– Кто она такая? – спросил Рэйен, понизив голос. Тиг не сводил глаз с девушки, лежащей на его кровати.
– Не знаю, – отозвался он. – Хотя у меня имеются на этот счет некоторые подозрения.
Слуги действовали проворно, и вот уже в очаге пылает огонь, в котлах кипятится вода, а Ффайон смешивает лечебные травы.
– И ты принес ее сюда, в Гвалчду, прямиком в свою комнату?
– Да.
Тиг скрестил руки на груди, наблюдая за тем, как его верная служанка Грета промывает девушке рану на голове. Веки ее затрепетали, но не разомкнулись. Она может умереть, несмотря на заботу, которой ее окружили.
– Да? – переспросил Рэйен. – И это все? Интересно, дорогой брат. Очень интересно. – Он повернулся, собираясь покинуть комнату. – Я голоден, увидимся в Большом зале.
Тиг дождался, когда Рэйен закрыл за собой дверь, и вновь посмотрел на девушку. Он понимал, что ему действительно следует рассказать брату, что произошло в лесу, но он не мог заставить себя выйти из комнаты.
У него не было никаких причин оставаться. Незачем ему смотреть, как Грета нежно прикасается тканью к коже вокруг раны девушки, осушая ее. Тигу следует вымыться перед трапезой, ведь он весь пропитался потом и кровью. Ее кровью.
Девушка теперь выглядит совсем иначе, нежели во время их встречи в лесу. Тогда она двигалась, выказывая не грациозность, но, как это ни странно, силу. Теперь он счел бы ее мертвой, если бы не равномерное дыхание, вздымающее ее девичью грудь.
Рану на голове потребуется зашить. Грета заплела волосы девушки в косу, чтобы не мешали. То была женская работа, довольно незамысловатая, однако Тигу никогда прежде не приходилось видеть ничего подобного. Теперь же он стоял и смотрел, как зачарованный, на пухлые пальцы Греты, проворно сплетающие пряди и закрепляющие их на конце.
Он вспомнил, как эти длинные золотистые локоны сияли в солнечных лучах, а теперь, плененные, они сделались такими же безжизненными, как и их хозяйка.
Стараясь избавиться от гнетущего чувства вины, Тиг вышел из своей комнаты.
Умывшись и переменив платье, Тиг вошел в Большой зал. Вечерняя трапеза уже завершилась, и его шаги гулко отдавались в просторном пустом зале. Рэйен сидел на стуле с высокой спинкой перед малым очагом, в котором догорали поленья.
– Что случилось в лесу? – спросил Рэйен.
Тиг налил себе вина, жадно глотнул, но тут же поморщился.
С губ Рэйена сорвался смешок.
– Вино разбавили водой. Наблюдательностью ты, конечно, не блещешь, но не можешь не знать, что Ффайон думает о вине.
– Напомни мне переговорить с управляющим. Ему следует лучше следить за тем, что мне подают на стол.
Заняв второй стул с высокой спинкой, Тиг рассказал брату, что увидел и услышал от девушки в лесу.
– Бессмыслица какая-то. Зачем бы ей идти в лес в одиночку? Особенно в такую чащу и так близко к Гвалчду, – возразил Рэйен, после того как Тиг рассказал все, что знал.
– Она враг.
– Ты в этом уверен?
– Она высказывалась против меня и короля.
– Мы же на границе Уэльса. Какой местный житель здесь не высказывался против тебя или короля? Боюсь, дело в том, что твое легендарное терпение готово лопнуть, вот ты и торопишься с выводами. – Рэйен оборвал себя и прижал пальцы к губам. – Почему ты не винишь меня? – спросил он.
– За что? Не ты был в дозоре прошлой ночью, когда нам доставили послание.
– Угрозы начались с моим возвращением в Гвалчду. Первое послание было найдено под седлом моего коня.
Тиг бросил на брата раздраженный взгляд:
– Ты не враг.
– А ты слишком легковерен. Это может тебя погубить.
– Я никому не доверяю. – Тиг покачал вино в кубке. – Странно, что я вообще поощряю этот разговор.
