Сельский сход. Мужики обсуждают вопрос о покупке лугов у помещика. Сильное волнение, горячий спор, толпа – человек тридцать домохозяев, всё пожилые люди и старики. Особенно взволнован один из мужиков, человек лет сорока; он оборван, как нищий; он потрясает своими лохмотьями, хватает за руку женщину, свою жену, она вдвое моложе его, миловидна, одета приличнее его.
Мужика отталкивают – надоел, все бедны, он, видимо, жалуется на жену: плохая работница; жену конфузит отношение к нему, его бедность; вырывая из его рук свою, она тоже отталкивает его. Сход – на улице, пред избою старосты; староста сидит на крыльце, посмеиваясь, смотрит на борьбу жены и мужа, подмигивает ей. Староста впоследствии – Лука «На дне»; сейчас это лысоватый, благообразный человек, лет 45. К волнению и спорам мужиков он относится равнодушно. Сход выбирает депутацию к помещику, четверых мужиков, в их числе – бедный мужик. Депутаты предлагают идти с ними старосте, он отказывается. Перекрестясь, депутаты идут. Остальные – расходятся по избам; староста остаётся сидеть на крыльце. Мимо его идёт жена бедного мужика, спрашивает, усмехаясь:
– Придти?
– Приходи.
Улицей идёт старик-странник, с палкой в руке, котомкой за спиною, с котелком для пищи у пояса; остановился против старосты, просит милостину; староста отмахивается от него рукою:
– Ступай, ступай; много вас шляется, дармоедов!
– Смотри! Все люди – странники на земле, все некрепко на месте сидят!
Эти слова раздражают старосту, сойдя с крыльца, он указывает страннику дорогу вдаль, толкает его в плечо:
– Прочь! Марш!
Странник – идёт; отошёл и, обернувшись, указывает рукою в небо, качает головой. Староста сурово смотрит на него, грозит ему пальцем.
Парк. Площадка для крокета. Играют: юнкер [1], его партнёрша – дама, старше его лет на десять, эффектно одета, подчёркнуто красивые жесты актрисы. Противники: девочка-подросток, очень подвижная и комичная, молодой фатоватый человек, тоже актёр. Юнкер – Барон «На дне». На скамье сидит, следя за игрою, отставной военный, больной человек, отец юнкера. Подходит горничная, докладывает:
– Мужики пришли!
Помещик морщится, встаёт; юнкер, подхватив его под руку, предлагает даме:
– Идёмте смотреть; мужики – это всегда смешно!
Мужики излагают помещику свою просьбу; один из них всё время удерживает бедного, который хочет что-то сказать; он вырвался, бросился на колени и кричит о своей нужде; юнкер находит в его отчаянии что-то смешное, он и актёр – смеются; дама – упрекая, останавливает их; помещик говорит:
– Но – разве староста не сказал вам, что он уже купил у меня эти луга?
Мужики – поражены. Один из них, надев шапку, идёт прочь, двое других – смущённо опустили головы, четвёртый, простояв на коленях ещё несколько секунд, поднимается медленно, пошатнулся. Юнкер, смеясь, бросает к его ногам монету, тот – не видит его, растерянно осматривая всех.
Мужики возвращаются в деревню, обсуждая положение.
– Теперь староста выжмет кровь из нас.
Один из них говорит бедному:
– Ты скажи твоей жене, чтоб она упросила старосту перепродать луга нам, он её послушает, она ему – хозяйка.
Все трое – смеются раздражённо. Четвёртый смотрит на них, соображает, понял, бросается с кулаками. Его сбили с ног, ушли.
Полем идёт мужик, рассуждая сам с собою, считает что-то на пальцах; остановился, смотрит вперёд; у него лицо человека, переживающего тяжёлую драму. Принял какое-то решение, быстро идёт дальше.
Ночь. Идёт мужик с верёвкой в руках, подходит к воротам старосты, прикрепляет верёвку, суёт голову в петлю. Это – своеобразный обычай мести, принятый в племени мордвы: оскорблённый вешается на воротах оскорбителя.
Через полчаса. На крыльцо выходит староста, за ним – жена самоубийцы, она обнимает его, целует; он, ласково улыбаясь, гладит её голову, щёку, она быстро сбегает с крыльца, идёт налево, видит удавленника, – испугалась, бежит снова к старосте; он – встречу ей, отталкивает женщину, стоит, окаменев, не в силах оторвать глаз от самоубийцы. В первую минуту женщина может не узнать мужа, затем – узнаёт, вскрикнула, пятится, воровато оглядываясь, бежит прочь. Староста – прирос к земле, его голова опущена, руки повисли вдоль тела, так же как у самоубийцы.
Рассвет. Перед двором старосты – народ, мужики, бабы; смотрят на удавленника, на старосту; он стоит у крыльца; указывают на него глазами друг другу. К нему подходит один из мужиков-депутатов, говорит: