Блок М. Странное поражение. – М., 1999. С. 169. – Здесь и далее, если не указано иное, прим. пер.
Блаженный Августин. – М.: Издательский Дом Шалвы Амонашвили, 2002. (Антология гуманной педагогики.) С. 159.
Евсевий Памфил. Сочинения Евсевия Памфила, переведенные с греческого при Санкт-Петербургской духовной академии. – СПб.: Тип. Е. Фишера, 1848–1849.
Цит. по: Катехизис католической церкви. http://ccconline.ru/#2104.
Амвросий Медиоланский, свт. Собрание творений. На латинском и русском языках. Т. IV. Ч. 2. – М.: Изд-во ΠСТГУ, 2015.
См. Buckley 1996, 278.
Я использую слово «геноцид» в значении, определенном конвенцией ООН 1948 г. См. Norton 1979.
Цит. в Buckley 1996, 258 (письмо Э. У. Гиффорду).
Pope 1920, 209, 212. Цит. в Buckley 1996, 258.
В примечательной статье Томаса Бакли (1996), откуда я черпаю всю информацию. См. также Trevisan 2014.
Кавычки нужны для того, чтобы сразу обозначить, что я работаю с выражением повседневной речи, а не с единым и последовательным объектом реальности, для которого это выражение является простым обозначением. Очевидно, что выражением «культура отмены» мы обозначаем явление с «тысяча и одной вариацией» (Murat 2022, 11), иногда описываемое терминами «культура ответственности» или «пробужденная мысль», что, по мнению Лор Мюра, ближе «к реальности порожденного ею» (там же, 10). Я предпочел выражение «культура отмены», потому что оно кажется мне более расхожим, более нейтральным и, пожалуй, более точным: акцент на негативной стороне движения («отмене») как раз позволяет, на мой взгляд, объединить инициативы, которые в остальном, в позитивном плане идеологий, источников вдохновения и программ, могут различаться довольно сильно. Что не означает, что все движение сводится к этой негативной стороне, – разумеется, оно также несет в себе конструктивные предложения. Одним словом: проще ориентироваться на желание «отменять», чем на какой-либо конкретный смысл, придаваемый тому, что подразумевается под словом «пробужденный». Кроме того, я полагаю, что культура отмены хотя и связана с культурой ответственности, но не тождественна ей.
Bloch 1990, 187.
C. Heil, «Wieviel “weiße Vorherrschaft” steckt in der Mathematik?», Frankfurter Allgemeine Zeitung, 1 марта 2021 г.
По поводу Черчилля см. ниже.
В 2018 г. в постановке на фестивале «Флорентийский музыкальный май» Кармен в финале убивала Хосе выстрелом из револьвера. См., напр., N. Squires, «Italy Gives World-Famous Opera Carmen a Defiant New Ending In Stand Against Violence To Women», The Telegraph, 2 января 2018 г.
По поводу этого «жреческого» невежества см. ниже.
См., напр., интересные размышления Кваме Энтони Аппиа: Kwame Anthony Appiah, «There Is No Such Thing as Western Civilization», The Guardian, 9 ноября 2016 г., а также Graeber 2018, 25–46.
Парадоксальным образом философия, как бы престижна она ни была, на самом деле не входит в багаж «образованного человека». От него не ожидают, что он читал великих философов, но ожидают, что он читал великих литературных классиков. Что до точных наук, они не только не входят в этот багаж, но даже не пользуются особым уважением. Как заметил Ч. П. Сноу в актуальном до сих пор тексте (Snow 1998, 14–15), большинство англичан, считающих себя «образованными», не могут ответить на вопрос: «Что такое второе начало термодинамики?» (хотя «задать этот вопрос ученому значит примерно то же самое, что спросить у писателя: “Читали ли вы Шекспира?”») и даже на более простые вопросы: «Что такое масса?» или «Что такое ускорение?», находящиеся на «той ступени научной трудности, на которой в мире художественной интеллигенции спрашивают: “Умеете ли вы читать?”».
Bourdieu, Boltanski 1976.
Scheid 2013, 193–208; MacMullen 1981, 131–139; Veyne 2010 [2007], с критикой Баслез (2008), в частности с. 61–64 и 85, по поводу ее идеи деградировавшей элитарной религии.