– Потому что ты не дурак, – подхватил Рэйен. – Факты изобличают меня. С малых лет я рос вдали от тебя и вернулся домой только прошлым летом. И через месяц после моего приезда начали появляться послания с угрозами твоей жизни. Их доставляют тебе прямо в крепость, но ты пока не сумел выяснить, кто за всем этим стоит.
– Это не ты, – возразил Тиг.
– Кому выгодна твоя смерть? Мне. Кто может свободно перемещаться по крепости, оставляя послания? Я. Кто способен подобраться достаточно близко, чтобы убить тебя? Я.
– Довольно! – рявкнул Тиг.
– Почему ты так доверяешь мне? – настойчиво повторил Рэйен.
– Ты мой брат.
– А ты – безумец, – со смешком отозвался Тиг. – Или, возможно, ощущаешь мое разумное влияние и понимаешь, что с моей стороны было бы глупо угрожать собственному дому.
– Или понимаю, что ты слишком много болтаешь и потому не в состоянии хранить секреты.
Рэйен потянулся к кувшину с вином.
– Почему в таком случае ты столь поспешно заключил, что эта девушка враг? Потому что она молчит?
Тиг посмотрел себе в кубок. В тусклом свете не было видно дна, вино казалось черным.
– Что ей понадобилось вблизи моего жилища? – Он пригубил вино. – Ее появление здесь, пусть я и сам ее принес, слишком удобно. Даже если она не враг, она может подстроить ловушку.
– Полагаешь, что девушка, лежащая в твоей постели с раной на голове, способна на это?
– Да, полагаю. В этой ситуации лучше поостеречься, чтобы не получить нож в спину.
Рэйен поднялся на ноги и потянулся.
– Любопытно, кто она такая. Спрошу ее саму, когда поправится.
Поздно ночью Тиг возвратился в свои покои. Девушка была не одна. Грета спала в кресле в углу, уткнувшись подбородком в грудь. Не в силах сопротивляться, он склонился над постелью, положил ладонь на голову девушки и погладил по волосам. Веки ее затрепетали. Девушка не проснулась, но Тигу показалось, что она отозвалась на его прикосновение. И он почувствовал… благодарность. Эта простая ласка успокоила его, усмирила тревогу, избавила от чувства одиночества, которое казалось столь же чуждым, как и другие ощущения, которые девушка в нем невольно всколыхнула.
Надежда. Она подарила ему надежду, упав прямиком в его протянутые руки.
Надежда. Нелепое, бесполезное чувство…
Тиг встал и вышел из спальни. Должно быть, он просто устал. Не по нутру ему эта пробудившаяся в нем чувствительность. Он прожил в одиночку большую часть жизни, так будет и впредь. Его люди верят, что он сможет их защитить.
Женщина способна погубить, как и мужчина, а может, даже в большей степени. Именно по этой причине он не был с женщиной с тех самых пор, как начались угрозы. Когда на карту поставлена жизнь, чувствам и слабостям нет места.
Качаясь на волнах чего-то мягкого, теплого и удобного, Анвен пребывала в объятиях сна, когда услышала скрип двери.
Она открыла глаза и увидела стоящего на пороге мальчугана, с трудом удерживающего большой медный кувшин с водой.
– Ой! – Он со стуком опустил свою ношу. – Вы проснулись!
У Анвен нещадно болела голова и не было сил ответить.
Мальчишка указал на кувшин:
– Я принес вам воду для умывания, миледи. Вы проснулись! Нужно разнести эту весть по дому! – Он умчался, а она осталась лежать, глядя на опустевший дверной проем, не в силах повернуть голову.
Когда на пороге появилась мужская фигура, зрение Анвен прояснилось, и она заключила, что перед ней самый красивый мужчина, которого ей когда-либо доводилось видеть.
В лучах солнечного света он казался золотым – весь, с головы до ног. Его непокорные золотистые кудри, казалось, источали сияние. Орлиный нос и квадратный подбородок придавали его красивому лицу мужественность. Глаза цвета расплавленного янтаря смотрели на нее с тревогой и любопытством.
