30 января 1936 г.[Наггар, Кулу, Пенджаб, Британская Индия]
№ 30
Родные наши З[ина], Фр[ансис] и М[орис], радостно было читать Ваши сообщения о благородном порыве Сто[кса]. Оба его предложения – и о Ком[итете] Защиты, и его мысли о брич оф трест[46], – все это показывает, что он не только понимает положение вещей, но и действительно духовный человек. Конечно, мнения его и Косг[рэва] об организации Комитета Защиты должны быть принимаемы очень внимательно. Как уже мы писали, полезно существование двух Комитетов. Один, небольшой по численности – компактный и составленный с согласия Косг[рэва] и Ст[окса], а другой – большой, в который войдут все друзья и доброжелатели. Таким образом, оба эти Комитета будут резонаторами и утверждениями один другого. Второй правильно называть Комитетом Друзей, хотя, может быть, на месте найдется по желанию участников какое-либо другое название. Для нас, конечно, очень близко упоминание слова «Друзья», но, как всегда, ценя самодеятельность, мы предоставляем решить, как лучше к моменту.
Ведь эти Комитеты мы не рассматриваем как чисто временные, наоборот, они должны лечь в основу новой организации. В первый Комитет Защиты, может быть, войдет и Милликан после знакомства с ним. В таком случае следует туда же пригласить и его друзей, г-на и г-жу Скотт. Не было ли хорошего контакта с Селленом – ведь прежде он, по-видимому, относился очень дружественно? К нашему удивлению, при последнем письме от Кезенса он препроводил нам и копию своего письма от 22 янв[аря] к г-ну Хорш[у], предваряя о своем приезде будущим летом в Нью-Йорк. Очевидно, он ни о чем не слыхал, и потому пришлось ему выяснить положение. Посылаем Вам копию моего письма к нему. Письма Кезенса ко мне были очень братски дружественны. Не забудем, что он до Формана был председателем Комитета Пакта, и потому его голос среди происходящих нападений значителен. Еще восьмого янв[аря] я писал де Во, выясняя положение. Вчера мы получили ее ответ на это письмо, в котором она пишет о разных предметах, но не касается главной темы моего письма. Сообщает о враждебности к Пакту в Женеве в связи и с [образованием] Общ[ественной] Интеллект[уальной] Кооперации[47], о чем мы все давным-давно знали. Нападает также на шумные собрания «Утвержд[ений]»[48]. Не хотела ли она убрать их так же, как были убраны Кеттнеровцы[49]? Некоторым людям, приближающимся к кладбищу, хотелось бы уже всюду видеть спокойствие могилы. Кроме того, по человеческой психологии, каждый ушедший хотел бы, чтобы позади него все развалилось, и тем доказать свое необычайное значение. Конечно, многолюдность, какой отличается культурная среда «Утвержд[ений]», некоторым людям неприятна. Вы спрашиваете, что знает Шкл[явер], – ему в общих чертах объяснено положение захвата с упоминанием о присвоении шер и о том, что признаки начались уже с [19]34 года. Также еще общее знают К[арл] Ив[анович] Стур[э] и Рудз[итис], остальные знают еще лишь о предательстве, теперь будем сообщать им больше.
Каждый день ждем каких-либо известий о движении с делом такс – ведь время идет. Надеемся, что адвокаты не упускают из виду главных положений, как экспедиции, так и того, что Леви [выступал] и как мой поверенный, и как президент Учреждений, устраивавших экспедицию. Сейчас приезжает магистрат из Кулу, приглашенный нами для заверения доверенности. Таким образом, мы сможем завтра же с воздушной почтой поспешно послать [ее] банку. Конечно, мы уверены, что и на основании телеграфной и подтвержденной письмом доверенности адвокаты уже действуют. Ведь срок так мал. Конечно, адвокаты всегда могут отлагать дело, но нельзя упускать то, что уже могло быть сделано. От Колоколь[никовой] ни письма, ни ответа на поздр[авительную] карточку не было. Зин[а] писала, что она упоминала ей о каком-то своем письме с описанием виденного ею сна, но и такое до нас не дошло.
31. I. Утром телеграмма – значит, сегодня по нашему времени в восемь часов начнется дело. Все наши мысли будут с Вами. Мы готовы к тому, что битва будет продолжительна, ибо, как Леви писал в своих письмах по делу реорганизации, что нужно быть «мерсилес»[50] к врагам и «файт ту биттер енд»[51] и нападать со всех сторон, чтобы высосать «лайф оф вем»[52]. Конечно, те же методы они будут пытаться приложить теперь, но пусть все защитники и друзья будут готовы к продолжительной битве темных сил против Света, уже не личное, но великий Принцип. Морис пишет, что один из домов был на его имя. Интересно узнать от адвокатов, для чего это было нужно? Всевозможные факты нужно восстановить в памяти. Ведь теперь многое может приобрести другое значение, нежели это объяснялось. Франс[ис] писала о сухостойких травах для Чили. Этот вопрос следует внимательно обследовать. Ведь именно здесь, в наших местах, имеются знаменитейшие в этом отношении районы, вполне отвечающие таким требованиям. Первоначально мы хотели все это предоставить Агр[икультурному] Департ[аменту], но при существующем положении вещей мы отставили это. Конечно, имея все местные связи и сведения, можно за сравнительно небольшие суммы сделать полезнейший набор. Здешние сухостойкие районы в то же время славятся своими питательнейшими травами для скота – ведь скот здесь живет только на травах. На каждый запрос из Чили мы будем рады радушно ответить. Пусть Франс[ис] не откладывает, ибо весна здесь ранняя. Прилагаем интересные выписки из писем Леви, в которых он превозносит всю пользу, полученную им от дознаний Святослава. Так как атаки, наверное, будут на всех по очереди, то и такие подлинные выражения Леви полезно иметь в деле. В бывших при реорганизации митингах протеста, как видим, участвовали многие полезные имена, как-то: мистер Кэмпбелл, Рофуэл (Шекспириан[53]), Робинзон, Форест Грант и др. Вот теперь для всех борцов за Культуру получился новый прекраснейший Крестовый Поход. Тогда победили лишь культурою, так и теперь Культурою же победим, ибо это в Плане. Надеемся, что адвокаты не упускают ни часа и в деле такс. Из предыдущих Ваших писем понимаем, что атака как будто направлена против музейных картин, уже упомянутых в каталоге, легшем в основание Декларации. Наверное, разрушители хотели бы создать наиболее безобразное зрелище. Но друзья Культуры не допустят разграбления национальной собственности. Шлем Вам всю сердечность и бодрость.
Духом всегда с Вами,
Пусть перевод наших конфид[енциальных] писем Франсис хранит как можно лучше.