Высадившись в космопорте Беовульфа, трое Горностаев двинулись к выходу и обнаружили у автоматических раздвижных дверей мужчину в униформе шофера, который держал в руках картонку с надписью «Мистер Сименс, Аль-Сауди».
Пестрецов сразу понял намек.
– Кажется, это по нашу душу, – проворчал он.
В машине, к которой проводил их молчаливый шофер, видимо, не знавший ни английского, ни интерлингвы, уже сидел пожилой мужчина с выправкой военного в отставке, к сиденью которого была прислонена эффектная резная трость.
– Сережа, – представился он. – Если вам будет так проще обращаться к старику – Сергей Васильевич. Ваш куратор со стороны Второго управления.
– Что ж, – сказал Родим, – тогда я, с вашего милостивого позволения…
– Не утруждайтесь, Родим Афанасьевич, – проговорил куратор, – мы в курсе, зачем приехали сюда и кого встречаем. Как известно, печеный лосось в багряном небе плывет не спеша…
– Не шевелит ни хвостом, ни плавниками, – отозвался Песец, – но плывет и плывет себе, раздвигая пространство. Чудесное ниппонское стихотворение, на самом деле разработанное нашими аналитиками. Хорошо; мы установили, что пароль вы знаете.
– А… – Забравшийся на заднее сиденье Лось посмотрел на шофера.
– Не беспокойтесь, это машина наших местных друзей и коллег, – заверил Сергей Васильевич. – Это совместная операция. Здесь можно смело говорить о чем угодно, если только информация не имеет уровень секретности выше третьего. Полная безопасность от прослушки.
Глидер развернулся над трассой и устремился к центру города.
– Ноги болят? – поинтересовалась дерзкая Рысь, разглядывая украшенную прихотливой резьбой трость. – Последствия старой боевой операции?
– Да нет, – засмеялся Сергей Васильевич. – По крайней мере, последствия не настолько серьезные, чтобы ходить с палочкой. Но в этом городе, в котором архитектура музейного уровня, средневековые картины в галереях и прочая культура на каждом углу… Модно демонстрировать свою высокую духовность. Приходится брать пример с местных пожилых снобов и ходить с ценной тростью, чтобы особо не выделяться…
– Погодите-ка, – внезапно насторожился Родим. – Сергей Васильевич, ноги… Ваша фамилия Павличенко?..
– Точно так, – склонил голову куратор.
– Ваш рейд на Веге разбирали у нас в диверсионной школе как бессмертную легенду, – с благоговением сказал Пестрецов. – Как образец молниеносного принятия правильных решений в самой неблагоприятной обстановке. И вернулись вы тогда почти в полном составе…
– Было, было, – усмехнулся куратор. – Это уже не секретная информация. Почти полвека прошло, все подписки о неразглашении уже закончились. Признаюсь, было страшно, но чертовски интересно…
– Примите мое уважение, учитель, – склонил голову Песец.
– Позвольте ответить вам тем же, Родим Афанасьевич. Ваши операции на Талголе и Панеконте будут изучать в русской диверсионной школе следующие пятьдесят лет.
– О, нет. Это были слишком дилетантские операции, во многом удавшиеся из-за чистого везения.
– Вы еще и скромны.
Глидер снизился над эффектным зданием, напоминавшим готический замок, и нырнул во внутренний двор.
Родим Пестрецов понимал, конечно, что это новодел, что на планете Беовульф не может быть настоящих средневековых замков, но тем не менее залюбовался. Колонизируя новый мир, немцы застраивали его, взяв за образец свои средневековые города. Разумеется, дороги теперь были пошире, а на крышах располагались гиперпространственные антенны и посадочные площадки для глидеров. Но в пешеходных туристических центрах все было как тысячу лет назад: замковые виллы, фахверки, узкие улочки, огромные дубовые двери, подвальчики-кнайпы, гаштеты и таверны.
Однако это здание если и было туристической достопримечательностью, то только снаружи: внутрь штаб-квартиры Службы бундесбезопасности пускали далеко не всякого.
Впрочем, у Сергея Васильевича, похоже, допуск был, потому что никто их не задержал – ни на входе, ни внутри здания. Правда, немедленно вызвали сопровождающего, который и отконвоировал их в просторную переговорную комнату на пятом этаже.
– Меня зовут Курт Аугенталер, – представился сопровождающий. – Я ваш куратор от немецкой стороны.
– От имени Александра Михайловича я подтверждаю его полномочия, – кивнул Павличенко. – Он поделится с вами сутью дела.
