Глава 4 Секретный ингредиент
Ночью она не видела снов. Наверное, потому, что и дневных глюков оказалось достаточно. Даже более чем.
В университет девушка не пошла. Оливия с раннего утра укатила на работу, и можно было спокойно сидеть у себя в комнате, врубив на всю громкость музыку. Она слегка успокаивала, вернее, отвлекала.
И все же мысль о том, что же произошло вчера, изрядно беспокоила Анну.
У нее были две основные версии.
Версия первая. Допустим, сказочный мир существует. И Даниэль, скорее всего, что-нибудь о нем знает. Если вспоминать, все началось как раз в тот день, когда Даниэль впервые обратил на нее внимание. Но почему? И зачем он пытался ее убить? Если бы можно было припереть его к стене и выпытать правду! Но он, разумеется, станет все отрицать. Скажет что-то вроде: «Ты что, совсем, девочка, чокнутая? Или книжек перечитала?» Нет, такой план не годится. Нужно придумать что-то другое…
Так вот, если сказочный мир существует и Анна нужна там… возможно, отчасти принадлежит тому миру, не случайно же именно ей открылся туда доступ, она обязана помочь королевству. Кстати, надо спросить Принца, не знает ли он Даниэля…
Версия вторая. Никакого сказочного мира нет, реальность торжествует во всех своих проявлениях, а то, что видела Анна, – либо результат болезни ее сознания (и тогда привет вам, о долгие беседы с психологом!), либо воздействие психотропных веществ, которые ей каким-то образом кто-то подмешивает с целью свести с ума или убедить в том, что она сходит с ума. При первом варианте этой версии все совсем плохо, поскольку проконтролировать себя она не сможет, но пока не похоже, чтобы у нее была совсем уж беда с головой, мыслит же она, например сейчас, вполне здраво? Или это не показатель?.. Ладно, лучше временно отставить этот вариант в сторону. Вариант второй проверяем. Можно ничего не есть ни дома, ни в университете, обходиться готовой упакованной едой, причем приобретая ее каждый раз в разных магазинах, и избегать потенциально опасных мест – где ей могут что-то вколоть или просто прибегнуть к гипнозу, заставив забыть сам факт этой встречи.
Вроде все выглядело логично, и девушка слегка повеселела.
Мысль о том, что Оливия может участвовать в сомнительных делах, не казалась Анне совсем дикой. Конечно, говоря отцу, что подозревает, не отравлен ли стейк, Анна вела себя по-детски и перегибала палку, но что, если в этой шутке, как говорится, только доля шутки?..
Анна вспомнила, как увидела будущую мачеху впервые.
Это было в декабре, накануне Рождества, когда весь город погружен в предпраздничную суету, все возбуждены, улыбаются, закупают угощения и украшают дома венками из остролиста и невольно хочется верить в добрые чудеса.
– Я хочу тебя кое с кем познакомить, – сказал отец, кажется, дословно цитируя расхожую фразу из дешевых мелодрам.
– Я не хочу ни с кем знакомиться, – ответила Анна, уже прекрасно понимавшая, о чем пойдет речь.
– Ты всегда меня понимала и должна понять и на этот раз. – Отец подвинул стул и уселся напротив нее. – У меня есть своя жизнь. Вернее, долгое время ее не было… Но так случилось, что я встретил женщину… Я очень серьезно к ней отношусь, понимаешь? Наши отношения очень важны для меня, поэтому я прошу тебя: познакомься с ней. Возможно, она тебе понравится.
Анна вздохнула. Примерно такого разговора она ожидала и боялась уже некоторое время. Как больно отдавать кому-то хотя бы частичку близкого тебе человека! Но все изменилось, отец уже не такой, как прежде, – он все чаще и дольше пропадает по вечерам, все больше впадает в задумчивость и меньше интересуется делами дочери, которые всегда были для него на первом месте, превыше собственных… Она уже почти его потеряла. А вдруг эта новая знакомая окажется нормальной? Вдруг отец будет с ней счастлив?.. Боже, ну почему жизнь иногда так напоминает дешевую мелодраму?!
– Хорошо, я познакомлюсь с ней, – пробормотала она, чувствуя внутри сосущую пустоту.
И тогда отец привел Оливию.
К ее приходу он целый день наводил в доме порядок. А еще заказал из ресторана угощение, купил дорогое вино, сладости, фрукты…
Оливия пришла в модном пальто, от которого пахло уже знакомыми Анне духами, принесла рождественское печенье и фигурки ангелков. Красивая, уверенная, элегантная, словно являлась не живой женщиной, а была картинкой, старательно созданной нейросетью. Идеальное произведение искусства. Ее бы под стекло с надписью «не вскрывать» – и в витрину.
– Небольшие подарки к празднику, – засмеялась она, отдавая пакет. – Скоро Рождество, пора уже создавать себе настроение!
Анна боялась, что новый краш отца окажется слишком молодой, чуть ли не ее ровесницей, подобных историй полно, но Оливии было побольше. По ее гладкому лицу установить точный возраст не представлялось возможным, но кажется, немного за тридцать. Позже Анна узнала, что мачехе тридцать восемь. Выглядела она, надо признать, неплохо. Среднего роста, с красивой точеной фигурой, блестящими, средне-русого цвета волосами до плеч, теплыми, орехового цвета глазами и нормальным, не слишком пухлым ртом. Все у нее было в меру, все правильно. Глядя на нее, острее чувствуешь, что на подбородке у тебя как раз вчера, по неизменно работающему закону подлости, выскочил большой прыщ, волосы лохматятся, да и платье, наверное, не стоило брать – слишком яркое, неуместное… папина новая пассия такое бы не надела…
Оливия, к Аниной радости, действительно впервые переступившая порог их дома, принялась с любопытством осматриваться. Особый интерес ее вызвала, разумеется, размещенная в красивой хрустальной рамке фотография Аниной матери, которую Анна предусмотрительно подвинула на самое видное место в гостиной.
– Это моя мама, – громко сказала Анна, заметив взгляд гостьи. – Правда, красивая?
– Очень, – ответила Оливия и тут же отвернулась, словно не увидела ничего особенного. – Ой, да у вас почти накрыт стол!
Она подошла, что-то подвинула, поставила тарелку с фруктами, куда выложила принесенное печенье, посадила на край большого блюда ангелка – и стол вдруг заиграл, становясь таким же аккуратным и красивым, как она сама. Словно это было заразно. Смертельный вирус чистоты и порядка.
– Спасибо, какая ты молодец. – Отец, хотя обычно не замечал мелочей, обратил внимание на преображение и благодарно, слишком интимно, на Аннин взгляд, коснулся руки Оливии.
Во время обеда они вели какие-то разговоры. Оливия рассказала о себе – она работала редактором, сотрудничала с крупными издательствами и получила несколько престижных премий, а еще расспрашивала Анну об учебе и интересах. Все это топ-вип, что сопровождало Оливию, вовсе не удивило Анну, она и ожидала, что у этой претенциозной дамы все в превосходной степени и сама она такая совершенная, что дальше некуда.
Потом Оливия вызвалась убрать посуду в посудомойку, категорически отставив все возражения отца, а Анна ушла к себе.
Когда она через какое-то время вышла в гостиную, отца там не было, а Оливия держала в руках мамину фотографию.
– Что это вы делаете? – спросила Анна, чувствуя, как откуда-то из глубины поднимается злость.
И тут Оливия разжала пальцы. Фотография выпала из рук. Зазвенела хрустальная рамка, осыпаясь множеством блестящих под светом лампочек осколков.
Анна готова была поручиться, что подружка отца сделала это специально. Она, такая тщательная и аккуратная… В любом случае зачем она вообще взяла фотографию?
– Ой! – Оливия наклонилась и принялась собирать хрустальные брызги. – Ты меня напугала. Извини, пожалуйста, я найду такую же… или очень похожую…
– Не найдете! – отрезала Анна. Ей было неприятно, что холеные руки гостьи касаются осколков, на которые, похоже, разбилось их с отцом счастье. – Эту рамку, да будет вам известно, покупала еще мама. Она у нас почти двадцать лет стояла. В целости и сохранности!
Оливия молчала, а по пальцу у нее стекала крупная капля крови.
Тут на пороге появился отец.
И хуже всего, что он ни слова не сказал про разбитую рамку, вместо этого всполошился:
– Ты порезалась? Погоди, сейчас промоем. Нужно обязательно заклеить пластырем. Тебе не больно? Дай подую!
Он суетился вокруг гостьи. Анна молча подмела осколки, понимая, что ничего теперь не наладится. Отец полностью отказался от прежней жизни. Попал под влияние чар.
Обе бабушки – и с отцовской, и с материнской стороны – Оливию не полюбили. Мамины родители молча поджимали губы, и, хотя повторяли, что это не их дело, Анна по тону чувствовала, что они, как и она, сейчас остро переживают предательство. Папина мама считала, что новая невестка очень себе на уме, Анна сама слышала, как бабушка говорила сыну: «Будь с ней осторожнее. Она ого-го какая непростая». Зато папиному отцу Оливия нравилась, как нравилась, кажется, почти всем мужчинам, между ним и бабушкой по этому поводу часто возникали споры, иногда перерастающие в ссоры.
В любом случае папина новая избранница внесла раздор в их счастливую жизнь, а мамины родители вскоре и вовсе перестали приходить, предпочитая зазывать внучку к себе.
Все стало по-новому, все стало иначе.
То Рождество по праву считается худшим праздником в Анниной жизни…
Вечер настал незаметно – словно кошка на мягких лапах прокралась в комнату, только стоило зазеваться. Ждать возвращения мачехи Анна не стала, а вместо этого отправилась на тренировку. Даже если она чокнулась, это же не повод пропускать тренировки и возможность немного спустить пар.
До клуба, расположенного совсем близко от дома, девушка добралась без проблем, позанималась с душой – так, что одежду пришлось едва ли не выжимать, зато, как всегда, полегчало. Постояв немного под душем, Анна наконец снова почувствовала себя человеком, готовым жить дальше. На ее взгляд, любые действия были лучше пассивного ожидания.
Выйдя из спортклуба, она заглянула в магазин и купила орешков и чипсов – на ужин. Дул ветер, но земля еще хранила тепло прошедшего лета, и можно было не спеша идти по аллее, не забывая посматривать по сторонам.
Однако она опять упустила тот момент, когда шагнула из привычного ей мира прямо под своды красивого готического замка.
– Королева ждет, – сказал Принц, открывая двери, словно его гостья никуда не исчезала.
Анна шагнула в зал.
Он тонул во тьме, освещенный лишь пламенем свечей, оплывающих воском в красивых литых подсвечниках, висящих по стенам.
Эхо подхватило ее шаги, и девушке показалось, что зал чудовищно искажает звук, превращая его в жалобные стоны.
– Приблизься! – послышался голос.
Девушка шагнула, вглядываясь в полутьму.
Трон стоял в углублении, там, где перекрещивались тени, бросая на него глухой полог. Анна не знала, как положено по этикету приветствовать королев, и на всякий случай изобразила нечто вроде реверанса.
– Я пришла, – сообщила она, адресуясь ко тьме.
– Ваше величество, – обратился к матери стоящий за спиной Анны Принц, – вот девушка, о которой говорили легенды.
– Такая молодая и такая красивая… – Королева вздохнула. – Ты знаешь, почему оказалась здесь?
– Не знаю… Ваше величество, – добавила Анна.
– Мой сын, возможно, упомянул, что в тебе есть кровь нашего мира… – снова заговорила Королева после недолгой паузы. – Именно эта кровь привела тебя сюда… Всего лишь одна капля крови по материнской линии, и ты получила право на оба мира.
– Но кто была моя мать? – спросила Анна. В детстве ей казалось, что ее мама – принцесса, похищенная каким-нибудь злым волшебником. Девочка так и отвечала на вопросы сверстников, что маму похитили, но она, Анна, непременно ее спасет, когда вырастет. Как же обидно было впервые услышать от более старшей девчонки: «Ничего твою мать не похитили, она просто умерла, вот и все!»
– О, – голос Королевы потеплел, – твоя мать происходила из двух славных родов – в ней слились королевская кровь и кровь охотников, которые издавна оберегали покой королевства. Это была очень сильная кровь, именно она позволила твоей матери бежать однажды в мир людей… Не знаю, что ее привлекло, но она покинула наш мир и встретила твоего отца… Однако сказки не выносят столкновения с реальностью, и она умерла слишком быстро, потому что не могла жить вдали от того, что ее питало. Увы, твоя мать оказалась слишком горда для того, чтобы вернуться.
– Может быть, она просто слишком любила папу?