См., напр., Veyne 2010 [2007]: «В те времена [обращения Константина], как считается, от силы пять или десять процентов населения Империи ‹…› были христианами»; MacMullen 2011, 116 («может быть, десятая часть»). См. также суждение великого историка Дж. Б. Бьюри (Bury 1958, 360), на которое часто ссылался, например (кроме Вейна, там же, Питер Браун (Brown 1982, 97): «Никогда не следует забывать, что революция Константина была, пожалуй, самым дерзким поступком, когда-либо совершенным автократом, вопреки и назло подавляющему большинству его подданных. Ведь как минимум четыре пятых населения Империи еще не принадлежали к христианской церкви». Стоит добавить, что большинство этих «христиан» определенно не были христианами в современном понимании этого слова, то есть в большинстве случаев их христианство отлично уживалось с язычеством соседей. И в конце концов закон «объявил смертную казнь для христиан, участвующих в языческих праздниках. Ничто не показывает, что он применялся; затруднение, которое он хотел устранить, пришлось терпеть еще некоторое время» (MacMullen 2011, 70).
См. Ориген, Против Цельса, 3, 10–12, цит. в Dodds 2010 [1965], 111. Эта множественность групп происходила и из-за географической удаленности. О представлении христианства как «местного дела» см. Baslez 2008, 95–112, с выводом (с. 11–112): «Таким образом, “католичество”, то есть единство и универсальность церкви, в конце II века было далеко от реальности, так как отдельные сообщества утверждали свою культурную или этническую особенность, а другие – различия в доктрине, что порой коренилось в их местной идентичности».
Августин, De utilitate ieiunii, VII, 9 и VIII, 10.
См. MacMullen 2011, 16 (откуда взята цитата), с многочисленными ссылками, приведенными в пп. 4 и 5 с. 246. В целом о книгах, сожженных христианами в конце Античности, см. книгу Дирка Романна (2016).
См. MacMullen 2011, п. 32 с. 257–258.
Идея «долгого Средневековья» принадлежит Жаку Ле Гоффу, который развивал ее во многих работах. См., в частности, Le Goff 1977, 7–15 и Le Goff 1985, 7–13. Но наиболее точно это понятие сформулировано у Алена Герро (неизданное). См. также Guerreau 2001.
Здесь я, конечно, вспоминаю о казни кавалера де Ла Барра в 1766 г., потрясшей общественное мнение, как недавно напомнил Патрик Вейл (Weil 2021, 113–115): «Немедленная отмена наказания за богохульство в начале Революции стала реакцией на мученическую смерть кавалера де Ла Барра. “Вся Франция еще трепещет от приговора, вынесенного 7 июня 1766 года кавалеру де Ла Барру и нескольким другим, кому предстояло искупить свою вину жестокой смертью, – писал в 1807 году в своем знаменитом справочнике по юриспруденции адвокат-революционер и юрисконсульт Филипп-Антуан Мерлен из Дуэ. – Жан-Франсуа Лефевр, кавалер де Ла Барр – последний француз, подвергнутый пыткам перед казнью за богохульство. Его подвергли «допросу с пристрастием» – то есть попросту переломали кости. Затем его обезглавили и сожгли на костре, прибив к груди экземпляр «Философского словаря» Вольтера. Ему было двадцать лет”».
См. Boyancé 1972 [1937], в частности с. 209–227.
См., напр., Smith 1990, 20–25 и 92. Но эта полемика началась еще в Античности. См., напр., критику культа мучеников манихейцем Фавстом (MacMullen 2011, 178–180).
См., напр., увлекательное исследование каноника Севрена (1946) «Народные верования и сверхъестественная медицина в Эр и Луар». Тем не менее страхи сохранялись. См. ниже пп. 26 и 27.
См., напр., Cumont 2009 [1949], 164–168 (но эти свидетельства не следствие распространения эпикурейства, они сосуществовали с ним).
См. Berlioz 1994, 76–83. Ср. Второе послание к Тимофею, II, 19.
См. Berlioz 1994. Речь также шла о том, чтобы убийством католиков наказать город, показавший себя слишком терпимым к «еретикам» (там же, 65). В «Императорских досугах» (Otia imperialia) Гервазия Тильберийского призрак, отвечая на вопрос епископа Гийома Эли, также цистерцианца, подтверждает, что резня в Безье была угодна Богу: «Никакое праведное дело до сих пор не было так угодно Господу ‹…›, и ‹…› Господь Судом своим пожелал отделить добрых от дурных». См. Berlioz 1994, 85–98, а также страницы об этом тексте у Жана-Клода Шмитта (Schmitt 1994, 107–113).
Зенон Веронский (цит. в MacMullen 2011, п. 31, с. 257).
Блаженный Августин, De catechizandis rudibus, V. 9.
См. предисловие теолога Франсиско Пенья (1578) к «Руководству инквизитора» (Directorium Inquisitorum) Николаса Эймерика // Sala-Molins 1973, 130.
