Толпа снова загудела, я расслышал несколько выкриков о том, чтобы вздёрнуть преступницу на месте немедленно. А вот желающих воспользоваться предложением аукциониста пока не нашлось.
Я не удержался и взглянул на мир вторым зрением, частично нырнув на изнанку так, что моё физическое тело оставалось на месте, а взору открылся смежный слой.
В отличие от самой Хестии, повисшей на руках палачей с заломленными назад локтями, её жутковатая призрачная спутница бесновалась, рыская из стороны и в сторону. Страшная чёрная пасть растягивалась в беззвучном крике, окровавленные по локоть когтистые лапы сжимались в тщетных попытках ухватить кого-то. При этом призрак не отлетал от дочери дальше пары шагов, будто привязанный к ней невидимыми путами.
В этих дерганых беспорядочных движениях баньши было столько надрывного, клокочущего отчаяния, что я проникся к ней некоторым сочувствием, которое пересилило даже инстинктивный страх перед потусторонним существом.
Растрепанная, размытая фигура вдруг замерла, руки её плетьми повисли вдоль туловища. Чуть повернув голову, баньши воззрилась бездонными провалами глаз в мою сторону. Это было так неожиданно, что по спине невольно пробежал холодок. Но ещё больше меня удивило то, что произошло дальше. Призрак выпростал руки вперёд, но не угрожающе, а ладонями вверх, в жалобном умоляющем жесте. Он будто бы тянулся к чему-то, чего и не надеялся коснуться.
– Хм… Занятно, занятно… – раздалось у меня над самым плечом.
Я дернулся, сбрасывая морок, и едва сдержался от того, чтобы выругаться в голос.
Энки, неизвестно когда успевший подобраться ко мне вплотную, смотрел на помост, как завороженный. Лицо его исказилось от какого-то странного азарта, схожего с возбуждением.
– Ты её видишь? – спросил я.
Демон удивлённо покосился на меня.
– И ты тоже? Впрочем, ты же какой-никакой, но Ныряльщик… Да, конечно, я вижу её. А она – меня.
– Я вижу, она тебя не на шутку заинтересовала?
– Потом расскажу. Давай лучше понаблюдаем.
Рыжеволосый тем временем назначил стартовую цену в сто таланов. Но это не особо помогло – он до сих пор не получил даже первой заявки.
– Ну же! Неужели среди нас нет ни одного ланисты? Потрошительница может стать отличным вложением. Она свирепа в бою, как пустынная кошка!
– Ага, и возни с ней столько же! – насмешливо выкрикнул кто-то из богатеев.
– Все затраты окупятся! Тем более что сейчас есть шанс урвать этот лот по смехотворно низкой цене. О, кажется, я вижу прославленного Айвра Волкобоя! Не заинтересовало ли вас мое предложение, доминус?
Я насторожился, вытягивая шею и пытаясь поверх голов в толпе разглядеть, к кому он обращается. Самого Волкобоя увидеть не удалось, но я засек бронированный фургон, медленно движущийся чуть в стороне от лобного места. Похоже, тот самый «гроб на колёсах», о котором рассказывал Шаль. И ехал он, судя по траектории, в сторону самой большой башни замка, располагающейся у дальней от меня стены.
Фургон даже не замедлил движения, а аукционист, с трудом сдерживая разочарование, проговорил:
– Ну, что ж, если желающих нет – то преступница снова возвращается в камеру! Предложение о выкупе действует до завтрашнего утра!
Хестию оттащили назад, снова натянув ей на голову мешок. Я уже потихоньку пробирался сквозь толпу в сторону удаляющегося фургона Волкобоя, стараясь не упустить его из виду. Энки следовал за мной.
Мы прошли буквально за спинами телохранителей Катона, и я успел расслышать их перепалку с молодым спутником.
– Но это же не простая воровка. Это Потрошительница! Про неё молва ходит по всем анклавам!
– И что с того? Я слышал, её даже после суда в Хамунде умудрились выкупить. А тут – Крысиный замок. Законы здесь почти не действуют.
– Надеюсь, её всё же казнят завтра. Когда-то же она должна получить по заслугам!
