Закрыв за собой дверь служебного хода, Ната вышла на улицу. Постояла, вдохнула запах распускающейся у теплой стены дома сирени, самый сладкий, самый любимый с детства запах, и подумала о том, до чего же ей повезло. Просто сказочно повезло, что родиться ей довелось именно тут.
Может, кому-то его родные края кажутся скучными, но Ната жила в своем районе уже больше трех десятков лет, а теперь еще и работала, и твердо считала его самым прекрасным местом на земле. Может, это происходило потому, что на ее памяти местность вокруг почти не изменилась. Как стояли дома, так они и стояли. Старые не снесли, новых почти не прибавилось. Разве что деревья в парке заметно подросли. Ната помнила их крохотными саженцами – тростинками, а теперь вымахали гиганты, переросшие крыши окружающих парк пятиэтажек. Но в целом мир вокруг Наты остался таким же, каким был в ее детстве. А в детстве, как известно, все всегда и у всех бывает замечательно.
Хотя нет, если вдуматься, кое-какие изменения в самом районе все-таки произошли. Ната всегда считала его самым милым, самым уютным, самым лучшим местом в городе, но все-таки далекими выселками. Но недавно она неожиданно обнаружила, что в их районе откуда-то взялись офисные здания, открылись какие-то конторы и появились торговые центры и магазины, которых тут сроду не было. Да и сам район вдруг ни с того ни с сего сделался привлекательным для малого, среднего и отчасти даже крупного бизнеса.
А все потому, что центр города как-то незаметно разросся и приблизился к ним, почти слившись с их районом в одно целое. Выселками теперь считались бывшие колхозные и совхозные поля, застроенные громадными массивами новостроек. У Наты в одном из таких кварталов жил нынешний молодой человек – Генка, так что она знала, что там за жизнь, не понаслышке. Вот там Ната чувствовала себя неуютно, словно зашла в гости, где ей не очень-то и рады. То ли дело тут, у них дома!
От этих безмятежных мыслей Нату отвлек автомобиль представительского класса, медленно проезжавший мимо нее. Двигался он не просто медленно, а как-то по-особенному важно. Казалось, автомобиль и сам сознает собственную значимость. Огромный. Блестящий. Весь сложенный из сплошных гладких линий, плавно перетекавших одна в другую. Несмотря на размеры машины, двигатель работал совершенно неслышно.
Ната с невольным любопытством проследила за ним взглядом.
Интересно, к кому это он направляется?
Все-таки хоть их район и сделался почти центром города, а заиленный пруд в их парке на рекламе риелторских агентств внезапно стал называться озером, но такие автомобили появлялись у них по-прежнему не так уж часто. Сверкающий лаком и хромом, этот автомобиль был из какой-то другой жизни. Из той, где мужчины даже зимой носят тоненькие штиблеты, потому что им не приходится скакать по морозным улицам. Где у женщин нежные мягкие ручки, не знающие даже самой легкой работы. Где все дети поголовно сияют неизменно белоснежными улыбками и лучатся безоблачным счастьем и здоровьем.
В общем, в съемках рекламы о шикарной жизни какого-нибудь нувориша этот автомобиль был бы как раз к месту. В коллекции арабского шейха он тоже смотрелся бы вполне уместно. А вот тут, на покоробленном жизнью и временем асфальте, среди блочных пяти- и семиэтажек, возле чахлых палисадничков, кое-как обустроенных местными пенсионерками, этот сверкающий красавец был ни уму ни сердцу.
– Свадьба у кого-то, что ли? Лимузин себе заказали.
Автомобиль не был лимузином, но Ната просто не знала, что это за компания выпускает в свет таких красавцев. Это же не машина, а настоящее произведение искусства. Таких просто не может существовать много. Как и брильянт чистой воды и определенного размера – это штучный товар. И ему возле их крохотной столовой, только для виду называющейся кафе, совсем-совсем не место.
