ГЛАВА ВТОРАЯ

1

Несмотря на то, что Такаси гнал грузовик с максимально возможной скоростью, дорога до базы заняла почти три часа. Никто им не встретился, никто не вызвал их по радио, только перед самой базой Такаси обменялся парой слов с постом охраны. Встроенные сканеры Анатолия сообщили, что база охраняется по схеме, стандартной для опорного пункта роты пехотного ополчения в условиях густого леса. Для бойца его класса такая оборона не представляла серьезной угрозы. Когда придется драться, самое опасное будет слишком увлечься ролью супермена, потерять бдительность и нарваться на случайную пулю.

Грузовик зарулил на стоянку и мягко приземлился на посадочную площадку, устланную гравием. Такаси вылез из машины, распахнул двери кузова и оттуда на свет божий появились четверо ящеров. Рядом Никита припарковал захваченный «Муфлон».

Анатолий сразу отметил, что ящеров на базе значительно больше, чем людей. Согласно первому впечатлению, соотношение составляло примерно три к одному. При этом среди всех ящеров, попавших в поле зрения, не было ни одного, в ком можно было бы заподозрить офицера. Только рядовые солдаты, сержанты, да еще всякие нестроевые бездельники вроде кухонных рабочих да грузчиков. Непохоже это на то, о чем, по словам Якадзуно, мечтал Говелойс.

Обитатели базы странно косились на Анатолия, часовой с электрическим ружьем, охраняющий стоянку, даже спросил у Такаси, кого это он привез. Но, услышав ключевые слова «майор из отряда Аламейна», часовой успокоился, и, увидев это, перестали нервничать остальные.

К машине сбежались ящеры, они начали деловито разгружать награбленное добро. Никита куда-то ушел. Такаси раздал ценные указания грузчикам, после чего обратился к Анатолию:

– Пойдемте к командиру. Доложить надо, заодно и вас ему представлю.

Анатолий не возражал, и они пошли. По дороге Анатолий узнал, что база называется Карасу, обитает на ней около тысячи людей и трех тысяч ящеров, а если считать женщин и детей, то будет три тысячи людей и три тысячи ящеров, потому что молодых ящеров на базе нет.

Анатолий выразил удивление, почему такая большая база так плохо защищена. Такаси вначале заинтересовался, как это Анатолий так быстро все понял, а потом, когда Анатолий объяснил, посетовал на то, что оружия мало, потому что никто не думал, что будет большая война, и вообще, если бы оружия было столько, сколько надо, незачем было бы потрошить фермеров. Анатолий выразил сомнение в том, что ситуацию поможет исправить даже все оружие, имеющееся на окрестных фермах. Такаси согласился и добавил, что, будь его воля, он перерезал бы горло тому мерзавцу, который придумал творить такие безобразия над беззащитными людьми, но приказы начальства не обсуждаются, потому что, если обсуждать приказы начальства, армия превратится в стадо. Анатолий выразил надежду, что Вахид и Рашид знают что-то такое, чего не знают они, и поэтому насилие, которое кажется излишним, на самом деле оправданно. Такаси с готовностью согласился. Он добавил, что, если бы он сам так не думал, его бы здесь уже давно не было, потому что он сделал бы сеппуку вначале Вахиду, а потом себе. Анатолий хотел было сказать, что, по его мнению, сеппуку можно сделать только самому себе, потому что иначе это будет не сеппуку, а обычное перерезание горла, но потом решил не говорить этого. Он подумал, что Такаси будет неприятно слышать, как европеец упрекает его в незнании национальных обычаев. Потом Анатолий подумал, что очень странно, что он заботится о том, как бы не обидеть человека, только что участвовавшего в чудовищном злодеянии, но оставил эту мысль, потому что они пришли.

Как и в Исламвилле, в Карасу почти все помещения находились под землей. Такаси перекинулся парой слов с часовым у входа в подземелье, после чего они с Анатолием начали спускаться по узкой и плохо освещенной бетонной лестнице. Они немного поплутали по узким темным коридорам и наконец оказались в кабинете командира базы – ничем не примечательного сорокалетнего араба, заросшего бородой до самых глаз. Анатолий проверил его сканером и обнаружил, что Вахид имеет обычный для гражданских лиц Деметры класс С.

– Господин подполковник, – вытянулся по струнке Такаси, – лейтенант Накамура ваше задание выполнил. На базу доставлен один ручной огнемет, к нему сорок два выстрела, два армейских пистолета, к ним девяносто шесть патронов, автомобиль типа «Муфлон» на воздушной подушке, аккумулятор заряжен на тридцать шесть процентов, большой стационарный аккумулятор заряжен на девять процентов. Еще по мелочи...

– Достаточно, – перебил его Вахид. – Кого это ты привел?

– Майор Ратников, – представился Анатолий. – Я от Рашида.

– От какого Рашида?

– Рашида Аламейна, командира базы Исламвилль.

– Как его полное имя?

– Рашид Аламейн ад-Дин, только, по-моему, он гонит. Вряд ли он из рода ад-Динов.

Вахид рассмеялся и протянул Анатолию руку для рукопожатия.

– Документы предъявишь потом, – сказал он. – Какими судьбами к нам?

– Поломался.

– В смысле?

– Машина сломалась.

– Что за машина?

– «Капибара» убитая. Техпомощь вызывать без толку, только энергию зря потратим.

– Что же ты на такой машине на дело выехал?

– А у вас что, исправной техники на всех хватает? Может, поделитесь?

Вахид снова рассмеялся и хлопнул Анатолия по плечу.

– Не обижайся, – сказал он. – У нас с техникой такой же беспредел. Даже не знаю, как тебя обратно к Рашиду доставить, почти триста километров все-таки.

– А стоит ли? – небрежно спросил Анатолий. – Какая разница, где воевать? Свое задание я выполнил, так что готов поступить в ваше распоряжение.

– Что за задание было?

Лицо Анатолия выразило обиду.

– Издеваетесь? – спросил он. – Или у вас свободных охотников нет?

