Был звездный, тихий вечер. Мальчик Костя бродил по опустевшим улицам. Он ушел сегодня из дома. Ушел, чтобы не возвращаться никогда. Мальчик был голоден. Мальчик был подавлен. Мальчик был упрям. Костя знал, что мама его ищет. На свете не было никого ближе мамы. Мама должна была уже заявить в полицию. И полиция была обязана найти Костю. Полицейские должны были подъехать к мальчику. Должны были посадить его в машину. Мужчины в форме обязаны были вернуть Костю домой. Домой, к маме.
Но улицы были пусты. Никто не торопился к Косте. А сам мальчик поклялся, что не вернется. Костя ненавидел отчима. И отчим отвечал мальчику тем же. Костя перебрал все способы, чтобы угодить новому мужу мамы. Он учился только на отлично. Ложился спасть в девять вечера. Не гулял. Не играл в компьютерные игры. Не… Не… Не…
Все было бесполезно. Новый муж мамы всегда находил к чему придраться! Мама работала. Работала с раннего утра до поздней ночи. Работала на трех работах. Отчим тоже работал. Всего часа три в сутки. Работал новый муж не далеко от дома. Костя возвращался домой, а отчим был уже дома. Делать отчиму было нечего, и он слонялся по дому. Иногда он брался проверять уроки. Иногда делал ревизию в портфеле мальчика. Гораздо чаще его интересовали ящики письменного стола Кости.
Мальчик все время был в напряжении. Правда, такие дни были не часты. Как только у нового папы появлялись деньги, у него сразу оказывалось много дел. Новый муж мамы уходил в запой. В течение двух-трех недель пасынок переставал существовать для хмельного мужа. По прошествии трех недель в жизнь мальчика входил ужас. Побои и оскорбления – это лишь малая толика того, что проделывал с ним отчим Витя.
Мама любила Костю и жалела. Мама выгнала бы отчима Витю, если бы узнала, что он творит с ее сыном. Однако мальчик ничего и никогда не рассказывал маме. Косте было стыдно. Мальчик не знал, какими словами рассказать маме о том, что творит с ним этот чужой и злой мужчина. Похмельный мужчина. Страшный мужчина. Озверевший мужчина.
На улице стало совсем темно. Мальчик устал и замерз. Он около получаса крутился около полицейского участка в надежде, что его заметят и окликнут. Машины с мигалками уезжали и возвращались. Из машин выходили люди в форме. Мальчика заметили, но никто не торопился к нему подходить. Это только в мечтах мальчика все было просто и быстро. На самом деле, никому не нужны были проблемы.
Конечно, если бы мальчик был объявлен в розыск! Если бы родители мальчика обрывали телефоны! Если бы листовки с фотографиями мальчика были развешаны на всех столбах, а приметы каждые полчаса перечисляли по телевизору! Однако никто не звонил, не писал, не перечислял.
И вообще, мамы Костика в этот тихий вечер не было в городе. Мама уехала в другой город. Вчера ночью, в тот момент, когда Костя уже спал, в дом пришла телеграмма. Мама, Зинаида Николаевна, разбудила отчима, собрала вещи и уехала. Да, перед тем как уехать, мама попросила близкую подругу взять Костю к себе на несколько дней.
Скорее всего, мама подозревала о проблемах сына. Она не раз замечала на теле сына синяки и кровоподтеки, но мальчик молчал. А мама не спрашивала. Так было проще жить.
Подруга пообещала приехать и забрать Костю, но… забыла. Нет, с памятью у подруги было все нормально. Дело было в другом. Подруга, назовем ее Мариной Ивановной, считала мужа Зины, Витю, идеальным мужчиной. Она считала, что Витя достался подруге незаслуженно.
Ей казалось, что Костик должен молиться на нового отца! И ей было совершенно непонятно, зачем приезжать, забирать Костика из трехкомнатной квартиры, и везти мальчишку к себе в однушку. Зачем кормить мальчика, следить за тем, чтобы ребенок вовремя приходил из школы, если у мальчика есть отчим, который относится к пасынку лучше всякого отца?
В общем, зачем ей, Марине, лишние проблемы? Когда Зина обратилась к Марине с просьбой, то Марина не посмела отказать подруге, но поразмыслив, пришла к выводу, что торопиться забирать мальчика не стоит. Если Зина упрекнет подругу в том, что та не выполнила ее просьбу, то Марина всегда может сказать, что Витя не захотел отпустить пасынка.
Так обстояло дело на момент, когда ангел пролетал мимо. Ангел был мрачен. Он знал, что теперь его жизнь станет сложнее. Чья-то чаша терпение переполнилась, и на землю должен был спуститься ангел с черными крыльями. Белый ангел не знал, что воля Его уже свершилась, и черный ангел уже здесь. Он здесь, в этом городе, который раскинулся на двух холмах. Город спит, а ангелы не спят никогда, они думают о том, как выполнить свою работу.
Костя хотел есть, хотел спать, но не хотел возвращаться домой. Но кроме дома мальчику идти было некуда. В этом городе у него не было близких родственников. Все его родные жили в том городе, куда уехала мама. У Кости был папа, однако мама рассталась с ним, когда Косте исполнился лишь год. Мама не скрывала того обстоятельства, что жалеет о ссоре с папой.
Конечно, мама жалела Костю, она понимала, как тяжело приходится мальчику без отца, но ничего менять в своей жизни не торопилась. Уяснив, что окружающим как всегда не до него, Костя печально побрел куда глядят глаза. Глаза глядели в сторону моря. Вот туда- то он и отправился. Берег моря был пуст. Фонари освещали: пляж, аттракционы, лодки и кафе с темными витринами. На пляжном берегу все было так, как и должно было быть ночью. По крайне мере здесь, около моря, создавалась иллюзия жизни, иллюзия движения.
Море шумело, не замолкая ни на секунду. Фонари горели, и их свет проникал в самые темные переулки и дворы города. Мальчику казалось, что фонари, как сотрудники полиции, охраняют покой и сон горожан. Песок был теплый, и мальчик лег навзничь. Однако он не пролежал долго. Что-то тревожило его, какая-то мысль не давала ему покоя!
Мальчик не знал о том, что за ним внимательно наблюдают. Два ангела – черный и белый, уже уронили по перу и ждали, когда мальчик вспомнит. Черное и белое перо давно лежало слева и справа от мальчика, но он их пока не видел. Мальчик тер виски. Он чувствовал, что должен вспомнить, но не помнил, что же именно надо ему вспомнить. От отца, которого мальчик не помнил, Косте досталась большая библиотека детективов. Книг было огромное количество, и мальчик прочитал их почти все. Как только он делал попытку вспомнить, его мысли сразу же делали круг и тут же возвращались к одной из детективных повестей.
Так происходило несколько раз. Костя снова бросился на песок, не замечая песчинок, наполовину засыпавших перья. Мальчика начинало не на шутку тревожить то, что он не может ухватить ускользающую мысль за хвост. Но, как только он смирился со своим поражением и перестал терзаться, мысль тут же вернулась и встала перед ним во всей своей красе.
