Бывает так, что человек по совершенно пустому поводу может испортить себе очень и очень многое! Просто на ровном месте! Ну, ладно, ладно, ну не совсем на ровном! На небольшой горке неглаженого белья, горище грязной посуды и на Эвересте от раздражения и гнева на сестру и бабку, которые, кажется, сговорились, только бы Светлане испоганить жизнь!
Пусковым механизмом, запустившем грандиозный скандал, визг и всё дальнейшее, стал банальнейший звонок бабушки. Эта нахальная бабка посмела просить, чтобы Светочка съездила с ней куда-то там… Этого хватило с избытком.
– Чего? Съездить? А больше ничего не надо? Я работаю как лошадь! Дома ещё делать всё надо, могу отдохнуть только в выходные, а ты… Что же ты к Леночке своей любимой не обратилась? У неё в субботу урок? Да плевать мне на её урок, на неё саму, на тебя и на твои надобности! Ты её к себе пустила, и я теперь вынуждена вместо того, чтобы отдохнуть по человечески, ещё и дома вкалывать, а всё ты! Вот и не обращайся ко мне больше никогда, забудь обо мне! И Ленке передай, что сестры у неё нет! Мне без разницы на неё! Плевать я хотела!!! – Светлана орала в голос. Неделя выдалась тяжелая, бойфренд, вместо того, чтобы пригласить её на выходные куда-нибудь съездить, увильнул с друзьями на какую-то дачу. Нет, он и её звал, но где она, Светлана, а где какая-то дача? И какие-то там друзья? Света заводилась и от меньших проблем. А уж придя домой, и выяснив, что никаких изменений в окружающей её действительности нет и не предвидится, и грязь сама по себе не рассосалась, и вовсе взбесилась! Позвонила было матери, в надежде, что та приедет и за выходные всё приберет и в порядок приведет. Но, мать тоже желанием не горела! Короче говоря, как ни крути, все выходные надо заниматься тем, что бы хоть расчистить самые большие залежи и помыть что-то из посуды, а то вся чистая закончилась. А есть из грязной… Ну, это уже совсем отстой!
Визг из трубки был не то чтобы неожиданным, но настолько мощным, интенсивным и интонационно наполненным, что Марина Сергеевна чуть не откинула телефон подальше. Потрясла головой, пытаясь избавиться от свербения в ухе, словно пронзительный голос старшей внучки застрял в голове и очень мешал! Машинально нажала на кнопку, чтобы избавиться от этого шума, и попыталась хоть немного успокоиться.
Алёна уже накапала валокордин и протянула бабушке чашку. – Ничего, ничего, не переживай, я сейчас позвоню, договорюсь с завучем. Я же часто подменяю, и меня можно хоть иногда подменить. Подумаешь! Не расстраивайся, только не расстраивайся! Ты же знаешь, она у нас с характером! Как бы это… Сложным.
Марина Сергеевна сквозь слёзы смотрела на Алёну. Ну, вот как так вышло? Родители одни, гены, выходит, тоже одни… Семья одна, то есть воспитывали в одной атмосфере, в одном окружении, но младшая – любящая да ласковая, заботливая и тёплая. А старшая… Ей глубоко наплевать на всех, лишь бы ей удобно и хорошо было. За что так? Ведь никогда она Свету не обижала, ничем не задела, а вот получила…
Зазвонили одновременно и Алёнин смартфон и кнопочный телефон Марины. Они тревожно переглянулись и вдруг рассмеялись:
– Мы окружены! Будем пробиваться? – выговорила внучка, и смеясь и слёзы утирая. Правда, с утиранием слез получалось не очень-то. Перед глазами появилась голова Урса, который широким движением языка ликвидировал всю лишнюю сырость на лице хозяйки. – Да! Нас трое и мы справимся!
– Ленка! Запомни! Ты сама выбрала себе дорожку! Вот запомни, а лучше запиши, чтобы твоя тупая голова не забыла! – орала Светлана, которая уже позвонила и нажаловалась матери, завела себя ещё больше и решила, чтоб уж настрою не пропадать, излить негодование на паршивку! – Сестры у тебя нет! И в квартиру не возвращайся! Даже если поумнеешь и вышвырнешь свою поганую псину! Не подходи даже на пушечный выстрел! И с бабкой сама вошкайся! Поняла? Ты…
– Стоп! Достаточно! Я тебя услышала, и с меня довольно! Живи своей жизнью, раз ты так решила, мой за собой сама, убирай за собой, готовь себе, прислуги больше нет, и не будет! Всё остальное на твоей совести! – Алёна выключила смартфон и повернулась к бабушке.
– Мама! Как ты можешь! Света зашивается! У неё карьера, личная жизнь! Она устаёт! А ты! А вы там!!! Ты поддержала это сумасшествие Лены! Ты виновата! И теперь справляйся сама! Я к тебе не поеду! – верещала трубка голосом единственной дочери и Марина вдруг испугалась, что ей будет плохо с сердцем. Но тут Алёна решительно забрала старенький бабушкин телефон, послушала немного, а потом сказала:
– Мама, это уже не бабушка, а Алёна. Заканчивай кричать и обвинять всех вокруг! Ты не хочешь помогать? Ладно, мы справимся. У тебя всё? Тогда до свидания!
Она и этот телефон отключила, и у городского решительно выдернула розетку провода. – Всё! Хватит! Я через полчаса позвоню завучу и договорюсь о замене и сама тебя отвезу к нотариусу.
– Алёна, кажется, от нас все отказались… – слабо улыбнулась Марина Сергеевна.
