Смерть людям
– Я этого не позволю!
Широкоплечий и решительный, Тиллард фон Кронзее преградил нам путь к входной двери. В других обстоятельствах манерный певец с закрученными усами, в одиночку намеревавшийся противостоять скаллу свирепых вакаров, выглядел бы даже забавно – но сейчас ситуация была очень щекотливой.
– Эта бедная невинная девушка вам ничего не сделала. Я не могу оставить ее без защиты.
В его голосе звучало беспокойство, но также и чуть-чуть ревности и даже – безумия. Это был побочный эффект моего желания. А известность Тилларда была в этом случае еще более серьезной угрозой. Если он захочет организовать восстание против вакаров, другие гости его, конечно же, одного не бросят.
Арезандер вскинул брови, оглядывая с головы до ног менестреля.
– Без защиты? – он, похоже, еще сам не решил, удивляться ему, насмехаться или гневаться. – А от кого же вы собираетесь ее защищать?
– От в-вас.
Ох, неужели мне не послышалось? Он действительно сказал вслух то, что сказал?! Да в Тилларде, похоже, дремал скрытый герой. Тут я даже прониклась к нему большей симпатией, но при этом он, к сожалению, подвергал себя огромной опасности. Такие безрассудные герои долго обычно не жили.
Арезандер бросил на меня беглый взгляд, на что я только пожала плечами, мол, предупреждала же вас. Эту дилемму ему теперь придется решать в одиночку.
Но не в первый раз за этот вечер Сир меня удивил. Он подошел к менестрелю так близко, что тому пришлось запрокидывать голову, чтобы смотреть вакару в глаза. Телохранители Тилларда занервничали – в том числе и по той причине, что скалл Сира выстроился так, что подойти, и уж тем более предпринять что-либо, было просто невозможно. В гостевой комнате стало так тихо, что можно было услышать, как упала булавка.
– Ну что ж, – проговорил Арезандер с опасным дружелюбием в голосе, – тогда не соблаговолите ли сопроводить нас? Мне даже интересно, как вы будете защищать эту девушку, – его коварная улыбка не предвещала ничего хорошего. – Для начала, думаю, стоит предложить вашей подопечной теплую накидку. Может, кто-то из ваших людей согласится одолжить? Их я, кстати, с собой не зову.
Я была ошеломлена, как и все оставшиеся присутствующие, но Тиллард охотно согласился – к большому неудовольствию своих телохранителей.
– Это будет весело, – усмехнулся Ривен, который, похоже, составит нам компанию.
Вскоре мне дали сразу две толстые накидки, и не успела я опомниться, как уже брела вслед за Арезандером по улице сквозь ночную метель. Я была уверена, что полностью готова столкнуться с непогодой. Как же я ошибалась. Нас захватил настоящий ледяной вихрь. Через мгновение я уже не соображала, куда идти – такой плотной была пелена хлестко бьющих по лицу снежных хлопьев, тонущих в непроглядной темноте. Вдобавок я проваливалась по колено, ступая по большим холодным сугробам. Каждый шаг давался с огромным трудом. Дыхание замерзало еще на губах, а при очередном вдохе сотни крошечных кинжалов словно пронзали легкие. Даже несколько слоев одежды не защищали от жуткого холода, который казался более пронизывающим, чем мороз, преследующий меня по пути в Равенах. Он будто разъедал шерсть, ткани и кожу. Я дрожала всем телом. Это была уже не метель, а настоящий монстр, хладнокровно отнимающий жизни.
Утешало только то, что пункт назначения находился недалеко, совсем немного вниз по улице – хотя эта дорога и казалась бесконечной. Однако Сир повел нас не в главный дом, где, судя по освещенным окнам, горел в камине теплый огонь. Нет, он подошел к двери пристроенного сарайчика. Дверь открывалась только наружу из-за перекрывавших вход сугробов с челоческий рост, и Арезандеру пришлось очень постараться, чтобы открыть ее настолько, чтобы он свободно мог пройти внутрь. Я поспешно последовала за ним. В тот момент мне было неважно, что меня ожидает там, внутри. Ничто не могло быть хуже этой метели.
Темнота окружала меня. Хлипкие деревянные стены почти никак не спасали от холода. И все же… После ледяного ада это место казалось мне настоящим раем. Облегчение длилось всего пять секунд. А затем меня охватила череда других ощущений, одно за другим. Я почувствовала запах крови. Довольно слабый, но при таких температурах его, по идее, вообще не могло быть. Значит, тут пролилось действительно много крови. Кроме того, послышалось глухое хныканье, точно осколком стекла царапали по моим нервам. Это был вопль призрака. О проклятье. Теперь-то я поняла, где мы находились. Во дворе убитого ткача. На месте преступления.
