История ужасна своим реализмом, никакого отношения, не имеющего к реальности.
Девочка сидела на песке и играла с красивой ракушкой. Солнце взошло всего два часа назад, и не смотря на отсутствие облаков, пока еще не сильно припекало. Огромное лазурное море спокойно плескалось, обнимая своими волнами берег. Море наслаждалось своим величием. Солнце радовалось утру, а девочка играла с ракушкой.
С одной стороны ракушка была ярко розовая и гладкая на ощупь, а с другой стороны она была покрыта веером перламутровых желобков и была серого цвета. Она была изогнута розовой частью внутрь и немного походила на лодочку. Девочка положила красивый белый камушек в ракушку и стала представлять, что это жемчужина. Так как пляж был песчаным любые редкие камни, и впрямь были своего рода сокровищами.
Девочка посмотрела на море и подтолкнула ракушку к воде. Море тут же подхватило её и стало качать у самого берега. Вид качающейся на небольших волнах ракушки рассмешил девочку, и та зашлась веселым детским смехом, таким, каким могут смеяться только шестилетние дети.
Вдруг в море недалеко от берега вспучилась и в небо взвилась стая донных птиц. В это время года донные птицы, всю свою молодость проводящие ковыряясь в прибрежном песке, или ныряя за рыбой по мелководью, улетали от летней жары куда-то туда, где, как слышала девочка, вода бывает твердой. Птицы густой, блестящей каплями воды, на фоне утреннего солнца, стаей неслись по воздуху, и порой казалось, что это и не птицы вовсе, а водный дракон вынырнул на поверхность поиграть в волнах моря. Донные птицы то взвивались высоко в небо, то вдруг все вместе ныряли под воду, с тем, чтобы вынырнуть где-то далеко впереди, своим внезапным появлением смеша девочку.
Далеко впереди, у самого горизонта, море немного искривилось, и в том месте, ровная поверхность воды натянулось горбом, образуя начало полусферы. Похоже, море вот-вот родит новую луну – подумала девочка. Отец, скорее всего, пойдёт туда рыбачить, ведь всем известно, что новая луна привлекает к себе косяки рыб. Может быть, в этот раз отец возьмёт её с собой к луне, и она сможет вблизи увидеть, как матово белый шар вознесется к небу.
Донные птицы, крича и ругаясь, улетали всё дальше и дальше, пока вовсе не скрылись вдали, вновь оставив Девочку, Солнце и Море наедине. Время, улыбаясь, смотрело на них всех свысока. Внезапно девочка вспомнила про ракушку. Она окинула взглядом берег и нашла её, уже довольно далеко, отнесённую небольшими волнами влево по берегу. Девочка посмотрела назад, на дом, стоящий практически на самом краю песчаного пляжа и вечнозеленого тропического леса. Мама ей строго-настрого запретила уходить с берега так, чтобы не было видно дома, но ведь ракушка… она уплывала всё дальше и дальше, а вместе с ракушкой уплывал и белый камушек, который девочка с таким трудом выменяла у своей старшей сестры, отдав за него, целую конфету. Но ведь конфету ты съешь и всё, а камушек у тебя будет всегда.
Девочка ещё раз посмотрела на ракушку, ее уже почти не было видно, потом оглянулась на дом. Судя по звукам, мама сейчас как раз за что-то ругала одну из сестёр. На раздумье больше времени не было. Ещё раз, воровато бросив взгляд на дом, девочка побежала вдоль берега, догоняя два своих сокровища.
Довольно быстро добежав до ракушки, девочка столкнулась с новой бедой. Волны отогнали ракушку от берега, и теперь она была в нескольких метрах от суши. Девочка зашла по колено в воду, и всё равно, до ракушки было не достать, более того, ракушка отходила всё дальше и дальше от берега, а мама девочки сказала, что выпорет её, если та намочит платье. Солнце уже не казалось таким добрым. Оно словно смеялось над девочкой, а злое и коварное море ему в этом потакало.
Девочка побежала к джунглям, в поисках хоть какой-то палки, с помощью которой можно было бы достать ракушку, но сердитая зелень только исцарапала девочке руки и голые ноги, не дав ничего подходящего. Вернувшись на пляж, сев у самой кромки воды, и глядя на уплывающую ракушку, девочка не выдержала и расплакалась. Такое красивое и доброе утро превратилась в совершенно дурацкий день. Девочка, спустя несколько минут, встала и побрела вслед за ракушкой, вдоль берега моря. Она до последнего надеялась, что либо море сжалится над ней и волной вернёт ракушку, либо ветер решит ей помочь и пригонит ракушку своим дыханием.
В какой-то момент Девочка не выдержала, и с не высохшими от слёз щеками бросилась в море, решив, что раз её всё равно будут ругать за то, что она отошла от дома, то пусть и за платье ругают, но ракушку и белый камушек она вернёт. Девочка хорошо плавала и быстро добралась до ракушки, сжав её в правой руке, а белый камушек в левой, поплыла обратно к берегу. Но только сейчас девочка поняла, как это неудобно плавать в тяжёлом от воды, обволакивающем ноги, платье, к тому же, когда обе твои руки сжаты в кулаки. Берег, который казался таким близким, теперь был практически недосягаем. Плюс ко всему, девочка вспомнила, как её старшая сестра рассказывала: что нельзя купаться одной, когда море рождает Луну. Лунные демоны могут утащить тебя к себе и насильно отдать в жены Королю лунных демонов, и ты уже никогда не вернешься домой.
