Мы летели над югом Франции, скоро должны были объявить, что самолёт начинает снижение, уже всех покормили завтраком и пассажиры салона бизнес‑класса допивали свой кофе. Я только проснулась, поэтому не стала завтракать, а попросила стюардессу принести мне чай. Как только я открыла глаза, ко мне тут же вернулись все мысли, которые меня волновали последнее время. Моя любимая младшая сестра выходит замуж. Я не то чтобы ревновала, но переживала, смогу ли я ей теперь позвонить в три часа ночи потому, что только что посмотрела классный фильм, и мне надо с ней срочно обсудить это, или смогу ли я ей сказать: а полетели в эти выходные в Париж, просто на два дня, просто потому, что весна, просто потому, что интересная выставка, а потом ночной клуб и танцы до утра. А в прошлом году мы были на местном рынке в Хьюстоне и увидели беспородного худющего щенка, мы только перекинулись взглядом, взглядом поддержки и правильности решения, через двадцать минут он уже сидел у нас на заднем сиденье моей машины, через тридцать минут его звали Роки, через час мы вместе с Вики купили ему кожаный ошейник, миску и королевскую собачью кровать. Между прочим, ошейник он сгрыз сразу, а весь этот год проспал вместе со мной в моей постели. А сейчас это избалованное животное находится в большом номере собачьей гостиницы, так как вся наша семья уже в Италии. Сначала девичник в Портофино, а потом свадьба на озере Комо. Я понимала, что я не теряю сестру, я теряю лучшего в мире моего партнёра, компаньона. Мы всегда все делали вместе, мы все планировали вместе, мы мечтали вместе. А теперь она все это будет делать с Николасом. Это, конечно, немного эгоистично, я должна радоваться за свою сестру, что она так сильно влюблена, что Николас ей сделал предложение, и вот через неделю свадьба. Но мне не нравится Николас, я ничего не могу с собой сделать, я искренне стараюсь его принять и полюбить, но он мне не нравится. И я впервые в жизни не могу этим поделиться со своим лучшим другом, со своей сестрой, которой я всегда всё рассказывала о своих чувствах и переживаниях. Виктории совсем не понравится, если я ей скажу, что не в восторге от её будущего мужа, ведь она так сильно влюблена в Николаса.
Погруженная в свои мысли, я и не сразу заметила, что самолёт стало трясти, и тряска стала усиливаться. Стюардессы стали быстро собирать оставшуюся еду и напитки у всех пассажиров. Из динамиков раздался голос капитана корабля, что мы попали в зону сильной турбулентности, что надо поднять спинки кресел, пристегнуть ремни, ну и так далее, все как обычно, я даже не придала этому сначала значение, но самолёт стало подбрасывать, как на американских горках. Мне стало как‑то не по себе. Тут опять раздался голос капитана, что из‑за сильного грозового фронта самолёт вынужден совершить посадку в аэропорту Ниццы, а не в аэропорту Генуи.
Вот это да! Как же я успею сегодня вечером на девичник к своей родной сестре? Вечером я должна быть в Портофино.
Через полчаса сильнейшей тряски самолёт все‑таки сел в Ницце, капитан корабля сообщил, что персонал авиакомпании в ближайшее время организует перевозку всех пассажиров в Геную наземным транспортом, а пока все пассажиры приглашаются в зал ожидания аэропорта, где всем будут предложены лёгкие напитки.
Я стала собирать все свои книги и журналы, которые, думала, прочту в полёте, но вместо этого весь полёт я то проваливалась в сон, то думала про свадьбу сестры.
Зал ожидания был переполнен из‑за непогоды. Многие самолёты совершили вынужденную посадку в Ницце. Возле маленького кафе столпилось очень много людей, на удивление я увидела один свободный маленький столик, к которому был приставлен один стул. Я поспешила сесть за этот столик, так как не успела выпить чаю в самолёте. В Америке сейчас ночь, и мне надо было как‑то взбодриться, чтобы адаптироваться к местному времени. Вокруг столиков суетливо бегал официант, все его звали, махали руками и хотели сделать заказ. Я тоже робко ему помахала, но он даже не посмотрел в мою сторону.
В этот момент рядом со мной раздался негромкий, но очень сильный голос.
– Извините! Я могу заказать кофе?
Официант и я одновременно повернулись на этот голос. Я увидела за соседним столиком мужчину, он поднял руку, в которой держал банкноту в сто евро. Это Ницца, Лазурный берег, уже давно все привыкли к широким жестам отдыхающих здесь богачей. Официант сразу все правильно понял: что, если он сейчас принесёт кофе этому мужчине, сто евро – его. Он кивнул ему и быстрым шагом удалился к барной стойке, чтобы принести заказ и забрать свои большие чаевые.
Я лично не люблю такие жесты, – есть очередь, все хотят выпить кофе, это как‑то не по мне. Наверное, это было написано на моем лице, после трансатлантического перелёта и сильной турбулентности как‑то сложно думать о своём выражении лица.
Я ещё не успела повернуться к своему столику, как этот мужчина пристально посмотрел на меня и сказал:
– Я просто ценю своё время, не хочу ждать как все.
Я не знала, что ответить, натянуто улыбнулась, отвернулась к своему столику и увидела, что официант уже бежит с дымящейся чашкой кофе к моему соседу.
– Ещё один кофе, пожалуйста.