– Держитесь ближе ко входу, – негромко распорядился Арезандер, когда, закрывая за собой дверь, вошли и менестрель с Ривеном. Я услышала, как заскрипели ступеньки лестницы под тяжелыми сапогами. Затем последовали тихий хлопок и шипение пламени. Слабое золотистое сияние разлилось по сараю. Судя по всему, построен он был на склоне, потому что в нем было два уровня, соединенных деревянной лестницей. Сейчас, при свете, я также поняла, что это и не сарай вовсе, а просторная мастерская со станками, рамами и стеллажами, доверху набитыми шерстью и льном. И все здесь, в буквальном смысле все, было покрыто темно-красными пятнами и брызгами, начиная от центра помещения и заканчивая самым большим станком. Именно за ним, в луже крови, на земле, где еще были видны царапины и отпечатки чьих-то следов, лежало растерзанное тело ткача.
Судя по звукам, рядом со мной кто-то не смог удержать содержимое своего желудка.
– Боги милостивые!.. – больше менестрель ничего не успел сказать, потому что его вырвало. Причем он лишь чудом не испачкал сапоги Ривена. Молодой вакар отступил немного назад и отметил не без злорадства:
– Раньше, чем я предполагал…
– Простите, – прохрипел Тиллард. – Все в порядке, правда, – он поднял голову, снова увидел распотрошенный труп и снова поперхнулся. – Из… ви… ните… – и менестрель сломя голову бросился к двери. Он выбежал на улицу, где его стошнило в первый же сугроб, несмотря на бушующую метель.
Ривен вздохнул и посмотрел на стоявшего у подножия лестницы Арезандера.
– Хватит с него или привести обратно?
– Хватит. Пока что, – был ответ. – Отведи в гостевой дом. Вдруг еще простудит свое золотое горло. Королева меня и так не слишком жалует.
– А если он не захочет идти?
Арезандер пожал плечами и зажег вторую масляную лампу.
– Тогда скажи ему, что Синте не нравятся парни с блевотиной в усах. Это уж точно должно сработать.
Ривен, ухмыляясь, отправился выполнять поручение сира. Арезандер же кивком головы велел мне следовать за ним. Я подобрала слишком длинные для меня накидки, которые уже успели покрыться льдом и снегом, и начала осторожно продвигаться. Отпечатки обуви свидетельствовали о том, что на месте преступления побывало уже очень много людей. Поэтому было уже не так важно, затопчу я случайно что-то или нет. Но для меня это было вопросом чести и уважения, и я не пошла прямо по чужой крови – неважно, замерзла она или нет.
Как только я добралась до последней ступеньки, между станками промелькнула какая-то сверкающая фигура. Послышался пронзительный крик, который, казалось, забирается прямо под кожу. Это было так неожиданно и больно, что я чуть не потеряла равновесие. Арезандер развернулся и издал низкое рычание. В жизни не слышала более устрашающего звука. Это было не просто рычание вакара. Это было рычание опаснейшего из Темных охотников. Рычание, требовавшее немедленного подчинения или обещавшее скорую смерть. Если бы он на меня так зарычал, меня бы парализовало от страха. Но рычал он на призрака ткача. И это подействовало: тот моментально затих и юркнул в дальний уголок между стеллажами с шерстью. Там он и замер – напуганный и дрожащий.
Когда мой пульс успокоился, я смогла разглядеть в призрачных очертаниях сходство с мертвецом на полу – по крайней мере, с тем, что было цело. Так подробно все разглядывать мне совсем не хотелось. Мой желудок, конечно, был крепче, чем у бедолаги-менестреля, но это вовсе не означало, что подобное зрелище никак на меня не повлияет.
– Зачем вы привели меня сюда? – тихо спросила я. Учитывая, какое тут произошло зверство, разговаривать приглушенным тоном мне казалось более уместным. – Я думала, мне нужно допросить свидетеля.
Арезандер протянул мне вторую масляную лампу. В его черных волосах еще не растаял снег, а изо рта вылетал густой плотный пар.
– Все по порядку, – ответил он и указал на труп. – Для начала я хочу, чтобы ты получила точное представление.
Просто прекрасно… а я вот не испытывала ни малейшего желания вдаваться в подробности этого дела. Но я также понимала, что он пытается меня проверить. И почему бы, собственно, и нет… Он меня так легко одурачил, когда притворялся танцором, что сейчас я и сама чувствовала потребность исправить первое впечатление о себе.