– Знаешь, про маму я ничего говорить не буду, а вот сестра… Такая ноша с воза, кобыле только легче! А то чего-то я как лошадь устала! В смысле, жить в качестве лошади устала! Короче, мне никогда так хорошо не было, как когда воз стал на целую Светку легче! – руки дрожали, пришлось их спрятать за спину, чтобы бабушку не расстраивать. А потом, отвлекая её, уводя из опасного состояния, смешить и переводить разговор на что-то другое, и только потом, когда всё это дало результат, и Алёна договорилась о переносе урока, уйти на улицу с Урсом, подальше, в их лесок, и уже там дать волю и слезам и мыслям.
– Понимаешь, чем больше я делала, тем меньше это замечали… Да мне и не надо было. Лишь бы давали спокойно жить. А какое там спокойно? – Алёна вытирала глаза, Урс слушал и кивал головой. – Вот веришь, могла себя спокойно чувствовать, только когда Светы дома не было! А теперь, «забудь, что у тебя есть сестра»! А всё почему, знаешь? Потому, что у неё бардак и она даже не представляет себе, с какой стороны к нему подойти, чтобы как-то убрать. А разбрасывает и пачкает-то каждый день! И продукты! Теоретически она деньги на еду оставляла. Практически – раза три в год. И только попробуй попроси! Визгу… Мне уже было проще не связываться и всё покупать самой. Фууух. Вот пустяки, вроде, а ведь обидно… Ладно, спасибо не говорила, так хоть бы не грубила! – Алёна решительно высморкалась. – Вот как приятно поговорить, когда тебя никто дурой тупой не называет, а совсем даже наоборот, сочувствует! Спасибо тебе Урс! Я бы без тебя так и мыла полы, и просила Светку ноги поднять…
– А я бы без тебя уже давно умер. Мне недолго там оставалось! – Урс ткнулся носом в раскрытую ладонь, осмотрел её, вздохнул, вернулся чуть назад, нашел перчатку, которую Алёна обронила, и вложил в руку хозяйки. – Как хорошо, что я жив, и ты у меня есть! И присмотрю за тобой и умою, и защищу, и перчатки ты вечно теряешь! А мороз, лапы без шерсти, мёрзнут, небось!
– Ты мой драгоценный медведь! И чтобы я без тебя делала! – рассмеялась Алёна и поцеловала черный нос.
Урс глубоко и счастливо вздохнул. У него в мягком щенячестве была такая наивная мечта. Да, мечта! Собаки ведь тоже мечтают. Урсов брат, например, мечтал о том, чтобы его кормили только пельменями. Как-то случайно попробовал и даже во сне они ему снились. Миска… Нет, не миска, а таз, огромный таз пельменей!
А у самого Урса была мечта, чтобы его вот так любили, что даже целовали… И не просто кто-то, случайно. Их, щенков, как-то тискала смешная девчушка и чмокала в чёрные носишки. Так вот, это не считалось! Делать это должен был хозяин. И вот теперь мечта сбылась!
– Ну и смешной у тебя вид… Словно ты сейчас лапами взмахнёшь и полетишь! – Алёна взъерошила шерсть между ушами своего пса и вдруг поняла, что жесткая пружина, которая возникла во время скандала и так мешала ей дышать, попросту растаяла, исчезла, словно её и не было! – Я так рада, что ты есть в моей жизни! Я люблю тебя, Урс!
– А уж я-то тебя как люблю! – Урс прижался головой к коленям хозяйки и покосился на темные заросли старых елей. Оттуда приближались человек и пёс. Урс присмотрелся и принюхался. Пёс – приятель Бэк, а человек – его хозяин. Урс тихо фыркнул, обращая внимание хозяйки на приближающихся к ним.
– Кто-то идёт? Вот спасибо, что предупредил. Пошли, мой хороший. А то напугаю ещё неповинных людей. У меня на лице сейчас только сидеть можно! Больше оно ни на что не годится! – улыбнулась Алёна, но увидела Бэка и изменила решение. – А! Это твой приятель? Тогда дело другое! Пойди, поиграй. А если этот мрачный и вредный тип испугается, то так ему и надо!
Павел полюбил ходить в лесок. Ротвейлер, это такая собака, которую даже при идеальном поведении регулярно кто-то пугается. Просто так. Ну, или делает вид, что пугается.
– Ай, какая у вас страшная собаааака! – он про себя передразнил девицу на невозможных каблуках и с такими бровями, что было похоже, словно она на вполне миловидное лицо приклеила двух толстых гусениц. Он подозревал, что это было кокетство, но, разбираться было неохота, брови смущали, да и вообще устал!
Он успел уже расстроиться, заметив в лесочке кого-то с собакой, но тут же понял, что это Урс и Алёна.
– Ну, это ещё ничего себе… У неё хоть брови нормальные и романтических взглядов не будет!
Псы тут же затеяли возню, причём каждый делал вид, что он стрррашный и свирррепый, и сейчас слопает приятеля за милую душу! Наскакивали друг на друга, отлетали назад, а потом, весело переглянувшись, нырнули на пару в огромный сугроб!
Алёна и Павел молча шли рядом. Нет, поздоровались, конечно, но говорить обоим не хотелось, вот и не разговаривали. Но, это было как-то вполне уютно. Редко бывает, когда с человеком можно просто помолчать. Алёна была не в настроении для пустой болтовни, а Павел тактично сделал вид, что заплаканного лица не видит, и вопросы не задавал.
Почему так получилось, совершенно непонятно, но оба, вернувшись домой, ощутили себя гораздо более отдохнувшими, чем когда уходили на прогулку.