Тут он улыбнулся, и Анвен подумала, что многие девушки лишились бы чувств от этой улыбки. Многие, но не она.
– Где… где я? – с трудом выговаривая слова, спросила она.
– А ты не знаешь? – Мужчина взял стул и шагнул ближе. – Помнишь хоть что-нибудь?
Голова болит так, будто в нее вонзили сотню кинжалов.
– Нет. – Снова накатила чернота, грозящая поглотить сознание, но она не позволила. – Нет.
Мужчина положил ей на лоб смоченную в прохладной воде ткань, и Анвен, радуясь прохладе, смежила веки. В голове ее быстрой чередой замелькали образы: кто-то ухаживает за ней, сквозь сон она слышит низкий голос, ощущает прикосновение мозолистых, но таких ласковых пальцев. Кто этот человек?
– Кто вы? – спросила она.
– Меня зовут Рэйен. Не беспокойся, ты слишком слаба. – Он взял со стола чашку с каким-то питьем и поднес к ее губам.
С трудом глотая разбавленное вино, Анвен пыталась подобрать слова.
– Голову… давит.
– Потому что ты ударилась. А давление от повязки. – Рэйен сел и положил руку поверх ее ладони. – Нет-нет, не трогай голову. Рана еще совсем свежая.
– Но как я… – начала было Анвен и оборвала себя. Там кто-то был. Под деревом. Кто-то…
Дверь снова открылась, и в комнату вошел то ли бог, то ли демон. Нет, это был человек, но совершенно непохожий на первого. В отличие от лучезарного Рэйена этот мужчина был черен. Все в нем – волосы, глаза, смуглая кожа – напоминало Анвен о ночной тьме. Таким он был не только снаружи – он был темным внутри. Он и есть тьма. Все ее существо исполнилось тревоги, но Анвен не могла отвести от него глаз.
Мужчина казался ей знакомым, как если бы она видела его в сумерках. Она вспомнила, как кто-то успокаивал ее, когда ее поглотила тьма, а боль сделалась нестерпимой. Но сразу видно, этот мужчина не способен успокаивать, только отдавать приказы.
– Она очнулась? – спросил он, ни на мгновение не сводя с нее глаз.
Услышав нетерпение в голосе черного человека, Рэйен прищурился:
– Это необходимо?
– Более чем когда-либо.
Глаза Анвен жгло от попыток держать их открытыми. Чем ближе мужчина подходил к ней, тем сильнее становилось ее стремление защититься от исходящих от него мощных волн сдерживаемого гнева. Власть и могущество запечатлелись в каждой черте его лица. Ясно, что ему от нее что-то нужно и, если она не отдаст это по собственной воле, он возьмет силой. Анвен напряглась всем телом, голову пронзила новая стрела боли.
– Она нездорова. Оставь ее в покое. – Рэйен посторонился, отодвинув стул, чтобы дать второму мужчине подойти к ней.
– Раз она очнулась, значит, может и говорить.
Говорить Анвен как раз не могла. У нее участилось сердцебиение, на лбу выступил пот, желудок скрутило мучительным спазмом. Она стала жадно хватать ртом воздух.
– Брат, – предупреждающе произнес Рэйен.
Голова кружилась, к горлу подступила тошнота, заслонившая окружающий мир.
– Я… – промямлила она. Черный мужчина склонился ниже. – Я…
Анвен с трудом приподнялась, и тут ее стошнило прямиком на бриджи лорда Тига из Гвалчду.
Слова проклятия стали последним, что она услышала, прежде чем снова провалиться в забытье.
Мужчинам потребовалось мгновение, чтобы среагировать на произошедшее.
– Что ж, все какое-то начало, должен признать. – От Тига не укрылся насмешливый тон брата, и он стрельнул в него мрачным взглядом. – Ну, Тиг, она же не нарочно. – Обмакнув лоскут ткани в кувшин с прохладной водой, он отер рот и лицо Анвен.
– Вот уж не думал, что она настолько… слаба. – Тиг смочил водой тряпицу и принялся приводить в порядок себя.
– Ах да, слабость. Я и забыл, какое это непростительное прегрешение. Она же женщина. Сам Бог создал их слабыми, хоть ты и считаешь это ужасным недостатком.
