Ольга Лаптева Песни Поморья
Ольга Лаптева
Автор идеи, сценарист, режиссер, продюсер
«Поморская песня и есть стихия, как таковая; энергия, мощное самостоятельное явление. Она будет жить, покуда жив Север…»
Александра Яковлева
Руководитель Кенозерского национального парка
«Фильм «Песни Поморья» показывает северный фольклор не украшением, а содержанием жизни человека, и это особенно ценно. На Русском Севере каждому возрасту была свойственна своя поэзия: для младенцев – колыбельная, для молодых – свадебные песни, для зрелых людей – тексты похоронных обрядов, которые готовили к уходу из жизни. Сегодня это понимание пропадает, к сожалению, фольклор превращается в «сельские веселости».
В «Песнях Поморья» звучат содержательные, красивые высказывания о глубинных корнях фольклора. И зритель постигает тайны бытия народной поэзии. Удивительно точно сочетается тонкая лирика северной природы и величественная повседневность северорусского фольклора.
Это фильм-откровение. Для зрителей и для его участников».
Интонация северной сказки позволяет связать три исторических пласта: настоящее (жизнь современных поморов, сохраняющих или не сохраняющих традиции своего народа), далекое прошлое (мифы/мифологизированные истории, песни и сказки) и XX век (время, когда серьезные изменения коснулись Русского Севера, время испытаний и перемен). Многие поморские былины подробно рассказывают о промыслах народа: добыче соли и жемчуга, охоте и рыбалке. Поэтому через материалы этнографических экспедиций, комментарии исследователей и рассказы современных жителей Поморья создается портрет народа в прошлом и настоящем. Строгая красота северной песни передает характер поморов.
Таинственная атмосфера северной сказки, погружение в мир, наполненный музыкой и шумом моря, где в порыве отчаяния люди обращаются к Океяну-Батюшке, не ропща на судьбу, если «море взяло» чьи-то суда, чьи-то жизни, потому что «все от моря», – это философия бытия. И песня льется, как холодная, чистая вода, и отражается в ней северное солнце.
Фильм-путешествие открывает невероятные красоты Севера, потрясающие восходы, закаты, северное сияние, мощь и силу Белого моря – в четырех сезонах природы.
От деревни к деревне слышится песня – фольклорное наследие поморов. Общей в ней остается только тематика: свадьба, уборка урожая, проводы в армию. Особенности исполнения (и диалекта) в каждом из поселений Архангельской области своеобычны.
Лучшие эксперты, музыканты, этнографы и фольклористы рассказывают о ней.
О ней же говорят и жители поморских деревень.
«Песни Поморья» – это удивительное и масштабное полотно, сплетенное из истории песни, истории края, стихии природы, где разнообразно, мощно, лирично, мелодично и ярко звучит поморская песня.
Да жить я уеду, не приеду, ой да года два…
На мила дружка,
На дружка ли на серде… ой,
На дружка на серде… ой сердечныва.
Наша Нёнокса богатая:
Хлебом-солью тороватая.
Хлебом-солью тороватая,
У нас домы высокие…
Ой, ты ли-то не бойся, мой да любезнай,
ой, да до зорюшки пораньше разбужу…
– А чем песня помогает?
– Даже не знаю, чем она помогает. Я всю жизнь пою, не знаю. Вот видишь, девяносто семь годов прожила, а не знаю, что помогает.
– Жить помогает…
– Поморы – это, конечно, удивительные люди. Там никогда не было крепостного права. Многие из них были старообрядцами, то есть, они достаточно бережно относились к традициям, к памяти. Люди, которые действительно могут быть жёсткими. Это семьи, где роль женщины была чрезвычайно высокой, потому что мужчин по полгода может дома не быть и поэтому, в общем-то, можно говорить даже о равноправии. Это грамотность почти повсеместная, что удивительно. Есть же такой стереотип, что русский Север такой… заповедник древнерусской культуры: там былины, сарафаны, эпос, песни… И так далее…
– Отмечено исследователями, где лучше всего сохраняется эпос. Эпос встречается и остается наиболее сохранным как вид какой-то деятельности. Рассказывание эпоса в тех краях, где русское население соприкасается… оно граничит с какими-то другими народами. И эпос подчеркивает вот эту идентичность русскую. То есть, носители эпоса – это всегда люди, которые граничат с другой культурой. И которым нужно, может быть, каждый день или время от времени, себя утверждать в том, что они к этой культуре принадлежат.