Мальчик вспомнил! Он не видел маму с самого утра. Обычно мама готовила ему завтрак и будила его. В те дни, когда не успевала это сделать, она оставляла записку о том, где лежит завтрак и обязательно добавляла, что любит его! Сегодня утром не было ни завтрака, ни записки. Маму мальчик тоже не видел. Вчера, сквозь сон, он слышал, как мама и отчим разговаривали на повышенных тонах. Вроде бы даже что-то падало, а потом что-то тяжелое волочили по полу… Осененный страшной мыслью, мальчик даже вскочил на ноги.
Он уже о таком читал. Читал в одном из детективов папы! Мужчина убил женщину, расчленил ее и засунул в мешок, в это время из комнаты вышел приемный сын мужчины… Не в силах больше сдерживаться, мальчик залился слезами, а потом решительно сел. Он понял, что ему надо делать! Мальчик решил идти к тому зданию, около которого стоял уже нескольким часами раньше. Его путь лежал к полицейскому участку. Вдруг ему показалось, что рядом кто-то вздохнул. Вздох был отчетливый и тоскливый. Мальчик не знал, что так вздыхают черные ангелы. Прекрасный, черный как самая темная ночь, ангел, признал свое поражение.
Пожав плечами, мальчик начал подниматься с песка и вдруг увидел перо. Перо было белым, чистым и сияющим. Повертев перо, мальчик хотел было бросить его обратно на песок, но вдруг передумал и засунул его за ухо. Звуки моря стали вдруг отчетливее, и мальчику показалось, что море приблизилось. Однако это ощущение быстро прошло. Костя шел по ночному городу и удивлялся сам себе. Неужели это он, мальчик, которого не выпускают из дома позже девятнадцати часов, идет по ночным улицам и ничего не боится?! Около полицейского участка он был уже через 10 минут. Подойдя к дежурному, он услышал последние слова, которые говорил дежурный по телефону.
– …да был здесь один мелкий, крутился возле нашего здания! Никак нет, не поступало такой информации! Да вот же он, – мужчина развернулся всем корпусом к Косте, не отрывая трубку от уха, – сам пришел! Бывают же такие совпадения!
Костя покосился на входную дверь. Ему не очень-то понравился прием, который оказал ему дежурный, но отступать было некуда. Наконец дежурный закончил разговор и вышел из своей стеклянной будки.
– У тебя какие-то проблемы, мальчик? – участливо спросил мужчина, – я могу тебе чем-то помочь?
– Да, – теперь, когда можно было все рассказать, Костя растерялся, – моя мама пропала! Мой отчим…
Мальчик старался сдерживаться, но подлые слезинки уже подступили к краям век и собирались скатиться по щекам.
– Ну ладно, ладно, успокойся, – дежурный похлопал Костю по плечу, – Давай начнем все по порядку. Назови свою фамилию и имя, а потом проблему, из- за которой ты обратился в наше отделении полиции. Ты понимаешь, о чем я тебе говорю?
– Меня зовут Костя, моя мама пропала, – Костя понимал, что вот-вот собьется и старался говорить, как можно быстрее, – я сегодня проснулся, а мамы нет.
– Нет, – дежурный покачал головой, – того мальчика, который три дня назад сбежал из дома, зовут Аркадием, а заявление в полицию принесла его мама.
– Я… Что? – удивился Костя, – мне рассказывать дальше?
– Да, – дежурный поплелся в свою каморку, – конечно, рассказывай. Я говорю, что принял тебя за другого мальчика. Его объявили в розыск. Так как, говоришь, твоя фамилия?
– Мишенька. Моя фамилия Мишенька, а имя – Константин.
– Надо же, – засмеялся дежурный, – первый раз встречаю человека с такой же фамилией, как у нашего майора! Да ты слышал, я сейчас с ним по телефону говорил. Он возглавляет отдел по розыску пропавших детей. Работка еще та! Не выходных, не праздников… Ладно, – дежурный осекся, – что-то я с тобой заговорился! Так что у тебя случилось?
Пока дежурный говорил, Костя успокоился настолько, что теперь смог связно объяснить свою проблему.
– У меня есть отчим. Вчера ночью он убил мою маму, разрезал ее на куски, сложил в чемодан и куда-то увез.
– Ого, – удивился дежурный, – это серьезное обвинение! Ты уверен в том, что говоришь?
Костя кивнул.
– Ну, что же, – вздохнул дежурный, – будем вызывать твоего однофамильца – майора Мишеньку.
Майор приехал через пятнадцать минут. Косте показалось, что он уже где-то видел этого человека. Что показалось майору, мы не знаем. Достаточно было нескольких минут беседы, чтобы стало понятно, что перед майором, Сергеем Константиновичем Мишенька, стоит его сын – Константин Сергеевич Мишенька.
Сергей не сразу признался мальчику, что он его отец. Мужчина боялся не сдержаться. Его бросало то в жар, то в холод. То ему хотелось срочно бежать бить морду гражданскому мужу Зины, то хотелось прижать к себе мальчика и больше никогда не отпускать, то хотелось…
Костя не понимал того, что происходит. Он подозревал, что догадка о маме подтвердилась, и поэтому этот большой и такой знакомый мужчина так ласков и внимателен с ним.
Тихо и незаметно мужчина выудил всю информацию из мальчика. Костя даже рассказал майору то, что не рассказывал маме. После этого майор отвернулся и несколько минут смотрел в стену. Мальчик уже решил, что мужчина на него рассердился, однако это оказалось не так. Сергей Константинович чувствовал себя скверно. Его лицо пошло пятнами, а глаза подозрительно щипало.
– Так, – стараясь успокоиться, проговорил он, – с отчимом все ясно. А где твой отец… Где твой родной папа?
– Я не знаю, – несмело улыбнулся мальчик, – я его никогда не видел. Он ушел… Он давно куда-то ушел. Вот, книги от него остались! А знаете, – мальчик оживился, – я все-все его книги прочитал.
– Прямо уж все? – добродушно усмехнулся майор, – А, какая у тебя любимая книга?
– Кале Блюмквист. Это книга о мальчике-сыщике! – Костя гордо улыбнулся, – мама говорила, что это любимая книга папы.
– Да, – согласился Сергей, – это так.
– Откуда вы знаете? – удивился мальчик, – вы что, говорили с моим папой? Вы знаете, моего папу?!
– Знаю я твоего папу, – сурово проговорил майор, – подлец он!
– Не смейте, – закричал мальчик, – мой папа самый лучший! Он мой папа! Он… – мальчик больше не смог сдерживать слез.
Сергей Константинович Мишенька понял, что скоро не выдержит и вот-вот расплачется как сентиментальная дамочка. Он подошел к сыну и обнял его.
– Прости. Я… Костя, посмотри на меня! Дело в том… Дело в том, что я твой папа! Слышишь, я твой папа! Ты нашел меня, и я больше никогда не позволю тебя обижать!
