– Зачем ты купила этот пылесборник?
Снова он о медведе?! Кажется, плюшевая игрушка привлекает его внимание больше, чем я.
– Ничего он не пылесборник. Он говорить умеет. Смотри, – надавила на круглое пузико, и мишка снова проревел: «Я люблю тебя». – И я его не покупала. Это подарок.
Кирилл все-таки решился налить шампанское, но рука дрогнула и, вспенившись, вино выплеснулось мне на колени.
– Кто подарил? – жестко поинтересовался любимый, со стуком ставя бутылку.
– Ну что ты наделал! – раздосадованно воскликнула я, промокая салфетками мокрые ноги.
Теперь колготки прилипнут к коже, да и вообще все липнуть будет. Неприятно.
– И от кого ты получаешь такие подарки? – не обращая внимания на возьню, Кирилл буравил меня пристальным взглядом.
– Парень на улице подарил, – больше своим колготкам, чем ему, ответила я.
– Ты действительно полагаешь, что я поверю в эту чушь? За дурака меня держишь? – тихо и как-то странно ласково спросил он. Вот только от этого тона у меня побежали зябкие мурашки.
– Почему чушь? – я коротко глянула на него и от пронзительного взгляда захотелось залезть под стол. – Я действительно его не покупала. Это подарок.
– Хватит дурочку корчить! – Кирилл так стукнул ладонью по столу, что приборы звякнули, а я подпрыгнула. – Ты думаешь, что такая умная, а я ничего не знаю?!
Я озадаченно моргнула.
В принципе, да, дурой никогда не была. Но с каких пор это стало недостатком?
– Что ты знаешь?
Неужели узнал о билетах? Но почему они вызвали такое негодование?
– Интересуешься, насколько я осведомлен о твоих похождениях? – бросая непонятные слова, он размахивал у меня перед носом своим телефоном.
Нет, по-отдельности, конечно, все слова были понятны, но общий смысл от меня ускользал. Я старалась припомнить все места, куда ходила: работа, дом, солярий, бассейн, маникюр, магазин – куда из этого было нельзя?
– Я до последнего не хотел верить этим россказням, но ты настолько обнаглела, что уже, не скрываясь, притащила этого медведя на наше свидание!
А при чем здесь медведь? Всю пламенную речь Кирилла, я продолжала озадаченно на него смотреть. А он – разоряться.
– Мягкая игрушка – это интимный подарок! Примерно такой же, как белье. Надеюсь, хоть это-то ты понимаешь?!
Нет, не понимаю. Что же получается? Все дядюшки и тетушки, что в детстве дарили мне мишек, зайчиков и прочих зверят, делали мне интимные предложения? Вот ни за что бы не догадалась без его подсказки.
– Впрочем, как я понял, ты весьма неразборчива. И меня не прельщает такой аксессуар, как парочка развесистых рогов. Сомневаюсь, что они мне пойдут. Ищи себе какого-нибудь другого дурака! – он вскочил так быстро, что стул отъехал с отвратительным скрежетом, привлекая к нам взгляды занятых собой парочек.
– Откуда ты набрал всей этой глупости? – наконец-то я смогла вставить слово.
– Яночка, не забывай, вокруг нас люди. И эти люди все видят. А некоторые еще и делятся.
– Да чем делятся-то? Что вообще происходит? – не выдержала я его загадок.
– Как ты тискаешься со всеми подряд! Мне даже фото прислали!
Вот это новость! Но Кирилл не дал мне шанса продолжить расспросы. Он пулей вылетел из кафе, чуть не уронив вешалку.
– Приятного аппетита, – официант поставил передо мной салат.