См. Coste 1932, I, 178: «У меня везде было лишь одно наставление, которое я оборачивал на тысячу ладов, – это был страх Божий».
См., напр., то, что пишет Жерар Шольви (Cholvy 1984, 142) о религиозных миссиях во Франции при Реставрации: «Миссия обращается ко всем. Она хочет привлечь толпу в церковь ‹…› и использует для этого средства, близкие к провокации. Нужно начать с мощного удара, объявляя “ужасные истины”. На 25–30 проповедей одной миссии за три недели им посвящена половина. Далее следуют “утешительные истины” и “обязанности христианина”. Спасение, грех, смерть, существование ада, малое число избранных, Страшный Суд – проповедники, такие как Жан-Мари Вианней в случае ада, делают их излюбленным оружием». «Арсский пастырь» сам был одержим страхом, что он проклят за то, что своим невежеством обрек на проклятие некоторых прихожан.
На это очень хорошо указала Анита Герро-Жалабер (2015). Кроме того, она показывает, как это противопоставление не смешивается со знакомым нам противопоставлением «духовного» и «материального»: «Реликвии – это духовные объекты, тогда как самые тяжелые грехи, свидетельствующие, что плоть взяла верх над душой (и потому порождающие плотские души), не имеют прямой связи с телом или материальным миром». То, что в Средневековье называют «духовным», зачастую очень материально и конкретно: души в Чистилище горят в «телесном огне» (см. «Диалоги» Григория Великого, цит. в J.-C. Schmitt [1994, 111]), и Папа Римский Бонифаций VIII определяет себя как homo spiritualis (цит. в E. Kantorowicz [2004 [1955], 109]).
Тот факт, что, к большому счастью, существовали места и пространства терпимости (например, в медицинской традиции), а то и сопротивления, будь то в социальной (карнавалы) или вымышленной (куртуазная любовь) реальности, не умаляет общей истинности этого явления. Я лично полемизировал с тенденцией воспринимать Средневековье просто как эпоху умерщвления плоти (2017, 218–219). И все же в этот период действительно царило негативное восприятие тела.
Héritier 1996.
Manselli 1980, 242 (перефразируя церковную литературу, вдохновленную Отцами Церкви). Цит. в Dalarun 2002 [1990], 37, с добавлением следующего: «Рассказ о сотворении мира и грехопадении в книге Бытия лежит постоянным грузом на средневековом восприятии женщины».
Античный мир – это мир, где человеческая красота образует то, что Винсиан Пиренн-Дельфорж (Pirenne-Delforge 2020, 88) называет «эффективным интерфейсом» между миром богов и миром людей. Цитируемые ею тексты Гомера (о Навсикае) или Гесиода (о Пандоре) характеризуются «впечатляющим зеркальным описанием женщин и богинь»: «Когда речь идет о красоте, антропоморфности богов соответствует своего рода “теоморфность” людей». См., напр., Харитона Афродисийского, «Повесть о любви Херея и Каллирои», 1, 1: «Когда же вышла она [Каллироя] к народу, охватило всю толпу изумление, такое же, в какое ввергнуты были бы те охотники, которым в пустынной местности предстала бы Артемида» (пер. И. Толстого).
Этот отрывок из проповеди Жака де Витри (цит. в Casagrande 2002 [1990], 128) повторится в проповеди Жильбера де Турне.
См. Skinner 2015, откуда я беру дальнейшие примеры.
Например, того богатого флорентийского торговца начала Кватроченто, который записал в дневнике, что дьявол склоняет его к искушению поверить, что душа – ничто или не более чем дуновение. Цит. в J.-C. Schmitt (1994, 73) с комментарием: «[Такие] поступки, вероятно, выражают у простых верующих не принципиальный агностицизм, а скорее появляющееся от случая к случаю недоверие, показывающее большую свободу в восприятии верующими духовенства». Также недавно бывший посол США в Ватикане Раймонд Флинн очень серьезно объяснял Boston Herald, что пресловутые сомнения, всю жизнь мучившие мать Терезу, были «ничем иным, как происками дьявола».
Sala Molins 1973, 51.
Евсевий Кесарийский, Жизнь Константина, IV, 29, 3, цит. в P. Veyne (2010 [2007], 89).
Константин // Афанасий, Апология, II, 86, 97 (с. 144 в сборнике В. Кейла), цит. в P. Veyne (2010 [2007], п. 4 с. 88–89).
Письмо Арльскому синоду (с. 78 в сборнике В. Кейла), цит. в P. Veyne (2010 [2007], 20 и 83).
