Переписка 1911–1936 - читать онлайн

1. Кандинский – Шёнбергу 18 января 1911г

Айнмиллерштрассe 36, I

Мюнхен

Глубокоуважаемый господин профессор!

Я прошу прощения, что, не имея удовольствия знать Вас лично, обращаюсь к Вам напрямую. Недавно я услышал Ваш концерт и испытал подлинное наслаждение¹. Разумеется, Вы не знаете меня, точнее, моих работ, поскольку я вообще редко выставляюсь, в Вене же выставлялся лишь один раз, и то ненадолго, примерно год назад (в рамках Сецессиона). Но наши устремления, равно как весь образ мыслей и чувств, имеют так много общего, что я считаю себя абсолютно вправе выразить Вам мою симпатию.

В своих произведениях Вы осуществили то, чего я, пусть и в неясной форме, так нетерпеливо ожидал от музыки. Независимое следование собственным судьбам и самостоятельная жизнь отдельных голосов в Ваших композициях – именно этого я пытаюсь достичь в живописной форме. Сейчас в живописи налицо мощное стремление обрести на путях конструктивизма «новую» гармонию, при этом ритмичность выстраивается на почти полностью геометрических формах. Что до меня, я лишь частично разделяю эти чувства и устремления. Конструкция – это как раз то, чего живописи в последнее время так отчаянно не хватало. И очень хорошо, что теперь её ищут. Но сам тип конструкции я представляю себе иначе.

Василий Кандинский. Рисунки к картине «Впечатление III. Концерт». Январь 1911

Я полагаю, что в наше время гармонию можно обрести не «геометрическим» путем, а как раз антигеометриче-ским, антилогическим. И этот путь есть путь «диссонансов в искусстве», т. е. в живописи, равно как и в музыке. При этом «сегодняшний» живописный и музыкальный диссонанс есть не что иное, как консонанс «завтрашнего дня». (Само собой разумеется, что в принципе не следует отвергать гармоническое в его, так сказать, академическом изводе, ведь мы берём необходимое не заботясь, откуда мы его берём. И именно «сегодня», во времена растущего «либерализма», для этого существует масса возможностей!)

Я был несказанно обрадован, обнаружив ту же мысль у Вас. Сожалею лишь об одном: что так и не понял последних двух предложений Вашей программы (на афише)3. Как ни старался, точного их смысла я уяснить не смог.

Беру на себя смелость послать Вам папку моих гравюр по дереву трёхлетней давности и вкладываю в это письмо несколько сравнительно недавних фотографий моих работ. Снимков с последних картин у меня пока нет. Буду очень рад, если Вас это заинтересует.

С живейшей симпатией и искренним уважением,

2. Шёнберг – Кандинскому 24 января 1911г

Вена XIII

Хитцингер Хауптштрассе 113

Сердечно благодарю Вас, дорогой друг, за Ваше письмо, которому я чрезвычайно рад. В наше время моим вещам заказан путь к широким массам, но тем вернее они покоряют отдельные личности. Те воистину значимые личности, которые только и важны для меня. И в особенности меня радует, что родство со мною почувствовал художник, творящий в иной области, нежели я. Такое сродство и такая общность неопознанно, но, полагаю, не случайно существуют сегодня между лучшими и углубленно ищущими. Я горжусь тем, что завоевал симпатии по большей части именно лучших.

Теперь о главном: большое спасибо за гравюры. Содержимое папки мне чрезвычайно понравилось. Всё это мне абсолютно понятно, и я уверен, что мы с Вами сойдёмся. Сойдёмся в самом главном, в том, что Вы называете «нелогичным», а я – «отключением осознанной воли в искусстве». Согласен с Вами также и в том, что ´вы пишете о конструктивном элементе. Всякое формотворчество, рассчитанное на традиционное воздействие, не свободно от актов сознания. Но искусство принадлежит бессознательному! Здесь выражают себя! Притом выражают непосредственно! Выявляя не вкус, не воспитание, не интеллект, не знания, не умения. Не какое-либо из благоприобретённых качеств. Но лишь прирождённое, инстинктивное. Между тем всякое формообразование, всякое осознанное формообразование так или иначе использует математику, геометрию, золотое сечение и ещё бог знает что. Тогда как формообразование неосознанное, которое утверждает тождество: «форма = явленной форме», только и является истинным; только оно производит образцы, вызывающие подражание имитаторов и затем превращающиеся в «формулы». Но те, кто способен расслышать самих себя и распознать собственные инстинкты, осмысленно вникнуть в каждую проблему, – не нуждаются в костылях. Чтобы так творить, не обязательно быть первопроходцем, нужно лишь относиться к себе всерьёз и так же серьёзно думать о действительной задаче человечества в каждой духовной и творческой области: познавать и выражать то, что ты познал!!! В этом моя вера!

