В стародавние времена много чудесного в Петербурге происходило. Когда город только начинал строиться, очень ему один бес мешал. Например, возводят строители дома, через несколько месяцев улица появляется. А бес этот неуёмный возьмёт и за ночь все дома перетасует, как карты. Выходят люди поутру их своих домов – и словно из чужих вышли. Ничего не узнают, ничего не понимают: будто накануне вечером пьяные не в свои дома ввалились или словно от любовниц да любовников выходят. Столько драм из-за этого случилось, столько скандалов!
Один раз бес-насмешник царский дворец поменял: вечером зашёл в него царь Пётр, а наутро выходит царь Иван Грозный. Хорошо, что бес уже на следующую ночь прежний дворец вернул – совсем немного людишек успел поубивать Иван Грозный.
Было такое, что все церкви бес-насмешник перетасовал. К примеру, начал службу католический ксёндз, а закончил уже мусульманский мулла. Или в алтарь заходит православный священник, а обратно возвращается ничего не понимающий буддийский лама.
Совсем житья Петербургу от этого беса не стало! Стал город выглядеть хуже Москвы: улицы вкривь да вкось идут, дома будто в кучу навалены, ни одной прямой линии, никакой логики.
Бились русские мастера с ним, бились, да так ничего и не добились. Хотели уже забросить город, на радость шведам. Да только в последний момент кому-то (Как «кому-то»?! Царю Петру, конечно же! – негодующ. примеч. автора) пришла мысль выписать в Петербург немцев. Те приехали, и началась борьба немецкого орднунга с бесовским беспорядком. В конце концов, сдался бес – ведь известно, что немцы кого угодно переупрямят, где угодно порядок наведут.
С тех пор бес-насмешник в Петербурге не появлялся… Хотя местные – карелы да финны, которые ещё до основания города здесь жили, – утверждали, что это вовсе не бес был, а один из их божков, насмешливый и с прескверным характером. Ещё в допетербургские времена он любил перемешивать деревни да мызы. Так и жили здесь вперемежку финны, карелы, ингры, шведы, немцы, русские.