Но еще больше Ната удивилась, когда автомобиль, вначале проехав дальше, внезапно затормозил, а потом сдал задним и остановился уже перед ней. Ната даже не успела отреагировать, как передняя дверь открылась, из нее выскочил водитель. В униформе и белых перчатках! Не обращая никакого внимания на Нату, он услужливо распахнул дверь заднего пассажирского сиденья, из которой вышел мужчина, краше которого Нате в своей жизни видеть еще не приходилось.
Это был какой-то идеал! Воплощение всех женских ночных грез. Тот, о котором хочется мечтать и плакать из-за недостижимости этой мечты. И вот он стоит тут перед ней! Стоит и смотрит по сторонам, словно оценивает, нужно ли ему украшать собой этот грешный мир или лучше поехать куда-нибудь в местечко поинтересней.
Нате так и хотелось протянуть к нему руки, чтобы прикоснуться и поверить, что ей все это не кажется. Что эти темные волосы, зачесанные назад и лежащие безупречно красивыми волнами, ей не чудятся. Что прекрасная фигура с широкими плечами и узкими бедрами тоже тут. И что плавные движения, как у молодого леопарда, не мираж и не обман. И что глаза, манящие, словно самый сладкий грех, она видит наяву, а не во сне.
Ната судорожно сглотнула и только сейчас поняла, что стоит с разинутым ртом. С огромным трудом она вернула нижнюю челюсть на место. Но тогда выпучились глаза. Ната призвала глаза к порядку, тут же снова отвисла челюсть. Собрала глаза и челюсть в кучку, но задрожали и затряслись нижние конечности, того и гляди, упадешь. Просто рухнешь к ногам этого красавца!
А мужчина приближался. Он шел к ней! И тут он что-то сказал, обращаясь прямо к Нате. К ней одной! К единственной. Это был какой-то сон. Именно так Ната и подумала. И даже ущипнула себя за руку. Тут же стало больно. Выходит, не сон?
Незнакомец снова что-то сказал. Ната молчала. По безупречно прекрасному лицу незнакомца промелькнуло неудовольствие. Но от этого он, как ни странно, сделался еще красивей. И Ната затрепетала.
– Ты тут работаешь? В этом кафе? Сделай одолжение, я хочу видеть ту официантку, которая вчера работала в вашем кафе в утреннюю смену. Позови ее сюда.
Ценой огромного усилия воли – так напрягаться ей даже на экзаменах в ГИБДД не приходилось – Ната заставила себя ответить.
– Это была я.
Честно говоря, это была она и вчера, и позавчера, и третьего дня, и неделю, и месяц назад. Работала Ната без выходных. Только так из зарплаты официантки получалось хоть что-то приличное. Впрочем, с этим графиком легко можно было мириться. В субботу у них в кафе был укороченный день, они работали лишь до трех часов, а воскресенье и вовсе было у всего коллектива выходным днем. Правда, неоплачиваемым, но все же выходным.
Дело тут было не в человеколюбии Назара Павловича – их директора и одновременно хозяина. Просто их столовая, которую для солидности они решили назвать кафе, работала исключительно для сотрудников офисов и прочих учреждений, расположенных поблизости. А в выходные дни офисы сами не работали, стало быть, держать открытым столовую из-за двух-трех случайно забредших посетителей было нерентабельно.
– Вчера утром посетителей обслуживала ты? Одна?
Ната кивнула.
– Да.
И одновременно она подумала, что красавец никогда у них в кафе не был. Там было всего восемь столиков. Из них одновременно заняты от силы четыре. Из-за такого количества посетителей совсем не стоит держать еще одну официантку. Нате и одной работа не всегда находилась, поэтому она также по совместительству трудилась и поваром холодного цеха. Успевала перед сменой нарубить разнообразных салатиков, которые затем и предлагались посетителям.
– Мой отец хочет поговорить с тобой.