Ещё раз хочу поблагодарить Вас за Ваши гравюры. Повторю: эта папка мне весьма, весьма понравилась. Фотографии я пока понимаю хуже. Наверное, это надо видеть в цвете. Поэтому я не решаюсь послать Вам снимки моих работ. Возможно, Вы не знаете, что я тоже пишу. Однако для меня цвет значит так много (речь не о «красивых» цветах, а о выразительных – выразительных в совокупном звучании), что я не знаю, возможно ли будет что-то понять из репродукций. Друзья говорят, что возможно, но не уверен. Всё же, если Вас это интересует, я бы послал несколько штук. Хотя мы работаем совсем по-разному, Вы обнаружите там некоторые точки соприкосновения. Я, во всяком случае, вижу кое-какие из них по фотографиям. Главное, насколько понимаю, вы почти не обращаетесь к предметной области. Я тоже не понимаю, почему живопись непременно должна быть предметной. Более того, я как раз уверен в обратном. Разумеется, если фантазия влечёт нас к предметности – почему нет? Возможно, причина в том, что наши глаза воспринимают мир предметно. Ухо устроено лучше! Но если художник поднимается до стремления выразить, с помощью ритмов и длительностей, внутренние переживания и внутренние образы, тогда «объект живописи» сразу перестаёт всецело подчиняться репродуцирующему глазу.

Арнольд Шёнберг. Автопортрет. 1911

Справа внизу надпись: Arnold Schönberg fecit 1911 (латинское слово fecit, т. е. сделал, иногда ставили после своей подписи старые мастера)

Очень жаль, что меня не было в Мюнхене. Быть может, мы бы там познакомились. Впрочем, это непременно произойдёт. Либо в Мюнхене, либо в Вене. Полагаю, нам будет о чём поговорить. Заранее радуюсь этому и жду от Вас письма. А пока – мой самый сердечный привет,

Да, той афиши у меня под рукой нет, и я не могу её найти, поэтому не знаю, о каком предложении у Вас речь. Вообще все эти фразы помещены на афишу сотрудниками концертного агентства Гутмана без моего ведома. Мне подобная реклама не нужна и несимпатична. Всё, что я мог бы сделать, – это отправить им жалобу. Но и на это у меня нет права. Ибо мой концерт был устроен именно этим агентством на свой страх и риск (за что, кстати, я им весьма благодарен). Поэтому я не имею на происходящее никакого влияния..

Текст, приведённый ниже, взят из статьи «Одна глава моего “Учения о гармонии”» (напечатанной в октябрьском номере журнала Die Musik)².

[Выдержка из «Учения о гармонии» Шёнберга – см. текст в рамке на с. 28. Этот отрывок был использован для наклейки на афише концерта в Мюнхене 26 января 1911 г.]

В одном отношении не следует терять чувства времени – в отношении прошлого.

Диссонансы отличаются от консонансов лишь по степени: они суть не что иное, как отдалившиеся консонансы. Сегодня мы уже не делаем различия между консонансами и диссонансами. А если и делаем, то лишь тем, что всё менее охотно используем консонансы.

Я верю, что со временем мы сможем осознать, что гармония у современнейших из нас и гармония классиков управляется одними законами. Вопрос лишь в том, чтобы должным образом их расширить и понять в обобщённом смысле.

Наше учение склоняет нас к тому, чтобы рассматривать даже произведения молодых композиторов, забраковавших слух своих предшественников, как необходимый этап в развитии красоты. Однако не стоит стремиться к написанию вещей, ответственность за которые можно взять лишь ценой полного укрощения личности, вещей, которые художники создавали почти что против своей воли, повинуясь принуждающей логике их развития, а не безграничному своеволию формально раскованной непредрешенности.

Кандинский в Мурнау. 1910. Фото Габриэле Мюнтер

3. Кандинский – Шёнбергу 26 января 1911г

Мурнау

Обербайерн

Глубокоуважаемый господин профессор!

Своим письмом Вы доставили мне величайшее удовольствие. Благодарю Вас от души и с нетерпением жду нашего личного знакомства. О некоторых вещах (как, например, о сознательном и бессознательном в нашей работе) я много раздумывал. По существу я согласен с Вашей точкой зрения. Хочу сказать, что во время работы не должны приходить никакие мысли, говорить и править должен только внутренний «голос». Вот только до сих пор именно художник как раз слишком мало об этом задумывался. Он понимал свою работу как род колористической эквилибристики. На самом же деле художник должен (и как раз для того, чтобы выразить себя) вполне владеть материалом и прибегать к чувству в достаточной мере, чтобы распознавать разницу между = и ⋌ и отзываться на неё душевным трепетом³. Это и есть внутреннее знание. А тогда уж можно строить и конструировать, и никакая геометрия не выйдет на свет – но лишь искусство. Я очень рад, что вы заговорили о самопознании. Это – корень «нового» искусства, вообще искусства как такового – не нового, но вступившего в новую фазу: «сегодня»!

Мне бы чрезвычайно хотелось получить ваше фото. Чёрно-белого изображения вполне достаточно, я разберусь. Такое фото подобно фрагменту клавира. Заранее благодарю Вас за его присылку.

