Безумие необязательно является срывом.
Оно также может быть прорывом.
Когда лампочка «проверьте двигатель» загорается у вас в машине, вы сразу понимаете – настало время заглянуть под капот. Лампочка сама по себе не проблема – этот сигнал указывает вам на проблему. Попытки «избавиться» от тревоги так же непродуктивны, как попытки вывести из строя лампочку «проверьте двигатель» в вашем автомобиле. В некоторых случаях, прежде чем что-либо предпринять, необходимо медикаментозно вылечить тревогу как заболевание. Однако, если вы читаете данную книгу, есть большая вероятность, что ваша тревога служит сигнальной лампочкой. Пусть и пугающая, неприятная, непонятная, тревога на самом деле действительно суперсила, способная изменить ход времени, перепрыгнуть высокие здания одним махом и прожечь себе дорогу лазером сквозь бетонные преграды. Многие из нас привыкли считать тревогу противником. Данная глава научит вас смотреть на нее под совершенно иным углом.
Почему вы должны верить чему-либо из приведенной информации, тогда как популярная психология вещает совершенно другое?
К моменту, пока исследование преодолеет дебри издательского процесса, пройдет уже лет десять. Поэтому вы вряд ли услышите о новейших открытиях из ведущих СМИ. Такие идейные лидеры, как д-р Бессел ван дер Колк («Тело помнит все»), д-р Стивен Порджес («Карманное руководство по поливагальной теории»), д-р Питер А. Левин («Пробуждение тигра») и д-р Пэт Огден («Травма и тело»)[15], предлагают море данных, которые подтверждают значимость осознания роли тела в ментальном здоровье. Тревога – один из физических сигналов, который подсказывает нам, когда у нас происходит диссонанс с внешней безопасностью и/или внутренней правдой. Тяжелые психотропные препараты и ярлыки ментального заболевания должны быть отклонением, не нормой.
Психиатр и авторитетный специалист по травме д-р Бессел ван дер Колк пишет: «Прошлое живет в форме гложущего внутреннего дискомфорта… и чтобы контролировать эти процессы, [люди] нередко становятся экспертами в игнорировании своих инстинктивных чувств и притуплении осознания того, что разворачивается у них внутри. Они привыкают прятаться от самих себя».
Поскольку тревога – знак, без нее вы так и останетесь в тупике. Знаю, быть поглощенным тревогой – крайне неприятное, ошеломляющее и порой даже парализующее чувство. И в то же время тревога 100 % необходима для разрешения тупиковой ситуации. Тревога не эмоция – это совокупность телесных ощущений. Она не нападает на вас, а пытается помочь. Вы не безумны и не сломлены, если изо всех сил стараетесь справиться с тревогой.
Погодите-ка… что?
«Но я ненавижу свою тревогу!»
«Я испытываю ее все время!»
«Но моя тревога мешает мне выполнять важные дела!»
«Но она разрушает меня!»
«Но моя тревога…»
ТАК, СТОП.
Большинство людей, когда я объясняю им, что тревога – один из важнейших компонентов в процессе выхода из тупика, смотрят на меня как на сторонницу теории заговора. В мире огромное количество задавленных паникой, зависимых, тревожных, перегруженных и соматически больных людей – возможно, в нашем понимании тревоги что-то неправильно. Она не удерживает вас в тупике. Тревога – это карта, показывающая вам выход из него.
По сообщению Американской ассоциации по борьбе с тревогой и депрессией, «тревожные расстройства – самые распространенные ментальные заболевания в США, от которых ежегодно страдают 40 млн человек, то есть 18,1 % взрослого населения страны».
Должны ли эти 40 млн человек терпеть неизлечимое психическое расстройство до конца своих дней или есть другой выход? Как лицензированный клинический социальный работник, я уполномочена диагностировать у вас генерализованное тревожное расстройство, паническое расстройство, обсессивно-компульсивное расстройство, биполярное аффективное или пограничное расстройство личности, сверив ваши симптомы со списком из пятого издания книги под названием «Диагностическое и статистическое руководство по психическим расстройствам» – DSM-5. DSM-5 – библия для специалистов в области психического здоровья[16]. Однако большинство людей не знают, что на DSM оказывали влияние политические деятели, оно несовершенно с диагностической точки зрения и не принимает в расчет травмы и факторы внешней среды. Мой профессор психопатологии однажды сказал нам на занятии: «DSM должно быть руководством-стопором для дверей[17], ибо оно годится только для того, чтобы держать дверь открытой»[18].
Никто во время моей практики в психиатрической больнице не учил меня спрашивать об угнетении, патриархате или системном расизме как о факторах, которые содействуют тревоге. Нигде во внушительной стопке книг и заданий от меня не требовалось изучать нервную систему и телесные реакции на стресс. Во время моей первой работы на позиции детского психотерапевта никто из врачей или других психотерапевтов не рассматривал тревогу не только как медицинское заболевание. Это малоизвестный факт: психотерапевты могут получить лицензию и практиковать безо всяких знаний о теле. Мне пришлось в течение многих лет проходить серьезную дополнительную подготовку (наряду с приличным количеством часов личной терапии), чтобы собрать и систематизировать информацию, изложенную здесь.