Дмитрий Баранов:
– Отношение к морю, к лесу, не как к объекту, который можно изменить, покорить, переделать, а как к субъекту, как к партнеру по диалогу, равноправному диалогу. И важно договориться с ним. Не «я – оно» – не эта модель реализуется, а «я – ты». И вот всякие приметы, персонификация – «Море-батюшка», «Морской царь» и так далее… Всё свидетельствует о том, что мы живём в этом поле взаимодействия равных участников в этой игре как бы большой, которую поморы ведут с внешним миром.
Сядем, миленькой, поедем
За дальние города,
Где солнышко греет,
Луна – никогда.
– Эта церковь была построена мои братом Павлом Григорьевичем по его инициативе. Потому что здесь служил мой прапрадед.
– Чем заняться? Раньше сети ставили, народу много было, мужиков – ставили сетки, ловили рыбу. У нас ведь рыболовецкий колхоз, дак. Вот и сёмгу ловили, селёдку ловили, а теперь этого ничего нет. Сейчас колхоз весь распался. Ну, так есть вот немного – тут еще сколько-то колхозников работает. А мы раньше-то что? Мы на ферме работали… У нас ферма вон там большая была на горе. Тут еще была ферма, и кони были, у нас всё было: и овцы были, и свиньи были в колхозе. А теперь людей нет, все уезжают. Всё…
– Яркие моменты? Вот пример. Кончается сенококос, идут они с дальних участков. Там много женщин. В посевную всё женщины, женщины, женщины… И вот хор их старинных песен. Далеко, слышно, идут. В деревню зайдут и потом по домам расходятся, и уже последняя там, и всё. Я это очень хорошо помню. Вот «борода» заканчивается – уборка картофеля там, ячменя и прочее-прочее… Тоже называют «борода»… И тоже соберутся женщины тут на угоре, на пригорушке, в магазин сходит бригадир, всем по рюмочке… И песни – во всю силушку. Хорошие песни, голосастые. Хорошо пели женщины, уже современные такие песни… Старину-то они знали тоже, но как-то уже более вот такие…
– Если супу надо, так я… Снег нападёт, куропатки. На угор я поднялся, тут кусты начинаются ивовые… Куропаток навалом. Сил десяток поставлю, пришел – две-три куропатки есть. Всё, мне на неделю хватит.
Михаил Майзеров:
– Никто уже не споет старинные песни, нет. Теперь дюже вот это дописывается. А того уже, того хора нету. Только в архивах, может быть, где-то.
Сарафан-то с косой оборочкой, да....
Сарафанчик раздувается,
Ой, сарафанчик раздувается, да…
Ко мне милый в гости ладится.
Татьяна Пунанцева:
– И всё забудется. И теперь уж они не поют. Тех не знают, а мы старые, так уж тоже стали забывать всё.
– Это – музыка родины моего отца. Это музыка, на которой я осваивала профессию музыковеда.
Сейчас я передаю знания детям в детской музыкальной школе искусств. Преподаю на отделении «Музыкальный фольклор», учу их играть на традиционных инструментах именно традиционную музыку так, как она могла звучать в начале двадцатого века.
Рассказываем о традиционной культуре, чтобы они, когда вырастут, понимали в чём разница, и могли найти именно настоящее искусство и понимали его. Чтобы оно было для них доступным, чтобы им было понятно, о чем здесь говорится.
Потому что, конечно, прошло очень много лет, и без специальных знаний можно это слушать только по большой любви. Но, если получить эти знания, понимать, что звучит, как звучит, почему звучит, то, я уверена, найдется очень много людей, которым понравится эта музыка. Она действительно очень красивая и ее очень много – разной. На любой эстетический вкус найдется что-то, что поразит до глубины души человека.