Костя не верил тому, что говорил мужчина. Этого просто не могло быть. У мужчины была та же ненавистная фамилия, из-за которой мальчика дразнили в школе. Мужчина работал в полиции. И самое главное, мужчина говорил, что он его ПАПА!
Когда накал страстей схлынул, Костя вспомнил о маме. Сергей организовал машину и вскоре майор, его сын, и еще несколько полицейских, были у дома Кости. Отчим был после очень большого запоя и никак не мог понять, чего от него хотят люди в форме. Очень скоро все прояснилось. На следующий день приехала мама, живая и здоровая. Мама приехала, а отчим, наоборот, уехал. Уехал срочно, на самом скором поезде. Отчим всегда держал нос по ветру, и в тот момент, когда перед ним забрезжило обвинение в растлении малолетнего пасынка, решил, что надо рвать когти.
Дур-женщин на свете много. И обязательно найдется та, которая возьмет на постой, а потом и пропишет. Стоит только рассказать о незадавшейся судьбе-злодейке, жене – изменщице, и одиночестве! Стоило пожаловаться на отсутствие женской ласки! Стоило только… О, бывший отчим умел говорить убедительно и красноречиво, когда надо было уболтать очередную доверчивую женщину.
Сергей так и не помирился с Зиной. Он никак не мог простить женщине того, что та была слепа и не видела того, что делал с мальчиком отчим. Зато с сыном у майора отличные отношения. Они видятся каждый день. А на выходные майор берет мальчика к себе. Зинаида и не возражает против этого.
И опять у вас может возникнуть вопрос, а ангел то здесь причем?
И опять я отвечу, да не причем, в общем!
Дело было не в ангеле, и, даже, не в его перышке. Дело было в мальчике. Дети, во всяком случае, дети до 13 лет, обладают даром предвидения. Тогда, на пустынном пляже, мальчик не сюжет из книги вспомнил, хотя он (сюжет) тоже сыграл свою роль. Мальчик увидел будущее. И это будущее было страшным.
Все произошло бы в точности так, как и привиделось Косте. Пьяный отчим жестоко расправился бы с Зинаидой и… Нет, Костя был бы к этому моменту уже мертв. Отчим со звериной жестокостью разобрался бы с ненавистным пасынком. В тот вечер погибли бы не только Костя и Зинаида. Нечаянной жертвой стала бы и подруга Зины – Марина. Та, которая считала Витюшу идеальным мужчиной, тоже была бы убита. Она забежала бы в тот роковой вечер за какой-то кофточкой, которую обещала ей дать на выходные Зинаида.
Но, как вы уже знаете, драмы не произошло.
Костя учится все также отлично и собирается стать полицейским, как его папа!
Если однажды, в тишине, вам послышится тихий, горестный вздох, знайте: мимо вас прошла большая беда! Вы сделали правильный выбор – подобрали перо белого ангела! И теперь у вас все будет хорошо!
– Мама, – кричала маленькая девочка, – где мои крылья?
– Какие крылья? Здрасте вам через окно! Вот я тебе скажу, Дорка, ты только не обижайся! Крылья только у птиц! Ты разве птица?
– Мама, – снова раскричалась девочка, – ты зачем бабушку Мотю привела? Ты же знаешь, как я нервничаю перед спектаклем! Вот, теперь крылья куда-то задевались!
– Нута, – снова не удержалась бабушка, – уйми свою птицу! Перестаньте этих глупостей! Она же слова не дает мне сказать! Так вот, в том году, когда познакомились твои дед с бабкой…
– Мама, – в голосе девочки уже явственно звучали слезы, – до спектакля остался час! А у меня еще ничего не собрано… Где мои крылья?
– А ну, тихо все! – женщина, которую находящиеся в комнате попеременно называли, то мамой, то Нутой, не выдержала и шарахнула сумкой об пол. В сумке что-то подозрительно зазвенело, а бабушка Мотя и девочка Дора сразу же замолчали.
– Значит так, – оглядев притихших дам, проговорила мама, – говорить буду я, вы меня только слушаете! Ловите ушами моих слов! Это понятно?
– Но я же только хотела сказать, – снова заканючила девочка, – что, если мы опоздаем…
– Дора, ты вгоняешь маму в гроб и даже глубже, – матери вдруг изменила выдержка, и она перешла на крик, – ты когда-нибудь меня слушать будешь?
А то мне все больше кажется, что ты становишься похожей на своего папашу, тот тоже, чуть что, и сразу в слезы! Сентиментальный шибко! А я…
– А, что ты хочешь, вся семья его такая, – снова влезла в разговор баба Мотя, – помню еще до войны его дед…
– Слушайте, – вдруг шепотом проговорила Нута, – я вас обоих просто сейчас… убью! Убью и закопаю в подвале! Также, как прадедушка Капа закопал царские червонцы. Спрятал и забыл! Так и я убью вас и забуду, где закопала!
– Мама, а где тот подвал? – не обращая внимания на угрозы, спросила Дора, – это был мой прадедушка? А папа знает про эту историю?
– Все, не могу больше! Шо ты хочешь от моей жизни? Уже сиди и не спрашивай вопросы! Я сколько раз тебе говорила! Ни слова о папе, – мать схватила девочку за плечи и начала трясти, – молчи, глупая девчонка! Слышишь, что тебе говорят?
В комнате опять ненадолго повисла тишина. Которую, впрочем, тут же нарушила бабка Мотя
– А что папа… Хороший был папа! Чернявенький такой! Помню, вот иду к вам в гости, а он стоит на веранде и играет. Играет и играет! На скрипке! Я думаю, вот же бог дал соседу вашему, Семену, сына! Играет и играет! В пять лет играл, в десять играл, в пятнадцать играл…
– Мотя, – снова закричала Нутка, – ты уймешься когда-нибудь? И не крути мне фаберже! Не на скрипке он играл, а на баяне! И репетировал всегда стоя на балконе! Слышишь! На балконе он стоял, а не на веранде!
– Мама, – с опаской проговорила Дора, – до спектакля осталось…
– Так, а теперь послушайте! Я хотела вас предупредить, но вы меня перебивали. Вы шо, спешите скорее, чем я?! Вот, теперь пеняйте на себя! Через десять минут за мной приедет машина. Я уезжаю в однодневную командировку! Ты, тетушка Матрена, остаешься за меня на хозяйстве. Ты, любимая дочь, Дора, будешь любить, уважать и слушать бабушку Матрену! Всем все ясно?
– Все ясно, – с сомнением повторила Дора
– А мне не ясно, – вдруг взвилась Мотя, до которой только сейчас дошел весь ужас ситуации, – ты зачем меня позвала? Нет, я с этим дитем не останусь!
– Ну, что с вами делать? Ну, нет у меня времени на объяснения! Все мое время вы сжевали и сглодали! И нечего кидать брови на лоб! Просила вас по – человечески? Просила?! Хотела все объяснить! Вот… Слышите? Такси приехало! Так что мои дорогие, гуд бай май лав гуд бай!
Да, деньги на проезд и на продукты в верхнем ящике тумбочки!
Анюта уже давно уехала, а бабушка Матрена все никак не могла поверить в происходящее. Ничего себе, зашла чайку попить!