Я опять повернулась, мой сосед протягивал ему вторую банкноту в сто евро.
Официант улыбнулся и опять побежал к барной стойке. Все посетители кафе раздражённо смотрели на официанта и на моего соседа, а услужливый француз уже бежал обратно со второй чашкой кофе и хотел её поставить на столик к мужчине, но он помотал головой и показал на меня.
– Это для девушки.
Официант с улыбкой поставил мне кофе и убежал, а все посетители кафе теперь раздражённо смотрели на меня, которой тоже без очереди принесли кофе.
Я, конечно, растерялась, какая‑то дурацкая ситуация. Я встала, взяла эту чашку и поставила её на стол к этому мужчине:
– Спасибо! Но не стоит.
Он посмотрел на меня, наши взгляды встретились, и в этот миг моё сердце сначала замерло, а потом стало биться сильно‑сильно. Я никогда не видела такого пронзительного, сильного взгляда. Мои щёки стали краснеть, меня стала накрывать волна смущения, а он все продолжал на меня смотреть так спокойно, так уверено. Мне показалось, он понял, что смутил меня, и такое ощущение, что ему это понравилось, он улыбнулся мне и сказал:
– Возьмите кофе, это для вас. София?
От удивления я аж замерла:
– Как вы узнали, что я София?
– Монограмма на вашей сумке SR, вариантов не так много, вы – американка, судя по акценту, мне кажется вы точно не Саманта и не Сьюзен, вы – София.
– Но ещё полно имён на S!
– Но вы же София. – Он опять мне улыбнулся своей улыбкой, немного высокомерной. Я попыталась вспомнить ещё имена на S, но он спокойно ответил. – Зачем? Ведь результат уже достигнут, я угадал ваше имя, вы – София, зачем терять время и продолжать говорить об этом?
– А время вы терять не любите!
И я многозначительно посмотрела на две чашки кофе за сто евро каждая.
Он опять мне улыбнулся и сказал:
– Берите кофе, остынет!
Теперь я высокомерно посмотрела на него, подняла одну бровь:
– Спасибо, но я не хочу кофе!
Затем отвернулась и села за свой столик, быстро достала из сумки первую попавшуюся мне книгу и сделала вид, что стала её читать, как будто пытаюсь найти страницу, на которой закончила читать, а сама сидела, и все мои мысли были о том, заговорит он со мной ещё или нет. Если честно, мне бы очень этого хотелось.
Вдруг зазвонил телефон, от неожиданности я аж вздрогнула, я опять повернулась в сторону моего соседа, а он уже с кем‑то негромко говорил по телефону. Он говорил не по‑английски, я стала прислушиваться, разговор шел на русском языке. Я улыбнулась. Моя мама русская, я не очень хорошо говорю, но понимаю этот язык. Значит, он – русский. Вот он сейчас удивится, если я ему скажу что‑нибудь на русском языке.
В этот момент вышел представитель авиакомпании и сообщил, что сейчас уже начнётся выдача багажа, а транспорт будет предоставлен в течение трёх часов.
Трёх часов! Это – Франция, если пообещали в течение трёх часов, это может быть и пять, и шесть. Я не успею на девичник к родной сестре. В сложившейся ситуации мне остаётся только одно: взять машину напрокат и самой поехать из Ниццы в Портофино. Я не очень люблю водить машину в Европе, но у меня нет другого выхода.
Я обернулась, чтобы сказать «до свидания» своему русскому соседу, но его столик уже был пуст, только на столе стояли две чашки кофе. Мне стало грустно, даже как‑то пусто. Я достала свой телефон и сфотографировала эти две чашки, каждая по сто евро. Я улыбнулась и пошла искать, где выдают наш багаж.
Народу возле ленты с чемоданами было полно, я поискала глазами русского, но и здесь его уже не было. Чемоданы всё ехали и ехали, люди брали свой багаж и уходили, а мои чемоданы так и не появлялись.
Я не могла в это поверить, неужели ещё и это – мой багаж потерян. Я побежала к стойке потерянного багажа.
– Вы не понимаете, я еду на свадьбу, там мои платья, туфли, украшения. Там наряд для сегодняшнего вечера! Я занималась этим полгода, что я надену сегодня на девичник, что надену в день свадьбы, что надену на второй день свадьбы! А главное – там подарок для моей любимой сестры.
Но служащий аэропорта совсем меня не понимал и со скучающим выражением лица и на очень плохом английском сказал:
– Я сожалею, мадам. Оставьте свой адрес в Генуе, и мы вам доставим багаж в ближайшие дни.
– Но я буду не в Генуе, а в Портофино, и всего три дня.
– Мы доставим его вам в Портофино, оставьте свой адрес в Портофино.
Я оставила свой адрес, надеясь только на чудо, увидев, что творится в аэропорту Ниццы, сколько отменённых рейсов, сотни людей, половина из них чем‑то недовольна, и точно половина из них потеряла свой багаж. Служащий аэропорта объяснил мне, что все компании по аренде машин находятся на первом этаже, и показал мне эскалатор, на котором я могу спуститься вниз.
Я пошла в сторону эскалатора, моё плечо оттягивала моя сумка, которая была наполнена книгами и журналами. Отлично, всё, что у меня будет на свадьбе сестры, – это книги. Я грустно улыбнулась сама себе. Я стала спускаться вниз и увидела, сколько людей стоит в очереди, чтобы взять напрокат машину. Вот это не заладилось так не заладилось! Вряд ли мне удастся снять машину. Подойдя ближе, я услышала, что говорят работники проката машин: «Извините, машин больше нет», «Извините, мадам, машин больше нет», «Сэр, к сожалению, нет ни одной машины!».
– Но мне нужно сегодня попасть в Портофино.
Я услышала знакомый голос и встала на цыпочки, чтобы увидеть через всю толпу – ну точно, это же русский из кафе.
Я стала пробираться к нему; мне тоже сегодня нужно попасть в Портофино, причём обязательно.
Я приблизилась к нему и тронула его за рукав.
– Привет! Помните меня? Я София из кафе. Вы угадали, как меня зовут, и купили мне кофе.
Все это я сказала на достаточно хорошем русском языке.
Он так удивлённо на меня посмотрел, что я даже подумала – а может, мне послышалось, и он не говорил по‑русски, а на каком‑нибудь другом славянском языке?
– Вы думаете, у меня такая плохая память, что я не помню, что было полчаса назад? Конечно, я помню, что вы не пьёте кофе. Вы хорошо говорите по‑русски.
– Моя мама русская, а отец американец. Моя сестра Виктория говорит намного лучше по‑русски, чем я. А я ленилась.
Он посмотрел на меня и сказал:
– А мама ваша была моделью, и встретила американца, и уехала в Америку, и родила двух дочерей.
Мои глаза округлились, – может он какой‑то экстрасенс.
– Не удивляйтесь, я просто быстро всегда всё анализирую, складываю два плюс два.
– Не поняла?!
– Но вы сказали, что ваша мама русская, а вы, – он посмотрел на меня сверху вниз, оценивающе, – вы достаточно высокая и красивая, можно предположить, что и ваша мама такая. И сказали, что ваш папа – американец. А всегда, во все времена, красивые русские девушки, чаще всего они были моделями, выходили замуж за иностранцев. Вот и всё, нет никакой магии.
Он улыбнулся мне.
Ничего себе, нет никакой магии! От всех этих слов, от того, что он сказал про мою маму, от того, что меня назвал высокой и красивой, меня бросило в жар. Я даже не могла в этот момент определить – этот жар от моего смущения, я красивая! Или от того, какие сильные чувства вызывал во мне этот русский. В нём была какая‑то сила, в нём была магия.
Я так растерялась, что стояла возле него, задумчиво улыбалась и даже забыла, почему я к нему подошла. Мне просто хотелось стоять рядом с ним.
Я красивая! Высокая! Значит, я ему понравилась. Я всё улыбалась и улыбалась ему. Если бы он мне просто сказал сейчас «пойдём», я бы пошла, я бы даже не спросила – куда.
А он меня спросил:
– Вы тоже хотите снять машину?
Этот вопрос прозвучал так: «А что я стою возле него?».
Мои щёки опять покраснели от какой‑то глупой ситуации; почему я всегда теряюсь, когда мне совсем не надо теряться. Я посмотрела на него с улыбкой и сказала:
– Я вижу, сколько людей пытаются снять машину. А вы, я поняла, тоже едете в Портофино. Может быть, мы поедем вместе? Мне обязательно сегодня надо попасть к вечеру в Портофино. У моей сестры сегодня девичник. Все меня ждут.
– В отеле Сплендидо?
Я уже перестала удивляться всем его догадкам.
– Да, в отеле Сплендидо.
– Я не раз там видел девичники, особенно их там любят устраивать богатые американки.
– Ну, вот и моя сестра захотела сделать девичник в этом отеле. Мы о нём с Вики мечтали. Когда мне было пятнадцать, а Вики тринадцать лет, мы путешествовали с родителями по Италии и в Портофино останавливались в этом отеле. Это сказочный отель, мы сидели вечером с родителями в ресторане, а рядом, за соседним столиком, по‑американски шумно сидели очень красивые девушки, особенно красивой была невеста. Мы тогда с сестрой и решили: кто первой будет выходить замуж, у той девичник будет в Портофино, в этом отеле.
Он опять посмотрел на меня сверху вниз, как бы проверил, всё ли у меня в порядке, не косит ли у меня один глаз, например, не ошибся ли он, когда сказал, что я красивая.
– А вы, значит, ещё не замужем.
Мне почему‑то стало стыдно, что я ещё не замужем, он все время меня смущает. Ну, не замужем я, но мне всего лишь тридцать лет, просто я ещё никого не встретила, с кем бы хотела прожить всю жизнь. И вообще, это не его дело. Я только хотела все это ему рассказать, но в этот момент молодой француз протянул ему ключи от машины и стал объяснять, где она запаркована. Русский на неплохом французском поблагодарил за машину и быстро пошёл к эскалатору, который шёл вниз.
Я просто остолбенела, он даже не сказал мне «до свидания», просто взял и ушёл. Ну и ладно, я сама смогу найти машину, а ехать с таким невоспитанным человеком несколько часов до Портофино – нет уж, не надо.
Как же я была разочарована.
И тут я увидела, что он обернулся, потом нашёл меня глазами и крикнул через всю толпу:
– Так вы едете со мной или нет? – и удивлённо развёл руками.
Я схватила свою сумку с книгами и побежала к нему.
– Я просто не поняла, согласны ли вы или нет довезти меня до Портофино.
– Но я же не могу оставить вас здесь одну в аэропорту.
И он опять мне улыбнулся:
– До Портофино я несу за вас ответственность.
– Почему? – удивлённо спросила я.
Он развёл руками:
– Просто, я русский, и вы почти русская, я – мужчина, вы – женщина. Поехали, я отвезу вас в прекрасный отель Сплендидо.
Он с весёлой улыбкой приобнял меня за плечи и как бы подтолкнул меня.
– Поехали. Я думаю, что будут пробки. А мне тоже сегодня обязательно нужно быть в Портофино.
– Вы едете к друзьям? – спросила я.
– Нет, по делам. В Портофино сейчас человек, с которым я очень хочу заключить договор о сотрудничестве.
– То есть, у вас там дела?
– Да. А где ваш багаж? Вы что, не получили ещё багаж?
По его виду было видно, что он заволновался, что мне ещё надо идти за багажом.
– Нет, я пыталась его получить.
– И что, ваш чемодан уже по дороге в Непал? – улыбнулся он.
– Это совсем не смешно. Там все мои платья!
Для девичника, для свадьбы, подарок для сестры. Мои туфли! Я даже не представляю, что я теперь буду делать. Это настоящая катастрофа!
И на моих глазах появились слёзы.
– София, мы целый час будем ехать по прекрасной стране Франции, а потом пересечём границу и попадём в не менее прекрасную для покупки платьев страну Италию. Никогда не надо создавать проблему там, где её можно совсем не создавать. Сейчас купим вам пару платьев. Только при условии, что вы будете со мной говорить на английском, мне надо практиковать его больше.
– У вас очень хороший английский.
– Но я люблю все доводить до совершенства. Садитесь.
Мы подошли к маленькому зелёному Рено Клио.
– Это наша машина? – удивлённо спросила я.
Он весело улыбнулся и положил свои вещи в маленький багажник.
– Эта машина стоила мне больших денег!
– О, я уже знаю эти ваши приёмы с сотней евро.
Он закрыл багажник, и мы сели в машину. Маленькое Рено явно было ему не по размеру, он немножко смешно и нелепо смотрелся за рулём крошечного автомобиля.
– Главное – это выехать с территории аэропорта и сразу попасть на нужное шоссе. Я уже посмотрел, нам нужна дорога А10/Е80. Я веду, вы – мой штурман. Договорились, София?
– Договорились. – И тут я поняла, что не знаю, как зовут моего русского.
– А как имя у моего водителя? – весело спросила я.
– Алекс, Александр, но только никогда не зовите меня Сашей.
– Постараюсь.
Минут через двадцать мы уже выехали на нужное нам шоссе; как ни странно, дорога была не загружена, но шёл просто проливной дождь. Алекс сосредоточенно вёл машину, а я ехала и тайком его разглядывала. Красивые и ухоженные руки уверенно держали руль, на запястье – дорогие часы. Кольца нет, и это мне понравилось, значит, он не женат. Потом я посмотрела на его профиль, глаза его были немного прищурены, так как было очень тяжело вести машину из‑за ливня, его тёмные волосы были очень красиво пострижены. Этот русский – очень интересный мужчина, сказала я себе.
И тут он резко повернулся в мою сторону и спросил, улыбаясь своей магнетической улыбкой:
– Вам нравится то, что вы видите?
От неожиданности я аж рот открыла.
– Я практически ничего не вижу из‑за ливня, – нашлась я что ответить.
– Но мне показалось, что вы не в окно смотрели, а разглядывали меня. Но не смущайтесь, – он увидел, как покраснели мои щёки, – я шучу.
Я посмотрела на него, но решила ничего не отвечать.
Какое‑то время мы ехали молча, я пыталась включить радио, смотреть в окно, пыталась проверить свою почту на телефоне, но ловила себя на том, что я опять и опять разглядываю Алекса. У него была очень мужская внешность, но в его лице была какая‑то неуловимая гармония или даже какое‑то совершенство – или я просто влюбилась по уши? Да нет, сказала я себе, так быстро не влюбляются, я точно быстро никогда не теряю голову.
– Если хотите, мы можем заехать в Монако, там есть очень хороший магазин Павильон, я думаю, вы найдёте там пару платьев для свадьбы, – предложил Алекс.
– Я знаю этот магазин, но боюсь, что в середине лета я вряд ли уже что‑то смогу купить.
– Не волнуйтесь, хозяйка магазина – русская, Елена, у неё всегда для постоянных клиентов что‑то припасено.
Я не смогла удержаться от вопроса:
– А вы постоянный клиент этого магазина?
– Ну, до недавнего времени я им являлся, – немного грустно ответил Алекс.
Вскоре мы уже парковались на главной площади Монте‑Карло, на удивление нам повезло с паркингом.
– А мне всегда везёт с парковкой, – весело подмигнул мне Алекс, – пойдёмте, купим вам что‑нибудь сексуальное.
Я возмущённо посмотрела на него:
– Мне не надо ничего сексуального, мне нужно что‑то элегантное.
Он открыл передо мной дверь модного магазина.
– София, женщина всегда должна быть одета сексуально, она же женщина, а зачем тогда всё?
Меня возмутил такой подход, такое отношение к женскому полу.
