Плавники и щупальца хлестали меня по лицу. Ничего вокруг не было видно, но я знала, что нахожусь в пространстве, целиком заполненном тугими струями хлещущей отовсюду воды.
Сказать точно, стою я на твердой поверхности или меня треплет клубящаяся вокруг невидимая вода, я не могла. То, что могло бы быть почвой, то и дело уходило у меня из-под ног, а, когда мне начинало казаться, что я проваливаюсь в какую-то лишенную дна яму, мои ноги снова встречали сопротивление.
Плавники и щупальца хлестали меня по лицу. Коротким ножом, который был у меня в руках, я наносила удары туда, откуда прилетал режущий свист, предвещавший появление очередного плавника. Я не могла понять, с одним ли существом я сражаюсь или на меня напало несколько тварей. Кровь из ссадин на моем теле густым-густым темным туманом клубилось вокруг меня, оттого, наверное, ничего не было видно.
Если везде вода, то откуда берется воздух для моих легких?
Как только эта мысль пришла мне в голову, я начала задыхаться. Не успев обернуться на свист, я беззвучно вскрикнула от мгновенной острой боли – лезвие плавника рассекло мне левое плечо.
Я наугад махнула ножом туда, откуда мог долететь этот удар, но внезапно почувствовала непонятную легкость, с какой моя правая рука пролетела сквозь бурлящую толщу воды, и только когда приступ непереносимой боли сдавил браслетом руку, догадалась, что кисть правой руки, в которой был зажат нож, отрублена мощным ударом плавника.
Скользкая петля невероятно сильного щупальца стянула мне горло, но это было уже не важно, воздуха и так не было в моих легких. Впрочем, существо, которому принадлежало щупальце вовсе не собиралось меня душить, щупальце напряглось тросами мускулов… Одно резкое движение, и я ясно увидела свое обезглавленное тело, бессильно обмякшее в черно-красных разводах, окрашенной кровью воды.
Потом снова ничего не стало видно, кроме давящего слоистого мрака.
Своим криком я, наверное, всех соседей перебудила. Я вскинулась на всклокоченной постели, хватая ртом спокойный комнатный воздух, будто и вправду только что тонула.
Боже мой, ну и сон…
Бурлящая вода, режущие плавники и неумолимые плети щупальцев. И мрак. И вспыхнувшая на мгновение картина. Встайках кровавых пузырьков бессильное и мертвое обезглавленное тело.
Я спустила босые ноги на холодный пол, несколько минут сидела на кровати, зажмурившись, чтобы прогнать из сознания остатки кошмара, потом поднялась и побрела на кухню.
День уже клонился к вечеру. Я приехала домой под утро – Наташину квартиру я теперь называю домом – спать легла, когда рассвело, проспала несколько часов.
Кипятить в чайнике воду было бы долго. Я просто налила в стакан воды из-под крана и медленно выпила ее всю.
Потом поставила пустой стакан на стол, подошла к подоконнику и закурила.
«Откуда появляются эти кошмары? – думала я, глядя на угасающий за окном осенний московский день. – Почти каждый раз, когда я задремлю, просыпаться мне приходиться с застывшим от ужаса горлом и холодным потом на лице. Расшаталась психика из-за того нервного срыва – когда я узнала о смерти своей сестры… Наверное. Кошмарные сны стали мучать меня, как только я переехала в Москву, будто кто-то неведомый, закопавшийся в темных закоулках моего мозга, пытается выгнать меня из этого города, из этой квартиры, из привычных изгибов моего тела».
В песочнице копался сосредоточенный малыш в желтом комбинезоне, рядом с ним ежился от сырого холода высокий мужчина, держащий на поводке застывшего, как древнее каменное изваяние, безразличного ко всему происходящему мраморного дога.
Через двор, переваливаясь, прошла некрасивая армянская женщина.
Клубящаяся в воде кровь, смертельно острые плавники и страшные щупальца уже погасли в моем сознании, скорее, чем успело просохнуть лицо.
Я погасила окурок в пепельнице и направилась в ванную.