– Это она по-каковски?
– Что? – рассеянно спросила Дора
– Ну, на каком языке она пела сейчас: « Бай, бай!»
– На английском. Это переводится как: прощай любовь, прощай!
– Все-то ты знаешь, – недовольно повела носом Мотя, – а вот в наше время… Это что? Это что ты делаешь?
– Это я плачу! Будто не видишь! – шмыгнула носом девочка, – все пропало! Теперь я точно опоздаю на спектакль! А крылья я так и не нашла!
– Да видела я твои крылья! На балконе сушатся! Нута наверно постирала их и забыла снять!
Ну, что стоишь? Снимай крылья и поехали!
– Нет, не хочу!
– Как это, не хочу? Нечего тут коники строить! Поехали!
– Мы не успеем вовремя! Теперь другую девочку поставят ангела играть! Светлана Николаевна меня предупредила, если я еще раз опоздаю, то все, не видать мне главной роли! Другую девочку поставят, Соньку!
– Так чего же ты молчишь? Как это, другую девочку?! Это мы будем еще посмотреть! Не бывать этому! Бежим!
– Я-то побегу! А вот ты…
– Да, c моими ногами и моей палкой… Ну ладно, пошли на остановку, по дороге разберемся!
Ангел никогда не бывал в этом городе. Ну, не приходилось. Здесь жили веселые, яркие люди. Шумело море. Жизнь била ключом. И случай-то был не сложный, однако… Однако никак нельзя было избежать этого задания.
Сонька была заклятой подругой Доры и конкуренткой. Они вместе ходили в садик, вместе пошли в первый класс. И та, и другая, прошли конкурс в театральную студию.
Дора и Мотя приехали почти вовремя. Ну, опоздали на каких-то… тридцать пять минут, но приехали же!
Когда Дора и Матрена вошли в репетиционный класс, все дружно повернулись в их сторону, но голос подала только Сонька
– Ага! Агушки! Я выиграла! Дора опять опоздала, и сегодня роль ангела играю я!
– Подожди София, – попыталась вмешаться педагог, она не любила рубить с плеча и если была возможность предотвратить конфликт в зародыше, то обязательно им пользовалась, – надо спросить у Доры, почему она опоздала на этот раз. Может у нее была веская причина. Ну, Дора, чего ты молчишь? Почему ты опоздала? По счастливой случайности спектакль отложили на полтора часа, а то бы нам худо пришлось. Соня сегодня крылья не взяла, ведь на главную роль ты назначена. Ну, чего ты молчишь?
– Я крылья найти не могла. А потом они оказались на балконе, мокрые!
Маленькие артисты засмеялись. Серьезной осталась только Соня, ну, еще и педагог конечно.
– Все, я спор выиграла! Дорка опоздала без уважительной причины.
– Выиграла, – подтвердила педагог, – а крыльев то у тебя нет. Что делать будешь? Домой побежишь? Далеко, не успеешь!
– Зачем домой? Мне Дора свои крылья даст. Дора, ты же дашь крылья? Ты же не позволишь, чтобы спектакль был сорван?
– Я не знаю… – Дора замялась, – я думала, что сегодня ангела играю я! И моя мама будет недовольна…
– Конечно, недовольна, – сориентировавшись в ситуации, громко проговорила Мотя, – и вообще, что это за манеры такие? Я имею сказать пару слов. Дите едет играть ангелочка, и крылышки везет, а тут нате вам! Вынь, да положь! Нет таких прав, чтобы у ребенка роль забирать! Не чешите себя надеждой!
– Понимаете, – промямлила педагог, – у детей, так сказать, было пари! Если бы Дора приехала вовремя…
– Не трогайте меня за здесь! Я и слов то таких не знаю. Пари какое-то… Я вас умоляю! Мне известно только, что дитенок всю ночь не спал, – Мотя хитро посмотрела на вытаращившуюся Дору, – роль девочка учила. Совсем нас с матерью замучила. Проверьте, да проверьте. Это значит, она слова, как стих читает, а мы по бумажке проверяем. Верно ли, нет ли ошибки.
В классе повисла тишина. Дети переводили взгляд с Доры на Мотю и обратно. Дора покраснела. Наконец педагог решила вмешаться и спросила Мотю
– А вы собственно кто?
– Я? Бабушка… Двоюродная… Ее матери родной теткой прихожусь!
– А, понятно, – улыбнулась педагог, – значит двоюродная…
– Да, – подбоченилась Мотя, – двоюродные мы! А что, разве президент запретил состоять в родстве с двоюродными?
– Нет, – испугалась педагог, – что вы! Просто, если бы вы были родной бабушкой, то знали бы, что роль, которую играет Дора без слов! У нее пантомима под музыку, а потом…
– Все, я устала! – Мотя обреченно обернулась, – не умеешь ты детей воспитывать, барышня! Ну, шо ты мне строишь глазки? Раньше, в прежние, пионерские времена, уже какой-нибудь малец прибежал бы, и стул под меня подпихнул. Садитесь бабушка! А у вас, что девчонки, что мальчишки, все неслухи невоспитанные!
– У нас нет стульев, – влезла в разговор Соня, – это репетиционный зал. Здесь мы танцуем, делаем разводку сцен, а еще… Вот в лекционном зале, там есть стулья! А еще в зрительном зале. У нас два зала – большой и малый! А еще кинозал есть.
– Шо ты мне начинаешь? – Мотя немножко разозлилась, – Угомони свои таланты! Не понимаю я, то, что ты говоришь! Разводка, разведка, мима какая-то, неужели не можете по-русски сказать: тетя Мотя, иди отсюда, старая ты дура!
– Ой, – снова испугалась педагог, – да что вы такое говорите? Вам плохо? Дети бегите за стулом! Найдите где хотите! А мои дети, – педагог подошла к Моте вплотную, – таких слов не знают!
– Каких? – тоже перешла на шепот Мотя, – что я такого сказала?
– Не портите мне воспитание! Вы сказали слово дура, а мои маленькие артисты не произносят это слово никогда!
Тетка Матрена вытаращила глаза.
– А как же они тогда на улице друг на друга кричат?
– А они не кричат на улице и почти не гуляют. У них просто нет времени. Кроме театральной студии, родители водят детей еще на разные кружки: музыки, рисования, английского языка. А ваша Дора, насколько я знаю, еще с репетитором отдельно занимается по русскому языку и математике. Это так?
– Вроде так! – согласилась Мотя, – слабенькая она у нас, долго болела. Отстала от одноклассников.
– Да? А у меня другие сведения. Дора рассказывала, что отстала от учебы, потому что они с мамой уезжали на полгода в Англию. У Анюты такие длинные командировки бывают, и девочка… Что такое? Дети, дети, перестаньте драться!
Хотите стоп-кадр? Значит вы его получите!
На самом деле, конечно, никакого стоп-кадра не было, это я делаю для вас, мои дорогие читатели. Просто, сию обитель муз посетил наконец-то ангел. И не просто посетил. Ангел внес раздор в стройные ряды маленьких артистов.