Я уже собиралась парировать ему, как услышала голос, – обволакивающий голос, медовый, нежный, необыкновенный голос.
– Саша, дорогой, какими судьбами? Я не видела тебя все лето!
Навстречу к нам с бокалом шампанского в руках шла молодая женщина. Она была очень красивая, высокая, очень ухоженная, в струящимся белом сарафане, и на ней было много‑много золота: кольца, браслеты, цепочки на шее, а на ногах – золотые босоножки.
– Это все непогода, дождь. Нас посадили в Ницце вместо Генуи, нас так трясло.
Он приобнял меня за плечи и сказал:
– Познакомься, Лена, это София. Мы вместе летели, а теперь пытаемся добраться к вечеру в Портофино.
Елена мне протянула свою изящную руку и поприветствовала:
– Вы русская? Говорите по‑русски?
– Я американка, но говорю по‑русски.
– У Софии чемодан улетел в Непал, а она едет на свадьбу к сестре. В Сплендидо.
– Сплендидо – это чудесный отель.
– В отеле будет девичник, а свадьба на озере Комо, – уточнила я.
Елена мне улыбнулась, взяла за руку и сказала.
– Прекрасный выбор. Пойдёмте, я вам принесу пару платьев. У меня кое‑что есть, если вы с Сашей. Для него у меня всегда что‑то есть, – эту фразу она произнесла, оборачиваясь к Алексу и лучезарно ему улыбаясь.
Я тоже повернулась в его сторону, но он совсем не смотрел на Елену, он смотрел только на меня, от этого у меня опять забилось сердце. Он мне улыбнулся и пошёл за нами в сторону примерочных. Елена уже энергично по‑французски давала задания своей помощнице, и та побежала, видимо, за платьями для меня.
Возле примерочных кабин стояли серые красивые диваны и лакированный журнальный столик, на котором стояла невероятная композиция только из белых цветов. Весь интерьер магазина был необыкновенно стильно продуман.
Алекс сел на диван, рядом с ним громко и с хохотом буквально плюхнулась Елена, она так и держала свой бокал с шампанским в руке и чуть его не разлила.
– Шампанского? – спросила она нас.
– Нет, спасибо, – одновременно ответили я и Алекс.
– Я за рулём, – уточнил он.
– За рулём? А где твой шофёр? – удивлённо спросила Елена.
– Мой шофёр в Штатах, я вообще не собирался в этом году появляться на Лазурном берегу, много дел, да и прилетел всего лишь на пару дней в Портофино.
В это время мне принесли платья, много платьев.
– Идите, меряйте, София. Моник вам поможет.
Я зашла в огромную примерочную, она вся состояла из зеркал. Моник уже развесила мне платья. Все от кутюр: Валентино, Элли Сааб, Диор.
Я немного засомневалась, стоит ли опять покупать дорогие платья, была ещё надежда, что привезут в отель мой чемодан. Но всё же решила примерить. Первым я решила надеть розовое платье от Валентино – пышное, струящееся, просто платье принцессы. Моник застегнула мне сзади все пуговицы, расправила все складки на юбке и, не спрашивая меня, открыла большую дверь примерочной, и я оказалась прямо перед сидящими на диване Алексом и Еленой.
Они замолчали и стали разглядывать меня; Елена подскочила и завязала сзади бант – оказывается, мы с Моник его не завязали.
Я смотрела на русского, а он на меня. Ему понравилось платье или я в этом платье, но он мне ничего не сказал.
– Вам оно очень идёт, София, но примерьте ещё Элли Сааб, – сказала мне Елена.
– Спасибо, а можно мне ещё что‑то попроще, для девичника? Я бы хотела коктейльное платье, а не в пол.
– Конечно. – И она опять что‑то быстро по‑французски заговорила Моник.
Моник убежала, а следом за ней и Елена, а я осталась стоять в розовом платье, так как не могла сама его снять.
– Вам очень идёт это платье, вы будете в нём самой красивой на свадьбе, – тихо сказал мне Алекс.
Мои щёки вспыхнули:
– Спасибо, сейчас я ещё одно примерю, и мы поедем. Я не буду долго выбирать.
Алекс мне кивнул и опять ничего не сказал. Между нами возникла какая‑то неловкая тишина; я стою перед ним в розовом платье, а он сидит на диване и разглядывает меня. В этот момент прибежала Елена. В её руках было маленькое чёрное платье, все расшитое бисером.
Она посмотрела на меня оценивающе и сказала:
– Это платье должно на вас сесть просто как влитое, вы худенькая. Вы носите платья без бра? Здесь открытая спина.
Я засмущалась от её вопроса, заданного при Алексе, но взяла платье из её рук. Моник принесла мне ещё несколько платьев, и мы ушли с ней в примерочную, а Елена обратно плюхнулась к Алексу на диван.
Моник стала аккуратно расстёгивать миллион пуговиц сзади на розовом Валентино, я стояла спокойно.
– Вчера приходила Ирина, – услышала я голос Елены, – все перемерила, какая‑то недовольная, ничего не купила. Какая между вами кошка пробежала? Вы были такой хорошей парой. Хочешь посмотреть, что она мерила, может, сделаешь ей приятный сюрприз, пошлёшь ей платье, которое ей понравилось.
Я вся затаилась – в жизни Алекса есть Ирина какая‑то. И они были хорошей парой.
– Меня больше не интересует, что меряет Ирина. У неё другая жизнь теперь.