Теперь хочу задать Вам очень важный для меня вопрос. В России скоро открывается второй передвижной «Салон». Это такая международная выставка, которая будет провезена по главным городам России, посвящена она «новому» искусству. Устроитель выставки, скульптор Вл. А. Издебский – мой добрый друг⁴. Он попросил меня, как у нас с ним принято, помочь ему в этой работе и, в частности, порекомендовать как можно более серьёзные и интересные статьи об искусстве (любом, возможно, о музыке) или, быть может, назвать хороших авторов. Вчера я получил от него письмо и сейчас же написал ему о Вас. Поскольку дело это весьма спешное, я позволил себе заказать пару номеров Die Musik, с тем чтобы один их них послать Издебскому. Если Вы имеете возражения против такого использования вашей статьи, пожалуйста, срочно напишите мне, и я откажусь от перевода. Правда, я весьма надеюсь, что Вы дадите нам разрешение! Каталог выставки предполагается выпустить в виде журнала по искусству, он будет встречен с большим интересом. Это предприятие действительно заслуживает всяческой поддержки. Я всегда испытываю огромную радость, когда художники из разных стран объединяются для работы над каким-то общим делом. Пренебрежение политическими границами всегда оказывает прекрасное воздействие и приносит богатые плоды.

С чувством симпатии и уважения,

[P. S.] В настоящее время я нахожусь за городом. Через два дня приеду в Мюнхен.

Обложка каталога второго «Салона» В. Издебского по эскизу Кандинского

Страница каталога В. Издебского с заключительной частью статьи Кандинского «Содержание и форма» и началом текста Шёнберга «Параллели в октавах и квинтах» (предпубликация фрагмента из «Учения о гармонии»)

4. Кандинский – Шёнбергу 06 февраля 1911г

Айнмиллерштрассе 36, I

Мюнхен

Глубокоуважаемый господин профессор!

Большое спасибо за присланное. Жаль, что альбом придётся возвращать. Вы позволите мне, однако, подержать его у себя недели две? Я буквально восхищён Вашими работами, источник которых – природная необходимость и способность тонко чувствовать. Я давно угадывал, что наше, как бы то ни было, великое время предоставит нам не одну, но множество возможностей. В одном своем сочинении, которое кое-кому нравится, хотя пока не нашло своего издателя⁵, я среди прочего писал, что возможности живописи могут настолько возрасти, что не только достигнут, но едва ли не перейдут обе самые отдаленные границы. А границы эти (= два полюса) весьма, весьма далеки друг от друга: это полная абстракция – и чистейший реализм. Лично я всё более и более склоняюсь к первой. Однако и вторую приветствую ровно так же. И я с нетерпением жду появления этого второго. Хочу сказать: он уже на подходе! Так вот, в Ваших картинах я как раз с особой ясностью усматриваю именно наличие реального. Разумеется, этот реализм отнюдь не совпадает с тем, который мы уже пережили. Внутренне он ему противопоставлен: там res – это цель, здесь – средство. А не всё ли равно, каково средство, если оно всё равно ведёт к цели? Я снова думаю о «запретных» у Вас параллельных октавах. У нас, живописцев, под запретом как раз res. И я жду не дождусь, пока она появится. Ужасно, даже трагично это человеческое пристрастие к окаменевшей форме. Ещё вчера публика была готова сожрать человека, явившего эту новую форму. А сегодня эта форма = незыблемому закону на все времена. И это трагично, потому что снова и снова свидетельствует, что люди почти всегда цепляются за внешнее. Я долго думал над этим и даже нашёл некое утешение. Но порой моё терпение готово лопнуть.

Выставляете ли Вы свои картины? Не хотите ли дать что-нибудь для «Салона», о котором я Вам писал и для которого просил статью? Я перевёл её сам, поскольку, при всей нехватке времени, решил поглубже в неё вжиться. Понравилась она мне чрезвычайно, и я несказанно рад, что познакомился с Вами, пусть даже только по письмам. Не меньше меня наслаждается Вашими картинами и письмами моя жена Габриэле Мюнтер⁶. Она находит в Ваших картинах точки соприкосновения с Вами. Как-нибудь я пришлю Вам несколько её вещей. Им тоже свойствен здоровый реализм, хотя иного рода, чем у Вас.

С сердечным приветом и живейшей симпатией,

5. Кандинский – Шёнбергу 09 апреля 1911г

Мюнхен

Глубокоуважаемый господин профессор!

C особым удовольствием посылаю Вам свою карточку. Мне было бы очень приятно получить Вашу.

Я Вам завидую! Ваше «Учение о гармонии» уже в печати. Как бесконечно счастливы музыканты (хотя бы сравнительно!), столь далеко зайдя в своем искусстве, воистину в искусстве, достигшем того блаженного состояния, когда можно полностью отказаться от чисто практических целей. Долго ли ещё ждать того же в живописи? А ведь право на это (=обязанность) она тоже имеет: краски и линии сами по себе – какой безграничной красотой и силой обладают эти живописные средства! Но всё-таки сегодня мы уже яснее видим начало этого пути. Сегодня и мы можем мечтать о чём-то похожем на «Учение о гармонии». Лично я уже мечтаю и надеюсь написать первые фразы этой великой книги будущего. Не исключаю, что этим займётся и кто-то другой. Тем лучше! Пусть таких будет как можно больше. Я также хочу отвести себе некоторое время, чтобы немного разобраться в теории музыки (разумеется, лишь внешне и поверхностно), чтобы хоть приблизительно понять, как строится подобная теория. Если хоть отчасти уразуметь, как был построен венский собор св. Стефания, то, глядишь, и сам сможешь соорудить какую-нибудь убогую хижинку.

От души желаю Вам успеха в Вашей работе и терпеливо жду обещанного Вами подробного ответа.

С сердечным приветом,

Из-за крайней спешки я позволил себе перевести и отдать в печать Вашу статью из Die Musik без разрешения Universal Edition. Иначе это столь нужное дело отложилось бы на целый год.

Кандинский. 1910-е. Фото Габриэле Мюнтер

Фотография, подаренная Шёнбергу с надписью: «Арнольду Шёнбергу с глубокой симпатией. Кандинский. Мюнхен. 9.IV.1911»

6. Кандинский – Шёнбергу 25 августа 1911г

Мурнау

Глубокоуважаемый господин Шёнберг!

Я очень рад нашей предстоящей встрече. Только что вернувшись из Мюнхена, я нашёл здесь Ваше письмо. Не хотите ли навестить нас в воскресенье? Вы можете отправиться из Берга на пароходике в 2.10 (ходит по воскресеньям и праздникам), в 2.45 Вы в Тутцинге, в 3.00 из Тут-цинга отходит скорый поезд, и в 3.46 Вы уже на вокзале в Мурнау, где я Вас встречу. Мы проведем день вместе, потом Вы переночуете у нас, и на следующее утро (разумеется!! если Вы захотите) мы совершим пешую прогулку до Зиндельсдорфа, что неподалеку от озера Кохель. Там живёт мой друг Франц Марк (художник) с женой, и оба чрезвычайно вами интересуются⁷. Они будут счастливы с Вами познакомиться. Если захотите, Вы сможете уже в понедельник снова быть дома, если нет, мы все переночуем в Зиндельсдорфе. А на следующей неделе я мог бы приехать к Вам, тогда, к моему удовольствию, мы с Вами повидались бы дважды.

Если такой план Вас устраивает, то в воскресенье я буду ждать Вас на вокзале. Если нет, будьте добры, отправьте мне телеграмму: письмо дойти уже не успеет. Если Вы никогда не бывали в Мурнау, Вам здесь очень понравится.

Сердечный привет, также и от г-жи Мюнтер,

7. Шёнберг – Кандинскому 26 августа 1911г

Берг-ам-Штарнбергерзе

оставить у г-жи Видль

Глубокоуважаемый господин Кандинский,

сердечно благодарю за Ваше приглашение, но, увы, в это воскресение я к Вам приехать не смогу, поскольку сейчас не могу надолго оставлять свою работу. К тому же моя жена неважно себя чувствует, и я не хотел бы отлучаться из дома. Поэтому я был бы очень рад, если бы Вы посетили нас, как Вы хотели, на следующей неделе. За неделю я планирую закончить свою работу и тогда непременно возвращу Вам визит. Одна просьба: сообщите, пожалуйста, о Ваших намерениях по возможности скорее, чтобы я мог всё устроить. На этой неделе я ещё должен побывать в Мюнхене, и, если буду точно знать время Вашего приезда, мне будет проще планировать. Буду очень рад с Вами увидеться, сердечно,

Матильда и Арнольд Шёнберги. Фото Генриха Шёнберга. Пайербах (Австрия). 1901

Фотографический портрет Шёнберга, сделанный не позднее 1910 года, с посвящением Кандинскому

Дорогой г-н Кандинский, я выплачиваю свой долг звуками – тем, наконец, с великим удовольствием исполняя обещание, столь долго откладываемое. 12. 12. 1911. Арнольд Шёнберг

8. Кандинский – Шёнбергу Около 29 августа 1911г

Мурнау Воскресенье

Глубокоуважаемый господин профессор!

Вчера телеграмма, сегодня письмо. Большое спасибо! По долгом размышлении я решил приехать к Вам уже послезавтра (во вторник). На этой неделе мне будет очень трудно выбрать другой день, а откладывать до следующей – для меня слишком долго. К тому же мы уже условились о визите к супругам Марк в понедельник, так что во вторник я от них уеду и в 11.40 мой пароход будет уже в замке Берг. До 5.35 время в моём распоряжении.

Если по какой-то причине это Вам неудобно, пожалуйста, телеграфируйте. Адрес: Марк, Зиндельсдорф. Если завтра телеграммы не будет, то послезавтра я отправляюсь.

С сердечным приветом,

Слева направо стоят: Габриэле Мюнтер, Мария Марк, Бернард Кёлер, Фома Гарман, Генрих Кампендонк. В центре сидит – Франц Марк. Терраса дома Кандинского в Мюнхене. 1911.

Фото Василия Кандинского

Слева направо стоят: Мария и Франц Марк, Бернард Кёлер, Генрих Кампендонк, Фома Гарман. В центре сидит – Василий Кандинский. Терраса дома Кандинского в Мюнхене. 1911.

Фото Габриэле Мюнтер

9. Кандинский – Шёнбергу 07 сентября 1911г

Мурнау

Глубокоуважаемый господин Шёнберг!

Благодарю Вас за письмо. Как раз вчера пришло письмо и от Марка. Он спрашивает, когда я жду к себе Вас, и просит, если это возможно, перенести общее знакомство на следующую неделю, так как на этой неделе ему будет очень трудно приехать. Поэтому хотелось бы для удобства назначить Ваш приезд на среду следующей недели (как можно раньше!). Если Вам этот день подходит, супруги Марк тоже приедут к нам. Как только получу от Вас ответ, напишу Марку. Только что пришли два экземпляра Der Merker⁸. Очень благодарен. Сейчас же примусь за изучение.