В этом отношении положение евреев двояко: церковь будет стремиться к их обращению убеждением или силой, но может и допускать их присутствие как «свидетелей» пророчеств Ветхого Завета, ср. Блаженный Августин, О граде Божьем, XVIII, 46.
MacMullen 2011, 30, с обширной библиографией в п. 44, с. 261–262.
Амвросий Медиоланский, Письма, 18, 8.
См. Франсуа Вийон, «Баллада о дамах прошлых времен», 345–352: «Где Бланка, лилии белей, / Чей всех пленил напев сиренный? / Алиса? Биче? Берта? – чей / Призыв был крепче клятвы ленной? / Где Жанна, что познала, пленной, / Костер и смерть за главный грех? / Где все, Владычица вселенной? / Увы, где прошлогодний снег!» (пер. В. Брюсова. Буквально в оригинале «Жанна… которую англичане сожгли в Руане»).
Ginzburg 1976.
См. Ginzburg 1976, 147.
Я беру в кавычки названия, которые, в отличие от названий, обозначающих объективные идентификации (евреи, мусульмане, прокаженные), являются проекциями церкви в адрес отдельных личностей или сообществ и явно не соответствуют самоопределению этих личностей и сообществ.
См. Ginzburg 1992 [1989], 5–35.
За исключением Испании. С другой стороны, я говорю именно «в целом». Массовые убийства евреев уже случались, в частности во время Первого крестового похода.
См., напр., Mundy 1973 (в частности, с. 81–108 о преследовании евреев); Heer 1962 (в частности, глава XIII о евреях и женщинах). Ссылки по Boswell 1980, п. 1 с. 269.
При этом я не хочу сказать, что эти преследования начинались исключительно «сверху». Очевидно, что очень часто толпа играла очень важную роль в этой ненависти к непохожему, в давлении в пользу большей однородности общества. Но даже в этих случаях будет несложно показать, что толпа была предварительно «обработана» проповедями.
Sala-Molins 1973, 47–97.
Там же, 51.
Там же, 71.
Там же, 70.
См., напр., Petitat 1992.
Действительно, зачастую преследования «сверху» отвечали на стремления «снизу». Но этих самых стремлений не было бы, если бы они не были предварительно выработаны целым «обучением ненависти» (перефразируя термин «обучение презрению», который употреблял Жюль Исаак, говоря о христианском антисемитизме), распространявшимся в народе политическими и церковными властями. «Спонтанные» средневековые погромы обычно рождаются после проповеднических кампаний, проведенных самыми красноречивыми и учеными проповедниками. См., напр., Адриано Проспери (Prosperi 2011, 63) о Португалии в XV веке: «Не было коллективной волны ненависти к евреям, которая потребовала бы введения инквизиции. Без политической воли католических королей этого бы не произошло». Также именно королевская политика «чистоты крови», направленная на потомков евреев и мусульман, а также на чернокожих, мулатов, цыган, вызвала в Португалии и ее колониях в период с 1514-го по 1773 год настоящую «коллективную одержимость во всем обществе, от простых ремесленников до высшей придворной знати» (см. Figueroa-Rego 2010).
Здесь я опираюсь на размышления Алена Герро (неизданные) о том, что он называет «адским триномом». Он отсылает к исследованиям Иммануила Валлерстайна, в частности: Wallerstein I. Unthinking Social Science, Cambridge-Oxford-Boston, 1991.
Конечно, здесь я имею в виду его знаменитую работу «Протестантская этика и дух капитализма» (1904–1905). Сравнимые примеры см. также Israel 1985 (о капитализме и иудаизме), Piron 2018 (о капитализме и нищенствующих орденах), Bowler 2013 (о «Евангелии процветания»). См. также у Филиппа Боржо (Borgeaud 2021, 41) о биноме «религия»/«суеверие»: «Этот бином был изобретением античной греческой и римской, затем христианской мысли. Он широко распространился, прежде чем стать, вместе с католическими миссиями, а затем вместе с кока-колой, “Макдоналдсом” и церквями евангелистов, экспортным продуктом почти непреодолимой притягательности. Быть новым человеком, как говорит этнологу племя баруйя в Новой Гвинее и как думают многие китайцы, – значит следовать за Иисусом и делать “бизнис”».
См., напр., J. Seabrook, «Stop Capitalism Defining Human Nature», The Guardian, 24 сентября 2009 г.
Felipe Guamán Poma de Ayala, El Primer Nueva Corónica, 369 [371]; т. 2, с. 342. Цит. в Patel & Moore 2017, 64.