В прихожей я посмотрела на висящие на стене часы – половина шестого.
В ванной я привела себя в порядок. А когда вышла, в прихожей загремел звонок.
Звонили в дверь. Я уже успокоилась до того, что даже не вздрогнула.
Кто бы это мог быть?
Даша обещала заехать, но для нее еще рано.
– Кто? – спросила я у глухой металлической двери, лишенной глазка.
– Это Васик, – ответили мне из-за двери.
Ах да, вспомнила. Васик Дылда – это тот, с кем встречалась моя сестра последние два месяца перед смертью.
Я заскрежетала в двери замком.
Черт его знает, как мне вести себя с этим человеком.
Ведь он наверняка знал Наташу ближе всех остальных. Неужели он, как и все эти ненормальные из клуба, считает, что я… то есть Наташа, вернулась с того света?
Я открыла дверь.
Таких парней, как этот Васик Дылда, я еще не встречала.
Да правда, откуда такие личности возьмутся в провинциальном городке?
Васик Дылда был и впрямь очень высок ростом. Ссутулившись, он шагнул в прихожую, да так и замер, встретившись со мной глазами.
Несколько секунд он стоял как вкопанный, так что я вполне успела его рассмотреть. Лицо его было вытянуто, а оттопыренные уши, похожие на крылья нетопыря, не скрывали даже падающие на плечи искусственно разлохмаченные, окрашенные в иссиня-черный цвет волосы. Глазницы Васика окружали нарисованные черной тушью круги, отчего глаза его казались провалившимися вглубь черепа ямами, губы были покрыты толстым слоем черной помады. Я впервые видела так близко мужчину, который пользуется косметикой.
Одет Васик был причудливо и необычно. Под коротенькой, сплошь усеянной металлическими клепками кожаной курткой сияла кислотная ядовито-желтая маечка, предельно узкие джинсы посредством частых продольных разрезов были превращены почти что в бахрому, сквозь разрезы виднелись худые и бледные, покрытые рыжим пухом ноги.
Несколько секунд Васик стоял, не двигаясь, смотрел мне пристально в лицо, потом рухнул на колени, как будто кто-то подрубил его ноги.
– Я узнал тебя! – завопил он, простирая ко мне длинные руки. – Это и вправду ты!
Я проворно закрыла за ним дверь. Соседи, которых я наверняка взбаламутила своими криками спросонья, истошных воплей Васика тоже, скорее всего, не одобрят.
– Я узнал тебя! – снова воскликнул Васик.
Увернувшись от его похожих на оглобли рук, я отступила к стене. Черт его знает, сумасшедший какой-то. Просто не верится, как это моя сестра могла общаться с таким ненормальным.
– Я тебя тоже узнала. Ты – Васик Дылда, – на всякий случай сказала я.
Да, это был и вправду тот, с кем встречалась моя сестра. Он кивнул головой на мое утверждение, потом изобразил на своем накрашенном лице благоговение и, внезапно наклонившись, несколько раз довольно сильно ударился лбом в пол.
Я изумленно молчала, наблюдая за Васиком.
– Ты признаешь меня… – выпрямившись, прошептал Васик, – ты не забыла меня… Там, откуда ты пришла, ты помнила обо мне.
– Тебя забудешь, – невольно вырвалось у меня.
– Я буду верным твоим оруженосцем в битве с церковниками и их завшивевшим добром! – продолжал он. – Тебя убили, но ты вернулась, чтобы выполнить миссию, которую поручил тебе Он…
Последнюю фразу Васик выговорил с особым придыханием.
Так говорят религиозные фанатики, когда речь заходит об их вере, так священнослужители произносят имя своего бога.
Васик, не поднимаясь с колен, пополз ко мне.
– Ты теперь выше всех, – не унимался он, – ты теперь выше каждого члена Общества. Ты теперь выше самого Захара!
Приказывай, и я исполню!
