– Саня! Вправо тридцать! Вижу хвост! – орал в шлемофон мой второй штурман…
Твою мать, опять духи на посадке подловили…Затем руки на автомате вдавили рукояти штурвала от себя и вправо…причем не на положенные 30 градусов, а на все шестьдесят и колоссальная туша ИЛ-76 скрепя шпангоутами, нехотя стала сворачиваться спиралью, исполняя каприз своего сумашедшего пилота! Уход на полубочку и форсаж!
Двигатели обреченного «Черного тюльпана» неистово взревели, исходя на полную свою паспортную мощность, словно понимали, что от этого зависит жизнь не только экипажа, но и самого самолета…Полминуты, минута, а стингер, словно пришитый, скользит следом за мной…
– Вася! Попробуй срезать его! – крик души, но стрелок-радист в задней полусфере кричит в ответ – Саня, понял! Счас..
А тем временем, взлетно-посадочная полоса надвигается неумолимо…Осталось совсем немного, когда раздавшаяся трель задних сдвоенных 23-мм авиапушек, оборвала полет смертоносной сигары…
– Саня! Есть! Я свалил её! Вашу мать…я сбил её! – радостно орал, словно сумашедший, стрелок-радист Вася Яковенко…
Теперь сектор газа назад, закрылки…двигуны облегченно сбавили тон, словно самолет перевел дух и теперь благодарил свой экипаж за спасенную жизнь!
Еще пять минут и колеса супертяжа ВТА ВВС СССР коснулись асфальтобетонки…Визг торможения покрышек в расплавленном мареве военного аэродрома Баграм…Рев двигунов в режиме реверса и вскоре в шлемофонах раздалось – С посадкой, парни! Ну ты и даешь, Геннадьевич! Так еще никто не садился! Комендант лично хочет с тобой перетереть по поводу того, кто учил эту сволочь так уходить от стингеров духов?
– Ладно, сначала – остановка, а потом уже базары будем вести! Живы…а это и есть самое главное, Петрович! Я тоже рад слышать тебя!…– и когда едва затихли перегретые двигуны моего родного 76-го Ила…я откинулся в кресле, обессилено смахивая со лба обильные крупные капли горького и едкого пота. На мое плечо легла рука второго штурмана – Спасибо, Саня за жизнь!
Похлопав меня по плечу, он отвернулся и пошел на выход…С грохотом распахнулась аппарель в боку корпуса корабля и по трапу спускались мои парни, члены экипажа борта № 236…Вот только Олег…Петрунцов, душа нашей компании сгинул…поймал один из крупнокалиберных гостинцев, что отправили навстречу нашему борту чертовы духи на подлете к аэродрому…Черт! Стояли минут двадцать, не поднимая глаз друг на друга, нервно курили…До чего же Смерть не избирательна, мать её! И забирает не того…
– Капитан Емельянов! К командиру! – вопль дежурного по аэродрому вырвал из тоскливого настроения…– следом взвизгнув тормозами, остановился комендантский УАЗик.
Попрощался с пацанами, одернул форму и сняв фуражку, сел на пассажирское место машины – следом машина сорвалась, словно болид Формулы-1.
Мимо мелькали аэродромные постройки, пакгаузы и склады…капониры истребителей ПВО…Вон, высится трехэтажный КП начальника аэродрома. Мне туда, сейчас опять мозг будут выносить…Не по инструкции, мля!? А кто нас учил выживать в воздухе?
Через еще пять минут – визг тормозов и меня встречает лейтуха, конопатый парнишка…Совсем молоденький…не место ему на войне? Или у Мироздания другая задача – выбить самый лучший генофонд русской нации?
– Капитан Емельянов? Сергей Павлович ждет вас! Проходите…– ну что же, одной Галгофой больше или меньше. Нехера, переживем!
Сжимая мужественно сфинктер, вхожу, отмашка к фуражке – Капитан Емельянов по вызову прибыл! Разрешите?
– Проходи, если не врешь? А скажите-ка мне, капитан, кто вас научил так пилотировать семидесятитонной машиной? Ты, что в истребителях служишь, твою мать?
– Никак нет! Но если бы я сделал все по инструкции, я сейчас вряд ли с вами говорил, товарищ командир…
– Так-то оно так, но все же для кого инструкции писаны, а Емельянов? Я понимаю, что именно поэтому ты на Тюльпане летаешь, а не в строевых войсках…Спасибо тебе сынок, за парней, что твоим грузом 200 идут! Без тебя сотни матерей и отцов не дождались бы своих детей из Афгана…– и полковник Павленко Василь Павлович сразу посмурнел, закуривая Беломор дрожащими руками…
– Ты это…садись, сынок! – и он придвинул мне стул…
–Есть, тав…ком.. – тот только махнул рукой – Сколько везешь в этот рейс? – он посмотрел на меня уже не взглядом сурового командира..
– Тридцать 200 и тринадцать тяжелых 300! Сколько у вас уже ждут меня? – вопросом на вопрос ответил я, садясь..
– Еще полторы десятка только 200 и пять 300!
– И куда прикажете толкать их? – угрюмо ответил я…– я же с глухой перегрузкой пойду, а эти на взлете суки караулить будут, зуб даю! Они не выпустят меня…– скорее утверждая, сказал я…
– Поможем, парень! Я отдал приказ, чтобы перед самым твоим вылетом наши вертухаи перепахали окрестные горы! Наши 200-е – это святое и парни за них кому хочешь глотку порвут! – он со злостью долбанул по столу…
– Ясно, тав…ком …– и тут, черт меня возьми, я отключился!
Все то невыносимое нервное напряжение, что держало меня в течении почти десяти часов, что прошло на перелете из Грозного через Кабул, повернуло выключатель в моем мозге и я захрапел…
А командир негромко позвал – Саня, Емельянов…да, сынок, спасибо тебе за наших…Мерюхненко! – шепотом практически он позвал комендантских – Его…– он показал на меня – В мой кабинет на диван! Парень заслужил!…