– Если это вообще она. Руфус мог и соврать, чтобы набить цену.
Мы с Энки выбрались из плотного кольца людей, окружавших помост, и двинулись вслед за фургоном Волкобоя. Близко, впрочем, не подходили, держались метрах в двадцати. Шаль не преувеличивал – охраны рядом с повозкой было столько, что никто физически не смог бы подойти к ней вплотную. Десятка три вооруженных до зубов бойцов прикрывали её со всех сторон, бесцеремонно разгоняя зевак.
Причём, похоже, едва ли треть из них была людьми работорговца. Остальные – явно солдаты Великого Дома Гракх. По крайней мере, если судить по экипировке.
Волкобой работает на гракхов? Или конкретно этот груз связан с их Домом?
Мы остановились, укрывшись за боковой стенкой одной из бесчисленных торговых палаток, разбитых прямо на брусчатке внутреннего двора. Отсюда всё еще можно было видеть фургон, уже подкативший к главной башне. Его хозяин о чём-то переговаривался со стражниками.
– Так что по поводу призрака? – спросил я Энки. – Что это вообще за тварь?
– А сам как думаешь?
– Есть у меня одна версия. Эта разбойница мне знакома. И она рассказывала жуткую историю о том, что в детстве её мать насиловали и убили у неё на глазах. Скорее всего, этот призрак – дух матери, которая теперь оберегает её. А заодно и вселяет ей ненависть к людям.
– Для того, чтобы возненавидеть себе подобных, необязательно иметь за спиной злого духа, – пожал плечами демон. – Но в остальном похоже на правду. Это действительно неупокоенная душа, застрявшая на изнанке и привязанная к душе живой.
– Ты уже сталкивался с подобным?
– Такое редко, но бывает. Чаще всего души, по каким-то причинам вырвавшиеся из круговорота инкарнаций, просто теряются на изнанке. Они обречены на вечные скитания. Постепенно они вырождаются и лишаются возможности влиться обратно в круговорот. Если им даже и удаётся вырваться в миры смертных – то только как чудовищам.
– Незавидная судьба, – пробормотал я.
Так вот, наверное, откуда все эти поверья о призраках, полтергейстах, бесах, вселяющихся в людей. Подобные сущности могут проявлять себя по-разному, но природа у них одна.
– О да. Вы боитесь смерти. Но есть участь куда страшнее.
– И этот призрак тебя явно заинтересовал. Почему?
– Пока рано что-то утверждать… – уклончиво ответил Энки. – Надо подобраться поближе к этой твоей знакомой. Возможно, она будет нам полезной.
– Я и сам об этом думал, – признался я. – Мы какое-то время действовали вместе – там, в Пасти…
– Думаешь и её вызволить из плена? Тогда жаль, что у нас не было сотни таланов серебром. Могли бы обойтись малой кровью.
– Да уж… – проворчал я.
К Хестии я не питал теплых чувств. Да, мы какое-то время действовали сообща, объединенные Домом Мэй. Но я был далёк от того, чтобы считать её своей соратницей. Та душещипательная история о её детстве ничего не меняет. Даже если она правдива. Вряд ли прозвище Потрошительница Хестия получила за работу на рыбном рынке. Она убийца, разбойница, воровка. И к тому же явно не совсем здорова психически. Тяжелое детство – слабое оправдание для этого. Так же, как и в случае с любым другим маньяком.
Впрочем, она могла бы пролить свет на события последних дней. Где караван, с которым мы следовали? Где Харул и остальные люди Дома Мэй? В конце концов, как она умудрилась попасться местной страже?
Фургон тем временем загнали в отворившиеся ворота башни. Большинство сопровождающих тоже скрылись внутри. Скорее всего, там какие-то хорошо охраняемые склады. Очень уж много стражников вокруг – у каждого входа, и на открытой галерее, опоясывающей здание на высоте примерно третьего этажа. А уж сколько их там внутри…
К этой же башне помощники аукциониста в сопровождении двух стражников подтащили и Хестию – только к малым воротам, располагающимся чуть в стороне. Путь им преградила одинокая фигура в плаще, на которую амальгама отреагировала тревожным сигналом.