И ночная греза сделал приглашающий жест, указав на машину. Нате немедленно стало любопытно, как же может выглядеть отец этого красавца. Почему-то вообразив, что этот господин ждет ее прямо в машине, она забралась туда. Там она временно ослепла от окружающего ее великолепия, утонула в мягчайших подушках, почти задохнулась в пропитанном благовонными ароматами салоне, и поэтому не сразу сообразила, что в машине, кроме нее, никого нету. Поняла это она в тот момент, когда дверь за ее спиной мягко хлопнула, и машина так же мягко тронулась и поехала.
Ната оглянулась и обнаружила, что на сиденье восседает тот самый красавец, который пригласил ее повидаться со своим отцом.
– А где же папенька? – пролепетала Ната. – Я думала…
Она не договорила, таким насмешливым и одновременно снисходительным взглядом наделил ее спутник. Нате немедленно стало жутко стыдно. Действительно, сваляла она дурака! Разве не понятно, что у человека, способного приобрести такую машину, каждая минута на вес золота. Станет он мотаться к какой-то там Нате. Если ему требуется поговорить с ней, то он пошлет за ней своего помощника или сына.
– А о чем он хочет со мной поговорить?
– Приедем – узнаешь.
– Просто я к тому говорю, что мы уехали, а у меня рабочий день.
– Тебе он будет оплачен.
– Один день? – невольно вырвалось у Наты.
– А сколько тебе нужно?
Взгляд у красавца теперь был высокомерный и одновременно брезгливый. Он ей сразу перестал нравиться. И Ната решила не церемониться.
– Не знаю, но выговор за самовольную отлучку мне Назар влепит обязательно. Или даже штраф.
Последнее Ната сказала специально, чтобы набить себе цену. Ее уже порядком стало раздражать, как этот красавец обращается с ней. И вовсе он не симпатичный. Красивый, конечно, тут спору нет. Но будь у нее столько денег, сколько есть у папаши этого красавца, небось она тоже выглядела бы ему под стать. Если разобраться, то никакой особой красоты нету, есть лоск, есть шик, есть стиль. Но все это приобретается за деньги, которых в этой семье, похоже, куры не клюют.
Дальше ехали молча. Принц не снизошел до разговора с Натой. А той было чуточку боязно. Она уже оправилась от окружавшего ее великолепия и стала соображать. Если убрать весь этот антураж, то ситуация вырисовывается неприятная. Едет она в машине одна с незнакомым мужиком, который куда-то ее везет, а куда, неизвестно. О том, что уехала, Ната никому не сказала. Номера увезшей ее машины никому не продиктовала. И теперь, случись с ней что-то плохое, никто даже не будет знать, где ее искать. И даже позвонить она никому не может, потому что вышла подышать воздухом, не взяв с собой заветной коробочки смартфона.
И Ната пролепетала:
– Мне бы позвонить!
– Кому?
– На работу.
– Помнишь номер телефона?
Ната кивнула, чем вызвала во взгляде Принца что-то похожее на изумление, смешанное с одобрением и приправленное капелькой зависти. Похоже, сам он такими способностями похвастаться не мог и ни один номер телефона на память не знал. Ната не стала объяснять, что ее мама все еще мысленно живет в прошлом веке, а тогда смартфонов не наблюдалось, зато были стационарные телефоны, которым мама одним только до сих пор и пользуется. Ну а поскольку аппарат стоит у них дома, то и сама Ната частенько звонит с него. Все равно ведь, раз минуты оплачены, надо ими пользоваться. Функции запоминания номеров на их домашнем телефоне не имелось, поэтому Нате волей или неволей пришлось зазубрить на память несколько номеров, которыми она пользовалась чаще других.
Позвонив на работу и объяснив, что ей срочно пришлось отъехать, Ната немного успокоилась. В принципе дело уже идет к вечеру. В кафе справятся и без нее. Посетителей немного. А подать им может и Маринка – их буфетчица.
– Мариночка, дело чрезвычайной важности. Не могу тебе сейчас всего рассказать, но, поверь мне, не поехать я просто не могла. Человеку нужна моя помощь!
– Да видела я, как ты к какому-то брюнету в машину садилась. Хорош! Где ты только находишь их? А этот еще и богатый. И машина-то какая у него красивая! Везучая ты, Натка. Я вот уже третий год вовсе без мужика хожу, а ты только и успеваешь, что из одной койки в другую прыгать. Счастливица!