Произнёс это Алекс стальным голосом.
– Извини, поняла, – спокойно ему ответила Елена.
Я надела чёрное платье, оно действительно село как влитое на меня, очень мне шло, но было слишком сексуальное, откровенное для меня.
Моник опять, не спрашивая, распахнула примерочную.
Алекс и Елена опять повернулись в мою сторону.
– Класс! – громко воскликнула Елена.
– Платье просто необыкновенное, но оно немного слишком открытое для меня. Вся спина.
Алекс опять молчал и просто смотрел на меня, и я не могла понять: его это все совсем не волновало, и он просто ждал меня, или, наоборот, его очень это все волновало – мой образ в этом чёрном платье, сама я. А вдруг это так, с надеждой подумала я, вдруг я ему нравлюсь.
– Вам решать София, но нам уже пора ехать, – спокойно сказал мне Алекс.
Я примерила ещё пару платьев, но Елена меня уговорила купить именно это чёрное.
– Сейчас мы их вам отпарим и упакуем.
– Ты можешь их доставить сама в отель? – спросил Алекс, – у меня уже просто нет времени – деловая встреча в Портофино.
– Конечно, через пару часов водитель все привезёт в отель Сплендидо, – сказала Елена.
– Вас это устраивает, София? – спросил он меня.
Я кивнула и хотела уже достать кошелёк, но Алекс подошёл к Елене и тихо сказал:
– Тогда все на мой счёт. – Повернулся и пошёл к двери.
Елена сказала Моник по‑французски:
– Отправь счёт господину Родионову.
– Подождите, – воскликнула я, – я сама заплачу за платья.
Я повернулась к Алексу и спокойно сказала:
– Спасибо, но не надо широких жестов, я сама в состоянии заплатить за эти платья.
Он немного устало посмотрел на меня и сказал:
– Тогда платите, я жду вас в машине.
Он повернулся к Елене, поцеловал её в обе щеки по‑французски и вышел из магазина.
Елена протянула мне счёт с астрономической суммой, она увидела мою реакцию и на хорошем английском языке стала мне объяснять, что у самого Валентино таких платьев уже нет, все раскуплены, ведь уже середина лета, а у неё ещё припасены для постоянных клиентов, поэтому и цена немного выше. Я бы с ней поспорила про «немного», но протянула ей свою кредитную карточку. Меня сейчас волновало совсем другое. Пока я ждала Елену, достала свой телефон и в Google стала быстро набирать «Александр Родионов».
Есть. Сразу появились его фотографии, статьи. Я стала всё просматривать. Последние новости: живёт теперь в Америке, продал весь свой нефтяной бизнес в России, конфликт с главным партнёром, зимой развёлся с женой Ириной Родионовой. Быстро набираю в строке поиска – Ирина Родионова. Вот это красавица! Брюнетка, точёное лицо, взгляд, улыбка, фигура, на всех фотографиях она необыкновенно стильно одета. Одна из самых красивых женщин, которых я когда‑либо видела.
– О да, она красавица! Но с ней сложно, – тихо за моим плечом сказала мне Елена.
Я вздрогнула и быстро убрала телефон. Я так зачиталась, что не заметила, как она подошла.
Елена протянула мне счёт в красивом конверте и маленький пакет.
– Ваш счёт и небольшой подарок. Спасибо за покупку. Вы будете счастливы в этих платьях. Особенно в чёрном, если осмелитесь его надеть. А он, – она посмотрела в сторону выхода, – необыкновенный. Если сможете его заинтересовать и удержать, ваша жизнь будет тоже необыкновенной.
Мы попрощались, и я побежала в машину к Алексу.
Я села в машину, Алекс говорил по телефону.
– Ты в Портофино? На лодке? Ааа, застрял из‑за непогоды, ну давай, вечером увидимся. В пять у меня встреча, а вечером я свободен. Давай где‑нибудь поужинаем. Да, давно не виделись. До встречи.
Пока Алекс говорил по телефону, я решила посмотреть, что подарила мне Елена – духи Kilian "good girl gone bad". Я улыбнулась, я несколько раз хотела купить себе этот аромат, но меня почему‑то останавливало название. А сейчас, так как мой чемодан уже летит в Непал по версии Алекса, эти духи мне очень даже пригодятся.
Алекс повернулся ко мне и спросил с улыбкой:
– Довольны своими платьями? Они вам очень идут. София, я хотел заплатить не из‑за широкого жеста. Просто это я вас привёз к Елене, так как знал, что у неё точно будет пара платьев в запасе, и это сэкономит нам время, но я также знал какую она просит за них цену. Этот магазин был удобным выбором для меня, и я поэтому хотел заплатить, чтобы не ставить вас в неловкое положение.
– Платья очень красивые, но если мне вернут чемодан к вечеру, я их сдам. Их цена действительно очень завышена.
– Не сдавайте, особенно чёрное, оно вам очень идёт. Позвольте, я вам их всё‑таки подарю, просто так. Просто люблю красивых женщин, – сказал он со смехом.
– Но разве красота в платьях? – удивлённо и разочарованно спросила я.
Он посмотрел на меня долго и как‑то, мне показалось, нежно, и тихо сказал.
– Нет, конечно, нет.