Я взяла у него масляную лампу, что было не так-то просто сделать с шелестящими накидками. Наконец я заставила себя подойти туда, куда прежде даже смотреть не желала. «Все внутренности наружу», – сказал Ригурт. К сожалению, это самым ужасным образом соответствовало правде. «Когтями разорвали», – вскользь упомянул Скороход. Это тоже было правдой, хотя… Что-то как будто не сходилось на этом месте преступления. Брызги крови в разных местах указывали на то, что ткач пытался сбежать. Но следов борьбы не было. Убийца явно превосходил старика по силе. Он будто играл со своей жертвой, но раны при этом говорили, что все произошло быстро. На полу столько отпечатков обуви, но почему-то нет следов ткача. А следы когтей…
Я осторожно присела с краю у лужи крови и приложила для сравнения свою свободную руку поверх глубоких, параллельно идущих порезов. В свете масляной лампы заледеневшие раны жутко поблескивали. Едва ли не впервые в холоде было что-то хорошее. Без него вонь вырванных внутренностей была бы просто невыносимой.
– Вы с самого начала знали, что не я его убила, – трезво заметила я. Вакары, вне всякого сомнения, исследовали место преступления, прежде чем явиться на постоялый двор. Значит, он понимал, что следы указывают на более крупное существо.
– Конечно, – раздалось из темноты позади меня. В голосе Сира не было ни капли угрызений совести. Вот же коварный мерзавец. Так легко мной манипулировал с самого начала. Это сильно задело мою гордость. Отныне действительно следовало быть начеку.
Я выпрямилась и с мрачным видом повернулась к Арезандеру.
– Это действительно очень похоже на кидха. Такие следы могут принадлежать фамлассу, пуме-тивверн, клинкам деревьев или… Возможно, даже вакару, – последнее замечание я просто не могла не сделать и с удовольствием отметила, как тут же сузились глаза Арезандера. – Но, – невозмутимо продолжила я, – вы ведь человека ищете.
Тут Сир уже очень удивился.
– С чего ты взяла?
Его удивление поразило уже меня. Ведь доказательства были вполне однозначными. Неужели он сделал из всего этого какой-то другой вывод? Или это очередная проверка?
– Фамласс не ограничился бы одной жертвой, – пояснила я. – Пума-тивверн, наоборот, не охотится так близко к жилым поселениям, и ее даже я бы учуяла. Клинки деревьев, пожалуй, могли бы устроить подобную кровавую баню, но почему они напали на старого ткача? Клинки ведь предпочитают детей, а их в деревне сколько угодно.
Арезандер внимательно слушал мои рассуждения. Пламя масляной лампы отражалось в его глазах, и возникало впечатление, что это они светятся и горят.
– А почему не вакар? – поинтересовался он.
Я пожала плечами.
– Вакар не потерял бы контроль до такой степени. Нет, вы ищете того, кто, похоже, очень постарался, чтобы все выглядело как атака кидха. Того, кто сумел замести свои собственные следы. Того, кто много знает о магических существах. Того, кто точно знал, что скоро в Вальбет прибудет королева и здесь же остановится ее любимый менестрель, так что убийство обязательно привлечет всеобщее внимание. Того, кто хочет разжечь страх людей перед кидхами. И ненависть к ним.
– Смелое предположение, – заметил Арезандер, по-прежнему оставаясь очень спокойным.
– Вы так считаете? А я вот считаю, что там… – я указала на стену позади него, – …все очень даже понятно и очевидно высказано.
На стене в боковой части мастерской было выведено огромными кровавыми буквами:
Смерть людям
– Я знаю многих кидхов, которые придерживаются именно этого мнения, но никто из них не настолько глуп, чтобы писать нечто подобное на месте преступления. Значит, это работа человека, – подытожила я свои рассуждения.
Сир ошеломленно уставился на стену, затем помрачнел. И тут я поняла, что это уже не проверка. Он сам эту надпись впервые видел.
– Несколько часов назад этого здесь не было.
Он сказал это так уверенно, что у меня по спине пробежал холодок. В таком случае это, конечно, все меняло.
– Значит, кто-то пытается представить произошедшее как политическое преступление, – пробормотала я. – Или убийца все это время был здесь и оставил свое послание чуть позже.
Арезандер посмотрел на меня своими серебристо-серыми глазами. В них светилась твердость, от которой мне было не по себе.
– Мы скоро это выясним, – проговорил он и кивнул в сторону стеллажей – туда, где забился в угол сверкающий призрак ткача. – Представляю тебе нашего свидетеля, которого необходимо допросить.
Я так и ахнула.