Немецкий куратор запустил стеллариум. В комнате заметно потемнело, и над столом возникла медленно вращающаяся шарообразная звездная карта.
– Звездное скопление Кабестан, – проговорил Аугенталер, приближая выделенный участок пространственной карты. – Самая окраина обитаемого космоса, дальний фронтир, который, в соответствии с негласными договоренностями, считается зоной наших, немецких интересов и влияния. На планетах этого сектора добывается элемент котониум, используемый в производстве энергетических установок. Казалось бы, материал стратегический, однако месторождения котониума в Кабестане слишком незначительны, поэтому их промышленная разработка совершенно не рентабельна. Вследствие чего ни одну из крупных корпораций эти месторождения не заинтересовали. А вот для мелких артелей и авантюристов, вооруженных ручными экстракторами, интерес есть, и еще какой. Так что крупные игроки просто выдвинули туда свои орбитальные перерабатывающие базы, где и наладили прием руды у добытчиков и ее обогащение…
– Представляю себе, что там за гадючник образовался по итогу, – проговорил Родим. – Серая зона, частные старатели, наверняка куча другого сомнительного народу – в конце концов, авантюристы ведь не от хорошей жизни едут туда добывать котониум, у многих точно проблемы с законом. И многие криминальные ребята готовы помочь им облегчить карманы от шальных денег. Плюс перерабатывающие базы конкурирующих между собой корпораций, всегда готовых воткнуть нож в спину конкуренту…
– Именно, – согласился куратор. – Потом все стало еще хуже. Когда стало ясно, что рабочие руки в скоплении Кабестан стоят слишком дорого, какому-то потомку белых выходцев из ЮАР, африканеров, пришло в голову повторить исторический опыт своих предков. То есть в качестве рабочих начать завозить в систему негров с беднейших независимых планет сектора. Поначалу их нанимали за считаные гроши, а теперь, судя по поступающей информации, и вовсе обращают в рабство…
– Это крайне печально, – заметил Пестрецов, – но при чем здесь мы? Насколько мне известно, в мирах, контролируемых так называемыми демократическими правительствами, по самым скромным подсчетам проживает до двадцати миллионов рабов. Хотя, конечно, далеко не все из них официально именуются подобным образом. Не уверен, что именно скопление Кабестан срочно нуждается в…
– Не в этом дело, – задумчиво проговорил Сергей Васильевич. – Вам известно такое имя – Алена Амельская?
– Честно говоря… – озадаченно начал Родим.
– Мисс Россия, – ответил за него Казимир. – Действующая. Нынешнего года.
Песец и Рысь в изумлении уставились на него.
– Что?! – ощетинился Лось. – Да, я смотрю русский конкурс красоты! И мне не стыдно. Неженатому мужчине в моем возрасте иногда бывает так одиноко вечерами… – Он покосился на Пестрецова. – А Аленушка вполне в моем вкусе. Я с ней и «Мисс Вселенную» собирался смотреть, да ты меня сдернул в эту командировку…
– Пребывание в Аль-Сауди окончательно превратило тебя в хронического наслажденца, – покачал головой Родим. – Небось еще завел себе домашний халат, чашку для чая с ситечком и такие мохнатые шлепанцы. Вот сейчас немецкие коллеги послушают нас и поймут, на чем тебя можно вербовать…
– Ну, ты шути, да знай меру! – насупился Витковский.
– Совершенно верно, – остановил развернувшуюся перепалку Павличенко. – Мисс Россия, участвующая в конкурсе «Мисс Вселенная», который в этом году проходит на территории Беовульфа. Она пропала как раз на границе скопления Кабестан вместе с остальными претендентками на этот титул и огромным круизным лайнером, на котором происходило все это действо. И на котором вместе с Аленой было еще около сотни граждан России. И из ее команды – косметологи, массажисты, тренеры, хореографы, модельеры, – и просто туристы из группы поддержки…
– Причем случилось это в районе, где процветает рабство, – задумчиво резюмировал Казимир. – Несколько тысяч человек плюс лайнер – неплохой куш…
– Его никто не купит, – сказал Пестрецов. – Заметный очень, сразу будет видно, где взяли.
– Значит, продадут по частям! Разберут и продадут.
– Вы же говорили, что в рабство обращают черных, – подала голос Рысь.
