
– Показания? Чего натворил-то? – и улыбнулся, глядя на взъерошенного собеседника.
– Да не я, посетители. Я официантом работаю, в «Лесной сказке», там банкет был, народу много. Один перебрал немного, и что-то ему там показалось – не знаю. А я рядом стоял, под руку попал. Синяки уже сошли, а рука, сказали, еще три недели в гипсе будет. Жалко, я теперь на работу пока ходить не могу. – Мальчишка загрустил.
Что же это за работа такая, на которую избитый пережравшим посетителем официант готов бежать даже с загипсованной рукой? Что у них тут за чудеса происходят – то простым работягам на ферме по две тысячи долларов платят, то пацаны вместо того, чтоб в игрушки на компьютере играть, работать рвутся?
– В воскресенье у дочки мэра день рождения будет, у нас отмечать станет. Они всегда так платят, что потом месяц дома сидеть можно, – скорбным голосом пояснил парень.
Ага, день рождения – это хорошо, это то, что нам нужно. Там наверняка вся кодла чиновников во главе с Артемьевым и соберется. «Сказка», говорите? Что ж, готовьтесь – будет вам страшная сказка от злого сказочника. Других у него не осталось.
Парень в гипсе уже топал вверх по лестнице, Максим глянул мельком ему вслед. Хотел успокоить, сказать, что чаевые в этот раз будут не такими щедрыми, как обычно, – они уже убраны в надежное место, лежат себе на антресолях в черном пакетике. Но промолчал, подобрался к дверям квартиры вплотную и заглянул осторожно в коридор. Дверь уже никто не прикрывал, милиционера окликнули, и он ушел куда-то в глубь квартиры. Максим переступил порог, заглянул мельком в ванную, в туалет, осмотрел коридор. Да, об этой квартире дед может забыть надолго, если не навсегда. На стенах следы когтей, кровища на выдранных до штукатурки обоях, на пол лучше вообще не смотреть, там смесь обрывков бумаги, тряпок и собачьего дерьма. Запах соответствующий, сантехника разбита, даже краны вырваны с корнем. Ну, это уж не собаки, тут их вины нет.
– Чего надо? – Максим застыл на месте от начальственного рыка и заискивающе улыбнулся.
– Я Серегу Иванова ищу, мне сказали, что он тут квартиру снимает, – быстро выдал первую пришедшую в голову легенду Максим и отступил к входной двери.
– В другом подъезде, – милиционер показал себе за спину, выпроводил Максима за порог и захлопнул дверь. Тот сбежал по лестнице вниз и вырвался на свежий воздух, отдышался после вонючей духоты квартиры. И поздравил себя с успешно проведенной диверсией. Все получилось даже лучше, чем он предполагал, друзья человека не подвели. Правда, поплатились за помощь своим здоровьем и даже жизнью, жалко псов. Зато наука остальным скотам будет хорошая, новость быстро разлетится среди «гостей» города. И те сто раз подумают, прежде чем взятку паспортистке совать. Не мешало бы и эту дрянь поучить хорошенько, да с нее сами «гости» и спросят. Когда из больницы выйдут. Ладно, сейчас не об этом. Что там пацан этот в гипсе говорил? В воскресенье, значит? Просто прекрасно, впереди почти целая неделя, так что вполне можно успеть провернуть одно неотложное дельце.
– Все, дед, подписывай и живи. – Максим передал Егору Сергеевичу документы. Доброжелательный вежливый сотрудник риелторского агентства забрал из рук старика один экземпляр договора, второй убрал в папку.
– Все, поздравляю вас, вы теперь владелец этой квартиры, – сладко пропел он, и дед беспомощно посмотрел на Максима.
– Все, отец, пока, некогда мне. – Максим сжал руку старика и направился к дверям, но остановился на полдороге.
– Я лично отвезу Егора Сергеевича, – заверил Максима хлипкий юноша-риелтор и даже в порыве вежливости вскочил на ноги. Вчерашний разговор он запомнил очень хорошо – Максим в коротких, емких и доходчивых выражениях объяснил ему суть дела. Был при этом предельно краток и убедителен – деду квартира в новом доме нужна вчера. Светлая, просторная и свежеотремонтированная. И помощь в перевозке мебели из старого жилья, если понадобится. И полная конфиденциальность покупателя, вернее – плательщика. Риелтор оказался сообразительным, все документы оформились за один день, осталось только подписать договор.
– Я к нему зайду и проверю, что там да как. Через недельку, не позже. Если что… – дальше можно было не продолжать. Пакет с наличкой плюс внушительный внешний вид покупателя говорили сами за себя. Риелтор поклялся здоровьем, что все будет в лучшем виде.
– Подождите, – пискнул вдруг дед, – подождите, пожалуйста. А вы… куда… откуда… – и на этом умолк, от торжественности момента перехватило горло.
– Из благотворительной организации, – Максим выскочил за дверь. Все, наконец-то можно уматывать отсюда с чистой совестью. И риелтор этот, похоже, не дурак, видит, с кем имеет дело. Да и дед еще из ума не выжил… Разберутся.
В вечернем выпуске местных новостей мэра города показали дважды. Первый раз – на совещании, где Артемьев торжественно и с достоинством молчал, глядя в пространство перед собой. А второй – когда глава города инспектировал только что открывшееся после ремонта детское отделение больницы. И тоже молча – шел, возвышаясь на голову над своими мелкими, суетливыми подчиненными, смотрел рассеянно по сторонам. Но движения уверенные, короткие, не дерганые, шагает спокойно, выглядит уверенно. Но и как-то задумчиво, что ли, или удивленно. Видно, что мысли мэра далеки от нюансов отделки палат и стоимости медицинского оборудования. Ничего удивительного – исчезновение толстенького пакетика с «данью» волнует Артемьева значительно больше, чем проблемы больных детей. Ни волнения, ни истерики, ни страха в поведении и взгляде мэра Максим не заметил. Ничего, это все пока, до тех пор, пока не началось настоящее представление. «А скоро, мальчики и девочки, вы услышите сказку…».