Сердечный привет Вашей супруге,

Мы непременно ждём вас обоих!

Отправление из Берга в 7.50 – в Тутцинге 8.10 Отправление из Тутцинга 8.41 – в Мурнау 10.00

10. Шёнберг – Кандинскому 10 сентября 1911г

Берг-ам-Штарнбергерзе

Глубокоуважаемый господин Кандинский,

похоже, нам ничто не помешает. Следуя Вашему предложению, я рассчитываю приехать к Вам в среду. Если всё же что-то изменится, я обязательно Вам телеграфирую и тогда приеду в четверг. Но думаю, что ничего не произойдёт. Моя жена, скорее всего, будет со мной и, как и я, рада нашей предстоящей встрече. Итак, сердечный привет,

К Штраусу я на этот раз не поеду⁹.

11. Шёнберг – Кандинскому 11 сентября 1911г

Берг-ам-Штарнбергерзе

Глубокоуважаемый господин Кандинский,

всё-таки я не смогу приехать в среду. Я кое о чём забыл, позже объясню. Вместо среды я, совершенно определённо, приеду в четверг, 14 сент., если Вы не возражаете. Возможна также пятница, суббота и даже воскресенье.

У меня есть к Вам одна просьба. Не можете ли Вы порекомендовать мне врача (возможно, специалиста) по следующему поводу. Моя дочь с некоторых пор страдает кожным заболеванием ног в виде открытых гноящихся язв. Мы видим причину – и на это у нас есть основания – в её общем физическом состоянии, ухудшившемся в связи с истощением и малокровием.

Хотелось бы пригласить компетентного врача, который не запросит непомерной платы. Я небогат. Вовсе нет, я лишь на что-то способный музыкант! Поэтому я совершенно не в состоянии оплатить услуги господ «профессоров» по счетам, которые они предъявляют приезжим или здешним богатым жителям. Хорошо бы Вы посоветовали мне кого-то в Мюнхене и, возможно, отозвались бы обо мне как о человеке, способном рассчитаться лишь по расценкам, так сказать, «для художников».

Буду Вам очень благодарен за скорый ответ.

В ожидании встречи – с самым сердечным приветом,

12. Кандинский – Шёнбергу 18 сентября 1911г

Дорогой господин Шёнберг!

В среду или четверг я должен быть в Мюнхене, где задержусь на 2–3 дня. Поэтому в среду я позвоню Вам в 11, и мы обо всём договоримся. Ваш визит доставил всем нам живейшее удовольствие. Желаю Вам всех благ и поклон Вашей супруге,

Кандинский в своём кабинете. Мюнхен, Айнмиллерштрассe 36, I. Июнь 1911. Фото Габриэле Мюнтер

13. Кандинский – Шёнбергу Около 21 сентября 1911г

Дорогой господин Шёнберг!

Наш мюнхенский адрес – Айнмиллерштр. 36, I. Cадовый домик. Я обещал Вам написать и только теперь вспомнил. Мы приедем в Мюнхен завтра вечером и останемся там до понедельника-вторника.

Завтра в 11 я Вам позвоню.

Сердечный привет от нас обоих,

14. Супруги Макке, М. Марк, Г. Мюнтер и Кандинский – Шёнбергу Конец сентября 1911г

Мурнау

Дорогой господин Шёнберг!

Третий день работая над «Синим всадником», мы снова подумали, как хорошо было бы хоть ненадолго повидаться всем вместе.

С сердечным приветом,

[рукой Мюнтер]

Хорошо бы встретиться хоть ненадолго, а ещё лучше – надолго!

15. Мюнтер – Шёнбергу 27 сентября 1911г

Мюнхен

Дорогой господин Шёнберг!

Прошу Вас, распорядитесь, пожалуйста, чтобы упомянутая статья из той «Карманной книги» как можно быстрее была передана Кандинскому, а заодно и всё остальное из хорошего, что Вами написано¹¹. Было бы чудесно, если бы Вы могли прислать непосредственно нам качественные репродукции (фотографии или негативы) Кокошки¹², который ведь тоже теперь в Берлине. Если нет, то пришлите, пожалуйста, адрес Кокошки, чтобы мы могли обратиться к нему сами. Синий всадник несется вскачь. Работе конца-краю нет. Пора приступать к печатанию, помогите нам! Давайте вместе приложим все усилия, чтобы наконец достичь цели.

Мы с нетерпением ждём статьи и иллюстративного материала!

Как Вам с семьёй живётся в Берлине? Извините, что Кандинский не может сегодня сам написать Вам. Самой мне ещё нужно срочно к Бергу¹³ по поводу Ваших картин.

Теперь убегаю. Самый сердечный привет и лучшие пожелания от нас обоих и от супругов Марк,

Шёнберг. Фото Альбана Берга. Вена. 1911

16. Кандинский – Шёнбергу 07 октября 1911г

Мюнхен

Дорогой господин Шёнберг!

Быть может, Вы почувствовали, что сегодня (т. е. сегодня в особенности) мы здесь говорили о Вашей музыке и о Вас?

Большое спасибо за «Карманную книгу» (сегодня прямо из издательства пришёл второй экземпляр).

Не хотите ли дать ещё что-нибудь для «Синего всадника»? Начало «Проблем преподавания»¹⁴ просто по рази тельно: каждая фраза как пистолетный выстрел. Бам! Бам! Бам! Хотелось бы такого ещё и ещё: слишком уж аппетитно. А пьеса для фортепиано?? Господин Альбан Берг написал мне, что высылает Ваши картины и своё музыкальное сочинение (я просил его об этом), и о том, что взял на себя хлопоты о Вашем переезде. Значит Ваш переезд – дело решённое? Всё устроилось? Напишите о себе и Вашей семье. Как вообще Ваши дела?

Виделись ли Вы с Кокошкой? Пишет ли он свои чудесные вещи? Можно ли получить фотографии?

Не хочу Вас сердить. Вы же знаете, как это важно, что первый номер «Синего всадника» выдаётся таким хорошим – разнообразным и серьёзным. Если только хоть как-то возможно, дайте ещё одну статью (совсем не обязательно короткую). Пусть и в начале ноября!

И не забывайте, что за Вами карточка, Ваш фотопортрет. Я, конечно, могу и подождать, но она должна у меня быть.

Сердечный привет от нас обоих, также и Вашей жене,

17. Шёнберг – Кандинскому 11 ноября 1911г

Берлин-Целендорф, вокзал Ванзе

шоссе Махноер, Вилла Лепке

Дорогой господин Кандинский, «Синий всадник» уже вызывает во мне большое любопытство. Когда же он наконец выйдет? Или он ещё не готов?

Я всё ещё не нахожу времени, чтобы написать статью для второго номера. Вполне вероятно, что чуть погодя я всё же смогу это исполнить. Но пока не получается, поскольку с 20 ноября я подрядился читать в консерватории Штерна цикл из 8–10 лекций под названием «Эстетика и учение о композиции». Как Вы, вероятно, догадались, я хочу ниспровергнуть и то и другое. Возможно, одну из этих лекций я запишу и дам Вам для «Синего всадника».

Больше мне почти нечего сообщить Вам о моём здешнем пребывании. Учеников себе я ещё не нашёл. Для этого, скорее всего, понадобится время. Зато в декабре Розе¹⁵ исполнит здесь мой Первый квартет. Будут и другие концерты. В Париже намечается целый вечер – камерная музыка и песни.

В Будапеште – вечер камерной музыки и песен и вдобавок секстет. Затем в Праге мой Второй квартет и концерт, где я дирижёром. В Мюнхене секстет. В Вене хор. Думаю, это принесет пользу.

В Берлине со мной ещё должны познакомиться, и тут я полагаюсь на свои лекции. Надеюсь также, что смогу хорошенько задать берлинцам жару.

Теперь должен Вам сказать, что картины Ваши произвели на меня очень сильное и стойкое впечатление. Многие до сих пор стоят у меня перед глазами. Впечатление какого-то сна – нечто необузданное и вместе с тем очевидно укрощённое, и при этом – невероятно сильное воздействие цвета. Очень хотелось бы увидеть их снова. Я также много размышлял над картинами г-жи Мюнтер. Меня глубоко тронула необычайная сила, но и особая женственность её работ.

Очень хотел бы увидеть вас обоих. Вы хотели приехать в Берлин, это намерение ещё в силе?

Здесь у меня очень красиво. Сплошной лес!! Можно сказать, сельская местность. Почти час езды собственно до Берлина. Мне очень хочется, чтобы вы это повидали. Берлинский пейзаж наделен своеобразной красотой, совсем иной, чем венский. Тут главное – лес и особая атмосфера. Мне это необычайно близко, хотя я очень люблю австрийский пейзаж. А может быть, как раз по это му.

Итак, я надеюсь на скорое письмо от Вас. И ещё хотелось бы узнать, что Вы думаете о моих картинах, которые ведь теперь есть у Вас в оригиналах. И кстати, Вам они ещё нужны? Вы сделали с них снимки?

Самые сердечные приветы Вам и Вашей супруге от нас обоих,

18. Кандинский – Шёнбергу 16 ноября 1911г

Мюнхен

Дорогой господин Шёнберг,

Ваше письмо меня очень порадовало. Так много концертов, прекрасно! Когда же состоится мюнхенский? Я переполнен ожиданием. Целый вечер в Париже – просто великолепно. Я мог бы, с помощью Ле Фоконье¹⁶, дать материал об этом в газетах. Хотите ли вы этого? Очень рад, что Вы хорошо устроились. Возможно, в январе мы появимся в Берлине.

Теперь о «Синем всаднике»! Он выйдет только в середине января, быть может, даже в конце. Так что у Вас в запасе ещё целый месяц для написания статьи. Первый номер без Шёнберга! Нет, на это я не пойду. У нас обязательно будет 3–4 музыковедческие статьи – Франция, Россия. Одна из них очень длинная, называется «Музыковедение», пришла из Москвы и многое ставит с ног на голову¹⁷. Пришлите же 10–15 страниц! Как я сказал, без Шёнберга обойтись никак нельзя.

В Ваших картинах (только вчера доставленных курьером, мы ведь снова в Мюнхене только два дня) я разглядел очень много. И два корня: 1) «чистый» реализм, т. е. вещи, каковы они суть, и при этом каково их внутреннее звучание. Это то, о чем я напророчествовал в своей книге: «фантастика простейшей материи»¹⁸. Моему искусству это прямо противоположно и… внутренне произрастает из того же корня: живёт ли стул или живёт линия – в конечном счёте, в самой основе, это одно и то же. Такую «фантастику» я очень люблю и вообще, и в Ваших картинах в частности. «Автопортрет», «Сад» (не тот, что я хотел, но тоже очень хороший). 2) Второй корень – дематериализация, романтически-мистическое звучание (т. е. то, что делаю и я) – именно при таком применении принципа это я уже люблю меньше. Но… всё же и эти вещи хороши и очень меня интересуют.

Это второе звучание (= корень) слышится также у Кокошки (точнее, слышалось, так как я видел это три года назад) плюс элемент «странности». Это меня интересует (с удовольствием на это смотрю), но не вызывает внутреннего трепета. Для меня тут слишком много обязательного, чересчур аккуратного. Если во мне возникает что-то подобное, я об этом пишу (но сам никогда не стал бы рисовать). Я просто говорю: «У него было белое лицо и чёрные губы». Мне этого достаточно, точнее, для меня тут заложено больше. Я всё сильнее чувствую: в каждой работе должно оставаться пустое место, т. е. такое, которое ни к чему не обязывает! Возможно, это и не «вечный» закон, а закон «на завтра». Я не возношусь, с меня довольно и завтрашнего дня. Да-да!

Напишите, прошу, как на Вас подействуют мои работы в «Новом Сецессионе»¹⁹. Я всегда был уверен, что Вы поймёте и почувствуете Мюнтер. Вообще на её работы очень мало кто отзывается. Ах они толстокожие! Мне-то хорошо: я умею пробивать шкуру этих животинок. Наши с Вами средства хорошо для этого подходят. Так и задайте как следует жару этим берлинцам! Пусть их колотит и бросает в пот. Конечно же, нам не нужно намеренно об этом заботиться. У меня есть друг, который, здороваясь, без всякого умысла так пожимает руку, что невольно охнешь. И он немедля просит прощения. Мы не так хорошо воспитаны.

У меня очень много работы. И не меньше творческих намерений. Где взять время? Я теперь особенно остро чувствую, что всем нам предстоит «жить» ещё не раз. Имею в виду телесно. Этот долгий, долгий путь.

Сердечно жму Вашу руку, мы кланяемся Вам и Вашей жене. Вполне ли поправилась малышка?

Обложка каталога первой выставки «Синего всадника».

1911–1912

19. Кандинский, Ф. Марк и Г. Мюнтер – Шёнбергу 06 декабря 1911г

Мюнхен

Дорогой господин Шёнберг!

Мы трое прочли в «M.N.N.» [Münchener Neuesten Nachrichten (Мюнхенские последние известия)] заметку о Вашем секстете d-moll²⁰ и очень порадовались за Вас и за наше общее дело²¹.

Жмём Вашу руку и горячий привет супруге,

Пишите же ещё!!

[рукой Марка] На Новый год мы с женой будем в Берлине, и я был бы рад с Вами повидаться. Обязательно извещу Вас заранее.

[рукой Мюнтер]

Места почти не осталось, и мне остается только присоединиться к общему привету.

20. Шёнберг – Кандинскому 14 декабря 1911г

Берлин-Целендорф

Дорогой господин Кандинский,

я ещё не дочитал Вашу книгу²², прочел две трети. Но уже сейчас могу сказать, что она мне чрезвычайно нравится. Очень во многом Вы правы. Особенно в том, что Вы пишете о цвете в сравнении с музыкальном тембром. Это совпадает с моим ощущением. Меня чрезвычайно интересует Ваша теория форм. Весьма любопытна глава «Теория». В некоторых мелочах я не вполне с Вами согласен. И прежде всего с Вашим намерением, если я правильно его понял, создать строгую теорию. Думаю, что сейчас в этом нет необходимости. Мы ищем и продолжаем искать (как Вы сами говорите) с помощью чувства. Так не будем же этим чувством жертвовать ради теории!

Теперь хочу сказать о Ваших картинах. Итак: они мне необычайно понравились. Я пошёл туда сразу по получении Вашего письма. Больше всего мне понравился «романтический пейзаж». Остальные работы размещены не очень удачно. Кое с чем я не могу примириться: с форматом, с размером. На это у меня есть также одно теоретическое возражение: поскольку речь идёт только о пропорциях, к примеру

то это соотношение не может зависеть от формата, поскольку я могу определённо утверждать то же самое после сокращения, скажем, на 12:

Я полагаю, что в «сокращённом» виде это уравнение воспринимается легче.

Практически это означает, что я воспринимаю эти веса хуже, поскольку они во многом ускользают из моего поля зрения. (А некоторые исчезают полностью.) Мне нужно отойти подальше, и тогда, естественно, картина уменьшается, а самое это уравнение предстает в «сокращённом» виде.

Возможно, потому-то очень большие картины произвели на меня не столь сильное впечатление, что я не смог воспринять их целиком.

Обложка книги Кандинского «О духовном в искусстве». 1911

Теперь о работах г-жи Мюнтер. Хотя я и не сразу о них вспомнил, я заметил их первыми, как только вошёл в зал: они в высшей степени своеобразны в своей живительной простоте. Воплощение естественности. Суровая нота, их отличительная черта, скрывает в себе доброту и любовь. Я получил истинное наслаждение.

