– Шрамов не должно остаться. Но через пару дней загляни на всякий случай, я посмотрю, – наклеив последнюю повязку, проинструктировал док.
– Да не стоит. На мне всё заживает, как на… собаке, – едва не упав при попытке встать на ноги, заплетающимся языком промямлила Саша. Ей как-то вдруг совсем захорошело. Неудивительно конечно, после двух полных бокалов вискаря.
Как оказалось, водянка и впрямь потрепала шаманку знатно. 57 швов на двух ногах и один жёлтый очень острый клык, застрявший чуть выше коленки – сувенир на память. Девушка оправила треники и, выпрямившись, уставилась на свои вещи, сваленные в кучу на кушетке. Это надевать не хотелось даже в подвыпившем состоянии. Но куда деваться…
– Вот что он за человек? – отлепившись от подоконника и тоже покачнувшись на своих длинных ногах, возмущенно вопросил Давид и направился к шкафу. Там у него на всякий случай висело несколько рубашек, да и брюки имелись. Но про брюки мужчина старался не думать. – Павел, скажи, ведь можно попросить помощи, если что-то нужно… Чего он такой дикий?
– Ну, скажем, помощи и ты просить не особо любишь, – ухмыльнувшись, отозвался док.
– Так, ты сейчас на чьей стороне? – наконец выудив рубашку из шкафа, попутно свалив пяток-другой вешалок себе под ноги, серьезно так спросил у друга босс мафии.
– Я, собственно, на стороне добра и света, – улыбнулся доктор и подмигнул нахмурившейся блондинке. Та икнула и попыталась натянуть на себя майку.
– Не надевай это, – рявкнул мужчина и направился в сторону замешкавшейся девушки.
– Мне кажется, у меня дела в зале. Слышу крики, – покосившись сначала на Давида, а затем на продолжающую попытки надеть майку Сашу, протянул доктор, а затем выскользнул из кабинета и дверь осторожно прикрыл, до характерного щелчка.
– Ты меня вообще слышишь? – схватив злополучную майку и дёрнув её на себя, рыкнул белолицый. Он, конечно, не рассчитал силу, и блондинка, ойкнув, повалилась в объятья растерявшегося мужчины.
– Ты чего творишь? – севшим голосом прохрипел Давид, молниеносно трезвея, когда на его шее повисла потерявшая равновесие девушка.
Раскосые серые глаза были так близко, и угловатые бледно-розовые, слишком нежные для парня губы… Белые длинные волосы, выбившиеся из хвоста, касались его щеки и были очень мягкими, а пахли… Чем они пахли? Сеном? Раскалённым на солнце песком? Или цветущим предрассветным полем? Но в следующее мгновение мужчину окатил терпкий запах вискаря, а шаманка, упёршись руками в грудь своего спасителя, фыркнула: