Ненужная свобода

В тот же день меня переселили в комнату на противоположной стороне коридора, и теперь из моего окна открывался вид на въезд, а моя комната больше не запиралась на ключ. Я была свободна, но с одним большим «но»: мне не нужна была свобода, мне нужен был Эдуард.

Всю ночь я ерзала на новой двуспальной кровати, думая то о смерти матери, то о том, как я теперь буду жить рядом с любимым мужчиной без каких-либо прав на него. Я думала использовать женскую хитрость, обольстить его, соблазнить или сыграть на его жалости, но я понимала, что мне не хватит для этого ни опыта, ни мозгов: слишком серьезным мужчиной оказался мой Эдуард.

На следующее утро я проснулась от шума подъехавшего автомобиля, ведь теперь мое окно не запиралось, и на ночь я оставила его приоткрытым. Я выглянула во внутренний двор и увидела уже знакомый Мерседес. Это был Степан.

Сначала я подумала о том, что он приехал за мной, чтобы отвезти меня на похороны моей матери, но потом до меня дошло: он приехал, чтобы договориться с Эдуардом насчет новой девочки, которая заменит меня. От этой мысли внутри меня все забушевало: я сгорала от ревности и злости, кусая собственные кулаки.

Я приоткрыла дверь, чтобы подслушать их разговор, но в коридоре стояла зловещая тишина: видимо, мужчины обсуждали этот пикантный вопрос в отдельном кабинете, куда моим ушам доступ был ограничен. Зато в коридоре я нос к носу столкнулась с Зоей: она шла в одну из спален с комплектом постельного белья и подарила мне злорадную улыбку:

– Доброе утро, Анжелика.

Я ничего ей не ответила, а просто закрыла дверь в свою комнату и уселась на кровать. Завтрак мне никто не принес, и я поняла, что теперь придется самой заботиться о еде.

Я спустилась вниз по лестнице и свернула направо, где, по моим подсчетам находилась кухня. Так и было: я увидела большой стол, плиту с вытяжкой и холодильник. На столе стояла ваза с фруктами, и я схватила из нее яблоко.

– А ты не хочешь позавтракать со всеми? – услышала я голос Эдуарда и испуганно обернулась.

Он смотрел на меня почти равнодушно, и от этого у меня сразу пропал аппетит. Я положила яблоко на место и посмотрела на него. Выглядел он потрясающе: дорогие джинсы в сочетании с клетчатой рубашкой делали его моложе лет на десять.

– А я имею право даже на это? – спросила я у него, не совсем представляя «завтрак со всеми».

– Ты – моя племянница, я – дядя Эдик. В чем проблема позавтракать с дядей?

– Я не против, – я выдала некое подобие улыбки и прошла вслед за своим «дядей» в столовую, о существовании которой не подозревала. Зоя, увидев меня, метнула в мою сторону уничтожающий взгляд, но, тем не менее, поставила передо мной тарелку.

– Какие планы на день? – спросил у меня Эдуард.

Мне было так непривычно сидеть с ним за одним столом в такой непринужденной обстановке, что я терялась и не знала, что именно мне говорить и как отвечать на его вопросы.

– Я надеялась заняться похоронами матери, – сказала я, отодвигая тарелку с овсяной кашей, которую мне подала Зоя.

– Не переживай, этим уже занимаются мои люди, – спокойно ответил Эдуард, – Тебе будет достаточно поприсутствовать на ее похоронах и оформить наследство.

– Наследство? – непонимающе спросила я, ломая голову над тем, что мне могла оставить моя мать-пропойца.

– Конечно. Квартира теперь твоя, ты можешь сдать ее или продать. Или переехать туда, а я помогу с ремонтом.

– Не терпится от меня избавиться? – не выдержав, съязвила я, и тут же наткнулась на недобрый взгляд Эдуарда.

– Я тебе вчера все сказал. Ты остаешься здесь столько, сколько пожелаешь. Ты не лезешь в мою жизнь, занимаясь своей. Ты – моя племянница, и я несу ответственность за тебя. Вопрос закрыт, твои эмоции лишние, и не принесут тебе никакой пользы.

Он отчеканил свою речь, словно не брал мысли из головы, а говорил заученным текстом. Наверное, я не первая, кто слышал эти слова. Возможно, Зоя, которая стояла за его спиной и едва сдерживала злорадную улыбку, тоже в свое время слышала эти же слова. Я встала из-за стола и, извинившись, пошла в свою нынешнюю комнату.

Через несколько минут в нее зашел Эдуард. Увидев его, я подскочила с кровати, скорее, по привычке. Но его лицо было холодным, почти ледяным. Таким же был и его тон:

– Завтра в полдень за тобой приедет мой водитель и отвезет тебя на кладбище, где ты попрощаешься с матерью. Кроме тебя там никого не будет. У твоей матери не оказалось подруг и коллег, пожелавших с ней попрощаться. Исполнишь свой долг, потом поедешь к нотариусу, который тебе объяснит все детали по наследству. Мой адвокат добился, чтобы тебя признали частично недееспособной, поэтому я становлюсь твоим опекуном, это я организую сам. В девятнадцать лет, через несколько месяцев, ты будешь вправе покинуть этот дом и начать самостоятельную жизнь, о которой я тебе уже говорил. Ты можешь посещать свой университет, а можешь учиться в местной, как решишь, дай мне знать, я все устрою. Подарки остаются у тебя, можешь их продать, а можешь оставить на память. Надеюсь, что ты все запомнила, я считал и считаю тебя умной девочкой.

Сказав это, Эдуард вышел из комнаты, оставив меня в полной неразберихе. Я не могла смириться с тем, что за один день он превратился в совершенно другого человека. Еще вчера мы страстно занимались любовью, а сегодня я, видите ли, его мнимая племянница, а его «помогайка» уже в поисках новой жертвы. И с ней теперь Эдуард будет заниматься любовью, учить ее тонкостям секса и в ее глазах будет идеалом мужчины.

Как больно внутри, как мне хотелось вцепиться в его лицо и доказать, что только я буду для него той самой девочкой, которую он ласково называл самой лучшей и единственной.

Я закрыла глаза, вспоминая его поцелуи, его ласки, его руки, касающиеся моей груди, а потом его член, входивший в меня столько раз и горячие струи спермы, доводящие меня до экстаза. Я не могла поверить в то, что этого больше не будет. Я так хотела все вернуть.

Загрузка...