Жнец!
Амальгамные линзы очертили фигуру незнакомца, высветили спрятанную под мешковатым плащом броню, а потом и приблизили его лицо – будто колёсико бинокля подкрутили.
Регина. Доспехи не те, что были на ней в Пасти, но очень похожие, тоже явно работы древних. Сложные сегментированные пластины запаковывают её фигуру от пяток до макушки в сплошной высокотехнологичный панцирь. По сравнению с грубоватыми кирасами местных стражников – просто небо и земля.
Принцесса Дома Ортос явно была чем-то недовольна – она гневно расспрашивала о чём-то стражника, потом сорвала мешок с головы Хестии и попыталась чего-то добиться от неё. Но разбойница лишь плюнула в неё и зло расхохоталась.
На таком расстоянии не было слышно, о чём спор, а подбираться ближе я не рискнул. Наоборот, отступил глубже, к самой стене, и нырнул на изнанку. Если уж я засек Регину – то и она меня может. Система распознавания «свой-чужой» здесь уже не работает так, как в Пасти, но даже в мирное время носители амальгамы могут выявить друг друга в толпе.
Попадаться на глаза Регине или любому другому Жнецу пока не входило в мои планы. Особенно в таком людном месте.
Зар-раза! Я надеялся, что она успела покинуть замок. Когда там у неё была стычка с людьми Векса? Четыре дня назад? Тогда что она здесь делает до сих пор?
Дело шло к ночи, небо уже потемнело так, что среди росчерков облаков стали пробиваться самые яркие звёзды. Во дворе замка один за другим зажигались светильники самого разного вида – от банальных факелов до радиумных фонарей, представляющих собой сетчатые конструкции с продолговатыми светящимися кристаллами внутри. Солнце, может, ещё и не зашло, но за стенами замка его уже не было видно.
Но наступающая темнота нам с Энки будет только на руку.
Оставшись в одиночестве, демон какое-то время покрутился на месте, а потом, как ни в чем не бывало, зашагал в сторону другой башни. Я последовал за ним на изнанке, попутно поглядывая и за Региной.
Хестию уволокли куда-то в казематы. Жница же не последовала за стражниками, а ушла дальше, к лестнице, ведущей на крепостную стену. Когда она отдалилась еще на десяток-другой метров и постепенно скрылась из вида, я немного обогнал Энки и вынырнул с изнанки, снова использовав в качестве маскировки одну из повозок.
Получилось не особо удачно – спугнул дремавшего под ней пса, и тот разразился хриплым низким лаем. Тут же, откуда ни возьмись, возник какой-то крикливый торгаш – похоже, хозяин груза. От него удалось отвязаться одной короткой грубой фразой, а вот пёс ещё долго не унимался и преследовал меня шагов десять, раздираемый противоречивыми чувствами – то рвался вперёд, норовя куснуть за лодыжку, то отскакивал, переходя с лая на визг. Но стоило ему увидеть Энки, как всё кончилось трусливо поджатым хвостом и бегством обратно под телегу. Я уже не в первый раз замечал, что животные отчётливо чуют природу Энки и обходят его стороной.
– Куда пропадал? – невозмутимо поинтересовался демон, чуть замедляя шаг.
Дальше мы пошли бок о бок, переговариваясь вполголоса.
– Да так… Там, рядом с той башней, увидел ещё одну знакомую. Вот с ней я встречаться пока не хочу. Это дочка главы Дома Ортос.
– Хм… Одна? Без охраны?
– Кстати, да. И это странно. Хотя, может, и папаша где-то неподалёку. Ты-то куда собрался?
Энки молча указал мне на вывеску, висящую над входом в угловую башню, сливающуюся с внешней крепостной стеной. В пятне света от фонаря на ней можно было разглядеть довольно искусно нарисованного костяного дракона, сжимающего в одной лапе кружку с шапкой пены над ней, а в другой – раскрытый мешок с сыплющимися из него монетами. Под ногами дракона лежали несколько игральных костей вполне земного вида, разве что некоторые знаки на гранях были необычными.