– Не делай из меня чудовище. Я знаю, что она женщина. Просто… – Тиг вспомнил, с какой решимостью она карабкалась на дерево и как быстро среагировала, сообразив, что вот-вот упадет. Эта девушка не похожа на других женщин из его окружения. – Она удивила меня.
Рэйен поджал губы и посмотрел на брата с недоверием:
– Ну да, вижу. Касательно ее слабости наши с тобой взгляды расходятся. Она вовсе не слабая. Лишь несгибаемая сила воли помогла ей оправиться от такой раны.
– Но сейчас она спит, слабая и бесполезная для меня.
– Зачем тебе вообще ее допрашивать? Или ты получил что-то от Роберта из Брайнмора? – спросил Рэйен.
– Да, он прислал мне весточку. Похоже, у них пропала женщина. Некая Анвен.
– Вопрос в том, Анвен эта девушка или нет.
– И в том, представляет ли она угрозу, – добавил Тиг.
Во сне ее лицо смягчилось, но руки были по-прежнему сжаты в кулаки, что придало ей решительный вид даже в таком уязвимом положении. Тига захлестнуло чувство раздражения. Она для него чужая, и ему требуются ответы.
– Мне нужно привести себя в порядок. Проследи, чтобы она получила должный уход, – приказал он, прежде чем покинуть комнату.
Когда Анвен снова очнулась, вокруг царил непроницаемый мрак. На сей раз она не пыталась повернуть голову. Горло саднило, пустой желудок скрутило от голода. Сон дарил благословенное забытье, но что-то разбудило ее. Она уловила запах кожи и сандалового дерева.
Подняв веки, она увидела рядом с собой мужчину. Он находился так близко, что тьма в его глазах казалась сродни тьме в комнате. Тут его жаркий взгляд коснулся ее, и она сообразила, что в этой тьме есть нечто живое. На нее снизошел покой. Тот, кто утешал ее прошлой ночью, снова был здесь.
– Вы вернулись, – проговорила она, пытаясь улыбнуться.
Он не ответил и не отвел взгляда. Анвен тоже была не в силах потупиться. Если будет смотреть достаточно долго, сможет увидеть…
Боль!
Боль резанула ее мозг, ярко вспыхнув где-то за глазами. Агония продлилась несколько мгновений и погасла, оставив Анвен задыхающейся, жадно хватающей ртом воздух. Ее ладонь сжала чья-то теплая рука, и она всецело сосредоточилась на этом ощущении. Через несколько мгновений дыхание пришло в норму, но тупая боль, придавливающая ее к постели, никуда не делась.
– Я не хотел будить тебя, – произнес он.
Эти простые слова показались ей исполненными некоего смысла. Анвен уловила в его тоне беспокойство или, скорее, боль и одиночество. Это еще больше сбивало ее с толку. Головная боль возвращалась. Он так добр, он не желает ей зла. Анвен испытала потребность сделать что-то для него, но никак не могла открыть глаза, чтобы поблагодарить хотя бы взглядом.
– Я хочу… – прошептала Анвен.
Голос ее стихал, дремота мягко порабощала разум и тело.
Видя, что она ускользает от него в объятия сна, Тиг испытал безумное желание разбудить ее снова. Глядя на ее ладонь, которую он по-прежнему держал в своей, он прислушивался к ее дыханию. Пора уходить. Несмотря на боль, девушка поправляется, и скоро ему придется решать, что с ней делать.
Нежно проведя рукой по постели, Тиг подошел к окну и, распахнув тяжелые ставни, выглянул во двор. Мрачные каменные стены освещались зажженными факелами, и стоящие на страже часовые были легко различимы в свете полной луны. Глядя на них, он пытался вспомнить, как же зовется охватившее его душевное волнение. Тиг никогда прежде не тяготился своим одиночеством, но теперь его терзало томление, которое невозможно было укротить.
Отвернувшись от окна, Тиг прислонился к раме. Что за безумие его охватило? Должно быть, все дело в усталости. Не удостоив спящую девушку и взглядом, он покинул комнату.