Петр в правление царевны Софьи (1682–1689 годы)
Уступив первенствующее место царевне Софье и потеряв власть, царица Наталья Кирилловна остается в Кремле печальною, удаленною от государственных дел вдовою и с годами начинает все на более долгое время покидать Кремль, уезжая в подмосковные царские села. Живя в Москве или в подмосковных дворцовых селах, царь Петр постоянно появляется вместе с старшим братом на церковных торжествах и придворных церемониях и принимает в них участие. Иностранный наблюдатель, секретарь шведского посольства, видевший обоих государей на торжественном посольском приеме летом 1683 года, ярко изображает старшего и младшего братьев. Царь Иван Алексеевич участвовал в церемонии, совершенно как бы не замечая происходящего перед ним; Петр, наоборот, за всем внимательно следил и живо выражал свое участие. «В приемной палате, – пишет этот секретарь, – обитой турецкими коврами, на двух серебряных креслах под иконами сидели оба царя в полном царском одеянии, сиявшем драгоценными каменьями. Старший брат, надвинув шапку на глаза, опустив глаза в землю, никого не видя, сидел почти неподвижно; младший смотрел на всех; лицо у него красивое, открытое; молодая кровь играла в нем, как только обращались к нему с речью. Удивительная красота его поражала всех предстоявших, а живость его приводила в замешательство степенных сановников московских. Когда посланник подал верющую грамоту, и оба царя должны были встать в одно время, чтобы спросить о здоровье шведского короля, младший Петр не дал времени приподнять себя и старшего брата, как требовалось правилами; стремительно вскочил со своего места, сам приподнял царскую шапку и заговорил скороговоркой обычный привет: «Его королевское величество, брат наш Каролус Свейский по здорову ль?» Петр в одиннадцатилетнем возрасте показался секретарю шестнадцатилетним юношей.
Но обязательные придворные церемонии, отличавшиеся притом продолжительностью и, надо полагать, до крайности утомительные, едва ли могли привлекать к себе Петра, даже при всей его живости и при всем активном его отношении к окружающему. Вероятно, он чувствовал в них тягостную повинность, отбыв которую он спешил предаться своим любимым занятиям. В чем же заключались занятия Петра в годы регентства Софьи?
Мы уже видели, что дьяк Зотов в документах упоминается в качестве учителя Петра именно с 1683 года. Еще и в 1683 году Петр не расстается с азбукой, которая в этом году переплеталась «в пергамин зеленой». Однако с этого года появляются в его хоромах и другие книги, свидетельствующие о расширении его любознательности. Книги брались из библиотеки покойного царя Федора Алексеевича. 27 февраля 1683 года взята была «библия в лицах (т. е. с картинами) с летописец»; 19 марта были взяты: книга «о луне и о всех планетах небесных», литовская летопись Матвея Стрыйковского, а 29 октября того же года взяты: «книга Беседы иже во святых отца нашего Иоанна Златоуста на деяние апостольское» и книги Минеи месячные: сентябрь, октябрь и ноябрь месяцы. Когда именно окончились уроки Зотова, неизвестно, но он за все 1680-е годы в чине думного дьяка неотлучно находится при Петре.
Все более и более внимание Петра захватывают другие занятия, которые и отрывают его, вероятно, от зотовских уроков. В хоромах царевича Петра уже в самом раннем его детстве мы видели военные игрушки. С возрастом эти игрушки развиваются в военные «потехи» – игры. В начале 1682 года для царевича в Кремле у его хором устраивается потешная площадка, на которой поставлены потешный деревянный шатер и потешная изба; на площадке стояли деревянные пушки. До нас дошли в большом количестве записи о выдаче по требованию Петра разных предметов, хранившихся в Оружейной палате, или об изготовлении разных предметов по его приказанию. Перед нами в этих драгоценных документах целый мир вещей, которыми окружен Петр, которые его заботят и занимают его внимание, которые показывают, куда направлялись его вкусы и склонности. На первом месте здесь, конечно, предметы военных забав. Так встречаем записи о починке прорванных, видимо, от постоянного употребления барабанов, об изготовлении новых. В январе 1683 года велено было сделать в хоромы малолетнего царя две пушки деревянные, потешные, мерою одна в длину аршин, другая в полтора аршина, на станках с дышлами и с колесами окованными. Пушки эти были изготовлены; внутри они были опаяны жестью, а снаружи высеребрены; станки, дышла и колеса расписаны зеленым аспидом; каймы, орлы, клейма и прочие украшения были вылиты из олова. С переездом двора царицы Натальи в мае 1683 года в Воробьево военные потехи царя приобретают более широкий размах. На Воробьевых горах было для них более простора, чем на площадке кремлевских хором. Прорванные барабаны то и дело присылаются в Москву для починки. В Воробьеве производится стрельба из пушек, но уже не из игрушечных деревянных, а из настоящих железных. 30 мая 1683 года, в день рождения государя, произведена была «потешная, огнестрельная стрельба», за которую огнестрельный мастер иностранец Симон Зоммер и действовавшие под его руководством Пушкарского приказа гранатного и огнестрельного дела русские мастера и ученики получили награды. Новая потеха, видимо, очень полюбилась Петру. В июле того же года стольник Гаврила Иванович Головкин отдал в переделку для государя шестнадцать пушек. В августе этого же года упоминаются 10 человек стряпчих конюхов, состоящих у «потешных лошадей», и среди них Сергей Бухвостов и Еким Воронин – будущие первые солдаты зарождающегося среди этих военных игр первого потешного полка – Преображенского.