Ната была рада слышать, что Маринка запомнила машину. Хотя ее и покоробило мнение сослуживицы о ней. И ничего она из койки в койку не прыгает. У нее за последнее время только два новых романа и случилось. Ну и с прежними она тоже отношения не рвет. А к чему лишние драмы? Их в ее жизни и без того хватает. Иной раз чего от мужского пола и перепадает. То гвоздь приедут забьют, то картошку на даче маме выкопают, то еще какую приятность любимой женщине сделают. Но это все так, несерьезно.
И разве Ната такая уж счастливица? Счастье было бы найти ей того одного-единственного, который от нее ни к жене, ни к другой любовнице ночью не убежит, а останется спать с ней до утра, утром позавтракает, а вечером после работы снова придет к ней. И так изо дня в день, из года в год. Вот это счастье, а вовсе не то, когда у тебя кавалеров наберется с полтора десятка, толковых из них человека три-четыре, да и те в случае нужды то ли помогут, то ли нет, то ли смогут, то ли нет. Никакой определенности, а Нате очень хотелось бы видеть рядом с собой человека надежного, чтобы точно знать, что в случае чего он ее в беде одну не оставит.
В общем, Ната была твердо нацелена на замужество, а вот окружающие ее мужчины нет. Они все что-то мешкали, все о чем-то размышляли. Кажется, им вовсе не хотелось ни на ком жениться. Если и случалось им жениться на ком-то – не на Нате, разумеется, – то вид у них при этом был такой, словно бы они всходили на эшафот.
– Можно мне еще позвонить?
– Кому?
– Любовнику!
Красавец оторопел, но потом пришел в себя и кивнул:
– Диктуй номер.
Самой нажимать на клавиши он ей опять не дал. Наверное, боялся, что она своими пальцами заляпает ему весь экран дорогой игрушки. Заставки менялись на экране с такой скоростью, что у Наты даже в глазах зарябило.
– Соединение установлено. Говори!
Звонила она Гене. Нужно было его предупредить об изменении планов на вечер.
– Не приезжай сегодня за мной. Я не смогу с тобой никуда пойти. Извини.
Разумеется, Гена немедленно заявил, что это переворачивает все его планы на сегодняшний вечер в частности и жизнь вообще. Хотя еще сегодня днем он долго мурыжил Нату своей неопределенностью, ничего ей не обещая и лишь намекая, что, возможно, если все сложится благоприятно, звезды там встанут в нужное положение и пробок на дорогах не будет, то он, может быть – может быть, – и заедет за ней после работы. Но все это было до того, как Ната ему прямым текстом отказала. Когда Ната напрашивалась на свидание, Гена вилял. Но стоило ей сказать: «Нет, мы сегодня не увидимся! Это невозможно!» – как Гена немедленно возжелал преодолеть все преграды и увидеть свою возлюбленную.
Убедившись, что Ната не флиртует с ним, а всерьез намерена провести время как-то иначе, он насторожился.
– А куда это ты намылилась? Пятница вечер. Ты мне говоришь не приезжать. Куда это ты собралась пойти вместо этого? Только не заливай, что домой спать.
– Потом объясню.
– Потом мне не надо. Я сейчас хочу знать.
Наверное, Нате удалось бы придумать что-нибудь нейтральное, чтобы успокоить ревнивого Генку, но вмешался владелец телефона.
– Ты еще долго будешь болтать? – сварливо поинтересовался он. – Мы уже почти приехали.
Разумеется, услышав мужской голос, Гена немедленно вообразил себе невесть что. Почуяв рядом с Натой соперника, он пришел в неистовство.
Таить свое недовольство Генка не умел и потому заорал:
– Что это за мужик? Кто это такой? Ты куда с ним сейчас едешь? К нему домой?
– Ладно, Геночка, я сейчас не могу разговаривать с тобой.
