Обрушился тяжёлый удар по неогранённому камню… Удар, дрогнувший земную кору нестабильной на те времена Лофариан, обрушивший волнение на всех, кого она держала нерушимой хваткой. Подобное – немыслимо. Подобное – не было предсказано, а уж тем более, – не было ожидаемо. Сама идея воздействия на него – апогей безумия и самодурства Мастера. Но Тифаринтор-тзарк Ара-Абаль не верил в страх, рука Первоэльфа не дрогла. Камень, треснув в центре, раскололся на четыре равные доли.
Каждое касание голыми руками поднимало дыбом все волоски на его смертном теле. Но Величайший кузнец непоколебим. Каждая грань, отлетевшая от осколка Ока Архаэля на пыльный стол – шипела, показывала своё сопротивление. Искры, вымещаемые из-под зубила, озаряли ночное небо, создавая иллюзию секундного дня. Волшебный драгоценный камень потихоньку начинал принимать задуманную форму, начинал отблёскивать сотней уже сотворённых острейших и идеально ровных граней. Пять самых больших отслоённых камней, а также шестнадцать, что в разы меньше, отложены в стекларову колбу.
Двадцать лет кропотливой работы, тысячи сломанных ювелирских инструментов и сотня лопнувших от воли Алого Камня квадрантов, приближали рождения самого главного творения в жизни Мастера, что уже нарёк оное на родном языке воистину выдуманным словом – Палленальере.
Алой заговорённой пыли, настоящего хрустального стекла, становилось всё больше и больше. По желанию Мастера колющие гранулы станут нерушимой закалкой его будущих произведений кузнечной мысли.
Шло время, работа подходила к заветному окончанию. Была скована покоряющая чрез глаз душу цепь и крупный стекларовый, покрытый чистейшим золотом кулон с сотнями инкрустированных частиц Ока Архаэля и иных изумительных глубинных камней. Выгравированная надпись на тыльной стороне отражалась под тусклым, по сравнению с лежащим под рукой Палленальере, магическим свечением. „Нирãнис тçлин'Са-äль мимиль Эрерисул Тха'Акса-aça“ – гласила она. „Сильнейшая воля очарует Небесное Величие“.
С каждым движением работа давалась труднее. Положив огранённый самоцвет в ложу, кузнец навсегда закрепил его семью равномерно расположенными крапанами. Гений магии Фауканора скрепил и закалил Амулет материей и хаосом. Любой, кто увидел бы подобное, тут же провалился в состояние неопределённости, удовлетворения и экстаза.
Работа была окончена, но не всё так просто. Тифаринтора мучил вопрос, на который не мог дать ответ ни он, ни его уважаемые кровные братья. Кому же даровать Амулет Власти? Кто достоин, и кто нуждается?
Сначала выбор эльфа-кузнеца пал на славного старшего брата – Империаттора Шалинорро Ара-Абаля. Но Тифаринтор недолго проносил эту мысль в голове, покуда Шалинорро и не имея Амулета Власти был любимым в народе и неоспоримым всеми правителем.
Младший брат Мастера, Фауканори-Илäн Ара-Абаль, сам отказался от дара, то ему неинтересно, да и без того тот велик.
Сам кузнец не имел права брать подобное, то ему не нужно. В тот момент взгляд его устремился за свирепые волны Великоэльфийского моря, за могучие горы Водамина… Устремился к Северу, к варварам-налётчикам, что не способны существовать в мире между собой… К земле волевых рантõрисаль нöрдулла…
Ступив на их землю в одиночестве, укатанный тёплым мехом, Первоэльф нашёл самое большое их селение, центр объединённого государства, зарождающееся королевство. И прибыл он на пир, ставший аудиенцией, хоть слово это и не было знакомо варварам. Северяне изумились, ибо не видывали их глаза раньше эшау, но приняли щедрый дар. Алиронт Юстиан взял из его рук невиданное ранее по красоте творение и преклонил колено, что не зрил ни один из его соплеменников до этого момента. И при всех поклялся Алиронт беречь наречённый им Амулетом Перволюдей златой камень, неосознанно запустив цепь несомненно значимых для всех обитателей Лофариан событий, не зная истинную природу и назначение инкрустированного вовнутрь Палленальере. Началась вечная история божественного Кровавого осколка…