– Вполне возможно, – согласилась Королева, и пламя свечей дрогнуло, словно соглашаясь с ее словами. – Но мы знали, что она не могла исчезнуть совсем. После нее осталась ты – ребенок-предназначение… Только ты в силах прийти сюда, преодолев ту силу, что разделяет наши миры… Иногда я думаю, что твоя мать пожертвовала собой ради нас всех… чтобы спасти нас всех… И ты на нее очень похожа… не только внешне.
– Вы надеетесь на меня потому, что только я способна справиться с колдуном? Из-за того, что не целиком принадлежу вашему миру? – спросила Анна, когда Королева замолчала и задумчиво склонила голову.
– Но я не могу позволить ей рисковать! – Принц сделал шаг и встал рядом с Анной.
– Ну что же, это твое право… Тогда мы погибнем, когда – это только вопрос времени. Но я не буду сердиться на вас обоих. – Королева вздохнула, и пламя свечей снова задрожало. – Я пойму, если ты постараешься о нас забыть…
– Я не собираюсь ни о чем забывать! – упрямо возразила девушка. – Но… но я не знаю, что мне делать.
– Убить колдуна. Это сложно, но иного выхода нет. – Королева немного наклонилась вперед, ее лицо смутно белело во тьме. – И я пойму, если ты все-таки откажешься.
– Я не откажусь, – повторила Анна. – Это ведь и мой мир тоже, я не могу позволить ему погибнуть!
– Ты очень храбрая… Ну что же… если это твое решение… Мы сделаем все, чтобы поддержать тебя, чтобы помочь тебе справиться со злом. Мой сын проследит за этим.
– Да, ваше величество. – Принц поклонился.
– Э-э-э-э… спасибо, ваше величество, – проговорила Анна. Она еще не почувствовала себя избранной, напротив, ей было странно и даже слегка неловко, однако слово дано, и теперь необходимо сделать все, чтобы его исполнить.
– Тебе нужно подготовиться и многому научиться, – продолжала тем временем Королева. – С тобой будут заниматься лучшие учителя, а остальное… остальное сделает твоя особая кровь, дитя. Борьба и победа у тебя в крови.
Королева замолчала.
Принц снова поклонился и потянул Анну за рукав.
– Пойдем, – прошептал он, – Королева устала.
Девушка покосилась на своего спутника – не заставит же он ее пятиться, но Принц, поклонившись, спокойно развернулся к трону спиной, значит, можно было поступать так же.
– После смерти отца мама долго болела, – сказал Принц, когда они вышли из тронного зала. – Она и сейчас очень слаба и не хочет, чтобы ее видели в таком состоянии, поэтому избегает показываться на свету. Она очень, очень сдала…
В его голосе звучали печаль и неподдельная забота. Анне опять захотелось обнять его или взять за руку, чтобы защитить ото всех неприятностей, как-то облегчить его боль. Он был трогательный, очень ранимый и вместе с тем невероятно красивый. Ни один из Анниных знакомых не мог даже сравниться с Принцем. Его бледное лицо, выразительные глубокие глаза, изящные запястья – все казалось прекрасным. Не идеальным, как у мачехи, а живым и трогательным. К тому же от него исходил горьковато-сладкий запах роз, так хотелось вдыхать этот аромат бесконечно, ощущая тепло его тела. И от этих мыслей Аннины щеки вспыхнули.
– Но не будем обо мне. – Не заметивший ее волнения Принц взмахнул рукой, словно отгоняя от себя заботы и мрачные мысли. – Тебе, конечно, гораздо интереснее узнать что-то о роде, к которому принадлежала твоя мама? Пойдем, я покажу тебе кое-что.
Он провел ее в маленькую комнатку, находящуюся в подвалах дворца и охраняемую так, словно там хранилось величайшее сокровище, но в помещении, в большом сундуке, лежало всего несколько вещей, на первый взгляд не представляющих особой ценности: красный плащ с капюшоном, арбалет, стрелы и что-то среднее между очень длинным кинжалом или довольно коротким мечом.
– Эти вещи принадлежат твоему роду, – сказал Принц, – и я отдаю их тебе.
Анна с удивлением посмотрела на оружие, дотронулась до шерстяного плаща, слегка потрепанного у подола… Она надеялась на что-то более личное, на то, что поможет лучше узнать маму, которую она столько раз придумывала себе, всегда совершенно по-разному…
– Это все? Больше ничего не осталось? – Она с отчаянием посмотрела на Принца.
Он с сожалением развел руками.
– Хорошо. – Девушка накинула на плечи плащ и вдруг подумала, что уже видела этот наряд… на картинках в детской сказке про маленькую девочку, которая не боялась ходить одна через Темный лес. А еще в страшном сне… сне, полном ужаса и крови…
– Тебе страшно? – Принц сжал ее пальцы, у него была приятная, мягкая, чуть прохладная рука… – Не бойся, ты не одна теперь. Ты никогда не останешься одна! Я всегда буду мысленно с тобой, не предам и не брошу тебя. Понимаешь?
Анна кивнула. Ей и вправду стало легче, а кошмар отступил, как отступает тьма перед светом.
– Кажется, кто-то хочет убить меня, – проговорила девушка, взглянув на Принца. – Не здесь, а там… в другом мире. Он называет себя Даниэлем. Ты знаешь это имя?
– Нет. – Принц нахмурился. – Я хотел бы находиться рядом с тобой в твоем мире и охранять тебя от всех опасностей, но не могу… я не принадлежу тому миру, и он для меня закрыт. Я не знаю, о ком ты говоришь, но, пожалуйста, будь очень осторожна. И еще я должен тебя кое о чем предупредить… Пойдем…
Они подошли к окну.
– Видишь, вот Темный лес. Это владения Охотника… – проговорил Принц напряженно. – Ты должна знать, когда-то давным-давно Охотник был лучшим рыцарем Короля… моего отца… но предал его и всех нас, перешел на сторону колдуна. Берегись Охотника, он не ведает жалости. Сейчас ты его цель. Он сделает все, чтобы тебя убить. Я не знаю, смог ли он проникнуть в ваш мир или нашел кого-то, кто согласился выполнить за него грязную работу, но боюсь, что это его проделки. Берегись его!
Анне стало жутко. В хороших сказках охотники на стороне несчастной девочки и убивают плохих волков. Что же это за сказка, в которой все перевернулось? И неужели она сама и вправду уже ходит по краю пропасти? Каково это, когда на тебя, словно на глупую дичь, охотится сильный и безжалостный убийца? Возможно, играет с тобой, дышит в спину, чувствуя, что твоя жизнь в его руках?..
– Это неправильная сказка. Охотники должны помогать… – пробормотала она.
– Да, так и есть, – вздохнул Принц. – С некоторых пор сказка пошла неправильно, и наша задача – ее исправить, потому что кто еще, если не мы?
Сейчас, когда он стоял так близко, почти касаясь своим плечом ее плеча, девушка почувствовала, что страхи отступают. Разве герои не справляются со злодеями? Разве у сказок бывает плохой конец? Сладко пахло розами, и Анна удивилась, какой Принц одновременно мужественный и нежный. Зачем ей кто-то еще? Он именно такой, как представлялось ей из книг. В нем словно слились сила, красота и нежность ее любимых героев и заботливость отца – такого, каким тот был до появления мачехи.
– Мы справимся, – сказала она.
– Я всегда мечтал, чтобы ты оказалась именно такой. В точности… – проговорил Принц.
И тут же в лицо ударил порыв ветра, а в глазах вспыхнул болезненно-яркий свет.
– Ты сумасшедшая!
Анна моргнула и осознала, что стоит у дороги, в одном шаге от затормозившей машины, фары которой светят в лицо, причиняя глазам боль.
– Ты пьяная? Обдолбанная? – Водитель, пожилой полный мужчина, распахнув дверь, наполовину высунулся из салона. – Вали отсюда, мне неприятности не нужны!
– Извините, – пробормотала девушка и поспешно вернулась на тротуар.
Ну вот, она опять неосознанно делает что-то странное. Взглянув на мобильник, Анна присвистнула. Было уже поздно, со времени тренировки прошло два с половиной часа. Даже удивительно, что отец не звонил. Она открыла журнал вызовов и нашла входящий из дома… принятый вызов. Выходит, она говорила с отцом, хотя совершенно этого не помнит. Интересно, что она ему сказала?..
– …И совершенно незачем приплетать сюда твою мать, – отрезал отец. – Она никогда не вела себя так, как ты.