И, невзирая на вопли, которые неслись из трубки – Генка обещал за Нату порвать всех на куски, на клочки и клочочки, – Ната прервала разговор. На душе у нее было тяжело. Разговор сложился не так, как надо. Не надо было и звонить. Хотела как лучше, а получилось как всегда. Но она хотела лишь успокоить Гену, чтобы он не волновался, куда она делась. А получилось что? Обидно.
Генка – хороший мужик, основательный и домосед, из него мог бы получиться прекрасный муж. Одно плохо – ревнив. Вот и сейчас вообразил себе невесть что. Но хмурое настроение у Наты как ветром сдуло, когда она обнаружила, что Принц смотрит на нее теперь с интересом. Это был уже явный прогресс. Куда лучше, чем все прежние его чувства по отношению к ней. Глядишь, так они и до симпатии дойдут. А там и до вожделения или даже чего-нибудь еще похлеще.
Но первая же фраза, которую произнес Принц, дала Нате четкое представление, что путь к сердцу этого типа будет труднее, чем ей представлялось.
– Вот смотрю я на тебя, ведь глазу не за что зацепиться, из себя ты замухрышка замухрышкой. И что мужчина мог найти в такой?
– Можно узнать, тебя самого где воспитывали? На помойке? Манеры у тебя для свалки самые подходящие. Хотя мне встречались бомжи, воспитанные куда лучше твоего.
– Не сомневаюсь, что среди бомжей у тебя был большой круг общения.
Высказавшись, Принц замолчал. Ната тоже не рвалась продолжить общение. Ореол над головой красавца померк. Нате стало окончательно ясно, что ее новый знакомый совсем не так хорош, как показался ей вначале. Как говорится, не все то золото, что блестит. К привлекательной внешности и дорогой машине прилагался хамоватый наглец, одетый в нарядную упаковку. Так что остаток пути они проделали в молчании. Ехать нужно было в ближайший пригород, в дорогой коттеджный поселок с пропускным пунктом, вышколенной охраной, безупречно ровными дорожками, деревцами и общим запахом финансовой состоятельности, витавшей в этом месте.
Ната поискала глазами самый большой и вычурный дом, почему-то она была уверена, что отец этого самовлюбленного нахала должен жить именно в таком. И оказалась права. Они подъехали к некоему многоярусному сооружению, которое буквально подавляло своими размерами всякого, кто входил в него. Окна в два человеческих роста. Дверные проемы как в Приемном зале Кремлевского дворца. Ната была в полнейшем замешательстве.
Высокие потолки – это хорошо для официальных учреждений и представительских мероприятий. Но скажите на милость, к чему в обычном жилом доме потолки высотой под десять метров? Это уже как-то чересчур, знаете ли. Разве что хозяин этого дома принимал тут гостей государственного ранга.
Нате дом не понравился. Дорого, конечно, но как-то холодно и неуютно. К тому же ее заставили долго ждать. Привели, посадили на неудобное жесткое кресло, ни кофе не предложили, ни воды, ни покушать. Хорошо, что в вазе неподалеку стояли фрукты, которыми Ната и перекусила. К слову сказать, фрукты были отменные. Некоторые из них Ната видела впервые. Это как-то примирило ее с действительностью. К тому же она специально для мамы прихватила парочку необычных плодов – твердых и шершавых снаружи и необычайно сладких и сочных внутри. Распихала их по карманам и решила, что за моральный урон она компенсацию уже получила.
– Живут же люди. Наверное, на самолете им фруктики везут. Иначе никак.
Внезапно послышались шаги. Потом двери распахнулись, вбежали двое охранников, которые оббежали зал, а затем заняли боевые позиции по обе стороны от высокого кресла. Даже не кресла, а трона. Оно возвышалось над комнатой на добрых полметра благодаря тому, что установлено было на пьедестале. Ната устремила взгляд на дверь. Сердце у нее отчего-то забилось. Сейчас в эти двери войдет хозяин всего, что ее окружало. Человек влиятельный и успешный. С такими Нате раньше сталкиваться как-то не приходилось. Было отчего прийти ей в волнение.