Девочка начала тонуть и в какой-то момент поняла, что ей уже не нужны ни ракушка, ни камушек. Она бросила их, и наконец, смогла сделать вдох, через воду заливающую ей лицо. Боясь утонуть, и движимая страхом перед лунными демонами, девочка изо всех сил молотила руками, и наконец смогла нащупать ногами дно, и, задыхаясь от страха и слез, вылезти на берег. Море больше не казалось ей таким теплым и добрым. Во рту от воды было горько и противно, и, несмотря на солнце, щедро освещающее берег, девочку бил озноб. Она села подальше от берега и сердито уставилась на море. Больше всего её сейчас мучил вопрос: "За что?". Папа говорил, что каждому воздастся за дела его, и что Боги следят за этим, но Девочка не понимала, что же она такого сделала, что Боги только что чуть не утопили её.
– Не плачь дитя.
Вдруг раздался голос. Этот голос был не похож ни на один из тех, что до этого слышала девочка. Было непонятно, мужской это голос или женский, громкий он или тихий, и даже было неясно, откуда он разносится. Казалось, он возникал сразу в голове, но так, что его было слышно повсюду. Голос звучал одновременно и в самых низких частотах и в высоких. И в тоже время вразу же было понятно, это был очень приятный, добрый, вызывающий доверие голос.
– Не надо плакать, дитя. – Продолжил голос. – Море просто забрало то, что ему принадлежит по праву.
Девочка оглянулась назад, и посмотрела на джунгли, но там не было ничего необычного. Тропический лес рос и звучал своим обычным пением птиц, плачем цикад и шуршанием мелких грызунов. Тогда девочка посмотрела на море, но и там ничего странного заметно не было. Оно самодовольно плескалось, радуясь тому, что забрало у девочки и ракушку, и красивый белый камушек, а луна, всё сильнее и выше выгибая водную морскую гладь, вылезла чуть больше вверх. Девочка опять вспомнила про демонов и отползла ещё дальше от воды, а потом, вспомнив, как ей это показывала мать, начертила воздухе руну защиты. Плавные линии слабо засветились в воздухе синим цветом, но никакого эффекта это не произвело. Мигнув напоследок, руна исчезла.
– Не бойся меня. – укоряюще произнес голос.
Девочка соединила вместе большие и указательные пальцы, и через такую маску посмотрела сначала на море, а потом на джунгли. Везде было пусто. Но ведь мама говорила делать именно так, для того, чтобы увидеть то, что скрыто. Девочка испугалась. Возможно, сам Король лунных демонов пришёл за ней!
Бросившись бежать, Девочка не сразу поняла, что убегает в противоположную от дома сторону. Но повернуть, и побежать обратно, в то место, где она только что чуть не утонула, и где был странный голос, было страшно.
Неожиданно впереди воздух, словно растворившись в немом почтении, стал менее прозрачным из него вышел кто-то.
Девочка остановилась и замерла, разглядывая высокую фигуру. Он был высокий, очень высокий, головы на две выше папы девочки. Он был бы абсолютно голым, если бы не набедренная повязка, которая была настолько чёрного цвета, что казалось двухмерной, но приглядевшись, было заметно, что повязка была сделана из ткани мироздания и кое-где поблескивала сияющими в абсолютной темноте галактиками. Тело незнакомца было красивого сине-фиолетового цвета и всё покрыто странным рисунком, пронзительно-алого цвета, сочетающего в себе плавные линии и острые углы. Девочка подняла глаза на пришельца, на его лицо и обомлела. На неё смотрело два маленьких солнца, которые, разве что не слепили, но и смотреть на них долго не было никакой возможности. Глаза сияли ярким золотом, и когда незнакомец двигался, в воздухе еще несколько секунд оставался золотистый свет, ведущий к его глазам. С трудом отведя взгляд от чарующих, но таких устрашающих глаз, девочка смогла рассмотреть красивое, с правильными чертами, с прямым носом, лицо незнакомца. Вся его фигура была похожа на человеческую, за исключением того странного факта, что не бывает у людей столь идеальных фигур, которые не в состоянии сваять даже лучший скульптор в пике своего мастерства. Но вот голова… Из молочно белых волос, словно вырастали небольшие алые кристаллы. Один посередине лба, два, симметрично ему, у висков и ещё два, над ушами. Они росли вверх и немного загибались в сторону макушки, образуя собой подобие короны.
– Ты боишься меня? – ласково спросил незнакомец, присаживаясь на корточки.
От его глаз в воздухе остались две, сияющие золотым, вертикальные полосы, а само тело, словно на секунду забывшись, ещё какое-то время, полупрозрачным силуэтом стояло вертикально, в то время, как сам незнакомец, вполне осязаемый, сидел напротив девочки.
Услышав вопрос, девочка сначала помотала головой, а потом, с трудом сглотнув, ответила: “Нет”.
– Ты узнаешь меня? – с улыбкой спросил пришелец.
– Я была в твоём храме. – Ответила девочка, внезапно почувствовав, что страх покинул её. – Ты Бог Агатовых молний.
– Да, это я. – согласился Бог.
В воздухе повисла пауза. Девочка перебирала в голове всё то, что ей говорил отец про богов, и всё то, чему учила её мать, рассказывая про правила поведения при встрече с незнакомцами. Бог же просто замер на одном месте и с легкой улыбкой смотрел на девочку. Время смотрело на эту парочку, и не знало, застыть ему, или идти себе потихоньку, по своим делам. Море же, виновато притихло, спрятав свои волны под зеркальной гладью.