Я отвернулась к окну, мне хотелось ему сказать, о красоте души, о красоте доброты, о красоте неравнодушия, но я побоялась показаться занудной и скучной для него, рассуждая на эти темы. Мне совсем не хотелось читать ему нравоучения.
И тут я услышала его весёлый, почти смеющийся голос:
– Но красивые женщины в красивых платьях – это двойной удар. Уж так мы устроены, мужчины, хотите вы этого или нет, София.
Я уже хотела ему возразить, что не все, далеко не все мужчины так устроены, но он сменил тему.
– Представляете, мой бывший партнёр по бизнесу и мой хороший друг тоже сейчас в Портофино. Они отдыхают вдвоём с женой на яхте и застряли из‑за непогоды в Портофино. Вот так бывает, мы договорились вечером поужинать вместе.
– Здорово. Вы уже знаете, куда вы пойдёте? – спросила я.
– Да, у меня есть пара любимых мест, внизу, на набережной. Хотя я несколько лет уже не был в Портофино. Всё могло поменяться.
– А я была в Портофино только один раз, тогда, с родителями и сестрой, много лет назад, но у меня сохранились очень приятные воспоминания об этом городке.
Меня прервал мой телефон, звонила Вики, узнать, прилетела ли я. Я ей рассказала о своих приключениях: что самолёт сел в Ницце, что мой багаж пропал, но что я уже по дороге в Портофино и через час буду в отеле, так что она может не волноваться.
– Вы близки со своей сестрой? – спросил Алекс.
– Очень, она мой лучший друг, самый близкий человек. Не представляю, как я теперь буду без неё. Мы вместе путешествовали, вместе мечтали, вместе смотрели фильмы.
Алекс так на меня посмотрел, как будто опустил на нос очки, которые ему мешали смотреть вблизи, с большим удивлением.
– София, вам пора путешествовать и смотреть фильмы с мужчиной, а не с сестрой. Как ни странно, я часто это замечал, хорошие отношения в семье порой мешают создать детям собственную жизнь, повзрослеть.
– Ничего мне не мешает, и я пробовала, просто ещё не встретила того человека, с кем бы захотела и смотреть фильмы, и путешествовать, и мечтать.
– Встретите. Обычно такие люди встречаются в самых неожиданных местах.
Я набралась смелости:
– А вы уже встретили такого человека?
– Я думал, что да, но ошибся, – тихо сказал Алекс, – но сейчас я хочу сконцентрироваться совсем на другом, мой новый проект требует очень много времени, и это только то, что меня сейчас занимает. А если сегодня ещё удачно пройдёт встреча, на что я очень сильно надеюсь, то мне полностью придётся окунутся в новую сферу. И только это меня интересует на сегодняшний день.
Мне показалось, что последняя фраза была сказана для меня, так она прозвучала, или, может быть, для него, как самоограничение, чтобы было время на этот его новый проект, и никакой там романтики, никаких отношений на сегодняшний день.
Мы опять ехали молча, дождь пока не прекращался, но небо впереди казалось светлее, несмотря на то, что приближался вечер.
Интересно, какой у Алекса новый проект? Чем он хочет теперь заниматься? Может, он так хочет окунутся в новый проект, потому что не может забыть свою жену Ирину? Какая же она красивая и стильная! Перед моими глазами всплыли её фотографии из Интернета. Может, он её ещё любит? От этих мыслей мне стало как‑то неприятно. Что это – ревность или неуверенность в себе? Может, это только мне кажется, что между нами что‑то происходит, что он нравится мне, а я нравлюсь ему? Могу ли я ему нравиться, когда его бывшая жена такая красавица?
– А чем вы занимаетесь, София? София, о чём вы так задумались?
Я не сразу услышала его голос.
– Что? Извините.
– Чем вы занимаетесь?
– В основном благотворительностью. Я живу между Хьюстоном и Нью‑Йорком. В Хьюстоне моя семья, у меня там галерея. Я привожу в Хьюстон молодых Нью‑Йоркских художников, организую выставки, а прибыль от продаж идёт в различные фонды помощи детям, животным. Я люблю свою работу. Люблю современное искусство, очень люблю Нью‑Йорк. Я очень благодарна своим родителям, что дали мне возможность всем этим заниматься.
– Вы имеете ввиду, что вам не нужны деньги? Вам не надо зарабатывать на жизнь?
– Это, конечно, тоже. Но в Америке этим не принято гордиться, – смущённо сказала я. – Я имею в виду, что я возглавляю отдел благотворительности в компании моего отца, и у меня очень хороший бюджет на помощь как молодым художникам, так и детям. Вы не поверите, но я очень много работаю.
– Почему, я поверю вам. Заниматься благотворительностью – это большой труд, и, как правило, ею занимаются энтузиасты, которые работают с большой отдачей. Если это только настоящая благотворительность.
– Если вы бываете в Хьюстоне, то приходите в мою галерею, вы увидите, какие я делаю проекты. Это достаточно большие мероприятия, а все собранные деньги идут на помощь детям. У нас в Галерее нет зарплат, работаем на чистом энтузиазме. Мы сегодня летели из Нью‑Йорка. Вы живёте в Нью‑Йорке?
– Я купил квартиру в прошлом году возле Центрального парка, у меня такой вид – мечта. Но вы не поверите, если начнётся мой новый проект, я буду часто бывать именно в Хьюстоне. – Алекс замолчал, но потом добавил. – А я обязательно зайду в вашу галерею, София!