Но, к ее удивлению, в дверь вошел совсем молодой мужчина. Пожалуй, ее ровесник. В меру упитанный, хорошо воспитанный, держался он приветливо и внушал симпатию. Хотя красавцем его никак нельзя было назвать. Волосы короткие, торчат ежиком. Глаза прячутся за щеками. Но посмотришь в них – и понимаешь, отличный парень, просто отличный.
Нате прямо с порога дружелюбно улыбнулся:
– Вы садитесь, в ногах правды нет.
Ната и сама не заметила, как вскочила со своего кресла. Теперь она опустилась обратно, не сводя с вошедшего взгляда.
– Позвольте представиться, Вячеслав Семушкин – частный детектив.
И молодой человек протянул Нате руку. Она оказалась у него неожиданно твердой. Ната тоже представилась.
– Вы работаете официанткой в кафе-столовой на проспекте Энергетиков?
– Да.
– Вас позвали сюда, чтобы задать несколько вопросов об одной особе, в судьбе которой крайне заинтересован хозяин этого дома – Горемыко Валентин Петрович. Человек он влиятельный. И если вы сможете быть ему полезны, то он щедро отблагодарит вас. Вы меня понимаете?
– А что случилось-то?
– Валентин Петрович очень озабочен. Пропала его супруга. И последнее место, где ее видели, было ваше маленькое кафе.
– Вчера утром у нас никого такого… – и Ната выразительно обвела взглядом вокруг себя, – не появлялось.
– Откуда время исчезновения знаете?
– Так этот… который меня сюда привез, интересовался, работала ли я вчера утром.
– Понятно. И что?
– Работала. Но посторонних не наблюдала. По утрам у нас совсем свободно. Народ начинает подтягиваться ближе к полудню.
– Дело было около часу дня.
– Ах вот как. Это уже потрудней. Это же у нас самое горячее время. С полудня и до трех мы мечемся, как савраски, чтобы всех обслужить. Всем ведь нужно побыстрее и в то же время людям сервис подавай.
– И все же попытайтесь вспомнить. Вот ее фотография.
И Слава протянул смартфон, в котором Ната увидела зрелую, можно сказать, даже уже чуток перезрелую женщину. Так бывает с яблоком, которое еще не успело испортиться, но уже потеряло товарный вид и былую сочность. На вид женщине было лет пятьдесят. И она ровным счетом никак не вписывалась в этот антураж. Волосы у нее были вытравлены химической завивкой, старомодная укладка, какие-то непонятные тряпки, которые были модными годах в восьмидесятых прошлого века.
– И это хозяйка этого дома?
– Это супруга хозяина этого дома, – деликатно ушел от прямого ответа Вячеслав. – Они давно живут отдельно.
– Ах вот как! Тогда ясно.
– И тем не менее, несмотря на различные интересы и раздельное проживание, супруги являются близкими людьми. И вот Елизавета Николаевна пропала. И Валентин Петрович хочет знать, куда внезапно исчезла его жена. Вы ее видели?
Ната старательно вгляделась в изображение женщины.
– Нет. Не было такой.
– Не может быть, – покачал головой Вячеслав. – Она вошла к вам в кафе. Было это около часа дня. Охрана ждала снаружи в машине. Когда прошло два часа, они решили, что Елизавета Николаевна отсутствует слишком долго, вошли в кафе, но женщины там не обнаружили.
– Она могла уйти через служебный ход.
– Я тоже так подумал. Но, когда я озвучил это предположение Валентину Петровичу, он заверил меня, что его люди из службы охраны знают свою работу. И возле служебного входа тоже находилась охрана.
Значит, жену хозяина впустили в кафе, но при этом все входы и выходы держались под наблюдением. Этакая иллюзия свободы. Такое поведение хозяина могло быть продиктовано искренней заботой о безопасности своей супруги, но могло иметь под собой и нечто совсем иное. И отчего-то Нате казалось, что второе предположение тут будет более правильным.