Опять это имя – Захар. Как я догадывалась раньше, это имя принадлежит главе этого самого Общества, в котором состоят и Васик, и девушка Даша, и все те, кого я видела вчера в ночном клубе «Черный Лотос»… и моя сестра Наташа… состояла.
Мысли одна за другой вихрем закрутились у меня в голове:
«Наташа несомненно состояла в Обществе, была его полноправным членом. А кого еще, кроме полноправных членов, допускают на церемонию посвящения, куда скоро отправлюсь я с Дашей? Только непонятно – кто убил Наташу?
Вряд ли это сделал кто-то из Общества… Например, за то, что она преступила какие-то специально обозначенные для его членов законы – в таком случае, скорее всего, убийство было обставлено как ритуальное. А Наташу ведь застрелил профессиональный киллер обычным, так сказать, мирским способом.
Следует ли из этого, что Общество не имеет к ее убийству никакого отношения?
Точными фактами я не располагаю, но мне кажется, что это не так. Ведь во всякой тайной организации, а тем более секте, а тем более секте с такой мистико-сатанинской подоплекой, действует закон мести. Кровь за кровь, око за око. Член секты не может быть не отомщен. А я что-то не заметила, чтобы кто-нибудь из моих новых знакомых хотя бы словечко сказал о мести. О моей… о гибели Наташи они говорят, как о чем-то само собой разумеющемся. Как будто ее не застрелил киллер, а смерть последовала законным и понятным итогом тяжелой и продолжительной болезни. Вот в этом странность. В которой мне, кстати говоря, и предстоит разобраться».
Васик Дылда мою задумчивость посчитал, вероятно, каким-то проявлением силы, связующей меня с потусторонним миром, поэтому, пока я не опустила на него глаза, послушно молчал.
– Я вижу, как ты изменилась, – быстро зашептал он, как только я снова обратила на него внимание, – ты стала…
На тебе лежит печать Зла! – сформулировал он и на несколько секунд замер, поразившись силой собственных слов.
Ну что же. Настало время подыграть ему. Кстати, этот псих может быть мне полезен. Ведь от него я получу множество сведений, касающихся Общества, которые помогут мне в моем расследовании.
– Да, – значительно выговорила я, – на мне лежит печать Зла. Я прошла сквозь адский пламень и вернулась обратно. Этот огонь не сжег меня, а только выковал силу… И выжег… – я выдержала паузу, – и выжег в моем сознании страшные буквы послания Сатаны.
Васик приоткрыл рот. На паркет прихожей с его губ потянулась тоненькая струйка прозрачной слюны.
– Да, – выдохнул он и со всхлипом втянул слюну, – приказывай, повелительница.
И, закрыв голову руками, коснулся лбом паркета.
Тут у меня мелькнула внезапная мысль – а что если этот придурок вовсе не сумасшедший, каким кажется с первого взгляда, а просто прекрасный актер?
Ну, не такой прекрасный, если я вдруг заподозрила, что он переигрывает?
Вполне возможно, что его подослали ко мне члены Общества, чтобы узнать, кто я есть на самом деле?
Васик Дылды осторожно поднял голову и робко взглянул мне в лицо.
«Нет, – усмехнувшись, подумала я, – никакой он не актер. В его глазах светится столько искреннего почтения, сдерживаемого страха и неподдельного идиотизма, что поверить в то, что в данный момент этот Васик Дылда способен на обман, невозможно».
Конечно, глупо делать выводы, основываясь целиком на собственных ощущениях, но давным-давно известно, что существует такая вещь – женская интуиция. И это чувство, если говорить откровенно, развито у меня в полной мере.
Нет, Васик Дылда – просто парень, помешанный на потусторонних вещах. Кажется, он нормальный человек, хоть и создает впечатление буйного сумасшедшего.
– Ладно, – сказала я, – вставай, Васик. Пойдем в комнату, расскажешь мне о том, что здесь происходило, пока меня не было.
Васик не сразу поднялся на ноги. Когда я повернулась и пошла в комнату, он неслышно, очевидно, ступая на цыпочках, проследовал за мной.
Я уселась на диван и царственным жестом пригласила снова нерешительно застывшего Васика сесть. Он несмело примостился на самом краешке стоящего напротив меня кресла.
– Ну, – сказала я, – рассказывай.
– Что?
– Как вы без меня здесь жили.
– А-а… – тут лицо Васика омрачилось, – плохо жили, – вздохнув, проговорил он, – я очень по тебе скучал.
– Ты-то понятно, – сказала я, – а остальные?
– И остальные скучали, – уверил Васик, – и Дашка, и Петя Злой, и Грюндик… – он замолчал, как мне показалось, внезапно, будто что-то еще хотел сказать.
– А что говорили насчет моей… гибели? – решилась спросить я.
Васик вздохнул.
– Очень тебя жалели, – сказал он. – Все думали, кто это мог сделать? Кто мог тебя убить? Захар сказал, что во всем разобрался и убийц уже наказал.
– Да… – протянула я, – а в чем же конкретно разобрался Захар?
– Как это в чем? – удивился Васик. – Ну… В том – почему тебя убили… И кто именно это сделал.
– Кто? – быстро спросила я.
Васик открыл рот.
– А разве ты сама не знаешь? – проговорил он. – Ведь если тебя убили, то ты обязательно должна знать, кто это сделал и за что.
Железная логика. Как бы упростилась работа милиции, если бы безвинно умерщвленные граждане могли самостоятельно определить перед операми мотивы убийства и указать исполнителей убийства.
– Я-то знаю, – кивнула я, – но мне нужно знать, что говорил всем членам Общества Захар.
Васик поскреб в затылке.
– Да… ничего он не говорил нам конкретного, – сообщил он. – Просто сказал, что во всем разобрался и убийц наказал. Он черную порчу наслал на них, – понизив голос, добавил Васик. – Ну, знаешь, конечно – те, на кого насылают черную порчу, в первый день чувствуют легкое недомогание, на второй день у них отнимаются ноги, на третий они слепнут, а через неделю теряют рассудок и умирают… Страшная вещь эта черная порча.
Надо думать. Значит, за убийство моей сестры уже отомстили. Что-то очень просто. Настолько просто, что с трудом верится в это. Черная порча… Ерунда какая-то. Но я так и не узнала, за что убили мою сестру.
Следующим пунктом расследования будет встреча с этим ужасным Захаром. Странно, что наши пути до сих пор еще не пересеклись. Ему, конечно, уже донесли о моем счастливом воскрешении из мертвых.
А встреча эта, надо думать, будет совсем не из простых.
Ведь, как я поняла, Захар – глава Общества. А мне начинает казаться, что все эти игры в тайных колдунов, которыми увлекаются размалеванные посетитель ночного клуба «Черный лотос», не просто шалости. И от посторонних эта тусовка закрыта не только потому, что там употребляют наркотики.
И Захар наверняка знает, что кроется за всеми этими извращениями богатенькой столичной публики.
Знает, только откровенничать со мной он точно не будет.
И на воскрешении Наташи его, как мне кажется, тоже трудно будет провести.
А вдруг он знает, что у нее в провинции была сестра-близнец?
Наташа всегда неизвестно почему стеснялась того, что мы с ней близнецы, как будто видела в этом что-то ненормальное, и все ее знакомые, впервые встретившись со мной, сначала изумлялись тому, что у Наташи, оказывается, есть сестра, да еще близнец; а потом – тому, что она никогда им об этом не рассказывала.
Во всяком случае, ни перед кем я своих карт открывать не буду. Для всех я Наташа.
И тут в голову мне пришла мысль настолько неожиданная и вместе с тем настолько простая, что я едва удержалась от удивленного возгласа. Как же так! Как же мне раньше не пришло в голову, что если все думают о том, что Наташа – это я, то теперь, выходит, и моя жизнь в опасности! Ведь Наташу-то убили, а убийство было явно заказное.
Интересно, почему я раньше об этом не думала? Голова была занята другим.
Да и теперь плевать мне на то, что меня могут убить.
Сейчас самое главное для меня – разобраться в смерти моей сестры, потому что, если этого не сделаю я, этого не сделает никто.
– Наташа! – тихо позвал меня Васик Дылда, о присутствии которого я успела уже позабыть. – Расскажи мне… как там?
– Где? – слишком резко отвлекшаяся от своих размышлений, не поняла я.
– Там… Где ты была.
– Не время еще, – значительно произнесла я, – не время еще рассказывать. Потом все узнаешь.
Он с готовностью закивал.
– Ты будешь первым, кому я это расскажу, – добавила я, и лицо Васика засветилось тихим восторгом.
– Лучше я послушаю твои рассказы, – продолжила я, – последние новости. Ты ведь всегда лучше всех знал последние новости.
Последнюю фразу я сказала наугад, но, по всей видимости, попала в цель. Порозовевший от комплимента Васик тут же застрочил как из пулемета.
За несколько часов разговоров с Васиком Дылдой я узнала о членах Общества и о самом Обществе очень много нужных и необходимых сведений, а еще больше – сведений вовсе мне не нужных и не необходимых.
Например, Васик полчаса с упоением рассказывал мне о том, как уже знакомая мне девушка Даша сорвала проповедь в одной из католических церквей центрального района города, забравшись под кафедру, за которой стоял святой отец. Собравшиеся послушать проповедь прихожане долго недоумевали, почему святой отец, вместо того, чтобы говорить о Христе, только нечленораздельно мычит и закатывает глаза. Они и предположить не могли, что спрятавшаяся в нише массивной кафедры Даша расстегнула ширинку на брюках у проповедника и преподнесла ему такой сеанс оральной любви, что несчастный не только моментально позабыл все слова своей наверняка тщательно подготовленной проповеди, но и даже не в силах был сопротивляться коварной соблазнительнице.
Также услышала я увлекательный рассказ о том, как однажды утром уже в православной церкви молящиеся обнаружили в чане со святой водой с полсотни задушенных крыс, а вышедший на шум отец настоятель совершенно неожиданно для всех оказался безобразно пьян. После, однако, выяснилось, что священник вовсе был не пьян, его просто одурманили наркотическим раствором, добавленным в его завтрак.
От души посмеявшись, я спросила Васика, неужели за все время моего отсутствия не было ни одного серьезного дела, только мелкие пакости?
На что Васик, тут же посерьезнев, ответил, что были, конечно, только он о них ничего не знает.
– Разве ты забыла? – удивленно проговорил он. – В такие вещи нас не посвящают. Серьезными делами занимаются только специально обученные люди, ближайшие подручные Захара.
– Совсем не забыла, – удалось вывернуться мне, – просто я подумала, что пока меня не было, что-то могло измениться.
– Ты и не так долго того… отсутствовала, – заметил Васик. – Какие же существенные изменения могут произойти?
На это замечание я нахмурилась так сурово, что Васик едва снова не бухнулся на колени.
– В том мире время течет не так, как в этом, – туманно пояснила я, и Васик с готовностью покивал, с благоговением глядя на меня.
Потом он покрутил головой и уже, наверное, в десятый раз за время нашего разговора достал из кармана своей живописной курточки пакетик с белым порошком, насыпал себе на запястье левой руки небольшую дорожку и втянул ноздрей.
– Хорошо, – сдавленным голосом поделился он, закончив манипуляции.
Теперь, после разговора с Васиком, структура Общества была для меня более или менее разъяснена. В нем процветал культ Сатаны. Главным наместником низвергнутого ангела на земле называл себя Захар. Ему подчинялись все члены Общества.
Кроме того, Захар осуществлял связь Общества с преступными группировками и некоторыми уровнями администрации города, которых обильно снабжал денежными средствами. Таковые он выкачивал из рядовых членов Общества, главным образом из экзальтированных представителей золотой молодежи столицы, которым давал взамен пространные лекции об их избранности на путь Вечного Зла, возможность тусоваться в ночных клубах, проход в которые для обычных людей был закрыт, и, что самое главное, иллюзию безумной, увлекательной и притягательно опасной игры.
Насколько я поняла, этот Захар нередко еще и общался с некоторыми столичными толстосумами и высокопоставленными лицами через их закабаленных отпрысков и даже имел какое-то на богатых папиков.
Кстати, еще я узнала, что родитель самого Васика Дылды – не кто иной, как сам… То есть не последний человек в нефтяном международном бизнесе, поэтому у самого Васика никогда никаких проблем с денежными средствами не было. И, между прочим, эту квартиру, в которой теперь живу я, он подарил Наташе на день рождения.
А суммы взносов, обязательные для каждого члена Общества, он тоже вносил за мою сестру. Он фактически и ввел ее в Общество. По крайней мере представил ей протекцию и деньги, а Наташа, как я поняла, решение принимала самостоятельно.
И приняла.
Конечно, я понимала, что от Васика можно узнать совсем немного – ему не полагалось много знать – он числился только в рядовых членах Общества, хотя и безумно гордился некоторыми своими подвигами, самый значительный из которых был – набить морду почтенному священнослужителю, попавшемуся как-то поздно вечером на его постоянно накокаиненные глаза.
Теперь я была уверена, что за всей внешней мишурой Общество представляет из себя мощную организацию со стройной иерархической структурой, о верхушке которой я еще пока почти ничего не знала. И делами Общество занимается действительно серьезными, и этот загадочный и страшный Захар действительно поклоняется Дьяволу и его земной реинкарнации – золоту, ибо за путанными высказываниями обдолбанного Васика я неожиданно для себя проследила какую-то странную и страшную подоплеку – нити ведущие к делам серьезным и мне пока неведомым.
Васик вдруг вздрогнул и посмотрел на часы.
– Половина одиннадцатого, – сказал он, – пора ехать.
Сегодня посвящение будет, все члены Общества должны присутствовать.
– Даша за мной обещала заехать, – сказала я.
– Даша? Ах да, она мне говорила, – вспомнил Васик и опять достал свой пакетик с кокаином.
В дверь позвонили. Васик вздохнул и, немного поколебавшись, спрятал пакетик.
– Это, наверное, Даша, – сказала я и пошла открывать.
Это и впрямь оказалась Даша. Проходить в квартиру она не стала. Я заметила, что она, стоя на пороге, с испугом покосилась на то место на полу, где еще темнел след от кровавого пятна.
Мы с Васиком спустились в подъезд, у которого стояли две иномарки. Даша уселась в свою желтую спортивную «Феррари», а Васик не без робости пригласил меня в свой огромных размеров черный джип. На капоте джипа очень искусно был изображен козлиный череп.
Так как время было позднее, стояния в пробках мы избежали и около двенадцати часов ночи были уже за городом. Проехав еще немного, мы оказались на опушке большого леса, явно искусственного происхождения, хотя из-за сгустившихся уже сумерек он казался первобытным и непроходимым. На широком пространстве перед лесом уродливо разбросался фундамент недостроенного здания – очевидно, кто-то собирался в этой глуши строить себе особняк, но не довел до конца своего намерения.
Когда мы подъехали ближе, стало видно, что в окружении зачатков стен и железобетонных свай притаился глубокий котлован, на дне которого уже толпился народ.
Мне вдруг пришло в голову, что фундамент, щербатый оскал полуразрушенных стен и возвышающиеся сваи – и окруженный всем этим котлован представляют из себя архитектурную конструкцию, в целом очень похожую на античный амфитеатр.
– Вот здесь, – сказал Васик, останавливая машину.
– Что – здесь? – не поняла я.
– Здесь будет обряд посвящения проходить, – сказал он, удивленно поглядев на меня, – в котловане. Этот участок земли огромный – папик одного из наших братьев купил – частная собственность. И стройку тоже. Ты же была уже на посвящении. Спрашиваешь…
– Извини, – сказала я, – задумалась. Не поняла тебя…
Васик кивнул.
Скоро мы – все втроем – были уже в котловане, а примерно через полчаса…