– Во имя всех богов! Вы что, рассудок потеряли?! Я ни в коем случае не стану зачаровывать призрака!
Арезандер одарил меня пренебрежительной улыбкой.
– Все-таки не такая ты смелая, как я думал…
– Смелость тут ни при чем, – огрызнулась я. – Это полнейшее безумие. Он будет преследовать меня. Днем и ночью. Даже в снах.
– С последствиями я сам разберусь, – невозмутимо ответил Сир. Он забрал у меня масляную лампу и поставил ее на столик рядом со своей. Затем сбросил свой черный плащ и вытащил меч. Он выскользнул из ножен с угрожающим шепотом, и потом в самом оружии, казалось, сосредоточилась вся тьма. Я вытаращила глаза и не смела отвести взгляда от клинка. Он состоял из… из теней. О небо, я слышала о подобном мече сотни историй. Только до сих пор я считала это выдумкой изобретательного поэта.
Арезандера, казалось, забавляло мое изумление.
– Я обещал тебе свою защиту, – напомнил он мне, – и свое слово я держу.
– А вы… Вы можете отправить им призрака за завесу?!
Короткий кивок.
Что ж, это, конечно, был аргумент. По ту сторону завесы не действует никакая земная власть. Призрак будет избавлен от моих чар. Более того, Арезандер освободит его от мучительного существования в мире, которому он больше не принадлежит, и дарует ему покой.
Конечно, было очень неприятно думать, что мне придется зачаровывать своей песнью призрака, но ведь Сир не стал бы давать ложных обещаний. По крайней мере, не в этом случае. И в конечном итоге все останутся в выигрыше… Ведь правда?
– Твой черед, Синта, – поторопил Арезандер. Его нетерпение, похоже, росло. – Докажи свою пользу, или нашей сделке конец.
Я тяжело сглотнула. Крепко сжав кулаки, повернулась. Зашуганный призрак ткача по-прежнему прятался между стеллажами и лишь слабо поблескивал. Для меня было открытием, что призраки, оказывается, могут чего-то бояться. С другой стороны, меня ведь саму раньше не сопровождал Сир сиров, вооруженный мечом из теней.
Попытка того стоила.
Должна была, по крайней мере…
Я выкрикнула, подкрепляя свои слова песнью Пламени Солнца:
– Господин ткач! Поведайте, пожалуйста, что здесь произошло.
Проговаривая эти слова, я задалась вопросом, а как, собственно, призрак будет отвечать мне. Они ведь не разговаривали. Могли только…
Все мои чувства разлетелись на тысячи осколков, когда раздался вопль, который был хуже всего, что я когда-либо слышала. Я вся сжалась, не в силах ни пошевелиться, ни вдохнуть, ни моргнуть. И вдруг призрак бросился на меня, его полупрозрачное лицо было искажено жадной гримасой. Я не успела толком испугаться, как обжигающая энергия прошла сквозь меня, наполняя мою душу болью, будто кто-то лил на нее кипящее масло. Мысли заметались быстро-быстро. И это были не мои мысли. Крик призрака стал моим криком. Я только почувствовала, как падаю на колени, а потом меня закружил водоворот из образов и ощущений, в котором я едва не захлебывалась…
…серые облака… Воет ветер… Недовольство… они все разрушат… холодные пальцы… Это затрудняет работу… Может, попросить подмастерье… Нет, не хочу никого видеть… Темная мастерская… Дверь… Ключ… Лампа… Лестница… Тоска… разочарование… не могу допустить… Решимость… когда утихнет метель… Шум… Страх… Здесь никого не может быть… Может, просто ветер… Снова шум… Просто кажется… а если нет… а если… Вспыхнуло пламя… Толчок… Боль… рука в крови… не здесь… Моя жена… где он… нет… никого нет… Снова толчок… Удар… У них… они… но почему?.. Пошатнулся… упал… все почернело… Рычание… только не кричать… моя жена наверняка… я кричу… хрип… сплюнул кровь… вдохнул кровь… Холод… боль… завеса… тень… я умираю… конец… конец… страх…
Кто-то хватает за горло. Железо.
– Довольно!
…нет… я не хочу… мутный туман… Пусть она увидит… какая она красивая… и она принадлежит мне…
– Оставь девушку.
…я не хочу… она должна увидеть… таково было ее желание… Но он повелевает тенями… я должен подчиниться… Я только хочу показать ей… Фигуры в тумане… Приходят… Уходят… Кровь… кровь… моя кровь… Никто не посмеет его ослушаться…
Тишина.
И я упала.
Я упала, и тьма поглотила меня.