Тревога – это не весело. Иногда она дезориентирует и ощущается как угрожающее жизни состояние. Вы искали ответы снаружи – в этом есть свой смысл. Но внешние яркие сверкающие огни не прольют свет на ваше представление о проблеме. Ответы на имеющиеся у вас вопросы находятся в глубине лесов вашего собственного разума. Когда вы пытаетесь отстраниться или сбежать от тревоги через еду, алкоголь или одержимость взаимоотношениями, зависание в YouTube, сравнение себя с безупречными с виду публикациями в соцсетях, вы упускаете мощные сигналы вашего внутреннего мира, которые указывают на вашу подлинную суть. Если вы научитесь прислушиваться к ее голосу, тревога, как туманный и загадочный гид, сможет безопасно провести вас в и сквозь дебри вашего хаоса и вывести из них прочь. Мало кто желает пускаться в подобное путешествие, другие же неспособны его совершить. Как выразился М. Скотт Пек, который написал «Непроторенную дорогу», «ментальное здоровье – это приверженность реальности любой ценой».
И иногда действительность кажется действительно невыносимой.
Я вспоминаю себя в возрасте двадцати с небольшим лет, бесцельно плававшую в сточной яме тупиковости. На тот момент я жила в тесной квартирке в Санта-Барбаре с кучей набитых до отказа окурками банок из-под диетической «Кока-колы». Мой вес из-за анорексии снизился до такой степени, что у меня пропали месячные. Во время занятий на велотренажерах в Gold’s Gym с огромным количеством людей, где я тренировала по вечерам в понедельник и среду, я вдруг начинала потеть и дрожать, испытывая панический страх рухнуть в обморок прямо перед следившей за мной толпой.
Мои драмы во взаимоотношениях ничуть не уступали «Шоу Джерри Спрингера»[19], и я только недавно пришла к осознанию, что мое «идеальное детство» на самом деле было вереницей размытых границ, газлайтинга, тайн и лжи – хотя внешне все выглядело совершенно нормально.
После болезненного окончания моего приключения в Санта-Барбаре я не имела ни малейшего понятия о том, что делать с собой дальше. Я собрала свои скудные финансы и сбежала в маленький горный городок в Северной Калифорнии, где решила выяснить, почему у меня как будто никогда не получается замедляться, расслабляться, дышать, слышать собственные мысли, доверять себе, наслаждаться сексом, поддерживать отношения или чувствовать себя дома в своем теле. В результате я нашла убежище в религиозной секте. Жизнь стала странной, но ни разу не скучной. Мой ежедневный распорядок включал часы молитвы: тогда можно было увидеть распластанных на полу или вышагивающих туда-сюда по коридорам и бормочущих про себя тексты священных писаний энтузиастов. После одного особенно изнурительного дня голодания я взяла свою Библию и почти четырехлитровый кувшин воды[20] (так я могла смиренно хвалиться своим самоотверженным соратникам на духовном поприще тем, что выбираю воздержание от еды и существование на воде) и села в свою машину, чтобы выкурить несколько сигарет Marlboro Lights подряд и снова задаться вопросом: каким образом, черт побери, я докатилась до такого?
Ньюйоркцы точно не славятся беззаботностью и расслабленностью. Поскольку мой подростковый возраст пришелся на середину 1990-х гг., тревога у меня присутствовала преимущественно в форме лихорадочных посланий от матери остерегаться грабителей и сурового тона бабушки, каким она наставляла меня и говорила, что «настоящие» леди должны «делать своих мужчин счастливыми любой ценой». На первый взгляд абсолютно нормальная семья среднего класса была пропитана тревогой, потому что изнутри представляла собой странную мешанину из поведения без учета личностных границ и искаженных детско-родительских взаимодействий. Я выросла, считая себя чересчур чувствительной, слишком властной, крайне эмоциональной, чрезмерно нуждающейся, сверх меры прилипчивой и, конечно, трудноуправляемым наказанием для своих родителей. Я получила установку быть незначимой, тише воды и ниже травы, не злить отца и, ради всего святого, не думать так много. Когда я начала жить отдельно, тревога превратилась в моего постоянного компаньона и непосредственного участника выбора деструктивных линий поведения в сферах духовности, секса, финансов, взаимоотношений и здоровья.
Если бы я на самом деле открывалась людям (в те времена я предпочитала изоляцию со своим несчастьем), то говорила бы им, что стоит мне только найти правильного психотерапевта, правильные лекарства, правильную программу, правильного гуру – и я стану счастливой и открою предназначенную мне жизнь. Я не имела ни малейшего понятия, как могла выглядеть эта жизнь, но знала: в ней я способна есть пищу, не считая калорий, спать, не просыпаясь в поту, и смотреть на взаимоотношения критично, распознавая красные флаги и не путая их с красными розами.
Индустрии психического здоровья, фармацевтической продукции, благополучия, красоты и фитнеса основываются главным образом на идее о том, что тревога – ваш порок и «улучшение себя» – верное решение этой проблемы. Всякий раз, когда вы слышите или видите рекламу, которая обещает свободу, радость, счастье или покой после покупки товара или услуги, то рискуете стать жертвой мифа нашей культуры, который призывает вас искать ответы снаружи. Решения многих проблем можно найти, только погрузившись в собственный разум. У большого числа моих клиентов тревога была результатом их игнорирования