– Таверна? Что ж, хорошая идея. Может, выведаем свежие сплетни, узнаем вообще, чем замок дышит.
– А ещё там кормят. И, надеюсь, чем-то вкусным.
– Для бывшего бессмертного ты что-то часто вспоминаешь о таких приземлённых вещах, – заметил я.
У меня у самого, впрочем, при упоминании о еде тоже заурчал желудок. Амальгама обычно притупляла чувства голода и жажды, чтобы не отвлекали. Но это не значило, что базовые потребности для меня уже неактуальны. Даже наоборот – активная перестройка организма требует дополнительных питательных веществ, и Ама регулярно напоминала об этом.
– Считай это моей маленькой слабостью, – признался Энки. – Я и раньше не был чужд некоторых удовольствий, присущих смертным. Хорошее вино, женские объятья, сладкий дурман опия, обволакивающий разум… Чтобы понимать смертных – полезно иногда вставать на их место.
– А сейчас?
– А сейчас, увы, это не просто моя прихоть, а необходимость, – поморщился он, поглаживая живот. – Эта оболочка постоянно чего-то требует. Еды, питья, отдыха. Как же это неудобно!
– Добро пожаловать в наш мир, – усмехнулся я.
– А ещё эти… конечности, – проворчал Энки, с недовольством бросая взгляд на носки своих сапог. – Как вообще можно балансировать на такой хрупкой стопе? Я уже все пальцы себе стёр!
– Скорее всего, это из-за обуви, – предположил я, скептически взглянув на его сапоги. – Каблуки выглядят странновато.
– Да? Возможно. Я воспроизвел лишь внешний вид этих штук, но никогда прежде не разбирался подробно, как они устроены.
Мы обогнули группку изрядно подвыпивших арранов, только что вышедших из таверны, и я придержал Энки. До входа в заведение оставался десяток шагов.
Я спросил полушёпотом:
– Слушай, ну если уж ты можешь так… вольно обращаться со своим обликом, то, может, пойдёшь чуть дальше?
– О чём ты?
– Наколдуй нам денег, в конце концов! Вино ведь ты выуживаешь прямо из воздуха.
– Не из воздуха, – поправил меня демон, наставительно подняв указательный палец с блеснувшим на нём перстнем. – Я беру его в винном погребе, пожизненный доступ к которому получил в рамках одной из своих сделок. Это было давно, я уже толком не помню имя смертного, что завещал мне это богатство. Но пользуюсь этим даром до сих пор. Это уникальная коллекция из двадцати тысяч бутылок, больше сорока самых изысканных сортов… Впрочем, истощается она куда быстрее, чем я ожидал.
– Пить надо меньше, – буркнул я. – Но так что насчет монет?
– Ну, кое-что я, конечно, могу сделать… – неохотно признал он.
– Так чего же мы тогда мучаемся до сих пор?
– Видишь ли, есть некоторые тонкости… Я могу создать монеты, но они будут ненастоящие. Иллюзия. И она довольно быстро развеется, стоит мне только выпустить её из виду. Мои силы сейчас очень ограничены…
– Насколько быстро?
– Если мы попытаемся что-то купить на такую иллюзию, то, боюсь, не успеем даже отойти дальше нескольких шагов. Так что рисковать не стоит…
– Понятно. Хотя… Пожалуй, можно и рискнуть, – сказал я, не сводя глаз с вывески. – А как ты относишься к играм в кости?
Энки перехватил направление моего взгляда, и на лице его заиграла понимающая усмешка.
– Алчность и азарт… – пробормотал он, поглаживая бородку. – Смертные так падки до этого.
Он оглянулся и, отойдя чуть в сторону, наклонился, собирая что-то с земли. В сумерках плохо было видно, что это, но, кажется, не то камешки, не то черепки от разбитой глиняной чашки. Он рассовал находки по карманам и, вернувшись, широким жестом пригласил меня проследовать в заведение.
– Что ж, посмотрим, не потерял ли я хватку, – широко улыбнулся он.
Его очки вдруг на мгновение вспыхнули – в них, как в круглых черных зеркалах, отразилось пламя горящих факелов.