– Нет, – насторожился Вахид, – никаких свободных охотников у нас нет. А что это такое – свободный охотник?

Анатолий состроил гримасу, показывающую, что он удивлен и даже чуть-чуть обижен тем, что собеседник ничего не знает о свободных охотниках.

– У меня трансформация класса Е, – сказал он, – плюс полный набор имплантатов. Вы сможете предложить мне достойное задание?

Вахид разинул рот, но быстро справился с потрясением.

– В каком звании служили? – спросил он.

– Майор, командир взвода десанта.

– Почему перешли на нашу сторону?

– Меня выперли из армии.

– За что?

– Комиссовали по психике. Вы не бойтесь, я на людей не бросаюсь, – Анатолий добродушно улыбнулся, – но на медкомиссии очень жесткие требования. Я могу нормально воевать, но под стандарты не подхожу. Если бы я был опасен, мне бы процессор заблокировали сразу при увольнении.

– Сейчас он работает?

Вместо ответа Анатолий вытащил из-под куртки мобилу, протянул ее Вахиду, а затем проделал с ней несколько нехитрых манипуляций через нейрошунт. Вахид озадаченно присвистнул.

– М-да... – только и смог сказать он. – Ничего, что я к вам по-простому?

– Ничего, – махнул рукой Анатолий, – я снобизмом не страдаю. У вас найдется что-нибудь поесть? А то у меня внутренние батареи совсем разряжены. Это не срочно, если у вас проблемы с продовольствием, я могу обойтись...

– Ничего-ничего, – остановил его Вахид. – Такаси, отведешь его на кухню, скажешь раздатчикам, чтобы майора Ратникова кормили без ограничений. Как вас зовут, кстати?

– Анатолий.

– Вахид.

Они пожали друг другу руки.

– Я бы хотел отдохнуть пару дней, – сказал Анатолий, – а потом поподробнее ознакомиться с обстановкой. Но если у вас найдется для меня какое-нибудь конкретное задание...

– Я подумаю, – сказал Вахид. – А если ничего не придумаю, мы подумаем вместе.

– Мне потребуется доступ к штабным документам.

– Получите.

– Спасибо.

– Пока не за что.

– Заранее спасибо, – улыбнулся Анатолий. – Если ко мне больше нет вопросов, не смею задерживать.

– Документы у вас есть? – внезапно спросил Вахид.

– Да, конечно, – ответил Анатолий, – документы прикрытия есть, вот, пожалуйста, – он протянул Вахиду свою идентификационную карту. – Имя и биография настоящие, только должность другая. Ну, вы поймете.

Анатолий улыбнулся, потому что представил себе, как Вахид изучает документы вновь прибывшего офицера и обнаруживает, что тот служит в особом отделе братства офицером для особых поручений. А что, очень хорошее прикрытие, можно даже сказать, идеальное.

2

Рамирес вошел в студию и обнаружил, что она не пуста, как это обычно бывает за час до начала съемок. За монтажным пультом сидел Миштич Вананд, он был изрядно навеселе, если судить по стоявшему перед ним полупустому бокалу с амброзией. Глаза Миштича были тревожно расширены, в них застыло какое-то непонятное выражение. Наверное, с таким выражением кролик смотрит на удава или на лесной пожар, окруживший его со всех сторон.

– Привет! – проговорил Миштич заплетающимся языком. – Новости видел?

– Какие новости?

– На, смотри, – Миштич ткнул пальцем в пульт и указал на кнопку перемотки назад.

Очевидно, он хотел указать на кнопку воспроизведения, но промахнулся.

– Извини, я пойду, – сказал Миштич и попытался встать. – Второй раз смотреть не буду, а то стошнит. Мне и одного раза хватило.

С этими словами он все-таки встал на ноги и нетвердым шагом удалился из комнаты. Рамирес подошел к пульту, отодвинул в сторону недопитую амброзию и включил воспроизведение записи.

Запись была длинная, почти час, но все самое важное произошло в первые минуты. Первые десять минут Рамирес смотрел на экран не отрываясь, как бы зачарованно, потом он стал ускоренно проматывать запись, и когда она закончилась, то обнаружил, что стакан амброзии пуст. Рамирес не помнил, когда он его допил.

Зрелище было ужасное. И самое страшное было то, насколько буднично оно было снято. Вначале панорама фермы, самой обычной маленькой фермы, каких вокруг Олимпа сотни, если не тысячи. Вид снаружи, вид сбоку и сверху, не иначе из ветвей высокого дерева, хозяин, жены, дети, собаки, все красиво, все здорово, замечательный идиллический пейзаж.

Потом из леса появился большой грузовик, из него вылез белобрысый мальчишка, поговорил с хозяином, хозяин открыл ему дверь, и дальше – молниеносно – снайперский выстрел, ящеры выскакивают из кузова, перелетают через забор, выбивают окна, врываются в дом, раздается одинокий женский крик. А потом ящер выносит из дома оглушенную женщину, мерзкий мальчишка осматривает ее и ощупывает, как в борделе, и разочарованный, убивает ножом, как скотину. Потом ящеры деловито выносят из дома детские трупы, грузят их в машину, а командир отряда сидит на подножке машины и деловито беседует с кем-то, не попавшим в кадр, и время от времени раздает указания людям и ящерам. Почему-то эта спокойная деловитость показалась Рамиресу самой ужасной.

– Ну что? – спросил Миштич, неслышно появившись сзади. – Что скажешь?

– Еще амброзия есть? – спросил Рамирес и сразу же почувствовал, как пересохло у него в горле.

– Перед эфиром не набирайся.

– Сам знаю. Так амброзия есть?

– Есть.

– Так тащи!

После второго стакана Рамирес снова начал немного соображать.

– Кто это снял? – спросил он.

– Не знаю, – ответил Миштич. – Я получил эту запись из особого отдела, полагаю, они снимали скрытой камерой. Ты заметил, что один из бандитов никогда не появляется в кадре?

– Тот, с которым японец разговаривал?

– Да, тот самый. Двойной агент, наверное.

