Эта ночка, эта ночка впилась в сердце, как заточка.
И ни звука. Лишь за дверью часового стук сапог.
Одиночка, ты мою съедаешь душу, одиночка,
Я не знаю, сколько ждать мне и какой повесят срок.
Как подарок на затылке – от приклада след удара,
Харкну кровью, стисну зубы, поднимусь, услышав: «Встать!»
Крик начкара, и опять мне на ночь отпирают нары,
Лязг засовов, шмон закончен, это значит – можно спать.
Но не спится, тусклый лампы свет по камере клубится,
Не забыться, что творится перестал я понимать.
Удавиться, ах как хочется порою удавиться!
Беспокоит только то, что где-то ждет на воле мать.
Понимаю, как тебе без сына трудно, понимаю,
Если б раньше… Ну да что теперь об этом вспоминать?
Дорогая, как я сам себя за это проклинаю!
На свиданке даже глаз я на тебя не смог поднять.
Эта ночка, эта ночка впилась в сердце, как заточка.
И ни звука, лишь за дверью часового стук сапог.
Одиночка, ты мою съедаешь душу, одиночка.
Я не знаю, сколько ждать мне и какой повесят срок.
И ни звука….
19—21 мая 1995 года