Высоконравственные дети, которые никогда не ругались на улице, сейчас тузили и толкали друг друга от души. А еще дети ругались. И слово дура было самым мягким словом в их лексиконе. Педагог металась от одного ребенка к другому и пыталась воззвать к разуму! Но дело зашло так далеко, что разум уже больше в этом зале не присутствовал.
А началось все довольно невинно.
К Доре подбежала Софийка и сказала:
– Не надо мне твоих мокрых крыльев, мне мама мои, белые и блестящие, привезла! Мама ушла в зал, а я пошла гримироваться. Ведь сегодня я играю ангела, ты не забыла?
– Нет, – хмуро подтвердила Дора, – я не забыла.
Сказав это, Дора развернулась и пошла. Софийка удивилась
– Ты куда? Сегодня ты – зритель, а зрительный зал в другой стороне!
– Я иду в гримерку, – вызывающе выпалила Дора, она же Дара, она же Дарья, – если Светлана Николаевна все же решит, что я не буду ангелом сегодня, тогда я разденусь, сниму крылья и пойду в зал. А сейчас я иду в гримировальную комнату. Готовиться к спектаклю.
Сонька топнула ногой от досады, но догонять Дору не стала. Она была уверена, что педагог встанет на ее сторону, и ангела сегодня будет играть она, София. Все, кто участвовал в спектакле, спокойно занимались своим делом. Бабушка Матрена задремала на своем стуле, который ей все-таки принес кто-то из ребят. Девочки появились в репетиционном зале почти одновременно. Светлана Николаевна поднялась со своего стула, чтобы вынести окончательный вердикт и тут произошло вот что: ангел, невидимый для девочек, медленно влетел в открытое окно.
Репетиционный зал был очень большим, но для ангела и его крыльев, он был все же маловат. Время спектакля приближалось, а Светлана Николаевна все никак не могла поставить точку в затянувшемся споре. Стрелки часов в очередной раз сдвинулись. Сдвинулся и ангел. Его время пришло. Перо упало. Упало между девочками. Обеим красоткам показалось, что красивое перышко выпало именно из ее пары крыльев.
Обе девочки рванулись и одновременно стукнулись лбами. Закипела драка. Все. Бедным искусственным крыльям Доры и Сони тут же пришел конец. Девочки дрались не по-детски. Во время драки Соня и Дора зацепили несколько человек. Кто-то из детей сам полез в драку, кого-то втянули. Светлана Николаевна металась между детьми.
Баба Мотя спала, а ангел безмятежно взирал на дело рук своих. Ибо он знал, что так будет. Вы уже встречались с этим ангелом и наверно удивлены, его, так сказать, не стандартным поведением? Однако так действительно было надо. В зрительном зале детей ждала большая беда. Боевики из исламистского объединения «Кулак аллаха» знали о предстоящем спектакле еще в тот момент, когда он (спектакль) был на стадии завершающих репетиций. Им нужна была именно такая операция захвата. Громкая, безрассудная. Здесь была возможность выдвинуть любые требования.
У всех народов на земле всегда самая главная ценность – это дети. Ставка на детей почти всегда беспроигрышный вариант. Во время второго действия, как раз во время триумфального выхода ангела с искусственными крыльями, должен был начаться захват. Потом, позже, во время операции, которая завершилась бы штурмом спецназовцев, погибла бы почти вся театральная труппа. Светлана Николаевна ценой своей жизни закрыла бы собой самую маленькую актрису. Ей должно было исполниться только пять лет. Девочку успели бы доставить в больницу. Но малышка умерла бы на операционном столе. В живых осталась бы только мама Софийки, которая спустилась бы в зрительный зал, чтобы насладится триумфом дочери. Однако Софийка погибла бы одной из первых, и жизнь мамы стала бы пустой без дочери, и она очень скоро ушла бы вслед за своей талантливой дочуркой.
Все это ангел увидел в старых, выцветших глазах бабы Моти в тот момент, когда женщина подняла голову, и углядела на балконе крылья Доры. Бабушка Матрена шла в гости к любимой племяннице, и предвкушала долгое чаепитие с воспоминаниями на десерт. О том, что должно было случиться, мы уже поговорили, теперь же давайте вернемся в зал для репетиций и попытаемся разнять драчунов.
Однако, как оказалось, наша помощь была уже не нужна. За каких-то две минуты в зал набежало много взрослых. Детей разняли довольно быстро. Спектакль должен был проходить во дворце искусств. Дворец искусств был зданием новым, построенным с учетом, как сейчас говорят, нано технологий. Детей отмыли, переодели, однако все равно было видно, что спектакль сегодня не состоится. Некоторые синяки, ссадины и кровоподтеки, замазать было невозможно. Особенно это было видно на двух не состоявшихся ангелах – Дарье и Софии. У Софии помимо всего прочего была вывихнут лодыжка, у Доры был ушиб головы и вывихнуто запястье руки.
Светлана Николаевна была лишь педагогом, а еще дружный коллектив детского театра обладал тремя режиссерами-постановщиками (по разным возрастным группам), гримером, костюмером, звукооператором (и не одним), хореографом, специалистом по постановке голоса, в общем, взрослых было больше, чем детей. В тот момент, когда началась драка, каждый из взрослых занимался своим делом. Наплыв гостей ожидался нешуточный. И взрослые, естественно, переживали о том, чтобы дети не ударили в грязь лицом перед высоким гостями. Поводом для сегодняшнего мероприятия было открытие дворца искусств. Его построили в рекордно короткие сроки, и теперь, так сказать, требовалось обмыть постройку.
Банкет, конечно же, ждал гостей вечером, а сейчас, перед банкетом, все предвкушали встречу с прекрасным. Детский театр был экспериментальной площадкой. Каждый ребенок, находящийся сейчас в зале, был, так сказать, уникумом. Детей отбирали долго и тщательно. Это была государственная программа. Под нее принимались на работу талантливые взрослые, умеющие хорошо работать и контактировать с детьми. Дети занимались каждый день по шесть часов, включая субботу и воскресенье. Это не считая учебы в школе.
Программа была той же, по которой учились студенты театральных вузов, естественно, адаптированная к детскому возрасту. Главному режиссеру и художественному руководителю детского театра, было чуть больше 60 лет. Фамилию его здесь называть не будем, тем более что сегодня в зале режиссер не присутствовал. Он был серьезно болен.
Будь режиссер здесь, естественно, что никакого спора о том, кто будет сегодня играть роль ангела, не возникло бы. В театральной труппе, конечно, было два состава. Но все спорные вопросы решал всегда только главный режиссер. Режиссер заболел внезапно. Поэтому некоторые вопросы пришлось решать педагогу. Главный режиссер вникал во все мелочи, связанные не только с творчеством, но и с воспитанием маленьких артистов. Три режиссера-постановщика занимались лишь искусством, а в педагогику не лезли. Сам заболел режиссер или этому посодействовал ангел, мы никогда не узнаем. Главное, что цель ангела была достигнута. Спектакль был сорван.
Результат был налицо. Вернее, на лице. Мероприятие свернули. Гости разошлись. Детей забрали родители. Вскоре в зале остались только зачинщики драки, а также: педагог, мама Софии и баба Мотя. Вы не поверите, но бабушка Мотя проспала драку. Старые люди – они такие. Они тяжело засыпают, но если уже заснут, то иногда их и пушкой не разбудишь. Да, кстати, ангела в репетиционном зале давно уже не было. Перо было разодрано надвое. Большая часть досталась Софийке, меньшая – Доре.
Собираясь с мыслями, Светлана Николаевна молчала. Молчали и все остальные. От тишины проснулась баба Мотя.
– Все, я вспомнила! – громко проговорила она, – дед Капитон перед смертью облегчил душу и рассказал мне о месте, где спрятан клад. Я тогда была молоденькой свиристушкой, типа Доры нашей, и не поверила деду. А потом и забыла. Это было как раз на 7 ноября. На улице кричали и пели. Из громкоговорителей звучали лозунги, громко играла музыка… Где-то даже подрались,…Нет, драться тогда на улице было нельзя! Партия осуждала. Так вот, дед Капитон описал мне то место, где он спрятал царские червонцы. Если свернуть от того дома, где живут сейчас Нута с Дорой на восток, и перейти через площадь, то…
Прости, дорогой читатель, рассказ про червонцы – это совсем другая история. И к нашей она касательства не имеет. Впрочем, вру, или как сказала бы баба Мотя, брешу! Все же связь между этими историями есть. Пока в зале была драка, бабушке Матрене приснилось прошлое.
Звуки драки в ее мозгу трансформировались в праздничное шествие, посвященное 7 ноября. Мотя вернулась в прошлое, и увидела себя в том возрасте, в котором была сейчас ее внучка-Дора. Но это, действительно, уже совсем другая история.
В заключении хочу сказать. Приглашайте почаще к себе в гости своих пожилых родственников. Дальних и ближних. Бабушек, тетушек, двоюродных и родных. Приглашайте по поводу и без повода. Слушайте внимательно то, о чем они рассказывают вам. То, о чем они вспоминают. Перед вами целая планета.
С исчезновением этой планеты исчезнут и воспоминания. Исчезнут и никогда не вернутся.
И еще: может быть однажды, взгляд пожилой родственницы, брошенный на балкон вашей квартиры, спасет жизнь вашей любимой дочери. Потому что глаза пожилых людей имеют магическое свойство, они притягивают взгляды ангела.
Луиза всегда хотела иметь маленького ребенка. Своего собственного, маленького, теплого, очаровательного ангела. У ее подруги Мэри было три брата и две сестры. Мэри была старшей, и Луиза вдоволь насмотрелась на подгузники, пеленки, горшки, бутылочки, которые сопровождали все детство подруги. Однако это ни в коей мере не охладило желание Луизы. Она мечтала быть матерью. Сама Луиза была единственным ребенком в семье.
Выполнив всю программу, которую заложили в нее в детстве родители, она наконец-то поняла, что теперь свободна. Она была первой по успеваемости в школе, окончила Университет с отличием, нашла отличную работу и отлично работала. Однако время шло и слово «отлично!» скоро стало для нее ненавистным.
В ее отличной одинокой квартирке из пяти комнат, было тихо, скучно и тоскливо. Родители Луизы с нетерпением ждали, что она встретит отличного парня, состоится отличная свадьба и дочь, наконец, подарит родителям отличного внука. Время шло. Луиза занималась карьерой, поднималась по служебной лестнице, и ненавидела праздники и выходные.
Она ненавидела одиночество. А также ненавидела, в последнее время, походы в гости к родителям. Еле выдерживала страдальческие взгляды матери и наигранно неунывающий тон отца. Все ее подруги давно были замужем и имели детей. Кстати, у той же Мэри уже было трое детей, а Луиза все еще была в поиске. Нельзя сказать, что за эти годы Луиза не встречала достойных мужчин.
Было всякое. Несколько раз дело даже доходило до свадьбы. Однако образ маленького ребенка, который будет называть ее мамой, вставал перед глазами Луизы, и девушка расторгала помолвку. Дело было в том, что Луиза твердо знала, что ее будущий ребенок будет очень похож на отца. На будущего мужа Луизы.
Луиза не была одержимой, а тем более фанатичкой. Ей не снились вещие сны, но, тем не менее, она знала. Стоило ей только представить личико своего будущего ребенка, тут же рядом возникало лицо мужчины. Лицо ее будущего мужа. Лицо отца ребенка. Все это Луиза видела, как сквозь воду. Видения были нечеткими и размазанными. Однако девушка была уверена, что она обязательно узнает своего будущего мужчину, если он окажется рядом с ней.
Встреча произошла на дне рождения одного из детей Мэри. Джон работал в процветающей юридической фирме и в свои тридцать лет был до сих пор не женат. Луиза тоже не была юной девушкой. К моменту встречи ей должно было исполниться 27 лет. В отличие от скучавших гостей, Луизе искренне понравился годовалый малыш, ради которого и был, собственно, организован праздник. Мэри чувствовала эту искренность и от души была рада, что Луиза пришла. Вскоре гости засобирались домой.
Луиза сидела и боялась пошевелиться, малыш заснул у нее на руках. Спасла Луизу конечно Мэри. Она рассмеялась и разбудила сына. Сын похныкал, но тут же снова заснул, устроившись поуютнее на руках у мамы. Мэри пошла в детскую, чтобы уложить наследника в кроватку. Луиза расправила онемевшую спину и отправилась за подругой. Полюбовавшись на раскрасневшегося малыша, подруги решили, что пора навести порядок.
Гостей было много. Муж Мэри пошел проводить своего босса, который тоже присутствовал на празднике, а уборка осталась на долю жены. Луиза не могла допустить, чтобы уставшая за день подруга взяла на себя еще и всю уборку. Девушка взялась активно помогать. Вечеринка проходила на лужайке около дома. Стопа тарелок высилась как башня.
Луиза думала только о том, чтобы донести тарелки до мойки в целости и сохранности, и не заметила молодого человека, который неловко топтался посреди лужайки. Джон опоздал на праздник. Но просто так взять и уйти он не мог. В руках у Джона была огромная коробка с подарком, которую он принес, чтобы вручить годовалому Стиву. Однако Джон никак не мог найти Мэри. Луиза наткнулась на Джона и… Нет, она смогла удержать пошатнувшуюся башню и не выронила ни одной тарелки. Тарелки не пострадали, пострадал Джон. Соус и объедки испачкали новенький костюм молодого человека. Луиза увидела свою оплошность и подняла глаза на красного от растерянности Джона. И тут же поняла, что краснеет сама. Перед ней стоял Он. А она, Луиза… Естественно, что девушка представляла не такой встречу со своим будущим мужем.
Ситуацию спасла Мэри. Вскоре все трое смеялись. Всякая неловкость была забыта. Домой Луиза возвращалась не одна. Джон сразу понравился ей, но скорее всего, воспоминания о встрече вскоре канули бы в вечность, если бы не твердая уверенность Луизы в том, что рядом с ней идет человек, которого она ждала всю жизнь. Луиза никогда не была наглой, а уже тем более, не умела брать штурмом тех мужчин, которые ей нравились. Но нынешний случай был особенным.
В Джоне на первый взгляд не было ничего выдающегося. Перед Луизой стоял порядочный молодой человек из хорошей семьи. Его судьба была чем-то схожа с судьбой Луизы. В свое время он, так же, как и девушка, положил все свои силы на алтарь родительского снобизма. Конечно, он учился в другом городе и в другом университете, да и факультет был другой. На этом различие кончались.
Джон, так же, как и Луиза, не любил шумных вечеринок. Он предпочитал проводить вечер за хорошей книгой или любимым фильмом. В жизни Джона не было потрясений, резких взлетов и падений. Так же, как и Луиза, все праздники и выходные он посвящал своим родителям. Впрочем, отличие у них все же было. Джон не видел внутренним зрением ту, которая станет его будущей женой. Луиза же… Луиза же знала, что такой шанс выпадает в жизни только один раз. И главным все-таки было то, что ей понравился Джон.
В нем девушка увидела что-то родное. Через год молодые сыграли свадьбу, еще через год у них родился сын. После этого прошло еще два года, и на свет появился второй ребенок. Джон очень любил свою семью. Он гордился своими детьми. Он уважал родителей Луизы и был полон благодарности к жене за то, что та с таким же теплом относится к его родителям. На работе у Джона тоже было все отлично. Медленно, но верно, он поднимался по служебной лестнице. Кажется, ну чего еще желать человеку? Однако в последнее время он почувствовал резкое охлаждение со стороны жены. Даже не так, охлаждения не было. Было страдание.
Луиза страдала, но не говорила Джону о том, что с ней происходит. Джону не с кем было посоветоваться. Мужчина понимал, что в доме поселилась боль и тоска, но не понимал причин ее. Последние роды были такими тяжелыми, что врачи боялись за мать и малыша. В конце концов, все обошлось благополучно, но врач предупредил, что Луизе нельзя пока больше иметь детей.
Однако Джон не заметил, чтобы Луиза очень уже горевала бы по этому поводу. Во всяком случае, два месяца назад, в тот момент, когда муж привез жену и нового члена семьи домой, на лице у Луизы было только чувство облегчения и счастья. Два месяца семья жила дружно и счастливо. И вот теперь…
У Джона был друг. Чуть поколебавшись, Джон все же решился обратиться к нему за помощью. Он подозревал, что у Луизы послеродовая горячка. Друга звали Майкл, и он был врачом хирургом. Женские проблемы были не его специализацией, но он порекомендовал Джону человека, к которому можно было обратиться. Луиза согласилась на обследование не спрашивая ни о чем. Однако все анализы были в норме. Визиты к невропатологу и психиатру
тоже ничего не дали. Все специалисты отмечали отменное психическое здоровье Луизы и ее здравомыслие. Ситуация зашла в тупик.
Джон чувствовал, что Луизы пытается что-то ему открыть, он был готов выслушать и понять все, чтобы не рассказала ему жена, но Луиза никак не могла решиться. Несколько раз она начинала разговор о своем детстве, но тут же сама перебивала себя, и уходила в детскую.
Ну что же, сделав вывод, что ждать помощи от Луизы бесполезно, обратим свои взоры к ангелу. Тем более что он уже давно кружит над детской кроваткой. Однако кроватка стоит не в той детской, которую мы только что покинули, да и не кроватка это вовсе, а вместилище для трех маленьких тел. Нет, детская кровать была не шире и не уже чем обычно. Обычная стандартная детская кровать.
Однако тем детям, которые лежали в ней, было тесно и неуютно. И не удивительно. Дети были привязаны веревками, и весь их мир ограничивался бортами кровати. Все трое были инвалидами. Две девочки были маленькими и худенькими, мальчик был толстым и рослым. Однако приглядевшись, можно было заметить, что мальчик явно не богатырь и полнота его не от хорошего питания. Мальчик был тоже болен.
Детский дом, о котором я сейчас рассказываю, находился далеко от Москвы. В краю, где девять месяцев свирепствуют сибирские морозы. В детском доме было холодно. Батареи еле теплились. Дети, лежащие в кроватке, были одеты очень легко. Однако никто не тревожился по этому поводу. Никто не спешил одеть детей потеплее и подоткнуть под них одеяло. Нянечки, снующие по коридорам детского дома, были добрыми и ласковыми, но очень уже замотанными. Детей было больше двухсот человек. Большая часть детей обслуживать самих себя не могла. По стенам текло, в туалете не работал слив, и приходилось довольствоваться шлангом. Стекла в некоторых окнах были выбиты.
Ангелы не бесстрастны. Во всяком случае, наш ангел не был спокоен. Он был удивлен и встревожен. В одной из кроваток лежала девочка, будущее которой обещало быть великим. Девочка обладала необычной внешностью и прекрасным характером. В те редкие минуты, когда кто-то из взрослых находил минутку, чтобы погладить ребенка по голове и сказать несколько ласковых слов, малышка включала все свое обаяние. Златокудрая куколка тянула маленькие ручки ко всем, кто хотел ее приласкать. Ручки у малышки были чудесными, маленькие, пухленькие, все еще в младенческих ямочках, а вот ножки… Ножек у маленькой принцессы не было.
У девочки отсутствовали малые берцовые кости, не было лодыжек и костей стоп. И именно эту девочку увидела много лет назад Луиза. В ее видении они стояли все трое: Джон, Луиза и маленькая русалочка с золотыми кудрями. Ангел кружил над детской кроваткой, но сделать ничего не мог. Ему не ясен был промысел божий в отношении этого ребенка. Дело в том, что пера для этого ребенка у ангела не было, однако улететь ангел тоже не мог. Небесно голубые глаза маленькой крохи, держали его в комнате детского дома, сильнее магнита.
Иногда ангелу казалось, что девочка его видит, но он тут же отгонял от себя эту бредовую мысль. Но, вероятно, девочка все же видела ангела. Во всяком случае, утром, едва открыв глазки, она находила взглядом ангела и улыбалась ему. Ангелы не испытывают чувства умиления. С каждым днем ангел лишь больше и больше тревожился. Он уже больше месяца находился здесь, в детском доме, затерянном где-то на просторах Сибири, но не мог предпринять никаких действий.
Ангел знал лишь одно: пера для этого ребенка у него нет. Много лет назад это перо приземлилось в руки другой маленькой девочки, и ангел подозревал, что произошла путаница. Кто-то что-то напутал в небесной канцелярии. Если такое вообще было возможно. И вот теперь ангелу приходилось ждать неизвестно чего и переживать о том, что будущее маленькой воспитанницы детдома ему не подвластно.
Той девочкой, около ног которой, много лет назад, приземлилось белое, светящееся перо, была Луиза. И именно об этой истории она несколько раз порывалась рассказать Джону.