– Рабовладельцы во все времена не слишком различали товар по цвету кожи, – сказал Родим. – Когда в США еще была официально разрешена торговля людьми, часть невольников были белыми – например, ирландцы, которых после подавления восстаний продавали за океан власти Великобритании. Кроме того, каждый свободный гражданин белой расы в случае финансовых проблем мог продать самого себя в рабство сроком на пять лет… Черных рабов покупали охотнее и в больших количествах только потому, что они были выносливее своих белых собратьев по несчастью. И в нашем случае, насколько я понимаю, неизвестным налетчикам, работающим в регионе, где налажена системная работорговля, удалось разжиться сотней самых красивых девушек галактики. Это очень, очень хороший куш. И цвет кожи тут играет самую последнюю роль.
– Совершенно верно, – вслед за русским куратором скорбно повторил куратор немецкий.
– Тогда я не вполне понимаю, почему власти Беовульфа не обеспечили конкурсу достаточную защиту, – жестко проговорил Родим, в упор глядя на него. – На мой взгляд, это прямой прокол бундесбезопасности.
– Согласен, – не стал спорить Аугенталер. – Видимо, нам стоило ответственнее подойти к этому вопросу. Но никто даже вообразить не мог, что гигантский круизный лайнер бесследно исчезнет во вполне мирном секторе вместе со всеми кораблями сопровождения. Что кто-то вообще сможет отважиться на такую невероятную авантюру и сумеет сохранить всё в полной тайне. В результате у нас грандиозный международный скандал…
– А у нас – сотня пропавших без вести подданных Империи, включая королеву красоты, – подвел итог Сергей Васильевич. – И эту проблему нам необходимо срочно решить. Потому что это прямой вызов Александру Михайловичу, для которого главная ценность – жизни его подданных.
– И все же – почему именно мы? – задал вопрос Пестрецов. – Дилетанты?..
– Поначалу Второе управление собиралось отправить в Кабестан штатных агентов, – пояснил Павличенко. – Но на императора вышли представители Беовульфа, которые предложили совместную операцию и всемерное содействие. При этом попросив задействовать одну команду, которая уже работала не только по заданию русского императора, но и по просьбе американцев, и в обоих случаях показала себя сверхэффективно…
– О, черт, – сказал Лось. – Мы теперь легенда международных разведок. Это последнее из того, чего я собирался добиться в жизни.
– Все необходимые материалы по этому делу вам запишут на жесткий носитель, и вы сможете изучить их по пути в Кабестан, – сказал Аугенталер. – Поскольку это совместная операция, к вам также присоединится немецкий агент – Грейс Кюнхакль. – Он сделал движение рукой, и на фоне звездной карты развернулось объемное фото молодой белокурой немки.
– Ой, какая куколка! – искренне восхитилась Рысь. – Настоящая красавица, не то что я! Она случайно не участвовала в этом злополучном конкурсе «Мисс Вселенная»?..
– Будет вам, бабам, о чем посплетничать, – недовольно заметил Лось. – Если только за мужиков не подеретесь…
– Чего там драться, – пожал плечами Родим, – каждой достанется по штуке.
– Не волнуйтесь, – сказал немецкий куратор, – такого вопроса наверняка не возникнет. Наша агент имеет гендерную ориентацию, которая полностью исключает подобную проблему.
– Еще того не легче! Лесбиянка! – возмутилась Света, которая всегда с подозрением относилась к таким женщинам. Во время операций они порой висли на ней как мужики, и это всегда сбивало стопроцентную натуралку Рысь с толку, мешая работе. – Эта малютка вообще обучена боевым искусствам? Выглядит хрупкой, как хрустальный бокал…
– Разумеется, обучена, – сказал куратор. – Не то чтобы она была совсем малюткой, конечно… Но в любом случае непрофессионалов мы на службе не держим.
– Дело в том, что мы обычно работаем втроем, – сказал Пестрецов. – Не уверен, что лишний человек сумеет усилить нашу группу.
– Вынужден напомнить, что это совместная операция, – мягко сказал Аугенталер. – Службе бундесбезопасности необходим в группе свой человек для контроля происходящего. Уверяю вас, Грейс – очень опытный агент, имеющий за плечами немало успешных операций. И кроме того, она великолепно говорит по-русски.
– Интересно, – холодно усмехнулся Родим, – для чего вашей службе понадобился агент, великолепно говорящий по-русски. Разве что осуществлять операции против нас…
– В жизни бывают всякие случаи, – миролюбиво проговорил немецкий куратор. – Например, вроде нашей совместной операции. Видите, знание нашим агентом русского языка оказалось очень даже в тему…
– Мы прекрасно могли бы общаться с ней на английском или интерлингве, – возразил Пестрецов. – Как с вами.
