Так называемый "холл" обычного районного родильного дома. На выкрашенных серо-зеленой краской стенах – плакаты. Темы, конечно же, соответствующие – начиная с призывов не делать криминальные аборты (художник весьма искусно изобразил молодую женщину с лицом, искаженным отчаянием) и заканчивая многочисленными рекомендациями беременным и кормящим матерям (лица молодых женщин на этих плакатах, конечно же, излучают здоровье и счастье).
Вдоль стен расставлены далеко не новые стулья с обитыми дерматином сиденьями.
Очевидно, это и комната свиданий, и комната ожидания. В углу, на стульях устроились и негромко переговариваются двое – женщина в больничном халате, с огромным животом, и мужчина.
Другой мужчина нервно измеряет шагами пол, застеленный линолеумом, настолько изношенным, что уже невозможно определить когда-то бывший на нем рисунок.
Наконец распахивается дверь, за которой – помещение, куда посетителям (то бишь посторонним) вход строго воспрещен. Появляется приземистая женщина в халате медика. Лицо ее некрасиво, немолодо и неулыбчиво.
– Свиридов!
Мужчина, остановившийся напротив одного из плакатов, подробно повествующих о том, как важен режим дня для новорожденных, резко оборачивается и делает несколько шагов навстречу женщине. На его молодом (и бесспорно красивом) лице – тревога, ожидание и надежда. Прежде всего, надежда.
– Игорь Генрихович Свиридов? – строго переспрашивает медсестра.
Мужчина нетерпеливо кивает, машинально запускает ладонь в свои густые темные волосы.
– Да, да, я – Игорь Свиридов, муж Ирина Свиридовой, да, как она? – он говорит резко, быстро, отрывисто, – Как она?
Наконец на лице невозмутимой "жрицы храма" появляется тень эмоции – короткая, слабая улыбка. Немного снисходительная.
– Ваша жена чувствует себя нормально. Роды прошли без осложнений. Поздравляю, у вас…
Парочка, еще пару секунд назад ворковавшая в углу, замолкает. Настороженные взгляды будущих родителей тоже устремлены на медицинскую сестру.
"Мальчик", едва не вырыввется у темноволосого мужчины.
Ну конечно же, мальчик! Они с Ирой одинаково сильно хотели мальчика, и по всем "тайным" приметам должен родиться мальчик, в конце концов, первенцы – всегда мальчики, разве нет? Ну, почти всегда.
Мальчик. Или она скажет - сын.
– Девочка, – с улыбкой заканчивает медсестра, – Прекрасная девочка, вес три триста, рост пятьдесят. Ребенок здоров, доношен…
На лице новоявленного отца – крайняя степень растерянности. Как – девочка? Ведь должен был родиться сын! Сын, наследник, продолжатель фамилии… Они даже имя ему придумали – Виктор.
Виктор. Победитель. Сын.
А тут тебе…
– Вы что, не рады, папаша?
Он встряхивает головой, и на его лице наконец появляется слегка растерянная улыбка.
– Да нет, нет, конечно… просто это немного неожиданно, мы же ждали сына, понимаете? Сына…
Снисходительность еще явственнее проступает на лице медсестры.
– Все мужчины хотят сыновей…
– Нет-нет, все прекрасно, все… – он спохватывается, вспомнив о пакете, стоящем на одном из стульев. Из пакета извлекаются бутылка дорогого коньяка и шикарная коробка шоколадных конфет, – Пожалуйста, возьмите, это вам, спасибо, огромное спасибо…
Все с тем же снисходительным выражением лица медсестра принимает привычные презенты.
– Я смогу ее увидеть уже сегодня? Иру? – почти робко спрашивает мужчина.
Медсестра отрицательно мотает головой.
– Нет, сейчас ей необходим отдых, сон… увидитесь завтра, в обычные приемные часы.
Он протягивает женщине пакет.
– Тогда, пожалуйста, передайте ей это… тут фрукты, кефир…
Та кивает.
– Не рекомендуются кормящим мамочкам апельсины, шоколад… понимаете? От этого у ребенка может возникнуть диатез…
– Да-да, – бормочет мужчина, определенно не вникая в смысл слов медсестры. На его лице проступает румянец, серые глаза блестят, с губ не сходит растерянная улыбка.
– Ну готовься, браток, теперь для вас настанут "горячие деньки", – со смешком говорит второй мужчина, находящийся в холле.
– Да… – Игорь Свиридов снова механически запускает пятерню в свою шевелюру, – Черт, к этому еще надо привыкнуть…
Медсестра обращается к беременной
– Константинова, через десять минут ужин…
Поворачивается и уходит, аккуратно прикрыв дверь, отделяющую так называемый "холл" от собственно больничных покоев.
– Все они мальчиков хотят, – бормочет она себе под нос, – Сыновей… А любят-то больше дочек!
– Вы о чем, Полина Степановна? – с улыбкой переспрашивает ее проходящий по коридору врач – склонный к полноте мужчина средних лет с усталым лицом.
– Говорю, все вы желаете иметь мальчишек, а балуете-то больше девок! – она протягивает врачу коньяк, – Вам, Вадим Георгич, от молодого папаши Свиридова.
Врач берет бутылку, рассматривает этикетку с видом знатока.
– Недурно… Что ж, обмоем сегодня после дежурства появление на свет еще троих членов общества… – неожиданно усмехается, – А насчет дочерей… Да, Полина Степановна, это вы верно подметили, верно…
* * *