– Да хоть тройной! Он все видел и ничего не сделал, да я его за это своими руками удавил бы!

– Не горячись, до эфира еще пятнадцать минут. О, Шива милостивый! До эфира пятнадцать минут, а текст еще не готов!

Рамирес посмотрел на часы и увидел, что действительно до эфира осталось пятнадцать минут, а текст, мягко говоря, не готов. Внезапно Рамирес понял, что и как он будет говорить.

– Не волнуйся, – сказал он. – Давай-ка лучше пока смонтируем эти кадры как следует. Сегодня я буду говорить совсем немного.

3

Такаси проводил Анатолия на кухню, где слово в слово передал дородному ящеру в белом поварском колпаке распоряжение командира. Ящер ничуть не удивился, он удивился потом, когда Анатолий озвучил свои гастрономические предпочтения. А когда закончил расправляться со вторым килограммом сахара, вокруг него собралось около пятидесяти зрителей – человек пятнадцать людей, остальные-ящеры.

Анатолий обвел присутствующих мрачным взглядом и спросил, обращаясь ко всем вместе и ни к кому в отдельности:

– Что уставились? Никогда не видели, как офицер кушает?

Зрители дружно посмотрели на Анатолия невинными глазами. Он мысленно махнул рукой и вгрызся зубами в только что освежеванную тушку деметрианской лягушки лхулшэ. Сырое мясо не так вкусно, как жареное, но для восстановления сил подходит гораздо лучше.

Через некоторое время желудок Анатолия сообщил, что прекрасно понимает, как важно для организма быстро восстановить силы, но больше пищи он сейчас физически неспособен принять. Анатолий согласился с этим доводом и покинул столовую, лишив бесплатного удовольствия все прибывающих зрителей.

Насытившись, Анатолий отправился в жилой корпус, где его ждало разочарование – Вахид настолько проникся крутизной нового бойца, что выделил ему отдельную комнату. Анатолий рассчитывал поговорить с соседями, послушать байки, разузнать побольше о том, как живут рядовые бойцы наркомафии, ведь из обычного бытового разговора можно почерпнуть не меньше информации, чем из штабной базы данных. Теперь этот план пришлось отложить – ходить по коридору, стучаться в двери и набиваться в гости недостойно элитного бойца.

Можно заказать девочку, а потом с ней поговорить по душам, но для этого нужно сначала переварить пищу. Даже трансформация класса Е не позволяет получать удовольствие от секса, когда живот раздут настолько, что наводит на мысли о беременности. Анатолий перебрал все возможные варианты и остановился на самом подходящем – лег спать.

4

Прибыв в Исламвилль, Якадзуно полагал, что ему придется некоторое время пожить в казарме. Но его опасениям не суждено было сбыться – ему досталось место в четырехместном номере с туалетом, душем, холодильником и стационарным компьютером, как в дешевой гостинице. Соседями Якадзуно стали его знакомые по вертолету – Дхану Джаммури, Мин Го Хо и Ахмед Алараф. В личном общении бойцы наркомафии оказались абсолютно нормальными людьми. Как Якадзуно ни старался, он не смог отыскать в них ничего особенно зверского или циничного, люди как люди.

Дхану сходил к Козе и вернулся с литром отличного коньяка. Сразу же завязалась дружеская беседа. Вначале разговор пошел о погоде, потом как-то незаметно переключился на особенности климата Исламвилля по сравнению с климатом Олимпа. Якадзуно спросил, правда ли, что в районе Исламвилля водятся лягушкоеды, и ему ответили, что это правда. Тогда Якадзуно спросил, правда ли, что они очень умные и добрые и часто помогают людям, которые тонут в болоте.

– Ерунда все это! – заявил Мин Го. – Лягушкоед – он умный, но на человека ему положить. Они просто играть любят, им прикольно, когда человек в луже барахтается. Если человеку повезет, лягушкоед его на берег вытолкает, а если не повезет – в самую пучину затолкает. Только те, кому не повезло, потом ничего не рассказывают.

– А ты откуда знаешь? – удивился Якадзуно.

– Так, говорят, – пожал плечами Мин Го. – Может, врут...

Дхану начал рассказывать, что у одного его друга есть говорящий срасхевл, которого тот научил при булькающих звуках кричать дурным голосом: «Что, козел, амброзию хлещешь?» Особенно смешно, что он это говорит, когда кто-нибудь спускает воду в сортире.

Ахмед рассказал, как один его знакомый поскользнулся, садясь в машину, ударился о дверь, на которой не было резинового уплотнителя, и отрезал себе ухо острой кромкой.

– И как ухо? – поинтересовался Якадзуно.

– Пришили. Оказывается, ухо может пришить обычный медицинский робот. Вот если палец или еще что – тогда сложнее, а уши и носы легко пришиваются, для них даже стандартная программа есть.

Дхану и Ахмед немного подискутировали по поводу того, как можно случайно отрезать себе нос, а Якадзуно припомнил историю про то, как один мужик подрался с другим мужиком и начисто откусил у него кончик носа.

Дхану попросил Якадзуно рассказать что-нибудь про Гефест, и Якадзуно рассказал, как однажды по доброте душевной подобрал на перроне мужика, обширявшегося до полной отключки, и решил доставить его домой. А потом оказалось, что, пока мужик был в отключке, его ограбили, и Якадзуно пришлось долго объясняться с полицией. Хорошо, что они ему поверили, даже взятку давать не пришлось.

– А правда, что у вас на Гефесте все полицейские взятки берут? – поинтересовался Ахмед.

– Правда, – ответил Якадзуно. – А у вас что, не так?

– А у нас вообще полицейских нет! – расхохотался Ахмед.

Якадзуно почему-то тоже стало очень смешно.

– Я не про ваш город говорю, – пояснил Якадзуно, отсмеявшись, – я про Деметру вообще.

– Про Деметру вообще ничего сказать не могу, – заявил Ахмед. – Я, кроме Исламвилля, больше нигде не был, все остальное только по телевизору видел.