– Кстати, она уже прибыла и сейчас будет здесь, – поспешил сообщить Аугенталер, вжимая пальцем в ухо клипсу приемника. Видимо, этот разговор ему уже совсем не нравился. – Сможете познакомиться лично.
– Нет, я не против, конечно, познакомиться лично, – заявил Пестрецов. – Почему бы и не познакомиться с симпатичной женщиной, тем более настоящей куколкой. Вот только не думаю, что это знакомство как-либо… – Он отчаянно закашлялся, увидев в дверях агента Кюнхакль, которая поприветствовала собравшихся на интерлингве.
Грейс совершенно неожиданно оказалась могучей блондинкой ростом за два метра, этаким вдвое увеличенным вариантом фотомодели. На снимке она выглядела куколкой только потому, что сложена была удивительно женственно и пропорционально своим внушительным размерам. И лишь при личной встрече можно было с изумлением обнаружить, что ее дамские параметры – не 90–60–90, как выглядело на фото, а примерно 120–80–110, соответственно баскетбольному росту.
– Ни фига себе – куколка! – Лось задрал голову. – Это даже не плюшевый зайчик. Скорее жирафик!..
Немка с ненавистью посмотрела на него.
– Послушь-ка, парнишечка, – внезапно произнесла она на чистейшем русском с сильным окающим выговором, – когда ты миркуешь, что тебе тут никто не понимат, акромя своих, так вот чаво: ни хрена тебе подобного, знашь!
Казимир молча подобрал с пола отвалившуюся челюсть и захлопнул ее. Родим окинул новоприбывшую взглядом с долей уважения, Света – с ленивым интересом.
– Где язык учила, красавица? – вкрадчиво поинтересовался Пестрецов, бросив красноречивый взгляд на побагровевшего куратора с немецкой стороны. Похоже, тот тоже впервые услышал «великолепный русский» своей протеже.
Судя по всему, подбор кадров для операции осуществлял другой человек, а сам герр Аугенталер ознакомился с предложенной кандидатурой не слишком подробно, в основном по досье. Ну там, характеристика, образование, опыт участия в операциях… А насчет языка доверился зафиксированному в досье уровню освоения, который был выставлен самим преподавателем и так и перекочевывал из файла в файл еще со времен языковой подготовки.
– Так эта… – растерялась агент Кюнхакль. – Кубыть, совсем хреново гутарю?..
– Прекрасно, – хладнокровно ответил Родим, старательно не замечая хрюкающих в кулаки напарников. – Прекрасно гутаришь. Отличное диалектное произношение. Вполне сойдешь за коренную жительницу Новой Рязани, к примеру.
– Агась! – высокомерно усмехнулась немка. – Тогой-то ж я и балакаю… Мне в разведшколе произношение один лингвистик ставил. Гражданска тютя, но дело свое туго знат. Доктор наук, шельма! Значица, тово-етово, нарочно такой распространенный русской акцент ставил, дурилка картонная, чтобы я не шибко выделялывалась в толпе. И словечки там всякие ядреные велел учить, крепкие, для колориту вашенского…
Рысь не выдержала и заржала в полный голос.
– Ты чавой-то, девонька? – насторожилась великанша.
– Анекдот… вспомнила… анекдот пошлый… – выдавила Рысь. – Плывут, значит, по реке три утюга… – Она снова яростно захохотала, не в силах больше произнести ни слова.
– Она нам верно сгодится? – озабоченно поинтересовалась Грейс у Песца. – Для операции-та? Чавой-то у нее с терпелкою не товось…
– Она сгодится, – серьезно заверил Родим. – Проверено. А твой русский… Ну, тоже сгодится. В первом приближении, так сказать. Главное, что мы его понимаем, остальное не столь важно.
– Грейс прекрасный профессионал и аналитик, – заявил Аугенталер, только-только пришедший в себя. – И, как видите, вовсе не беспомощная куколка, а вполне тренированный боец.
– Ага, – кивнул Лось. – Валькирия этакая…
– Вот всякими кляузными прозвищами попрошу не срамить меня вовсе! – нахмурилась госпожа немецкий агент.
– Ну, как же… – Казимир даже растерялся от неожиданности. – Могучие же девы-воительницы, все дела…
– Которые в Вальхалле прислуживают мужикам-воинам за столом! – холодно припечатала Грейс. – Мед разносят, прошмандовки позорные! Юбками трясут… Наверняка и всякие срамные обязанности выполняют!..
