на сухой и светлой земле
среди битого кирпича
где пройдёшь заводится ничьё сердце
тычется и отчаивается по ночам
это как бы – сырой зимой – тряпка в ветках
летом – белый безветренный шар цветка
с пустым стеблем и горьким соком
недостроенный дальний дом и в нём облакá
снег и плач
смех и плач
ледяное войско
но ты не плачь
ледяное войско нас победило
и включило в себя, не плачь
эти мёрзлые угольки сердец
в полководцах, в обломках солдат,
в пыли
общей ледяной
просто будь со мной
не злись, не боли́
завтра таять – тихо валиться набок
и пáром вверх
покуда господь даёт тебе
какой-то клочок жилья
пой вместе с нами пой горячо:
как тонущая ладья
пробоиной просит воды-воды
мы просим беды-беды
и если друзья принесут ещё
жратвы – не ведись: жратва!
пой вместе с нами пой горячо
как яростная листва
кружением просит: зимы-зимы
оставленности просим мы
ворованный принцип: альты наверх
басы по оврагам вкривь
июль и какая-то кость в траве
и тряпка в костре горит
ночь держит тепло как печной ухват
сил мало и снится рай
скоро долго снег идёт
скоро ли дышит чего-нибудь?
скоро старание времени, север ветра
и на отломанной ветке обливной лёд
золочёными спицами лесом ходит
солнце из руки огромной в другую, и
ночью спят эти руки на коленях, спит сидя
природа старящаяся в водяной свет
спи сухой лес
книга сгорающая каждый вечер
горестней и несносней
книга о снеге
книга о строгом ливне
к небу обложкой
прячущей шорох гнёзд
тварное нетварному на всяком
ничьём поле – птицей в небе днём —
пишет: одинокий одинаков
пред моим или твоим огнём
тварному нетварное на это
птицу ветром чуть сдвигает; та
злится пулей, и прореха света
между туч безвидна и пуста
ты жалок
ветер
ты жалок
вепрь
но вы
пьяница и червяк
короли
земли
вы живы – это
отдельное торжество
и острые листья ивы
шумят друг другом
ты весел
рай
ты весишь как
линия и точка
но вы
цветок и поэт —
вы клóнитесь
вы весомы
вы смóтрите на муравейник – это
последние слова песни
и листья берёзы на просвет —
как теодицея, эй
Кажется, что темная природа
Охладела к внутренней ночной
Белизне в древесном соке, к ровной
Сырости осенней земляной.
Перекрестьем и разбросом – лапы;
Маятник мелькающих стволов —
А погоня выдохлась, и слабым
Волком смотрит изо всех углов
в комнате до нас
жили прежние мы
совершенно те же мы, той же
пустотою полны
– окружены: холодной, светлой
хмурой или поскальзывающейся – дневной
но вчера не было ветра,
а сейчас он прозрел, поднял хлебный пакет
выше дома, дёрнул окно
ясно же, что не жалобный этот стеклянный зуд,
а упавшая на пол пустая тетрадка – нет,
не зовет грозу,
а сама – страшный, нет, смешной —
шорох времени, замершая, не зная,
куда лечь, страница, любовь, тоска,
полная ужé ясность, навык не отвлекаясь
смотреть: катятся облака
старые поэты
в старых куртках
пачка
сигарет в руке у бородача
и остальные – седые бородачи
мелкий предновогодний
дождик
асфальт в своём мудром
золоте
а перед этим
мы молодые выпивали
как я сказал, «за новое в новом году»
и говорили на ходу
в центре Москвы – олени из лампочек
длинный тоннель из переливающихся гирлянд
песенка на английском – девичий голос
дразнил кого-то, кто не противен, не зол,
не слеп
а мы несли в плоских сумках, в руках,
в карманах
многостраничный лаваш,
переизданную книгу хлеба «хлеб»
в старом дыме жили и росли
тихо родители жгли себя —
светло ровно
нужен новый дым
а мы не горим
у ночного костра
кажется, что огонь
течёт в ветках всех вокруг ёлок,
и сердцá наши гонят по
жилам рыжий огонь,
алый перелив; когда Страшный суд
восстановит всё из золы,
пыли и песка,
выяснится: на летних кострах сгорели
слепота, жадность чувств, тоска
вот – глядит зябким утром в небо
чёрное пятно выжженной земли,
от которого все ушли
просто ли в тишине
дождик чернее дышать начинает нет
ни беды ни беды
те беда и беда
по своим по полям
ходят – или вода
ходит по тополям
как высокие пни
с золотою корой
ночью дышат они
над водою сырой
просто ли тишина?
в мокрых ли головах? —
полная как луна
круглая как трава
свет приходит и делает камень из темноты
камень с искрами
из куска шумной немоты
реку с блёстками
из длины тихой чистоты
тебя: ты
свет приходит и строит: пакля, бревно
круг бревна, трещины, пазы
в трещинах – последняя темнота нóчи
точат-точат её жуки, и как молнии средь грозы
каждый их извилистый ход
дождь идёт
свет болит и поёт собой
там где рельсы-дуги
проникают одна в другую и гравий-скрип