– Как же ты сюда попал? Разве у вас в Исламвилле свой вокзал есть?

– Нет, вокзала тут нет, откуда ему взяться? Вокзал в Олимпе. Я на Земле в Афганистане жил, на американцев работал. А потом приехал один мужик, стал предлагать на Деметру завербоваться, я и согласился. Выдали мне левые документы, привезли на вокзал, оттуда в Олимп третьим классом, с вокзала – в грузовик без окон и сразу сюда. У нас тут свое государство, как сюда приехал, больше никуда не выберешься, охрана не выпустит. И правильно, потому что стоит одному человеку убежать – СПБ сразу весь город разбомбит. Мы у правительства были как кость в горле, а теперь, стало быть, у братства как кость в горле. Вот война начнется, тогда, может, и доведется Олимп посмотреть. Только видел я его по ящику, не на что там смотреть.

Завязалась оживленная дискуссия насчет того, есть ли на что смотреть в Олимпе и если есть, то на что. Якадзуно поначалу пытался возражать, дескать, Олимп – большой город, а не захолустная деревня в джунглях, как Ислам-вилль, но потом был вынужден сдаться. Действительно, если вдуматься, Олимп – такая же деревня, как Ислам-вилль, только намного больше и не в джунглях, а в болоте.

Почему-то всем стало грустно. Выпили еще по сто грамм. Дхану рассказал, как одной местной бабе удаляли аппендицит, она спросила доктора: «Я не умру?», а доктор ей ответил так: «Ни в коем случае, а то меня Вахид ругать будет». Почему-то стало смешно. Выпили еще.

Мин Го спросил, чем занимался Якадзуно на Гефесте и не поделится ли он байками про трудовые будни службы безопасности большой корпорации. Якадзуно рассказал, как в прошлом году люди Рамиреса обнаружили богатое месторождение на территории, принадлежащей одному старательскому кооперативу, и как потом Якадзуно с ребятами занимался рэкетом, чтобы согнать голимых кооператоров с ценной земли. Ахмед сказал, что все говорят, что пионеры – преступники и творят беспредел, но на самом деле настоящий беспредел творят корпорации, а пионеры хоть и делают наркотики, но насилием не занимаются и простым людям жить не мешают. А наркотики – дело такое, хочешь – покупай, не хочешь – не покупай, никто тебя не неволит, а если подсел – сам дурак. Якадзуно заметил, что первая доза всегда бесплатная, но Ахмед заявил, что пионеры тут ни при чем, и вообще, ни один уважающий себя наркодилер демпингом не занимается, а то, что наркоманы друг друга на иглу сажают, – это их личное дело. Мин Го сказал, что Ахмед зря ругает корпорации, нынче это немодно, потому что братство тоже ругает корпорации и их главный идеолог Джон Рамирес тоже их ругает, а потому пионерам их ругать больше не надо, потому что их ругает братство, а если кого-то ругает братство... Как ни странно, все поняли, что хотел сказать Мин Го. Выпили за понимание.

Якадзуно сказал, что знал на Гефесте одного Джона Рамиреса. Через пару минут оживленного обсуждения выяснилось, что главный идеолог братства и есть тот самый Джон Рамирес, которого Якадзуно знал на Гефесте. За это тоже выпили.

Что было потом, Якадзуно не помнил.

5

От амброзии похмелья не бывает. Когда переберешь, начинаются галлюцинации, но если не продолжать злоупотребление, а сразу лечь спать, то они превращаются в яркие красочные сны, чаще приятные, чем кошмарные. На этот раз Рамиресу приснилось нечто среднее.

Ему приснилось, что сегодня среда и он сидит в своем кабинете в университете, где по средам принимает посетителей. Все идет как обычно, а потом в кабинете появляется Полина и говорит, что в приемную пришли ящеры и перерезали всех посетителей и теперь не знают, куда девать трупы. Рамирес распорядился отнести трупы в университетскую столовую, там наверняка должны быть холодильники, куда их можно складировать. Потом он вернулся к разговору с посетителем, которым оказался Дзимбээ Дуо. Дзимбээ сказал, что теперь работает на ящеров и пришел сюда всех зарезать, но если Джон и Полина пригласят его на групповуху, то он никого резать не будет.

Рамирес возмутился и заявил, что приказ есть приказ и его надо выполнять – раз велели зарезать, значит, надо резать. Дзимбээ согласился с этим доводом и сделал себе сеппуку. Полина откуда-то притащила большой разделочный нож и начала умело расчленять Дзимбээ и упаковывать части тела в целлофановые пакеты с эмблемой гипермаркета Ашан-Олимп.

– Скоро начнется голод, – сказал а Полина, – и тогда человечина хорошо пойдет, по десять евро за килограмм.

Рамирес возразил, что голода не будет, а тех, кто так говорит, надо беспощадно истреблять без суда и следствия. Полина предложила ее не истреблять, а примерно наказать, и вручила Рамиресу плетку и наручники. Рамирес сказал, что наказывать ее не будет, потому что очень любит, и они стали целоваться, но целоваться было неприятно, потому что Полина была вся в крови, а кровь была соленая, ржавая и сильно пачкалась. Интересно, что нижняя часть лица Полины была испачкана даже сильнее, чем руки, а когда Рамирес поинтересовался, в чем тут дело, Полина призналась ему, что она вампир. Рамирес возразил, что вампиров не бывает, но неожиданно вспомнил, что вчера перебрал амброзии, и проснулся.

Он лежал в собственной постели, Полины рядом не было, но ее голос доносился из соседней комнаты, она с кем-то говорила по телефону. Рамирес свесил ноги с кровати и с трудом поднялся. Как всегда бывает после передоза амброзии, тело было расслаблено настолько, что казалось ватным. Рамирес знал, что это скоро пройдет, но пока он был не в своей тарелке.

Рамирес попытался найти тапочки, не смог и вышел из спальни босиком. Полина повернула голову, послала воздушный поцелуй, но разговор не прервала. Рамирес попытался прислушаться к разговору, но и тут ничего не получилось. Кто-то древний и мудрый сказал, что если с утра выпил, то весь день свободен. Это утверждение можно подкорректировать – если хорошо выпил с вечера, то завтрашний день тоже свободен.