Рысь и Лось снова затряслись от беззвучного хохота, однако Родим опять остался серьезным.
– Не пойдет, – скучным голосом сказал он, обращаясь к немецкому куратору. – Вашего агента придется поменять. Нам необходимо стопроцентное взаимодействие, а при вот таком подходе нам половину времени придется улаживать конфликты внутри группы. Ничего личного, я беспокоюсь только о пользе дела.
– Прошу прощения, – сказал Аугенталер, – но взгляды фрау Грейс типичны для немецких женщин. К сожалению, мы не сможем заставить гражданина демократической страны поступать вопреки своим моральным ценностям и подстраиваться под… – Он дернул шеей, словно ему мешал тугой галстук. – Русских.
– Вы вежливо проглотили слово «диких»? – осведомился Песец. – Принимать помощь от нас ваши ценности вам не мешают… Что ж, как я и сказал в начале разговора, тогда мы работаем втроем. Все просто.
– Видите ли, Родим Афанасьевич, – Павличенко потер лоб, – это совместная операция. Одобренная и согласованная на уровне императора. Вы же наверняка понимаете, что не в наших компетенциях менять условия на последнем этапе и на таком уровне?
– Вам нужны компетенции или выполненное задание? – поинтересовался Пестрецов.
– Нам нужно задание, выполненное в соответствии с предварительными договоренностями.
– Сергей Васильевич, мы не агентурная разведка, – пожал плечами Родим. – Мы – полевые военные разведчики и кадровые диверсанты. Всё, чего мы добились в своих операциях, было сделано благодаря нашему дремучему дилетантизму именно в области агентурной разведки. Так что нам не впервой менять условия на последнем этапе и нарушать границы своих компетенций.
– Родим Афанасьевич! – жестко сказал Сергей Васильевич. – Если вы старательно не понимаете намеков, придется сказать открытым текстом. Император согласился пригласить вашу команду только потому, что немцы в обмен на это пошли на серьезные политические и экономические уступки Империи. Единственным встречным требованием правительства Беовульфа было участие в операции агента бундесбезопасности. На подготовку другого агента и замену фрау Кюнхакль потребуется время, которого у нас нет. Кроме того, она блестящий полевой аналитик и уже несколько лет занимается исчезновениями кораблей в том районе, что может очень серьезно нам помочь. Давайте просто возьмем с нее слово, что она подождет с отстаиванием своих демократических ценностей до окончания операции…
– Секретный агент под прикрытием в идеале должен быть малозаметен и внешность иметь самую заурядную, – сухо сказал Песец. – Вот посмотрите, к примеру, на меня: отведешь взгляд – и тут же забудешь, как я выгляжу. Светлана, разумеется, другое дело, но она обычно и задания выполняет, для которых необходима впечатляющая женская внешность. Казимир же – блестящий мастер маскировки, так что способен великолепно использовать свои впечатляющие габариты именно для отвлечения внимания. Да и его по большому счету тоже трудно отличить от какого-нибудь другого здоровяка. А Грейс… Женщина с такой внешностью и такой… моделью поведения… просто не способна сохранять малозаметность. Не говоря уж о совершенно не женских габаритах, которые всё это многократно усугубляют…
– Не факт, – возразил Аугенталер. – Тут может сработать фактор «от противного». Это знаете, как некоторые наемные убийцы надевают на акцию, к примеру, оранжевые кроссовки или пеструю куртку. Потом, когда свидетелей спрашивают, как выглядел преступник, они могут с уверенностью сообщить только одно: он был в оранжевых кроссовках. Или в пестрой куртке. Яркая деталь во внешности хорошо запоминается, но при этом прекрасно отвлекает внимание от всего остального. Свидетели порой даже не могут сказать, мужчина это был или женщина, в оранжевых кроссовках-то.
Пестрецов с кислым видом смотрел на немецкого куратора.
– Примерно то же самое происходит и с габаритным агентом женского пола, – воодушевленно продолжал тот. – У нас это называется «метод лишнего человека». Без сомнения, к Грейс будут прикованы все взгляды. Поэтому достаточно потом оставить ее в каюте, чтобы никто больше не сумел опознать всех остальных участников группы, что бы вы ни вытворяли до этого с ее участием.
– Это имеет определенный смысл, – с сомнением проговорил Лось, потирая подбородок.
– Не уверен, – откликнулся Родим, буравя куратора взглядом.
– И еще одно, – сказал Аугенталер. – У фрау Кюнхакль в этом деле личный интерес. На одном из пропавших в том районе кораблей находилась ее сестра…