Дело было так: однажды Луиза потерялась. Девочка училась в самой обыкновенной школе. Однако школа была очень хорошей. Два раза в месяц школьники отправлялись в пешие походы. Походы были интересными. Были привалы. Разжигали костры, готовили пищу. Экскурсовод удивительно интересно рассказывал о тех местах и тропах, по которым сейчас шли ребята.
Сценарии походов всегда тщательно продумывались и отличались разнообразием. Детям никогда не надоедало идти и узнавать о своем крае что-то новое. Каждый раз, перед походом, проводился тщательный инструктаж. Луиза считала себя бывалой путешественницей и инструктаж почти не слушала. Хотя в этот раз ей бы очень пригодилось то, о чем рассказывали и предупреждали взрослые.
Неделю назад Луизе исполнилось девять лет. Было много гостей и подарков. Мэри подарила Луизе набор, он назывался: «Шкатулка рукодельницы». В наборе было много разнообразных бусин, был бисер, бусинки, поедки и всяческие блестяшки. Набор был предназначен для того, чтобы девочки учились сами создавать себе предметы бижутерии. Чуть потрудившись, можно было собрать из набора бусы, браслеты, кольца. Кроме того, можно было собрать даже диадему и колье.
Разбирая подарок, Мэри и Луиза обнаружили в коробке шарик молочного цвета. В шарике не было отверстия, да и для бусины он был великоват. Мэри сразу отодвинула шарик, а Луиза перечитала перечень того, что было вложено в коробку для рукодельниц. Шарик в перечне не упоминался. Удивительно, но шарик стал самой любимой игрушкой Луизы. Когда она смотрела в глубины шарика, ей казалось, что туман начинал двигаться, и проступали шпили королевского замка. Однажды туман раздвинулся настолько, что Луиза увидела мачты корабля.
А когда туман растаял совсем, взору девочки предстала палуба корабля. По палубе прогуливались Русалочка и Принц. Луиза не отдала бы теперь этот шарик за все богатства мира. Но вернемся к пешему походу. Дорога, по которой шагали школьники, была утоптана тысячами башмаков. Экскурсовод не требовал, чтобы дети шли парами. А раз этого не требовал экскурсовод, то и учительница не настаивала. Дети вели себя хорошо. Не шумели, вперед не забегали и поэтому учительнице даже не пришло в голову каким-то образом ограничивать своих учеников.
Мэри заслушалась и ушла чуть вперед. Не то что бы Мэри очень занимали истории, которые рассказывал краевед. Девочку интересовал сам экскурсовод, молодой парень, лишь недавно окончивший исторический факультет. Луиза чуть-чуть поодстала, заглядевшись на мерцание шарика. Ей казалось, что еще чуть- чуть, и шарик откроет то, о чем она мечтала с детства. Луиза хотела увидеть сказочную страну всю целиком.
Заглядевшись, девочка не заметила, как наступила на небольшую выбоинку. Она смогла удержать равновесие и не упасть, но шарик удержать не смогла. Шарик выкатился из ладони и упал вниз. По двум сторонам дороги были скаты. Шарик благополучно скатился и исчез в лесной поросли. Луизе стало дурно. Ни за какие коврижки не смогла бы она расстаться со своим шариком.
Оглянувшись на одноклассников, которые бодро трусили за экскурсоводом и учительницей, девочка приняла решение. Она отстанет от группы лишь на несколько секунд, а потом догонит их. Спустившись по скату, Луиза раздвинула траву, и тут же нашла шарик. Однако снова подниматься на дорогу она не захотела.
Параллельно дороге шла самодельная тропа. Луиза решила, что не будет никакого ущерба, если она пойдет по этой тропе. Девочка была уверена, что в любой момент она снова сможет выйти на дорогу. Она так и сделала. Какое-то время она даже слышала голоса одноклассников, которые, впрочем, скоро отдалились и исчезли. Правда Луиза не сразу заметила этого. Взволнованная и счастливая она изо всех сил прижимала к себе шарик.
Вдруг глубины шарика потемнели! Или это стало темно в лесу? Луиза очнулась и обнаружила, что давно не слышит голоса друзей. Заволновавшись, она попыталась вернуться обратно на дорогу. Однако пройдя несколько метров обнаружила, что заблудилась. Три дня маленькая девочка провела в лесу одна. Она не знала, что ее разыскивают. Разыскивает большое количеств людей.
Лес все три дня утюжили вертолеты. Однако зеленая шапка леса была столь непроницаема, что сквозь нее невозможно было что-то увидеть. Кое-что было у Луизы в рюкзачке, но этой еды хватило ненадолго. К вечеру следующего дня Луиза стала терять силы. Утро третьего дня девочка встретила лежа под поваленным дубом.
Впрочем, к тому моменту, когда она очнулась, было уже не утро. Был полдень, и полуденное солнце припекало все сильнее. Луиза лежала и думала о том, что уже никогда не увидит маму. И папу. И любимую подругу Мэри. У девочки не было сил даже плакать. И вдруг ее рук коснулось что-то легкое и шелковистое. Девочка скосила глаза, и увидела белое перо. Она попыталась взять перо, но оно не далось в руки. Дунул ветерок, и перышко полетело. Однако далеко оно не улетело.
Впервые за три дня у Луизы проснулся интерес. Перо свободно висело в воздухе и будто ждало, когда девочка подойдет и возьмет его. Впрочем, как только девочка двинулась вперед, сдвинулось с места и перо. Луиза вернулась за рюкзачком и, не колеблясь ни минуты, пошла туда, куда вело ее перо. Через час девочка вышла на дорогу. Она находилась за много километров от дома, да и дорога была другой, но все равно это была победа!
Через десять минут девочку подобрала машина. В ближайшем городке водитель притормозил перед полицейским участком. На утро за Луизой приехали родители. Пришло время прощаться с перышком. Все это время девочка крепко держала его в руке, боясь расстаться с ним и на секунду. Она даже забыла о своем шарике. Однако, когда настало время садиться в машину к родителям, перо забеспокоилось. Прежде чем выпустить его, девочка вытащила из кармана шарик. Неожиданно ей захотелось пошалить! Она водила перышком по шарику и смеялась. Печали предыдущих дней вдруг отдалились.
И вот тогда Луиза увидела. Увидела себя, Джона, и золотоволосую малышку. С тех пор эта картинка преследовала девочку повсюду. Ей было всего девять лет, когда она увидела будущее. Изображение троих человек ярко сияло в глубинах шарика. Тумана, который все время клубился в глубинах, как не бывало. Все кончилось в тот момент, когда ее окликнули родители. Перо вырвалось из ладони и тут же улетело подхваченное ветром.
А шарик… Шарик больше никогда ничего не показывал. В его глубинах больше никогда не клубился туман. Это был просто стеклянный шарик. Похожий на миллион других шариков. Впрочем, это уже не имело значения. Для того, чтобы увидеть свое будущее, Луизе не нужны были никакие атрибуты. Стоило ей только подумать, как видение троих человек-двух взрослых и совсем маленькой девочки – вставало перед ней.