С этой мыслью Рамирес поковылял на кухню восстанавливать силы.

6

Проснувшись, Анатолий понял несколько важных вещей. Во-первых, его интуиция заметно притупилась за те годы, что он провел вне армии. Во-вторых, выполняя разведывательную миссию в глубоком тылу противника, одной интуицией не обойдешься, нужно еще иметь квалификацию, опыт или, на худой конец, соответствующее программное обеспечение. Анатолий попытался пересчитать все ошибки, которые он сделал вчера, сбился со счета и совсем опечалился.

Нельзя сказать, что идея прикинуться заблудившимся бойцом наркомафии была так уж плоха. Но лезть в осиное гнездо с такой легендой... Нет, это не самоубийство, но уж точно большое приключение на собственную задницу.

Откуда Анатолий знает Такаси и Никиту, если он не знает Вахида? Стоит Такаси задуматься над этим вопросом и все, легенда накрылась. А если Вахид решит нарушить радиомолчание и сообщит Рашиду, что в Карасу прибыл Анатолий Ратников? А если бы он сделал это еще вчера? Как бы Анатолий воевал с раздувшимся животом?

Кстати, о животе. Стоило только вспомнить о его существовании, как живот сразу потребовал совершить утренний туалет. Эта процедура оказалась длительной – полтора килограмма сырого мяса оставляют довольно много отходов, да и пищеварительная система человека не предназначена для такой пищи.

Тем не менее вчерашнее обжорство дало определенный результат. Внутренней энергии заметно прибавилось, еще одна такая трапеза – и аккумуляторы будут забиты под завязку. Только нажираться второй раз времени нет, надо быстро завершать миссию и убираться отсюда.

Анатолий вышел в коридор, прошелся туда-сюда, нашел дежурного по этажу, выяснил, где находится штаб, и направился прямо туда. Придя в штаб, Анатолий вежливо отклонил два последовательных предложения вместе позавтракать (девушки более чем неплохи, но времени нет) и минут через пять, после выполнения всех формальностей, уселся за терминал локальной информационной сети.

Координаты города Карасу почти совпали с теми, что Анатолий вычислил, отслеживая маршрут грузовика, на котором приехал. Город Исламвилль не был отображен на карте и его координаты в документах не упоминались, но имеющейся информации было достаточно, чтобы сократить область поиска до двух районов, каждый километров по тридцать-сорок в диаметре. Очень хороший результат, одного его достаточно, чтобы оправдать всю импровизированную операцию.

Списки личного состава большого интереса не представляли, опись имущества тоже. На базе имелось около ста бойцов класса D (все люди, ни одного ящера), а бойцов класса Е не было совсем. Соответственно в местном арсенале не было ни автономных гранат, ни продвинутых средств радиоэлектронной борьбы. Даже неинтересно убегать отсюда.

В архиве приказов и донесений достойной внимания информации не обнаружилось. Да, наркоторговцы или пионеры, как они себя называют, действительно занимаются зачисткой близлежащих ферм и плантаций. Все оружие и другие ценные вещи изымаются и складируются на базе. Что с ними будут делать дальше – непонятно. А в остальном – обычные будни небольшой военной базы. Не более.

Разведданные... Похоже, Олимпом они совсем не интересуются – ни одна разведгруппа не приближалась к городу ближе чем на пятьдесят километров. Значит, штурм Олимпа пионеры в ближайшем будущем не планируют, это очень хорошая новость. И еще заслуживает внимания тот факт, что пионеры отслеживают размещение боевых отрядов местных вавусосе. К сожалению, из документов непонятно, с какой целью – то ли опасаются нападения, то ли, наоборот, чтобы в случае чего действовать совместно.

Карты наркотических плантаций... М-да, мафия пустила на Деметре глубокие корни. Если подсчитать, сколько человек можно отравить продукцией этого города... Анатолий подсчитал, не поверил тому, что получилось, и подсчитал еще. М-да...

Приказ про радиомолчание. А это еще что за ссылка... все донесения, передаваемые по спутниковой связи... Какая еще спутниковая связь? Ох, полетят чьи-то головы! Что там дальше... заносить в специальный журнал... какой еще журнал?.. Ага... Плохо! Ближайший сеанс будет сегодня вечером. Значит, сегодня вечером надо быть уже на пути домой. Получается, что дружеское общение с местным населением отменяется. Жалко, но ничего не поделаешь.

Интересно, что имел в виду Вахид, когда обещал придумать для Анатолия задание. Ежу ясно, что в таких условиях любой высокоуровневый боец имеет стратегическое значение, а значит, его надо срочно переправлять в генеральный штаб. Получается, что Вахид в военном деле вообще ничего не понимает и здравого смысла у него тоже нет. Непохоже. Наверное, он просто хотел использовать Анатолия для каких-нибудь частных задач, а потом уже вернуть в Исламвилль.

Может, сказать ему, что готов отправиться на задание прямо сейчас? Нет, нельзя, получится подозрительно. Пусть Вахид и выделил Анатолию отдельную комнату и не проявляет в его отношении особой подозрительности, окончательно он успокоится только тогда, когда получит подтверждение из центра, что майор Ратников действительно раньше жил в Исламвилле и являлся свободным охотником. А до тех пор ни один дурак не отпустит Анатолия с базы. Значит, придется прорываться.

Все прочитанные данные Анатолий сразу скопировал в эйдетическую память, он решил, что подключать мобилу к компьютеру будет слишком нагло. Осталось только поговорить с Вахидом и можно уходить отсюда. Хорошо, что в памяти компьютера обнаружился подробный план всей базы.

7

– Как думаешь, Ратников ушел насовсем? – спросил Сингх.

– Вряд ли, – ответил Дзимбээ. – Похоже, что это зрелище произвело на него сильное впечатление. Я не верю, что, увидев эту резню, он вдруг решил, что отныне будет воевать на их стороне. По-моему, он действительно решил проникнуть на их базу.

