– Почему, отец? – послышался изумленный детский голосок. Он казался слишком звонким в этом мрачном подземелье. Красавица сидела на роскошном ковре, а ее платье напоминало голубую розу.
– Потому что это … фэйри. Она способна влюбить в себя любого мужчину. Так что будь осторожен с ней…, – сглотнул отец. – Их еще называют скрытый народец… Да, она прекрасна и очень опасна… Но, присмотрись… Что в ней не так?
Красавица усмехнулась. От улыбки она стала в несколько раз прекрасней. Взгляд рыцаря скользил по ее волосам, которые ему не нравились. Потом детский подозрительный взгляд скользнул по платью. Юные брови хмурились
И тут он увидел, как под платьем что-то шевелится, словно огромная змея.
– Ее за попу кусает змея? – спросил рыцарь, видя, как под юбкой что-то шевелится. – И теперь бьется в копульсиях?
Слово «конвульсии» и другие длинные слова давались рыцарю с трудом. Поэтому он использовал их только в крайних случаях.
Из-под юбки красавицы показалась рыжая кисточка, чтобы тут же исчезнуть. Она словно подразнила ребенка, чтобы снова исчезнуть под юбками, словно ее и не было.
– Хвост? – открыл рот изумленный мальчик, не сводя взгляда с прекрасной незнакомки. Отец взял его на руки, а клетка удалялась.
Сияние красивой комнаты исчезало в темноте. Гулкие шаги отдавались от сводов мрачного подземелья родового поместья.
В глаза брызнул яркий привычный свет отцовского кабинета. Панель на стене встала на место, словно и не было никакого прохода, никакого подземелья, никакой красавицы с хвостом, спрятанной в подземелье старинного роскошного особняка.
– У нее хвост, – изумленно пискнул рыцарь, которого вынесли в пахнущую дорогим деревом комнату и поставили на роскошный ковер. – Хвост, папа! Как у коровы! Хвост!
– Мэрэдит! – грозно закричал отец, скрипнув зубами.
На крик прибежала молодая перепуганная девушка. Она хотела броситься к ребенку, но ее остановил грозный ледяной взгляд отца.
– Ваше преосвященство, – шептала бедняжка, не находя слов в свое оправдание. – Я лишь на секунду отвернулась, а юный лорд пропал. Я обещаю, что больше так не буду. Я буду следить за ним очень внимательно… Я клянусь вам! Такое не повториться!
Юный лорд сидел на диванчике, пока отец отчитывал рыдающую няньку. Та умоляла не выгонять ее. У нее десяток братьев и сестер в деревне, а мама умерла в том году.
Раньше юный лорд считал, что самой красивой на свете является его мама.
Та самая, что смотрела с портрета. Она была одета очень дорого и вся сверкала. Даже на холсте. Ее корсет был расшит крупным жемчугом, на тонких руках сверкали кольца, в руках она держала розу и книгу.
– И чтоб больше такого не повторилось! – крикнул хозяин, пока няня утирала слезы и соглашалась со всем, что ей говорили. – Следи за ребенком, дура!
Мама смотрела с портрета и, казалось, сама вот-вот расплачется. В ее прекрасных темных глазах стояли слезы. Художник настолько мастерски передал их, что, казалось, они вот-вот стекут по ее фарфоровым щекам на шею с ниткой жемчуга.
– Вон отсюда! Жди за дверью! – прикрикнул отец, расхаживая вокруг письменного стола. Он взял кружку с недопитым сладким чаем, достал из ящика небольшой пузырек, глядя со вздохом раздражения на портрет вечно плачущей жены.
– Папа, а все фэйли касивые? – спросил любопытный рыцарь, рано оставшийся без мамы.
– Эти – самые прекрасные… – голос отца дрогнул. – Она способна свести с ума любого мужчину… Очаровать его, околдовать… Он будет готов отдать за нее жизнь! Ни одна женщина с ней не сравниться… И рядом с ней меркнут даже первые красавицы…
Отец сглотнул, глядя перед собой, словно опьяненный какими-то своими мыслями.
– Даже мама? – с сомнением спросил юный рыцарь. Это был очень важный мужской разговор.
– И она в том числе, – выдохнул отец, отходя к столу. Слезы едва не стекли по бледным щекам красавицы – мамы. Казалось, она все слышит. Хотя, быть может, она плачет именно потому, что знала про таинственную узницу.
– Коварна и бессердечна, как и все фэйри, – страстно шептал отец, размешивая что-то в сладком чае. Флакон снова исчез среди бумаг, а ложечка звенела о кружку, словно колокольчик. – И так … прекрасна… Так восхитительна, что рядом с ней забываешь обо всем на свете…