Картины господина Марка мне тоже очень понравились. Что за мягкость в этом «великане»! Сначала я был буквально поражен, но очень скоро смог свести её воедино с тем впечатлением, которое Марк на меня производит. В целом очень приятно. В остальном на выставке мне мало что понравилось. Больше всего г. Нольде²³, с которым я вскоре познакомился, хотя как личность он мне понравился гораздо меньше. Затем пражанин Кубишта²⁴. Всё время играет, но каковы талант и смелость!! Что до берлинцев, то они везде преуспели. Особенно в том, что «сверхсовременно». Я сразу же догадался, что автор «купающихся женщин» – какой-нибудь француз. И действительно вы найдёте в зале 5 или 6 таких работ. В точности как у Сезанна. Но хотел бы я знать, какой француз послужил образцом для многочисленных «циркачей»?!²⁵

Очень жаль, что мои картины Вам не приглянулись. Вам прислали ещё не все самые значимые вещи. Хотя по большей части именно такие.

Теперь о «Синем всаднике». Думаю, что всё же смогу дать Вам что-нибудь из моих музыкальных сочинений для печати. Какой объём допустим? Три-четыре страницы? Или меньше? Напишите не откладывая! Правда, я ещё ничего для Вас не написал. Лекции в консерватории Штерна занимают все мои мысли. Но надеюсь всё же успеть!

И ещё:

Я обещал послать свои картины на выставку в Будапеште. Мне отвели целый зал для 24 работ.

Я не помню, какие из них у Вас. Сообщите мне, пожалуйста. И не могли бы Вы послать их прямиком в Будапешт? Те, что я перечислю (посылать нужно наложенным платежом!). А остальные – мне. Я не буду выставлять портреты и ничего подобного, но только то, что я называю «Впечатления» и «Фантазии». Насколько я помню, у Вас 8 работ, но среди них должны быть и портреты (упражнения для пальцев, гаммы). Пожалуйста, напишите мне обо всём, не откладывая. И могу ли я просить Вас о любезности – сразу же отправить мне эти картины, когда я Вам напишу?

Я порекомендовал художнику Гютерсло²⁶ познакомиться с Вами.

Адольф Лоз²⁷, крупнейший архитектор, написал Вам письмо – тоже по моему совету. И тоже насчёт Кокошки! Вы с ним о чем-то договорились?

Надеюсь, что Вам легче читать мои письма, чем мне Ваши²⁸.

Я послал Вам своё «Учение о гармонии»²⁹. Вы удивитесь, когда узнаете, как много в нём полного сходства с тем, что говорили Вы.

Сегодня я наконец пошлю Вам свою картину.

Передайте мой самый горячий привет г-же Мюнтер. Я вскоре напишу ей отдельно. Также напишу г-ну Марку и остальным, кого нашёл на Вашей карте.

Сердечный привет, с искренней дружбой,

21. Кандинский – Шёнбергу 15 декабря 1911г

Мюнхен

Дорогой господин Шёнберг,

большое спасибо за Вашу картину, Вашу книгу и Ваше письмо. Всё это меня чрезвычайно обрадовало. Об этом хочу сказать сразу же. Я сейчас очень утомлен, но просто не могу отложить письмо до завтра. Из Ваших картин я хотел бы выставить следующие (выставка открывается во вторник, 19-го): «Автопортрет», «Дама в розовом» (возможно, «Пейзаж») и 2–3 «Видения», эти вещи производят на всех сильное впечатление, – а также и на меня (хотя люблю я «реалистические»). Наша выставка становится весьма интересной, она демонстрирует многообразие форм. После Будапешта я, конечно, займусь этим весьма охотно. Об остальном позже! Сердечный привет от нас обоих Вам и Вашей жене,

22. Кандинский – Шёнбергу 12 декабря 1911г

Мюнхен

Дорогой господин Шёнберг,

сообщите, пожалуйста, ваши цены, и как можно быстрее. Мы отказались от каталога в привычном виде: нет времени. Будут обычные машинописные листы. Плюс рекламные проспекты.

Серд. привет!

Арнольд Шёнберг. Видение. 1910. Из цикла живописных работ под названием «Видения»

Справа внизу подпись и дата: Arnold Schönberg 16/III 1910.

Слева внизу – посвящение Леопольду Стоковскому (1944, на англ. яз.)

23. Кандинский – Шёнбергу 20 декабря 1911г

Мюнхен

Дорогой господин Шёнберг,

большое спасибо за письмо и особенно – за обещанную музыку. Хорошо бы уложиться в 4 страницы. Но, ра зуме ется, жёстких границ быть не может. Ваши картины у меня под присмотром: 4 уже висят на первой выставке «Синего всадника»: «Автопортрет», «Пейзаж» и 2 «Видения». Если хотите, я вышлю их Вам почтой 30.XII. Но если можно, оставьте их у нас: мы хотим предпринять турне. Вы не прогадаете. Выставка – ff [fortissimo]! Впечатление огромное… За два дня пять продаж. С такой быстротой! Серд. привет, от г-жи Мюнтер тоже,

P. S. Я по-прежнему тону в делах.