– Думаешь, у него получится?

– Кто знает? – Дзимбээ пожал плечами. – С одной стороны, он элитный боец, он гораздо сильнее тех двоих. Если бы он захотел, он расправился бы с ними без проблем. Но на базе может быть несколько сотен людей... шальная пуля...

– Ладно. Сколько он просил? Трое суток?

– Да. Если через трое суток он не вернется, мы можем считать, что он погиб.

– Тогда подождем трое суток, а если окажется, что он нас обманул, он еще пожалеет. Будем считать, что с этим делом пока все.

– Какие будут последствия от этой передачи?

– Какие-какие... Багров приказал Танаке создать вокруг Олимпа стокилометровую демилитаризованную зону.

– Это как?

– На вероятных путях следования противника разместить блокпосты плюс следящее оборудование. Ящерские поселения уничтожать.

– Все?

– Все.

– А у нас хватит энергии?

– Должно хватить.

– Но там же тысячи ящеров!

– Сотни тысяч.

– И что?

– А ничего. Официальная позиция братства гласит, что ящеры не люди. Деметра предназначена для людей, а остальные формы жизни могут либо приспособиться, либо исчезнуть с лица планеты. Ящеры напали на людей, значит, они сами виноваты.

– Начнется затяжная война.

– Если энергии хватит, война не станет затяжной.

– Но это же геноцид!

– Любой терраформинг – геноцид. Разница только в том, что в случае терраформинга ящеры вымрут не сразу, а постепенно. По-моему, лучше уж сразу.

– Наш отдел в этой операции как-то участвует?

– Никак. Теперь наша главная задача – защитить Олимп от террористов.

– Только Олимп?

– Нет, не только Олимп, еще все крупные города. Есть мнение, что наркомафия перейдет к террористическим методам.

– Им больше ничего не остается.

– Они могут сложить оружие, Багров уже объявил амнистию.

– Они об этом знают?

– Откуда? По телевизору это передают, но какой нормальный командир наркомафии позволит своим бойцам смотреть телевизор? Они сдадутся только тогда, когда их верхушка поймет, что сопротивление бесполезно, а к этому времени прольется столько крови, что амнистию придется отменить. Жаль.

– Но чего они добиваются? Вернуть все обратно? Сделать так, чтобы все вокзалы снова заработали? Так это невозможно!

– Они хотят занять наше место, чтобы вместо Багрова всем рулил Бахтияр, а вместо нас с тобой чтобы работали Аламейн и Мусусимару. И еще они хотят прекратить терраформинг и жить с ящерами в мире и дружбе.

– Зачем?

– Идеология у них такая. Что-то вроде того, что ящеры тоже почти как люди и надо их беречь... Интересно, что они стали бы говорить, если бы захватили власть. Боюсь, в таком случае у них ящеры быстро перестали бы быть друзьями человека. Ладно, что-то мы с тобой отвлеклись, давай лучше вернемся к нашим баранам. Главная задача на сегодняшний день – сделать так, чтобы террористических актов в Олимпе было поменьше. Напряги ребят, пусть составят список вероятных целей и пусть продумают план защиты города. Посмотришь, что они насочиняют, добавишь свои мысли, а то, что получится, тащи ко мне, будем думать дальше.

8

Говорят, от амброзии не бывает похмелья. Может, так оно и есть, но от коньяка похмелье бывает, даже от самого хорошего коньяка. Якадзуно убедился в этом, когда его разбудил истошный вой сирены, а затем увесистый пинок по кровати.

Якадзуно открыл глаза и увидел, что его кровать пнул Мин Го, который орал, безуспешно пытаясь перекричать вой сирены:

– Вставай, козел, боевая тревога!

Якадзуно сообщил в грубой форме, что он не козел, но с кровати встал, оделся, взял оружие и обнаружил, что в комнате никого, кроме него, уже нет, куда идти, он не знает, и вообще почувствовал себя полным идиотом.

Он вышел в коридор и направился в ту сторону, где, как ему казалось, должен находиться центр подземного города. Он успел дойти только до первого перекрестка.

– Стой, кто идет! – раздался голос из темноты. Якадзуно замер на месте.

– Свои, – ответил он. – Якадзуно Мусусимару, на службе со вчерашнего дня. Оружие есть, а куда идти, не знаю.

Якадзуно подумал, что зря не надел инфракрасные очки– тогда было бы видно, с кем разговариваешь.

– Никуда не идти, – приказал голос. – Оружие кладешь на пол, сам ложишься на живот, руки сложены за спиной, ноги расставлены.

Якадзуно выполнил приказ, несмотря на то что из-за похмелья это было весьма затруднительно.

Часовой шумно втянул воздух ноздрями.

– Пил, что ли? – удивленно спросил он.

– Да, мы с ребятами вчера переезд обмывали.

– Раньше у Аламейна служил?

– Да.

– Тогда почему не со всеми?

– А где все?

– Ты что, свой пост не знаешь?

– Мне так никто и не объяснил, где мой пост.

– Ну ты даешь... Набрали охламонов... – невидимый часовой что-то сделал с рацией и заговорил строгим уставным голосом: – Докладывает рядовой Хусейн. На посту задержан посторонний, назвался Якадзуно Мусусимару, говорит, что из дивизии бригадного генерала Аламейна ад-Дина. Пьян в стельку, где его пост, не знает... Да, так точно, жду.

Через минуту рация снова пиликнула, рядовой Хусейн снова представился, а затем некоторое время молча выслушивал указания. Далее он заверил рацию, что все понял, оборвал связь и обратился к Якадзуно:

– Вставай, вояка. Почему не сказал, что освобожден от караульной службы?

– Ну... боевая тревога все-таки... – замялся Якадзуно.

– До особого распоряжения на боевые тревоги можешь не реагировать. И нечего слоняться по комплексу, только людей нервируешь, не ровен час, пристрелят еще.

– Но меня разбудили...

– Надо было послать! Давай проваливай отсюда и больше мне не попадайся.