И опять он на меня посмотрел как‑то оценивающе, я не могла понять, что он оценивает – стою ли я того, чтобы отвлечься от нового проекта на романтику, или он оценивает, так же я хороша и необыкновенна, как его бывшая жена?
Но что‑то он всё время просчитывал в своей голове. А может, это мои фантазии, и я просто его совсем не интересую. Но тогда и он меня совсем не интересует. Хотя это неправда, конечно, этот русский умеет произвести впечатление. Я опять на него посмотрела, и сердце моё замерло на миг, а потом стало биться сильнее; я отвернулась и стала смотреть в окно, но перед глазами был его образ. Я ухмыльнулась. Вряд ли я могу сказать, что он меня не интересует.
– А что это за ваш новый проект в Америке? – спросила я у Алекса.
Он опять посмотрел на меня каким‑то долгим взглядом.
– Я суеверный, София. Мы все, русские, суеверные. Сначала должно всё случиться, а потом стоит об этом говорить.
– Так всегда говорит моя мама, – с улыбкой сказала я, – сначала должно всё произойти, а потом об этом можно рассказывать. Точно, наверное, все русские суеверны.
Я не знала, как продолжить разговор, в голову лезли какие‑то банальные фразы, а мне так хотелось быть с ним интересной, необычной. Мне очень хотелось, чтобы я тоже на него произвела впечатление, такое же сильное, как он на меня.
В этот момент раздался сигнал: на мой телефон пришло сообщение. Я открыла – это была фотография счастливого Роки из собачьего отеля.
Я улыбнулась и поцеловала фотографию. Алекс удивлённо на меня посмотрел. Я повернула к нему телефон.
– Это мой пёс Роки, мне прислали фотоотчёт из отеля, что он счастлив и совсем не скучает без меня. А я очень уже соскучилась, он необыкновенно чуткий и умный пёс, он мой друг.
– Конечно, он скучает без вас, София! Собаки очень преданные существа. Они сильно тоскуют. У меня есть чёрный лабрадор Макс, в связи с переездом в Америку я редко его вижу. Надеюсь, скоро я смогу его забрать.
– Бедный пёс! А с кем он остался? – с сочувствием поинтересовалась я.
Алекс отвернулся к окну и негромко сказал:
– Он остался в моём доме в Москве, с моей бывшей женой.
Я не стала задавать никаких вопросов, ещё в магазине я поняла по разговору Алекса и Елены, что он не хочет говорить о его бывшей жене.
Я понимала, что это может быть в двух случаях: если он очень страдает из‑за расставания с ней или наоборот, как говорят по‑русски, «она его достала».
Мы опять ехали молча, я смотрела в окно, дождь так и не прекращался. Я увидела дорожный знак «Портофино 5 км». Мне стало грустно, что время с Алексом, наше с ним приключение подошло к концу.
– Мы почти приехали, – сказала я.
– Да, сейчас я быстро заброшу вас в отель и поеду на встречу.
– Вы тоже остановитесь в отеле? – спросила я.
– Я думал, даже думал про Сплендидо, но раз Лёша здесь, – это мой друг, – я думаю у него найдётся каюта для меня на его яхте.
Вскоре мы съехали с трассы к Портофино и поехали вверх по дороге, я поняла, что Алекс хорошо знает дорогу к отелю, который находился не внизу у моря, а на горе. Благодаря такому местоположению отель утопал в зелени и цветах, и с его террас открывались потрясающие виды на залив.
Через пять минут наше маленькое Рено уже подъезжало к главному входу в отель. Вместо радости от предстоящих приятных событий, – встреча с сестрой, девичник, – мне стало тоскливо. Мы приехали, – это означало, что наше путешествие подошло к концу, что наше знакомство, короткое, завершилось. Я понимала, что усталость от перелёта, моё смущение, неуверенность не позволили заинтересовать Алекса так, как мне хотелось бы его заинтересовать. Чтобы он попросил мой телефон, позвал бы завтра вечером на ужин. Об этом можно только мечтать.
К нам подбежало несколько работников отеля и открыли наши двери, портье протянул мне руку:
– Добро пожаловать в Бельмондо Сплендидо.
Алекс тоже вышел из машины. Он быстро сказал портье, что не надо доставать багаж, и что он сейчас уедет. Он подошёл ко мне:
– Ваш отель, София. Скоро вам привезут ваши платья.
– Да. Спасибо, что довезли меня до Портофино.
Я смотрела на него, а он на меня. Все‑таки что‑то между нами происходит.
Он наклонился ко мне, взял меня за руку и прошептал:
– Мы ещё увидимся, София. Я не прощаюсь, – при этих словах он сжал сильнее мою руку, – А вы наденьте сегодня чёрное платье, и вечером я буду сидеть в ресторане с друзьями и думать, что где‑то в Портофино ходит прекрасная девушка София в маленьком чёрном платье с открытой спиной.
Он прошёлся ладонью по моей спине, поцеловал в щёку, а потом сел в машину и уехал.
А я осталась стоять посереди дороги перед отелем. Моя душа пела: я ему нравлюсь – но в то же время на глаза наворачивались слёзы, он не взял мой телефон, он не знает мою фамилию. Как мы ещё увидимся?
Ладно, я здесь ради сестры. Я взяла себя в руки и вошла в отель.