Якадзуно с трудом встал на ноги и побрел обратно. Ему было очень неприятно. Не то чтобы он потерял лицо, нет, до этого дело пока еще не дошло, но все равно ему было очень неприятно.

9

Изображение на экране на мгновение остановилось, а затем вообще исчезло, и на месте разгромленной фермы появился Джон Рамирес. Он выглядел взъерошенным и говорил с трудом. Непосвященному трудно было понять, в чем дело – то ли он накачался амброзией по самое не могу, то ли просто очень потрясен случившимся.

– Братья и сестры! – нетвердо провозгласил Рамирес. – Мне очень трудно говорить, и потому я буду краток. Теперь вы увидели то же, что и я, и вам не нужно долго объяснять, что это такое, вы и так все поняли. Это война, большая война до победного конца. В такой войне не бывает мирных переговоров, исходов может быть только два – или безоговорочная победа, или безоговорочная капитуляция.

Вы видели, как ящеры показали нам свое истинное лицо. Долгие годы они прикидывались мирным народом, жили рядом с нами, делали вид, что их не волнуют наши дела, но на самом деле они копили силы и ждали подходящего момента. Всеми правдами и неправдами они добывали человеческую технику и человеческое оружие, учились им владеть, приобретали наши знания, копили силы. Когда революция сотрясла наше общество, они решили, что их час настал, и перешли в наступление.

Пока они боятся открыто выступить против нас, зная, что мы сильнее. Подобно трусливым шакалам, они атакуют самых слабых, тех, кто временно отбился от стада. По данным особого отдела, от рук ящеров приняли смерть уже более пяти тысяч человек. Вдумайтесь в эти цифры – пять тысяч человек! Это не единичная террористическая вылазка, это война на уничтожение. С этого момента на Деметре больше нет места для двух разумных рас, в живых останется только одна.

Вы видели в видеозаписи, что ящерам помогают люди. Мы прекрасно знаем, кто эти, с позволения сказать, люди. Свиноголовые бойцы, продажные слуги корпораций, теперь они предали не только свой народ, но и всю человеческую расу. Они встали на сторону чужих и отныне больше не люди, отныне все, запятнавшие себя сотрудничеством с ящерами, должны уничтожаться на месте, без суда и следствия.

Братья и сестры! Мне очень горько говорить об этом, но мы вступили в войну. Не мы начали войну, нам ее навязали, и теперь мы обязаны сделать все, чтобы в этой войне оказаться не на щите, а со щитом. Мы обязаны победить, иначе у нас нет будущего на этой планете, иначе наши дети падут под ножами ящеров и наш род пресечется. Мы не имеем права допустить этого. Дадим миру шанс!

На этом речь закончилась, и телевизионный Джон Рамирес исчез с экрана, уступив место рекламе освежителя воздуха. Реальный Джон Рамирес щелкнул пультом и переключился на телетекст. На настенном экране отобразилась мелкомасштабная карта Олимпийской равнины, которая сейчас была усеяна многочисленными красными точками, кружочками и вытянутыми овалами. Атмосферная авиация поработала хорошо, ящеры заплатили сторицей за свое вероломство. А ведь это только начало...

10

Когда до кабинета Вахида осталось метров сто, по ушам резко ударил ревун боевой тревоги. Анатолий сверился с планом комплекса, который он только что скачал из компьютерной сети, резко развернулся и побежал назад, в то место, где должен находиться центральный боевой пост. Он успел вбежать в помещение секунды за три до того, как тяжелая бронированная дверь автоматически захлопнулась, отрезая цитадель подземного комплекса от остальных помещений.

Часовой у входа попытался остановить Анатолия отравленной иглой, но добился только того, что упал на пол, баюкая вывихнутую руку.

– Вахид! – закричал Анатолий. – Останови их! Вахид отвернулся от многочисленных экранов системы управления боем и крикнул в ответ:

– Отставить! Это свой!

Рядом с Вахидом Анатолий заметил двух ящеров, оба выглядели взволнованными.

– Ты вовремя, – сообщил Вахид. – Сможешь напрямую подключиться к этой системе? – он указал на консоль стационарного компьютера.

– У меня нет кодов доступа.

– Чанг! Организуй ему полный доступ, и побыстрее!

– Полный доступ? – недоуменно переспросил молодой узкоглазый офицер.

– Я что, неясно выражаюсь? Полный доступ и быстро!

Анатолию очень хотелось спросить, что происходит, но он подавил это желание. Быстрее будет напрямую получить информацию из локальной сети.

Чанг зарегистрировал в системе нового пользователя, Анатолий вбил код в собственную мобилу и подключился к сети. Ого!

Анатолий нецензурно выругался. Один из ящеров тоже выругался, по-своему, по-ящерски.

– Хфов в огненном кольце, – сказал он. – Пятьдесят тысяч ящеров сгорят заживо в ближайшие часы. Они бомбят все есусев, до которых могут достать.

Анатолий послал простейший запрос к базе данных и обнаружил, что оценка, которую дал ящер, занижена по меньшей мере на порядок. Решительные ребята эти лен-нонцы, даже Гитлер не действовал с таким размахом.

Дела обстояли следующим образом. Час назад в воздух поднялось около двухсот боевых вертолетов. Они рассредоточились и заняли позиции над ящерскими городами, а три минуты назад все одновременно начали бомбардировку.

Судя по результатам первых наблюдений, применялись только фугасные и зажигательные электрические бомбы, интеллектуальное оружие не использовалось. То ли у братства не нашлось военных пилотов с полным набором имплантатов, то ли они сочли нецелесообразным тратить дорогие боеприпасы на ковровую бомбардировку абсолютно беззащитных целей. Фактов применения химического и биологического оружия тоже пока не отмечено. Авиация братства действовала без особых мудрствований – истребитель разбрасывал кассеты вокруг города, образуя огненное кольцо, которое сжималось уже без посторонней помощи. Если создать большой очаг достаточно горячего пламени, оно формирует огненный вихрь, в котором сгорает даже самое влажное дерево. Судя по картинке, имеющейся в локальной сети, все ящерские города в радиусе трехсот километров от Олимпа были обречены.

Базы наркомафии бомбардировке не подвергались. То ли братство пока не знает о том, где они расположены, то ли решили оставить на закуску. Скорее первое, чем второе самого сильного противника надлежит уничтожать в самом начале боевых действий. Ничего, скоро все изменится, и братство узнает, где расположены эти базы.

Неожиданно в груди. Анатолия шевельнулся червь сомнения. Что он делает, зачем он помогает этому зверству, неслыханному в истории человечества? Да, ящеры не люди, но вот рядом стоят два ящера и очень трудно смотреть на них и не испытывать сочувствия к разумным существам, чья родина горит в огне и чьи соплеменники в это самое время тысячами гибнут ужасной мучительной смертью. Эволюция эволюцией, но одно дело отвлеченно рассуждать, что сильные выживают, а слабые вымирают, и совсем другое – видеть собственными глазами, пусть даже и на экране компьютера, как ты убиваешь сотни тысяч тех, кого считаешь слабыми. И нечего отговариваться, что лично ты никого не убил – если бы Анатолий не сделал видеозапись налета на ту ферму, бомбардировка не состоялась бы. Анатолий заставил себя вспомнить, как юный Никита зарезал беззащитную юную женщину, и это воспоминание придало ему сил. Удалось даже обойтись без принудительного управления эмоциями.

Анатолий поинтересовался, какие действия предпринял Вахид, и немедленно получил ответ от компьютеров. Действия были вполне логичными – полное радиомолчание плюс полная капсуляция подземелья. Все служащие базы, находящиеся на поверхности, получили приказ затаиться. Автономную гранату так не обманешь, но похоже, что на борту машин братства высокоточных боеприпасов сейчас нет.

И точно, один истребитель прошел на большой высоте непосредственно над Карасу и ничего не заметил. Пронесло.

Вахид деликатно покашлял. Анатолий вытащил часть своего сознания из сети и вопросительно обернулся.

– Как вы полагаете, – спросил Вахид, – насколько боец вашего класса сильнее обычного пилота в воздушном бою?

– Все пилоты имеют допуск класса Е, – отрезал Анатолий, – других не бывает.

– А если бойцу класса D оформить допуск класса Е, но не обновлять имплантаты?

– Он сможет летать, но не сможет управлять высокоточным оружием, а в маневренном бою ему не хватит умения. Хотя, с другой стороны, основной фактор успеха в воздушном бою – удача. На втором месте информационное превосходство, на третьем – техническое. Личные качества пилота тоже играют важную роль, но не такую уж и большую.

– Если вы сейчас подниметесь в воздух, что вы сможете сделать?

– У вас здесь есть истребитель?

– Здесь – нет, но я знаю где.

– И где же?

– Название этого места ничего вам не скажет. Вы не ответили на мой вопрос.

Анатолий задумался. Если быть честным, у него почти не было шансов. Он мог сбить две-три машины противника до того, как остальные навалятся всем скопом и просто задавят массой. Кроме того, когда противник полностью контролирует ближний космос, поднять в воздух боевую машину означает подписать смертный приговор той базе, с которой она взлетела. Но посмотреть живьем на истребитель, принадлежащий наркомафии... да, это стоит того. С другой стороны, как бы не зарваться...

– Можно попробовать, – решительно сказал Анатолий. – Мы выезжаем прямо сейчас?

– Нет, что вы! – изумился Вахид. – Пока истребители не вернутся на свои базы, на поверхность подниматься нельзя. Кроме того, туда довольно далеко ехать, так что лишняя пара часов ни на что не повлияет. Когда тревога будет отменена, я свяжусь с генеральным штабом, эту операцию нельзя начинать без их одобрения.

– Какую операцию? Доставку меня к истребителю?

– Да.

Анатолий решил, что момент настал.

– Где здесь сортир? – спросил он.

– Медвежья болезнь? – усмехнулся Вахид. Анатолий неопределенно пожал плечами.

Вахид указал на неприметную боковую дверь.

Анатолий пошел в ее сторону, какой-то младший офицер отступил на шаг, освобождая дорогу старшему по должности. Анатолий легонько стукнул в одну точку на боку этого человека, тот пошатнулся и осел бы на пол, если бы Анатолий не поддержал его. Другой рукой Анатолий извлек из-за пояса несчастного тяжелый пневматический пистолет, обернулся и выстрелил шесть раз, после чего обойма опустела. Противников было десять.

К счастью для Анатолия, противники начали реагировать слишком поздно. Анатолий успел подскочить к кухонному столику на колесиках, схватить с него ножи и сделать три броска. Мало кто знает, что обеденные ножи с неутяжеленной рукояткой гораздо легче метать, чем любые другие, за исключением специально предназначенных для метания. Конечно, обеденные ножи тупые, но если руки метателя – оснащены мускульными усилителями, а дистанция не превышает пяти метров, тупизна ножа не имеет никакого значения.

Все три ножа достигли цели, теперь на ногах оставались только Анатолий и Вахид. Вахид успел выхватить из кобуры электрический пистолет (в тесном помещении таким оружием пользуются только самоубийцы), но рукоятка четвертого ножа ударила его по запястью и пистолет выпал.

– Сдашься сам? – спросил Анатолий.

Вахид предложил Анатолию совершить противозаконное действие с собственной матерью, а также выразил ряд предположений о родстве Анатолия с некоторыми существами, главным образом мифологическими.

– Твое дело проиграно, – сказал Анатолий, – завтра эта база будет уничтожена. Твой друг Рашид говорил, что вы, пионеры, прагматики, так будь прагматичен!

– Я не предаю друзей! – заорал Вахид, бросился на Анатолия, но через секунду лежал на полу в глубоком нокауте.

Анатолий нанес контрольный удар и запустил руку в потайной карман куртки, где лежал одноразовый шприц-тюбик, наполненный феназином. Просто на всякий случай.

Загрузка...